***
— Боже мой, Блейн! А вдруг мы ему не понравимся? А вдруг он заплачет у меня на руках? — нервно спросил Курт, меряя шагами офис соцслужбы. Они забирали домой не новорождённого малыша, как хотели изначально. Они забирали домой полугодовалого ребёнка, который уже лепетал и ползал. — Ну а вдруг он впадёт в депрессию? Младенцы тоже впадают в депрессию, знаешь ли. А вдруг он откажется есть или будет не переставая плакать? А вдруг… о нет… а вдруг он ненавидит геев? Блейн усмехнулся и покачал головой. — Успокойся, детка. Он младенец. Ему понравится любой, кто запихнёт ему в рот ложку. Он слишком мал, чтобы кого-то ненавидеть. Ненависть осваивают со временем, но мы его ей учить не станем, — ответил он спокойно. Курт кивнул и плюхнулся на стул рядом с мужем. — Но если он не готов? Мы же не знаем имени этого ребёнка, а прошлого и подавно. А если ему понадобится то, чего мы не можем дать? — спросил он отрешённо. — А вдруг мы облажаемся или ему станет плохо? Что тогда? Я не хочу всё испортить. Блейн вздохнул и приобнял мужа за плечи: — Не хочу рушить твои иллюзии, но мы обязательно облажаемся. К детям не прилагается инструкция. В комплектации только… ребёнок. Курт повернулся к мужу и посмотрел ему в глаза. — А ты почему так спокоен? Почему не сходишь с ума со мной? — спросил он. Блейн улыбнулся и прильнул к губам мужа. — Потому что знаю одно: как только они сюда войдут, мы влюбимся в этого малыша. Мы увидим его и поймём, что его место — в нашем доме. С нами и… Сабатием. Курт поморщился при упоминании их нового кота. Сабатий был милашкой и тем ещё озорником. Он драл их новую мебель и писал на пол. Но он стал членом семьи, и Курт ему всё прощал. Дверь со скрипом открылась, отрывая Хаммелов от разговора. Мужья развернулись и стали с волнением ждать, когда появится соцработница мисс Флексон с ребёнком. Их ребёнком. Их сыном. — Простите, ребятки. Разговор с другим клиентом затянулся. Спасибо за терпение, — прокричала она из коридора. Спустя пару мгновений она вошла в комнату с большим голубым одеялом в руках. — Что, ребятки, готовы познакомиться с ребёночком? — спросила она. Курт встал первым и подошёл к женщине. Блейн был прав. Стоило ему увидеть малыша в её руках — и он тут же влюбился. Оно и понятно: мальчик был очаровательным. Шесть месяцев от роду, а на голове уже была копна каштановых завитков и голубые глаза, каких Курт никогда ещё не видел. — Можно подержать? — спросил он, пытаясь сдержать слёзы чистейшего счастья. Мисс Флексон кивнула, отнимая малыша от бока и передавая Курту. Он с полной готовностью принял младенца и прижал к себе. Для колыбели он оказался большеват, но это ничего — он был идеален. Блейн самодовольно наблюдал за этим со своего места. «А я говорил», — подумал он, наблюдая за мужем и их сыном. Он улыбнулся. Они были идеальны. Просто идеальны. — Так… я не успела рассказать вам о нём, виновата. Нам ужасно не хватает рук, а работы по горло. Блейн, наконец вставший со стула, взял малыша на руки. — Может, расскажете сейчас? — спросил он, качая ребёнка. В ту же секунду он понял, что этот малыш — последний недостающий кусочек в пазле их семьи. — Рассказывать, в общем-то, нечего. Мать оставила его на пожарной станции, после чего он и попал к нам. Курт с удивлением наклонил голову. То есть? Соцработница заметила его взгляд и продолжила: — Иллинойс, как и другие штаты, поддерживает Закон о надёжном небе. По сути, он позволяет родителю анонимно передать своего новорождённого ребёнка на попечительство государства. Мать оставила его на пороге пожарной станции, вот и вся история. Она пожала плечами. Их такое, может, и шокировало, но она видела подобное сотни раз. К решению бросить ребёнка приводили тысячи обстоятельств, и она встречала каждое. — И всё? — спросил Курт, гладя малыша по