/5.04.19, пятница, школа, 9:20 am/
Первым уроком в пятницу, как назло, стоял японский язык. Учительница Карин Хана, несмотря на увиденное вчера в женском туалете, вела себя совершенно обычно, будто ничего не случилось. Однако пустующая парта в третьем ряду у окна напоминала об Осане. Каждому. Ученики пока не знали, что произошло с ней. Наджими просто пропала для них, и из-за этого в воздухе ощущалась нервозность. Наверняка они утешали себя чем-нибудь вроде «может, она заболела?» или «возможно, она проспала и сейчас со всех ног бежит в школу?», но, скорее всего, у всех до единого хотя бы раз промелькнула мысль: «А вдруг она покончила с собой?». Никто не произносил страшную догадку вслух, но мрачные лица вместе со страхом оказаться виновным в чьей-то смерти говорили сами за себя. Люди всегда боялись отвечать за свои слова. Прозвенел звонок, и ученики быстро разошлись, почти не говоря друг с другом. Аяно тоже хотела пойти, однако учительница попросила её задержаться. Айши догадалась, о чём будет разговор, и приблизилась к ней. — Надеюсь, ты уже немного отошла от вчерашнего, — максимально мягко произнесла преподавательница. Она была довольно молодой и, возможно, именно из-за небольшой разницы в возрасте обращалась ко всем ученикам на «ты». Хотя, это могло быть и проявление её заботливого, чуткого характера — она явно старалась быть подругой для каждого, кому рассказывала о родном языке. — Если можешь, расскажи, пожалуйста, что именно произошло вчера в туалете. Айши изобразила множество эмоций — напряглась, смутилась, напугалась и расстроилась одновременно. Девушка потупилась, боязливо опустила глаза, закусила губу и произнесла дрогнувшим голосом: — Вчера я мыла пол в туалете. Как всегда. Пришла Наджими-тян. Она была очень злой… — после этого её голос ещё отчётливее задрожал. — Она… Она гневно ходила туда-сюда так быстро, и… в один момент… пол был мокрый и скользкий, и она… она… — Тихо, тихо, — ласково, но с плохо скрываемой тревогой произнесла Карин-сенсей, когда яндере почувствовала жжение над нижними веками. — …Она подскользнулась, да? Аяно закивала, чувствуя давящий искусственный комок в горле. Наверное, так и должен реагировать любой подросток, увидевший огромную лужу крови. — Ну-ну-ну, — учительница утешительно взяла девушку за плечи, когда та наконец всхлипнула. Это не очень вежливый жест для преподавателя, однако, наверное, обычному человеку он был бы очень необходим. — Не переживай за неё. Главное — ни в коем случае не вини себя! Ты ни в чём не виновата, слышишь? Аяно кивнула и пустила ещё пару слёз для картинности. Думаю, можно заканчивать с цирком. Виновница произошедшего утёрла слёзы и, сделав вид, что успокоилась, задала интересующий её вопрос: — А что с ней? Преподавательница посерьёзнела и, выдохнув, произнесла: — Она в коме. … Она жива! Айши застыла с немым шоком, обрабатывая поступившую информацию. — Ладно. Спасибо, что рассказала, ты можешь идти, — Карин-сенсей попыталась вернуть ласковость голосу, но вышло плохо, и женщина нервно приобняла себя за локти. Аяно неуверенно кивнула и выбежала из класса. Что ж, это, однозначно, один из лучших исходов в сложившейся ситуации. Кома Осаны повлияет на Ямаду-семпая гораздо меньше, чем её смерть. Это выгодно для меня. Стоит написать Инфо-тян по этому поводу. Ученица прислонилась к стене, достала телефон и открыла приложение. «Спасибо за помощь. Наше сотрудничество окончено?» Девушка по ту сторону экрана начала писать практически тут же, но постоянно прерывалась, будто переписывала сообщение много раз. «Вряд ли. Во-первых, я ожидала хоть какой-то выгоды. Напомню: мне нужна комната для наблюдений, которую мне выдаст Сайко-тян в случае странных обстоятельств. Ты умудрилась всё провернуть так, что ни у кого не возникнут мысли об убийце: Осана не «таинственно исчезла», не «оказалась утопленной в унитазе», она «поскользнулась в туалете и ударилась виском об раковину». Никакой