Дышу тобой

      Конечно это было против правил, для бедняков Руконгая имелись специальные больницы и ни в коем случае они не попадали в бараки Четвёртого отряда. Но Рукия слишком хорошо знала, что за место это больницы для бедных, самое сложное, что там могли сделать это перевязать и обработать рану, хотя какой толк в том, что ее перевязали, если это сделано в месте, где о санитарных нормах никто и слыхать не слыхивал. По личной просьбе Рукии девушку взяли под покровительство Четвёртого отряда.       Как бы она не старалась, а найти нападавшего так и не смогла, пустой словно сквозь землю провалился. Как и в тот раз, когда он напал на неё саму, а в том, что это был он, Кучики была уверенна, различать реяцу она умела и сколь недолго бы она её не ощущала, но сейчас готова была поклясться, что на неё и на Сэкико напал один и тот же пустой. А значит — с большой долей вероятности именно он же был ответственен и за другие нападения. — Рукия, пойми меня пожалуйста — ты не сможешь помочь всем обездоленным, мы далеко не боги, в наши задачи не входит спасение заблудших душ. Мы делаем свою работу, проще говоря мы контролируем равновесие духовной энергии между мирами. Как будут распоряжаться своей жизнью те, кто попал в Руконгай это уже не наше дело.       Закончив свой монолог, капитан Укитаке устало потёр виски, говорить все это ему ой как не хотелось, но и оставить без внимания её поступок он тоже не мог. Порой он ненавидел эту часть своей работы, а сейчас ненавидел вдвойне, Рукия всегда отличалась состраданием и способностью чувствовать чужую боль, но эта её черта постоянно подводила её же. В конце концов правила есть правила, они не просто так были придуманы, обычно все правила пишутся кровью. И он бы очень не хотел проверять эту аксиому на Рукии. — Да, тайчо, я все понимаю и этого больше не повторится. Я подумала, что эта девушка сможет дать нам информацию о пустом, который напал на неё, по тому и решила, что в данном случае будет правильнее поместить её в Четвёртый отряд, где у неё больше шансов выжить.       Врать Рукия не любила, а тем более врать человеку, которого бесконечно уважала, но который по каким-то своим причинам никак не хотел участвовать в судьбе девушки, чья доля так тронула молодую шинигами. Капитан молча встал и подошёл к стоявшей по стойке "Смирно" девушке, и взял её за руку. Это было столь неожиданно, что на минуту или даже меньше выбило Рукию из состояния равновесия, она отступила на шаг назад, потом опомнилась и снова вытянулась по струнке. Рука капитана была тёплая, но огрубевшая от бесконечных тренировок. — Рукия, врать ты не умеешь и не стоит даже и начинать. Я понимаю, что ты видишь в этой девушке себя такой, какой могла бы стать, если бы не твои способности, позволившие тебе стать шинигами. Ты боишься даже думать, что такая же судьба могла бы ждать и тебя. Я не знаю, что было бы с тобой, не стань ты шинигами, но я знаю, что ту девушку не вернуть и не спасти. Она срослась с этой жизнью и жить по другому не сможет, как бы ты не пыталась, есть вещи, против которых ты бессильна. Но есть ещё кое-что и это меня не просто заставляет задуматься, скажу откровенно — это меня пугает. Ты заметила, что все нападения произошли в одном и том же месте? По крайней мере, в одном и том же квартале?       Немного смущаясь и заикаясь, девушка ответила: — Д-да. К-конечно, наверное по тому я за неё и боюсь. — Нет не по тому, ну да ладно. Скажи мне, Рукия-тян, что может заставить пустого так ограничивать территорию охоты? При том, что перед нами далеко не рядовой пустой, иначе он охотился бы в мире живых, где это сделать проще и безопаснее. — Он привязан к этому месту? — Именно. Это меня несколько беспокоит, а ещё мне очень дорога твоя жизнь. Я бы не хотел, чтобы этот странный пустой, способный появляться и исчезать не открывая гарганты, вдруг решил открыть сезон охоты на тебя. У этой девушки два дня, всего лишь два дня, в течении которых ей разрешено находиться на территории Четвёртого отряда, потом она покидает Сейрейтей и возвращается обратно. Ты свободна.       Он отпустил руку девушки и сел обратно за свой рабочий стол, он прожил достаточно много лет для того, чтобы понимать, что как бы тяжело это не было для Рукии, как бы она сейчас к нему не относилась, но для неё будет лучше, если она поймёт его до того, как наступит на эти грабли. Проблема в том, что сложно учиться на чужих ошибках, когда сам набиваешь шишки на своём же лбу, оно как-то понятнее, вот только набивая шишки можно не заметить как лишишься головы.

