Первый раз

Бар в лобби отеля идеально подходит, чтобы нахреначиться. Я рекомендую делать это ближе к ночи, чтобы доползти до номера без посторонних взглядов. Вы можете преспокойно блевать в кадку с растениями, пока лифт поднимает вас вверх. - Повторить? – спросил бармен и получил кивок. Не хотелось без надобности открывать рот. Боль в ноге ненадолго вернулась и потребовала алкоголя. Я не мог ей отказать. Сладкая водка очень хорошо вписывалась в этот вечер. Не знаю, что именно делало ей сладкой, может это все мой организм. Потому что внутри, я уверен, я мог быть на сладким на вкус. - Извините, - парень-азиат тронул меня за плечо. Его телефон в руках был готов сделать фото. Чтобы дотронуться до меня ему пришлось стань на носки, хотя барные стулья не были столь высоки. – Вы Мэрилин Мэнсон? - Нет. Его и без того небольшие глаза превратились в узкие щелочки, я как будто смотрел на прорезь для писем в почтовом ящике или в щель на шлеме у рыцаря круглого стола. - О, извините, извините за беспокойство, - пролепетал он и удалился, пятясь назад. Будь он Джеки Чаном, я бы еще подумал, а так… В Орландо целая группа кореянок делали фотографию со мной на протяжении получаса. Но я на них не в обиде. На них были короткие юбки и кислотные топики, каждая забиралась ко мне на колени. Они были похожи на коал. Мне как-то давали подержать коалу. Это когтистое плюшевое недоразумение доверчиво прижимается к вам, так, словно вы его мать родная. Или может я просто похож на мать всех коал. Бармен перекинул через плечо шейкер и вылил содержимое в высокий бокал. Смесь получилась кроваво-красной. Напиток предназначался не мне, и я проследил кто получатель. На диванном острове в углу лобби сидела девушка. Она только что пришла, я слышал это одинокое цоканье туфель. Я видел немного ее ноги, обтянутые капроновой тканью, и предположил, что на ней чулки. У нее были пошлые туфли. Такие на которые можно кончить, если уж тебе не понравилось лицо. Я отклонился назад, упираясь ботинками в перекладину на стуле, чтобы не свалиться. Девушка была затянута в платье-футляр, очень строгое, с высоким воротом и белым воротничком. Шлюха. Я не обзываю женщин, когда говорю шлюха, это скорее, как сказать: она врач. Это род деятельности. Она так зарабатывает. Я вот, к примеру, делаю песни и пою их. Кто-то скажет: фуу, песни. Вот такая я полифоническая проститутка. Я решил сыграть в игру «угадай, что произойдёт». У меня со смекалкой полный порядок. Сейчас почти полночь, она вышла из лифта, она без верхней одежды, она ждет. Это то, что мы имеем. Что это значит: она уже «отработала». Сейчас с экономикой не все так гладко, редко кто платит за всю ночь, ограничиваются часовыми заходами. Что получается: у нее либо новый клиент, здесь же, либо она ждет такси. Прошло уже больше получаса, я увеличил выпитое и продолжил начатое: наблюдение за диванным углом и девушкой, которая трахается за деньги. Я бы не стал платить за секс. Я хорош в этом, думаю, это мне надо доплачивать, если я разрешу кому-то прокатиться на мне. Так что, когда я подсел к ней я отчасти потерял нить собственных суждений и просто хотел продолжить этот вечер избегая всяких банальностей типа: отправиться спать или принять душ, или переговорить с менеджером. Я уселся в кресло напротив, оно было в форме сетчатого яйца, так что мне пришлось вытащить подушки из-под задницы, чтобы не выглядело так, как будто я сижу на приеме у дантиста. Я поставил стакан себе под ноги. Она посмотрела на меня. Ее лицо среднестатистической южной американки было чисто, как холст. Я думаю, она была совершенно без макияжа. Ее серые волосы невероятно обостряли тусклости лица. Ей бы подошла яркая помада или черная подводка, они бы вытащили ее из образа человека-невидимки. Я решил стать внимательным. Я присмотрелся. На виске, совсем под самой линией начала роста волос виднелись несмытые остатки тонального средства. Она сидела, сложив руки домиком, на коленях лежала ее маленькая сумочка. Ей не понравилось, что я занял место так близко к ней. Она хотела побыть одна. Я хотел узнать, что происходит. - Привет, - сказал я. Она меня узнала. Это обидно, она узнала меня, как какого-то извращенца, так говорило ее лицо. Она оценила если я бы заткнулся сейчас. С другой стороны, я никогда не винил людей, которые понимали мои действия превратно. - Как тебя зовут? – спросил я. - Челси. Я ставлю почку своего менеджера на то, что она выдумала это имя только что. - Привет, Челси, Я Мэрилин Мэнсон. Я протянул ей руку. Открытую ладонь, выныривая из своего кресла-яйца. Она сжала зубы, судя потому как напряглась ее нижняя челюсть и дотронулась до моей руки. Для этого