тайны, тревоги, понимаешь? Возможно, ты удивишься, но это не такая уж и редкая неудача, и даже не такая уж редкая причина смерти. Я готова поставить тысячу йен на то, что общество лишь посочувствует неуклюжей идиотке и быстро про неё забудет.» Аяно долго обдумывала несколько эмоциональное поступившее сообщение и всё-таки высказала своё мнение, проигнорировав то, что собеседница в это время печатала: «Нет, Инфо-тян, я так не думаю. Если смотреть со стороны непричастных людей, то небольшая неудача Осаны привела к колоссальным последствиям. В этом удивительном совпадении легко увидеть что-то странное, тебе не кажется?» «Готова поставить 1000 йен?» «Эм… я серьёзно.» «Если серьёзно, то что-то подозреваешь лишь ты, так как твой мозг уже настроился на бдительность. А эти безмозглые овощи даже в пакетах с тротилом посреди дороги не видят опасности. Они ничего не видят, ни на что не обращают внимание, потому что считают, что всегда будут жить в шоколадном, в атрофированном от суровой реальности мире. Такое поколение сейчас, Айши — слепое и безмятежное, — так что не парься, а лучше порадуйся моему отрывку из сочинения по литературе и отработай вчерашнюю услугу, за которую я не получила ни пикселя.» О чём она? Какое сочинение? Когда яндере наконец догадалась, что это была тонкая шутка, Инфо отправила второе сообщение: «И во вторых — не думай, что на Таро никто больше не положил глаз. Скорее всего, мы ещё спишемся на этот счёт.» Айши замерла. «Он что, ещё кому-то нравится?» «Пока неизвестно, есть только предпосылки. Как появятся точные данные — я сообщу тебе.» Значит, Осана была не единственной? Из мыслей вырвала вибрация в руке. Новое сообщение. «Не буду сильно нагружать тебя. Для начала — собери расставленные тобой прослушки в женских туалетах и приди ко мне за новыми. Лучше на этой перемене, максимум — на следующей. Потом я дам тебе следующее задание. Встретимся на третьем этаже.» … «Поняла.» Чтобы не терять время, Аяно сразу направилась к ближайшему туалету. Вот только она не учла одного — сейчас в школе людное время, а значит, в уборных могут быть люди. Что оказалось правдой в первом же помещении. — Оу, ты тоже здесь! Ха-ха… — Мидори, как и говорила Пиппи, очень приставучая: она уже не первый раз пытается поболтать с Аяно. Каждый раз у неё максимум получается короткий будничный диалог о погоде или видеоиграх (она увидела Айши вместе с Осу и подумала, что темноволосой они нравятся), но она не перестаёт стараться, будто пообщаться хоть с кем-нибудь — задача первостепенной важности. Однако, кажется, в этот раз она и сама поняла, что отмечать факт прибытия Аяно в уборной глупо, поэтому её «ха-ха» было неловким, а не весёлым. — Ага, — кратко ответила наёмница и, чтобы не вызвать подозрений, зашла в одну из кабинок. Она выждала секунду. Две. … — А ты знаешь, что шутеры очень популярные? Она до сих пор не ушла?! — Эм, Мидори-тян… Можно, пожалуйста, я сделаю свои дела и мы потом поговорим? — какой бы прекрасной актрисой ни была Айши, изобразить справление нужды невозможно даже для неё. — Ой, извини, конечно, — и снова нервный смешок. Наконец послышались удаляющиеся шаги, и Аяно вышла из кабинки. Здесь больше никого нет? Она посмотрела, нет ли ног под какой-нибудь дверью, и, к счастью, больше никого в туалете не оказалось. Яндере спокойно сняла подслушивающее устройство (что оказалось несколько сложнее, чем разместить) и, выйдя и убедившись, что Мидори предпочла окончательно скрыться, она направилась в другую уборную. В ней тоже была какая-то девушка, видимо, из параллели, однако с ней оказалось всё гораздо проще — она не начала общаться с темноволосой и ушла без приключений. Но дальше было уже сложнее: в туалете возле класса 1-2 находились две ученицы, и, когда они вышли, зашла другая, третья. В нём Аяно потеряла много времени из-за ожидания, поэтому после размещения жучка стремительно пошла в класс и едва успела к звонку. На следующей перемене