***

      Это было уже слишком, ну почему он был так строг и категоричен? Ведь капитан Укитаке всегда, сколько она его помнила, был готов пожертвовать чем угодно ради любого из своих подчинённых. Но сейчас она буквально не узнавала его, а между тем, день свадьбы приближался, к ней по пятнадцать раз на дню прибегали слуги, то уточнить какую-нибудь мелочь, то позвать её на примерку свадебного кимоно, то спросить её мнение о том, какими именно камнями по ее мнению нужно украсить кандзаси. Эта суета утомляла и нервировала, а на душе с каждым днём становилось всё тяжелее и неспокойнее. Может она просто сама придумала себе того капитана Укитаке, в которого верила раньше? Может он куда более прагматичен, чем она могла бы себе представить? Но почему тогда он решился на риск для своей жизни и своей карьеры, когда пошел спасать её на Сокиоку? Мысли теснились в голове, метались как стайка серебристых рыбок в озёрной воде, не давая сосредоточиться на чём-то одном, мешая спать, не позволяя думать ни о чём другом. Правильно ли она поступила, давая согласие на этот брак?       В день, когда Сэкико выписали из госпиталя Четвёртого отряда, Рукия поджидала её у ворот, чтобы проводить до её дома в Руконгае, хотя может ли это место именоваться домом? Но с другой стороны — другого у неё не было и, вероятно, никогда уже не будет. — Здравствуйте, госпожа шинигами, мне уже гораздо лучше. — девушка поклонилась, увидев ожидавшую её Рукию. — Да, я вижу, ты — молодец, быстро встала на ноги, не каждый смог бы так скоро оправиться от такой тяжелой травмы. Пойдём, я провожу тебя, не хочу чтобы ты тут заблудилась, а ты пока расскажешь мне всё, что ты помнишь. Идёт? — Идёт, только вряд ли я смогу чем-то Вам помочь, я помню, как что-то зашуршало позади меня, я обернулась, чтобы посмотреть. И всё. Больше я не помню ничего.       Сердце Рукии болезненно забилось, она опять вспомнила всё, что тогда произошло, каждый свой шаг, каждое слово, которое она говорила, упрашивая поместить девушку в госпиталь. Она тогда осмотрела там каждый камешек, каждый закоулок в том злосчастном квартале, но не смогла найти ничего, следы реяцу были на девушке и рядом с ней, но отследить откуда он пришел и куда он делся потом она так и не смогла. Может быть конечно ей просто не хватило умения, но вот с чем другим, а с поиском пустого по следам, которые оставляла его духовная сила на всех предметах, с которыми он соприкасался, никогда не составляли для неё затруднения. В данном случае следов просто не было.       Когда Сэкико зашла в дом и дверь закрылась за её спиной, Рукия вновь медленно обошла все окрестности, она осмотрела каждый камень, заглянула под каждый куст, перевернула каждый клочок бумаги, валяющийся на земле. Нет, ошибки быть не могло — ни единого следа этого пустого тут не было и в помине, а пустой был, ладно бы если его реяцу зафиксировала только она одна, но нет — ещё как минимум двое шинигами почувствовали присутствие пустого и ринулись к тому месту, где почувствовали его, понятно, что к их приходу пустого там уже не было, даже Рукия, которая находилась то буквально в нескольких шагах и та не успела.       Однако, похоже, что как бы неприятно это не звучало, но капитан был в чём-то прав и особенно в том, что она видела в этой девушке то, что могло бы случиться и с ней самой, то, чего она боялась, о чём она старалась не думать. Но почему она не могла хотя бы попытаться помочь ей?

***

      На крыльце небольшого дома сидел мужчина, обхватив руками чашку с горячим чаем, он чуть наклонился вперёд, словно силился рассмотреть в этой чашке что-то такое, что даст ответы на все вопросы. Поверх чёрного кимоно, в каких обычно и ходили все шинигами, он набросил накидку, спасаясь от ночной прохлады. Где-то рядом зашуршал под ногами гравий, мужчина выпрямился и посмотрел в сторону, откуда раздавались шаги, ночная тьма скрадывала очертания, не позволяя рассмотреть идущего, но в этом и не было необходимости, эту реяцу он мог бы узнать из сотен других. — Рукия-тян? Что-то случилось? — обеспокоенно спросил он.       Девушка шагнула в круг света, отбрасываемый фонарём, висевшим под крышей дома у самой двери. Что-то неуловимо изменилось в её лице, совсем не таким было его выражение ещё утром, когда он вынужден был отчитать её в своём кабинете. — Нет, я просто хотела попросить прощения, я неверно истолковала ваши слова и наверное повела себя довольно глупо. — Чай? Вообще-то довольно холодно, я бы не хотел, чтобы ты замёрзла. — Нет, спасибо, просто я хотела чтобы Вы знали, что я долго думала и пришла к выводу, что хотя бы от части, но Вы правы — поведение этого пустого очень странное. Я пока не знаю, что сказать по этому поводу, но я обязательно найду ответ. Я пойду, нии-сан не любит, когда я задерживаюсь. — Присаживайся, не думаю, что десять минут что-то решат. — он подвинулся, уступая место девушке. — Мне кажется у тебя есть много вопросов, я буду рад ответить хотя бы на некоторые из них.       Рукия осторожно села рядом, капитан был и оставался прежде всего капитаном и смириться с тем, что совсем скоро его роль в её жизни будет куда значительнее, она не могла до сих пор. От него пахло какими-то лекарственными травами, видимо он добавил в чай один из тех препаратов, которые готовила для него Рецу Унохана. — Знаете, есть вопросы, на которые каждый должен найти ответы сам. — Это точно. — капитан положил свою ладонь поверх ладошки девушки, всё же было в ней что-то удивительное, рядом с ней ему было спокойно и тепло.