спине. — Она просто бросила его там? — Ну, она один раз позвонила. Позвонила на станцию и попросила назвать ребёнка в честь пожарного, который его забрал. Думаю, ей что-то привиделось, потому что ребята узнали о нём только из звонка и рядом никого не видели. Никто не забирал её ребёнка. — Как его звали? — наконец спросил Блейн. Это важная информация. — Бёртон. Она сказала, что пожарного звали Бёртон — или Берт, что-то такое — и он напомнил ей ангела. Вот мы и назвали его Бёртон. Страннее всего, что в архивах нет ни одного пожарного с таким именем или хоть отдалённо похожей фамилией. У Курта спёрло дыхание. Быть того не может. Блейн, всё ещё переваривая новости, чуть не выронил малыша. — Эм-м-м… вау… это… — Что-то не так? Вы можете поменять имя, ребятки. Он ещё маловат, чтобы запомнить. — Нет! — воскликнули они одновременно, перепугав и соцработницу, и сына. — Нет, — повторил Курт, вернув самообладание. — Нет. Это идеальное имя. Бёртон — это идеально. Мисс Флексон улыбнулась и закончила заполнять документы на усыновление.***
— Курт! Ты его закутал как эскимоса. Он справится. К тому же ему это нужно… нам это нужно. Курт вздохнул. Его муж был прав. За два прошедших года он приезжал на кладбище всего несколько раз. — Ладно. Пойдём, — вновь вздохнул Курт, открывая дверь машины. Он вяло вступил в ненастье и осмотрел пейзаж, выученный наизусть. Эта картина нередко являлась ему в кошмарах. Блейн же проворно вытащил Бёртона из кресла. Он обошёл машину и обнял мужа рукой за талию. Так всё и должно было быть: в одной руке муж, а в другой их сын. Они шли к нужному участку в тишине. Оставляя позади сотни надгробных камней, Курт не мог не думать обо всех людях, любивших те камни. После смерти от человека только они и оставались, не считая воспоминаний. Когда они достигли цели, Курт достал водонепроницаемый брезент из сумки и расправил его, положив перед последним пристанищем родителей. Молодая семья устроилась на брезенте. — Итак, мальчик мой, я хочу познакомить тебя с особенными людьми, — сказал Курт, садя семимесячного ребёнка себе на колени. Бёртон радостно визгнул и улыбнулся. Курту и Блейну не пришлось учиться любить эту улыбку: они влюбились сразу. Их сын улыбался широко, невинно и ужасно мило. — Что ж… вот здесь спит моя мамочка. Её зовут Элизабет. — Курт пальцем руки в перчатке указал на надгробие матери. — А здесь, — повернулся он и указал на камень рядом, — спит мой папочка. Его зовут Берт, как и тебя. — Тебя назвали в его часть, парень, — добавил Блейн. Курт улыбнулся и прижался ближе к семье. — Да, тебя назвали в его честь. — Па… Курт и Блейн тут же отстранились и посмотрели друг на друга глазами полными удивлениями. А затем повернулись к сыну. — Па… — повторил мальчик с улыбкой на лице. — Он только что?.. — спросил Блейн устало. Может, ему просто показалось. Дети вообще могут говорить такое в возрасте Бёртона? Чёрт. «Что ожидать в первый год» осталась дома. — Па. — Думаю, да, — пропищал Курт и вернул сына на свои колени, крепко сжимая в объятиях. — Я же сказал, что хочу быть папочкой, — надул губы Блейн. — Я знал, что он это быстрее скажет. Так было с Милли. С Ричардом тоже. Даже Иветт, а мы знаем, что она не лезет к папе. Не знаю, что Купер с ней сделал, но она держится от него подальше. Курт закатил глаза: — Готов поспорить, что он просто пытался усадить её на собаку, как на коня. — Возможно. — И не надо такого печального взгляда. Твой сын только что произнёс первое слово. Садись ближе и наслаждайся его словесным великодушием. Блейн усмехнулся и кивнул. — Сочту за честь насладиться с тобой словесным великодушием Бёртона. *** BlaineWarbler: Теперь я понимаю, почему мой папаша так ненавидел своих детей. Стоит их завести, как секса НЕТ. K_Hummel: Ты драматизируешь. Мы занимались сексом