ей тоже пришлось нагнуться, и я стиснул ее пальцы. Это такой трюк. Человек, который не идет на контакт должен знать, что вы пришли с миром, протяните ему руку для рукопожатия, быть может его сердце растает. Челси была холодна как преисподняя. Внешние уголки ее глаз были чуть опущены, это придавало ее лицу выражение перманентной грусти. Она выглядела уставшей и замученной. - Откуда ты, Челси? Быть может она думала, что я отстану от нее, если она пожмет мою руку, но на деле это означало, что я хотел продолжения. - Из Израиля, - она посмотрела в окно. Там ничего не было видно. Ничего, что смог бы разглядеть человеческий глаз. - Хмм. Я из Огайо, это там, где вечно свирепствуют торнадо. Она повернула ко мне голову, и посмотрела на мои ботинки. Потом она задержалась на руках и наконец дошла до лица. Она думала: какого черта. - В этом мире только два типа людей, да? – я отпил из своего стакана. – Те, кто делает шоу, и те, кто его смотрит. Даже если она не сказала это вслух, она была со мной согласна. В ней начисто отсутствовал гламур. Она была как бутылка вина без наклейки, как картина в духе советского авангардиста. Просто квадрат без опознавательных знаков. - Я не делаю шоу, - сказала она. Теперь я не понял. Может она говорила, что сегодня не работает или развивала мою мысль. - Снег пошел. - Что? – переспросил я, увлеченный поиском смысла предыдущих слов. - Я говорю снег за окном, - неторопливо повторила Челси. Ага, значит за окном все-таки можно было что-то разглядеть в ночи. Я достал из кармана жилетки очки для чтения и нацепил на нос. Она посмотрела на меня и тут же отвела взгляд. - Почему ты не идешь домой? – спросил я. Мой стакан опустел. Ее кроваво-красный коктейль был приговорен лишь наполовину. - Я не хочу говорить об этом. - Окей. Я встал и мне показалось, что ее плечи опустились, что она расслабилась. Бармен обновил мой стакан я заказал тарелочку снеков. - Та леди в углу, она кто вообще? – спросил я бармена. Он как раз закончил полировать стойку и со скучающим видом сообщил мне, что она новенькая. Что на языке барменов означает: вижу ее впервые. Я вернулся и показательно пододвинул кресло-яйцо ближе к ней. Это была демонстрация того, что я весь во внимании и ради ее занимательной истории даже прихватил с собой соленые орешки. Челси закинула ногу на ногу. Обычно это привлекательно, даже я смог бы таким жестом соблазнить хоть снеговика. Но она сделала это по-деловому, резко и просто. Я поставил тарелочку на пол, между нами и спросил, что она пьет. - Попробуй, если ты хочешь, - она протянула мне бокал. Я принял его из ее рук и приготовился обжечь горло пакостным намиксованым коктейлем. И я действительно скривился. Красная хрень оказалась противно-специфичным томатным соком. Чистым, без алкоголя. Меня передернуло, это реально противно. - Ну как? – Челси забрала бокал и отхлебнула сама. - Спасибо, я лучше по старинке, обойдусь как-нибудь кровью девственниц, - я отсалютовал ей стаканом. Она подняла свой и мы пригубили их содержимое. Снега намело прилично, теперь я видел аккуратные, как нарисованные, ровные снежные холмики прямо за окном. - Я хочу пригласить тебя на прогулку, - я убрал очки обратно в карман и запустил руку в тарелочку с орешками, на пальцы тотчас же налипла соль. Она сглотнула. Я это слышал. - Сейчас? На улице? - Ну да. Я еще немного поворошил орешки перебирая и взвешивая их на руке. - У меня нет верхней одежды, - она посмотрела на меня слегка щурясь и покусала щеку изнутри. Никакого блефа. Мне показалась, что она говорит правду. - Её и не было или с ней что-то случилось? – я отряхнул руки от соли, и развел руки в вопросительном жесте. - Я забыла пальто в номере, там, - она показала наверх, словно забыла его в алькове Господа Бога. – И номер не мой, так что я не могу за ней вернуться. Она опустила свои ресницы и это сделало ее такой невинно-виноватой. - Звучит отстойно. - Я поссорилась со своим… агентском, так что я правда не могу забрать его, - она провела рукой по волосам скручивая их в пучок и возвращая обратно. – Я хочу дождаться здесь утра. Я кажется въехал в ее проблему. Если она поссорилась со своим сутенёром, то он не дал ей денег, клиент наверняка тоже попался козел и она не может взять такси. Ей надо дождаться пока откроется метро или начнет ходить транспорт. - Тогда вставай, прогуляемся на машине, - она посмотрела на меня как на дурака, но с каплей, с малюсенькой каплей надежды, что я имел в виду то, что и сказал. – Ну же, давай, поедим прямо сейчас, нам обоим нечем заняться, а вечер упускать нельзя. В лифте она кидала на меня короткие взгляды, думая, что я не замечаю. Детка, да у меня по