школьница обошла остальные уборные. На третьем этаже оказалось проще всего — там почему-то обе комнаты были пусты. Когда она и Инфо встретились глазами, член студсовета жестом показала идти не в конец коридора, ставший привычным местом встреч, а в туалет — видимо, из-за слишком большого скопления людей. Встретившись в нём, она приняла использованные жучки и дала новые. — Теперь не только в туалетах, но и под каждым столиком в уличном кафетерии, поняла? — тихо, но разборчиво произнесла она. — Да. — До конца дня. Инфо быстро вышла. Отлично! Теперь у меня нет таких строгих временных рамок, и я могу грамотно распределить время. Хотелось бы сделать три вещи: разместить все жучки, поговорить с Пиппи-тян и понаблюдать за семпаем, или даже познакомиться с ним. Жучки нужно разместить в туалетах и кафетерии. Я уже знаю, что туалеты свободны вечером, в клубное время — значит, размещу их там после уборки. В кафетерии люди едят во время обеда — значит, нужно выбрать любое другое время. Может быть, после размещения прослушек в туалетах? Да, так и поступлю. Когда понаблюдать за семпаем? Самое выгодное время — обеденная перемена, так как она длится целый час. Тогда же можно встретиться с Пиппи-тян, просто предложить перекусить вместе не в кафетерии, а на крыше, рядом с Ямада-семпаем. Отличный план! Ни одной зря потраченной минуты. Довольная удачным распределением времени (условно говоря — она же не чувствует, верно?), она направилась в класс — скоро звонок./5.04.19, 11:21 am/
Стоило алгебре закончиться, Аяно быстрым шагом направилась на третий этаж. Она хотела проследить, точно ли семпай пойдёт есть на крышу — он всегда обедал там, но случай с Осаной мог всё изменить, так что подстраховаться не помешало бы. Сквозь толпу она всё же заметила его (удивительно, я способна отличить Таро от остальных даже со спины) — Ямада не изменил своей привычке и, как обычно, неторопливо направлялся вверх по лестнице. Тогда яндере в быстром темпе устремилась вниз, к кафетерию, в попытке перехватить Осу по пути и сразу пойти на крышу. Она пошла по второму этажу, и ей посчастливилось встретиться с подругой в лестничном пролёте. — Привет, — сказала Айши после того, как дотронулась плеча геймерши. Та обернулась и, как всегда, засияла приветливой улыбкой. — Привет ещё раз! — да, они виделись сегодня до уроков, но автор не посчитал нужным писать о будничных диалогах. Наслаждайтесь ломанием четвёртой стены, бугага. — Слушай, давай поедим на крыше? — из-за толпы пришлось оттянуть девушку за рукав в сторону, чтобы не мешать проходить другим ученикам. Пиппи удивлённо вскинула брови. — А что так? — Да надоело. Тут так много красивых мест, а мы всё в кафетерии обедаем. — Ты права, — она, недолго думая, решительно кивнула. — Идём. — Только я куплю что-нибудь вон там, — она кивнула позади себя, где находился другой, внутренний кафетерий: не такой популярный среди учеников, как уличный, но имевший стандартные автоматы. Подруги приблизились к названному месту, Аяно купила какой-то бананово-изюмовый батончик, и девушки направились на крышу. Они выбрали скамейку, на которой Айши сидела в прошлый раз, когда следила за Осаной — если расположиться ногами к внешним стенам и повернуть голову направо и немного назад, можно легко увидеть Таро. И даже… …начать чувствовать. … — Ух-х, сегодня довольно холодно. Ну как так-то? Ещё позавчера тепло было! Опять погода прикалывается над нами… Аяно тоже стало холодно. Где-то в груди. Тело постепенно утонуло в этом холоде, он тянулся от сердца к конечностям и застывал на холодных губах. Если у «монстра без чувств» всё-таки есть душа, то замёрзла именно она. — Угу. Призрачный удар по затылку, заставляющий заныть мозги и повесить нос. Уныние сжало виски и будто отключило ссутулившееся тело, заставляя работать в двойном, нет, тройном режиме только голову. Однако мыслей в ней было на удивление мало. Аяно заметила главное отличие всех эмоций от равнодушия — они уменьшают мыслительную активность. Действительно, сложно проворачивать холодные факты в голове и сложные схемы, если тебя добивает печаль или тело разрывает от гнева. Зато появляются причудливые физические явления, немного напоминающие ощущения от порезов и ссадин. Но эмоции ведь не оставляют на теле царапин и синяков, да и в принципе не дают ясно понять, что их вызывает — никто же не топит школьницу в ледяной воде и не оставляет умирать с лихорадкой в буквальном смысле. Но Аяно чувствует это, будто всё происходит по-настоящему. Довольно непривычно видеть эмоции не в зеркале или в других людях, а внутри. — …Ну она и говорит, мол, симуляторы — единственные хорошие игры. Мол, в них нет заранее придуманной цели, ты её продумываешь сам. И якобы суть игр в том, и главное отличие от фильмов в том, что ты сам управляешь сюжетом, происходящим, можешь делать, что хочешь. И я ей отвечаю: ты с дуба рухнула или да?!. — тем временем увлечённо щебетала Пиппи, иногда прерываясь на еду. Я не в первый раз испытываю это. Это ещё было после ссоры Осаны и Осу… Это грусть… я проверяла у зеркала… Ну или это вина, или что-нибудь ещё, я не знаю. И никогда не буду знать на том же уровне, что и Настоящие люди… Разумная часть девушки встряхнула головой, попытавшись выкинуть иррациональные удручающие мысли, и перевела взгляд на Таро. Его лицо посерело. Нет, цвет кожи не изменился, да и вряд ли это проделки серого неба — оно просто… посерело, и стало даже не явно грустным, а… отстранённым? Он часто бывал отстранённым. Люди ещё говорят — «витающим в облаках». Однако то лицо совсем другое — радостное, мечтательное. А теперь же… …серое. Действительно, серое. Снова удар обухом по голове, яркая фантазия даже представила потёкшие под волосами ручейки крови. Они холодили затылок и виски (хоть настоящая кровь и должна быть горячей), заставляли плясать мысли в голове в безумном вальсе, а сердце невпопад запело похоронный марш. Страшное осознание звенело, как огромный колокол: «Он страдает из-за тебя! Ты сделала ему больно! Ты отняла у него дорогого человека! Ты виновата во всём!» Комок в горле? — Эй, ты грустная… — Пиппи сочувственно склонила голову и вгляделась в идеальное лицо. — Что случилось? Ну, ну, ну… Что за детский сад? Это кто распускает нюни, Аяно? Она попыталась проглотить застрявшее в горле что-то, но оно не поддалось. Проклятие! Не рыдать же на ровном месте! Я не могу изменить поведение… тело не слушается меня… придётся поддерживать образ и сказать что-то грустное… — Наджими-тян в коме… — сдавленно произнесла Айши и не узнала собственный голос: он походил на затоптанную и отсыревшую булочку с корицей. Ох, ещё и эти странные образы в голове… — Что?.. — лицо собеседницы побледнело, будто попытавшись стать листом бумаги. — Как… Что произошло?! — …Подскользнулась в туалете… — она сделала ещё один глоток. Кажется, комок наконец немного сдвинулся и позволил вздохнуть свободнее, но не исчез. Голова была тяжёлой, словно из чугуна, и медленно бьющееся сердце продолжало корить, отправляя стыд и ненависть в мозг, но уже в первом лице: Я ещё и лгунья… я обманывала Осану, когда говорила ей, что тайны останутся тайнами… я обманула Карин-сенсея, рассказав сказку о подскользнувшейся девушке… я обманываю прямо сейчас, снимая всю вину с себя… А вина моя огромна и неискупима — я испортила жизнь человеку, его семье и друзьям… Я не смогла сдержать глупую эмоцию, чёртову вспышку гнева, как бешеное животное!.. Есть ли мне место среди людей? Я никогда не стану человеком, мне даже не стоит пытаться… — О-ох, ч-чёрт… — побледневшая Осу отвернулась, не в силах унять дрожащие губы. Логика Аяно, явно отодвинутая на второе место, выла сиреной и мигала красным где-то на задворках сознания, но преступник просто отключил сигнализацию и продолжил творить бедлам в чужом доме. Самоконтроль медленно уходил, как уходят отцы из семей, как уходят мужчины на войну, как моряки уплывают в