на той неделе. RT BlaineWarbler: Теперь я понимаю, почему мой папаша так ненавидел своих детей. Стоит их завести, как секса НЕТ. BlaineWarbler: Вот именно! RT K_Hummel: Ты драматизируешь. Мы занимались сексом на той неделе. *** Курт прикусил губу и постарался сдержать стон, который угрожал вот-вот сорваться с языка. Было поздно, и он не хотел разбудить Бёртона. И задачка получалась не из простых, когда муж водил вверх и вниз по его члену, как олимпийский танцор у шеста. Не уверен, бывают ли такие. Блейн провёл языком по головке, собирая капли смазки, и продолжил. — Блять, — выдохнул Курт, зарываясь пальцами в кудряшки мужа. — Блять, детка. Так близко. Я так… Блейн потёрся о матрас — ему нужно было хоть какое-то движение. Он тоже был близко. Очень близко. — Боже, детка, я сейчас… — Папочка! Курт и Блейн мгновенно остановились. — Папа! Вы спите? — позвал Бёртон из коридора. Блейн прикрыл глаза и мысленно попросил сына уйти. Им нужна была минута. За одну минуту — в этом он был уверен — они бы закончили и помогли бы Бёртону с чем угодно. Буквально с чем угодно. Им нужна была всего минута. Курт похлопал Блейна по макушке, давая знак, что пора отстраняться. Раздражённый как никогда Блейн подчинился желанию мужа. — Иди в комнату, милый. Папочка придёт через секунду. Блейн постарался не визжать. Он услышал отчаяние в голосе мужа и понадеялся, что, возможно — лишь возможно — им удастся закончить. — Папочка! Иди сюда скорее! — заверещал ребёнок, пропуская злополучный звук «Р». В такие моменты Блейну не верилось, что Курт не биологический отец Бёртона. Он отчётливо представлял, как мальчик, уставившись на их дверь, стоит в пижаме с «Тачками» и держит в одной руке кролика, а второй упирается в бок. И это напомнило ему фотографию с очень раздосадованным и очень маленьким Куртом. Блейн улыбнулся, несмотря на нестерпимую боль в паху. — Попроси ещё раз, — прошептал Блейн из-под одеяла. — Милый, дай нам минутку, и мы выйдем… — Поскорее! — воскликнул мальчик снова. Блейн покачал головой. Попробовать стоило. Когда дело касалось Курта и секса, он готов был пробовать вечность.***
K_Hummel: С четвёртым днём рождения, Бёртон. Стареешь! BlaineWarbler: Мы сегодня утром красили друг другу седину. RT K_Hummel: С четвёртым днём рождения, Бёртон. Стареешь!***
— Итак, они вынесут торт, а мы споём «С днём рождения тебя». Затем поедим и откроем подарки… — Блейн прервал мужа, положив руку ему на плечо. — Спокойно. Это детский праздник. Пусть играют, а остальное будем делать по мере необходимости. Не пытайся продумать всё. Бёртон же не думает, вот и тебе не стоит. Курт улыбнулся и кивнул. Его муж был прав. За последние несколько лет он не раз доказывал свою правоту. — Ты прав. — Ещё бы! Курт закатил глаза и сел рядом с мужем. Так они стали наблюдать, как их сын с братьями и сёстрами пытается играть в скибол*. — Так, Би, брось его легонько. Вот так. Курт и Блейн смотрели, как уже ставшая подростком Милли пыталась научить их сына играть. Они улыбнулись. Девочка так повзрослела. Парня заводить было ещё рановато, но тут им не дали права голоса. Бэйли — лишь похорошевшая с возрастом, стоит сказать — и Ричард — такой же горячий, как и прежде — разрешили Милли встречаться, а значит, им и расхлёбывать эту кашу. Не Курту и не Блейну. Бёртон взял мяч и швырнул его в кольцо. Он сделал это с такой силой, что мяч отскочил от стенки автомата и полетел обратно в сторону детей. Курт и Блейн смотрели, как дети бросились врассыпную. — А у него сильная рука. Может, стоит в будущем отдать его на бейсбол, — предложил Блейн. Курт покачал головой. — Эти их штаны противозаконны, Блейн. Противозаконны. И точка. Блейн закатил глаза и повернулся к детям. Он обрадовался, увидев, что к ним присоединились взрослые. Кэрол, блистательная