семь пар глаз для таких вещей. Ключ-карта сработала со второго раза, Челси осталась стоять на пороге номера, дверь я открыл по шире и не зажигая свет прошел гостиную, отключил телефон от зарядки и прошел в спальню. - Тайлер, - я тронул за плечо парня, залипающего за очередной компьютерной игрушкой. – Ключи от машины, сейчас же. - Чего? – он стянул наушники и уставился на меня осоловевшими глазами. – Мужик, тебя куда-то отвезти? - Ключи, блядь, где? - Ладно, сейчас дам, - он перекинул длинную худую руку куда-то в разбросанный на кровати хлам и выудил связку. – Куда ты едешь? Телефон хоть возьми и звук включи. - Не говори мне, что делать. Он снова уставился в ноут. Молодец, отработал свою зарплату телохранителя тупыми вопросами. Челси ходила по коридору, она повернулась ко мне, когда я вышел. Она отошла от проема, возможно, думая, что я собираюсь затащить ее к себе. - Только хочу предупредить сразу, вожу я неважно. Мы спускались на парковку, и Челси уже выглядела обеспокоенной. Я галантно пропустил ее первой, когда мы вышли в темный бетонный мешок парковки. Я нажал на брелок, машина подмигнула фарами. Окей, хоть искать не пришлось. - Насколько плохо ты водишь? – спросила она, когда я открыл перед ней пассажирскую дверь. - Сейчас узнаешь. Машина рвано тронулась с места. Я чувствовал себе уверенно, когда находился в машине один, а так есть риск, что и чужие мозги разлетятся по салону. Я нажал на акселератор слабо помня про езду в снежную погоду, и мы вырвались на полупустое шоссе. - Куда мы едим? – поинтересовалась Челси. - Туда где нас никто не найдет. На мой взгляд это был достаточно романтичный ответ. Машину немного забросило влево, я почувствовал, как руль прокручивается под руками, но это длилось всего секунды, просто какая-то часть дороги успела обледенеть. - Может я собираюсь убить тебя, и было бы хорошо, если бы никто не нашел твое тело, пока я не замету следы свой грязной проделки, - я настроил зеркало, чтобы наблюдать за своей пассажиркой. - Очень смешно, может это я убью тебя и скроюсь на твоей машине. - Эмм, это не самая лучшая идея. Особенно в наш век дорожных камер. Лучше прибьём кого-то вместе. Она поправила платье и невольно улыбнулась. Я всегда знал, что женщины кровожадны по своей природе. - Это будет лучше, чем клятва на крови, более драматичнее. - А потом нас посадят, и мы будем кушать кашку из пластиковых подносов. Я рассмеялся. Долго на кашке из подносов лично я бы не протянул. - Зато можно привести в порядок фигуру, - мудро заметил я. - У тебя все в порядке с фигурой, я ее видела. - Мой тренер считает также. - Это потому что ты ему платишь. - Леди, вы только что испортили свой первый комплимент. - У тебя правда есть тренер? - Конечно, он приезжает ко мне домой примерно три раза в неделю и, если мне не удается споить его, то мы занимаемся. - Тогда я беру свои слова обратно ты, вообще зря ему платишь. - Я убью тебя скорее, чем думал. Я криво припарковался у «Мейса» и разблокировал двери. - Приехали. Выметайся на мороз. В теплое нутро магазина мы забежали вместе, снег успевший прилично облепить нас начал моментально превращаться в воду. - Зачем мы приехали сюда? У тебя закончились продукты? – Челси сняла сумочку и оглядывалась по сторонам. Большой шопинг-молл был ей как бы в диковинку. Ее просторы пугали ее, она потерла шею, прямо как делаю я, когда что-то смущает меня. - Шлепай за мной детка, Мэрилин Мэнсон собирается тебе кое-что показать. Народу не было почти никакого. Так, сонные консультанты, парочки, заехавшие за выпивкой и презиками, компания черных ищущих неприятностей. Все, как всегда. Мы зашли в «Холистер». Челси опаздывала на шаг от меня. Она ничего не трогала только разглядывала, иногда покусывая нижнюю губу. Я взял первое попавшееся пальто с хорошеньким, очень пушистым воротником, черное, как сама ночь и приложил его к Челси, которая налетела на мою спину, когда я резко затормозил. - Нет, я не… - начала протестовать она. - Детка, мы не сможем гулять, если на тебе не будет пальто. Это я так сказал, смекаешь? – словно ребенку с трудностями развития втолковал я. - Мне нужно пальто, у меня дома есть теплая куртка. - Ты приглашаешь меня к себе? – я самостоятельно просунул ее руки в пальто и покрепче завязал пояс, хотя она пыталась избежать этого. - Не за что. Но я не хочу, чтобы ты оплатил это пальто, я никогда не расплачусь с тобой, - легкий натуральный испуг проскользнул в ее голосе. - Не говори того, чего не знаешь. Я отыскал карточку, прислонил Челси к рамке для снятия магнита и черканул роспись на чеке. - Что нужно сказать мне? - Спасибо Мэрилин Мэнсон, ну и на сколько лет я теперь в рабстве?