дальние странствия, оставляя родных на месяцы, а то и годы. А то и навсегда. Как глупо думать об этом. Казалось, печаль сблизила их троих: Аяно, Осу и Таро, обняла их и заставила испытывать если не одно и то же, то хотя бы очень похожее. Если это действительно эмоции семпая… …то я просто чудовище. — Это… несправедливо… — наконец произнесла Пиппи, устремив взор вдаль и неуютно приобняв себя за плечи — не совсем понятно, из-за холода в сердце или настоящего. Она закусила губу и посмотрела куда-то под ноги, раздумывая над словами. — Честно, я никогда не задумывалась над её проблемами. Даже не предполагала, что они у неё есть. Я просто… видела истеричку, и всё. Если слухи о ней правдивы, то… хм… кто знает, может, я сама была бы такой, будь у меня такие родители. Она задумчиво заболтала ногой, скользя взглядом по лодыжке. Айши тоже следила за болтающимся носком девушки с каре, будто это как-то прояснит ситуацию и поможет ей справиться с виной. Она сейчас даже не вспомнила, что слухи лживы, и что родители Осаны заботятся о ней, как и другие — она выглядела опрятно, ходила в хорошей одежде, и даже её телефон достаточно новый — просто часто ругаются на неё. Что-то склоняло её верить в жестокость родных Наджими, в их несправедливое отношение к ней и в том, что она — Аяно — виновата, как никто другой. — Если бы я знала раньше, — продолжила тем временем Осу, — я бы, может, и не стала злиться на неё. Я бы простила Наджими-тян. Возможно, всегда бы прощала её. Как её друг-старшеклассник, — после этой фразы она подняла голову и недолго поискала глазами по крыше. — Вот он. Он там. Один… Она недолго смотрела на него, после чего отвернулась и поджала губы. — …Как думаешь, он знал об этом всём раньше, до сплетен? — она взглянула на Айши, неловко сжавшую свои ладони и смотрящую в пол. Когда к ней обратились, она неожиданно посмотрела на собеседницу, и её глаза забегали, совершенно не меняя мрачное лицо. — Наверное… — выдавила она. Кажется, булочка-голос немного вернула форму — печаль стало хоть чуть-чуть легче сдерживать, контролируя замороженное сердце и не позволяя распространяться льду дальше груди. Аяно сделала ещё одну попытку что-то произнести. — Он же всегда был к ней добр… — Угу… — кивнула Осу. Нет, эмоция не отступает — девушка явно чувствует её, однако она незначительно изменилась. Перестали вертеться мысли насчёт вины, насчёт невозможности всё исправить, и остался лишь немой холод, бессловесные внешние признаки — тяжёлая опущенная голова, округлённая спина и постоянно сжатые друг с другом руки. Будто мозг смирился с тем, что Аяно плохая, и сердце больше не посчитало нужным об этом говорить. Я же хотела поговорить с ним… Она взглянула на семпая. Нет, даже в печали он был по-своему прекрасен: сжавшийся, как птичка, он позволял ветру шуршать в его угольно-тёмных волосах, а сам не поднимал унылого взгляда с бенто на коленях. Разнообразная и аккуратно упакованная еда в его контейнере говорила о работе любящей женской руки — мамы, видимо. Что ж, это прекрасно, когда есть родные, готовые тебя поддержать. У Осаны же паёк всегда был собран не очень аккуратно — изо дня в день однообразные продукты, сваленные кучкой, выдавали либо лень матери, либо самостоятельные старания девушки, не блещущие кулинарными изысками и любовью к себе. Разве это хорошо? Я хотела утешить его… но стоит ли? К нему за обед так никто и не подошёл — хотя, Аяно уверена, у него есть друзья. Либо никто не решился, либо не посчитал нужным, либо Таро сам пожелал побыть один. Может, в этот раз общество не ошибается и действительно не стоит трогать парня, познавшего потерю (хоть и временную) дорогого человека? — Как ты думаешь, стоит его утешить? — не поворачивая головы в сторону подруги, спросила Айши. Осу решительно мотнула головой. — Ни в коем случае. Мы сделаем только хуже. Аяно поджала губы. — Ты права. «Ты ничего не можешь сделать. Ничтожество.» Уныние накатило с новой силой, и