бабушка, пыталась удержать Иветт, а Шон пытался помочь Бёртону успешно забросить мяч. Офелия в это время играла с Кристиной в скибол на втором поле. Постепенно к ним присоединились друзья и родственники. Уэс и Дэвид зашли с переплетёнными пальцами и стали подбадривать Бёртона. Эмбер, беременная вторым ребёнком, стояла вместе с Финном у стены и фотографировала. Бэйли и Ричард заняли место рядом с игровым полем и принялись поддерживать сына в игре против двоюродного брата. — Хочешь попробовать ему помочь? — спросил Блейн. Повернувшись к мужу, Курт кивнул. Они подошли к месту действий, держась за руки, и нашли сына. — Мы в качестве подмоги, — сказал Курт, встав на одно колено рядом с Бёртоном. Блейн пристроился с другой стороны от сына и начал учить его бросать мяч. — Пусть просто выскользнет, — сказал он, отводя руку Бёртона. — Вот так. Сейчас идеально, — приободрил Блейн. Курт улыбнулся, наблюдая за ним. Мальчики отлично работали в команде: Блейн был прекрасным учителем, а Бёртон всегда внимательно его слушал. Он увидел, как сын махнул рукой и отпустил мяч. Казалось, что время замедлилось, пока мяч боролся с воздухом на пути к цели. Когда до колец оставалось совсем немного, Курт задержал дыхание. Он надеялся, что после стольких попыток мяч сына попадёт хотя бы в кольцо за десять очков. С десяткой можно работать. Он совсем не хотел видеть разочарование сына из-за промаха. Но мяч Бёртона не попал в ноль. Как и в десятку. Мяч Бёртона попал чётко в кольцо за пятьдесят очков — выше него в автомате этой пиццерии колец не было. Толпа закричала, когда мяч достиг цели. По всему залу разносились счастливые возгласы и аплодисменты. — Получилось, дружок. Получилось! — закричал Блейн, поднимая мальчика в воздух. Курт встал и присоединился к ним. — Я так тобой горжусь, — сказал он, целуя сына в щёку. Бёртон скривился и потёр щёку рукой. Блейн ахнул. — Папины поцелуи так не сотрёшь, — осуждающе произнёс он. — Мне четыре, пап. Мне скоро в дошколёнок*. Папочке нельзя меня целовать. Я уже большой. — Ну и ладно. Тогда все поцелуи достанутся мне. Блейн прильнул к Курту и поцеловал его в губы. По залу пронеслось сразу несколько полных умиления вздохов. Но он их не заметил, потому что всё его внимание было сосредоточено на сыне и муже. Этот день стал одним из лучших в его жизни.***
K_Hummel: Кто знал, что день рождения сына станет одним из лучших дней в моей жизни?! BlaineWarbler: Я знал. RT K_Hummel: Кто знал, что день рождения сына станет одним из лучших дней в моей жизни?! K_Hummel: BlaineWarbler Какой день был лучшим в твоей жизни, кроме сегодняшнего? BlaineWarbler: K_Hummel День, когда Бёртон сказал первое слово. K_Hummel: BlaineWarbler Или день, когда мы его усыновили. BlaineWarbler: K_Hummel Или день, когда сыграли свадьбу. K_Hummel: BlaineWarbler Или ночь, когда мы обручились. BlaineWarbler: K_Hummel Однозначно ночь, когда мы обручились. RT K_Hummel: BlaineWarbler Или ночь, когда мы обручились. BlaineWarbler: K_Hummel День, когда мы сошлись. K_Hummel: BlaineWarbler День, когда мы снова нашли друг друга. BlaineWarbler: K_Hummel Точно НЕ тот день, когда мы расстались. K_Hummel: BlaineWarbler Ночь, когда я потерял с тобой девственность. BlaineWarbler: K_Hummel День после твоей победы на Национальных, который мы провели вместе. K_Hummel: BlaineWarbler Это была не только моя победа, и ещё ночь, которую мы провели вместе после того, как нас поймали. BlaineWarbler: K_Hummel И правда. K_Hummel: BlaineWarbler Тот день, когда на меня в Твиттере подписался контрабандист спермы. BlaineWarbler: K_Hummel Это был не ОДИН ИЗ лучших дней в моей жизни, а ЛУЧШИЙ день в моей жизни. K_Hummel: BlaineWarbler Для меня тоже. RT BlaineWarbler: K_Hummel Это был не ОДИН ИЗ лучших дней в моей жизни, а ЛУЧШИЙ день в моей жизни.Конец