тело вновь перестало поддаваться контролю: вены тут же заполнились холодом, удручающие мысли закружились в безумном хороводе, а к горлу снова подполз комок. Казалось, чем дольше Аяно видит слабость одинокого парня, тем громче шёпот сливающихся воедино голосов. Тем сильнее её жалость к другому человеку. — Мне так холодно. Давай пойдём уже, — наконец Пиппи разорвала жуткую паузу, прорезав своим голосом предгрозовой ветер. Айши кивнула ей, и они торопливо скрылись под крышей школы на другом этаже, решив прогуляться где-нибудь внутри корпуса. Стоит оставить его одного./5.04.19, 4:05 pm/
Управившись с уборкой, попрощавшись с Пиппи и выполнив задание Инфо-тян, Аяно отправилась на первый этаж, к своему шкафчику. Даже странно, чего это ей стало так грустно посреди дня? Всё же хорошо — соперница устранена, Таро скоро о ней забудет и можно будет налаживать с ним более близкие отношения. А если Инфо-тян не наврала про тех, кто на него «положил глаз», то стоит немного постараться, и они тоже не будут проблемой. Айши надеялась, что устранит их не так бездумно и радикально, как получилось с Осаной. Проходя мимо клубных постеров (которые давно расположились на стене в полном составе), она вспомнила, что сегодня последний день учебной недели, а это значит, что стоит проверить расписание. Школьница подошла к доске и поняла, что сделала это не зря: в Академи, как и любой другой школе, расписание меняется каждую неделю. Понедельник мы начнём с лабораторной по химии? Значит, скоро можно ждать нытьё о несправедливости… Зато физкультура стоит последней — люди любят такое. Сфотографировав расписание, Айши поспешила отойти, но в последний момент заметила, что возле доски висит какой-то листочек, явно не плакат кружка. Она приблизилась. Кома Осаны — уже не тайна? Как быстро.«Наджими-тян, мы все очень скучаем по тебе. Ты была светлым и хорошим человеком. Мы надеемся, что ты скоро вернёшься к нам.» *сердечко*
Под этой надписью находились другие, выполненные разным почерком и разными письменными принадлежностями, судя по всему, от разных людей. Заметок было около двадцати; среди них «Мы любим тебя», «Прости нас», «Ты была хорошей» и даже раскрепощённое «Возвращайся, зайка». Какое поразительное… …лицемерие. Ещё вчера вы осмеивали её за проблемы в семье. Когда она успела стать дорогой для вас? В чём причина такой резкой перемены? Всё-таки сложно понять людей. Вроде бы здоровые, но лгут не реже меня. На всякий случай Аяно сфотографировала и это. На память об изменчивости людей. Наконец, как школьница и планировала, она подошла к шкафчику, переобулась, взяла пластиковый зонт, принесённый из дома (прогноз погоды был неутешительным) и вышла из школы, направившись домой. Во время четвёртого урока шёл дождь, но, видимо, небо ещё не показало все свои возможности, потому что клубилось курчавыми облаками, угрожающе нависшими над Буразой. Однако погода смилостивилась над девушкой и позволила дойти до дома без приключений. Находясь на кухне и собираясь приготовить что-нибудь, яндере заметила, что еды не осталось от слова совсем — за пять дней она съела всё, даже дошираки, припасённые, видимо, на случай апокалипсиса. У неё не было желания мучить желудок, поэтому, собираясь в магазин, она снова переоделась, но уже не в школьную форму, а практичную уличную одежду: ярко-красную ветровку (говорят, мне идёт красный), под ней чёрно-серую полосатую тунику и тёмно-серые джинсы. Осталось найти свои резиновые сапоги. Гэтабако* в их доме был расположен ниже пола в жилом помещении, поэтому Айши низко наклонилась и начала перебирать обувь. Она вся перемешана. Наверное, родители перед отъездом искали свою обувь для разных погодных условий — и для сухого дня, и для дождливого. Наконец взору предстали знакомые сапожки, и когда Аяно достала их и поменяла позу, глубоко в гэтабако что-то блеснуло. Что? Что там? Рука потянулась к чему-то холодному и металлическому. … Ключ. Не от дома.