Жемчужины

Японские тёлочки ставят меня на обои своей мобилы. Я пью свежевыжатый сок, мне скоро двадцать четыре, Двадцать четыре, двадцать четыре (Элджей «Suzuki») Существенное отличие между банкетными мероприятиями в России и где бы то ни было ещё – у нас за роскошь и буйство всегда готовились костьми лечь, лишь бы все гости изумились и восхитились. И из-за сравнений с привычной организацией, в других странах всё казалось скромным. Везде есть свои фишечки и иногда даже бо́льшая свобода делать, что хочется, но как-то сам момент празднования умереннее. В Хельсинки в принципе тишь и благодать до определённого момента. Юдзуру шествует мимо: стремительной лёгкой походкой от бедра, костюм как бы намекает, что человека хоть сейчас можно подвести к императору, ну или к королевским особам любой европейской державы и облик его будет уместен. Юдзуру, кажется, видит и замечает всё. Отвечая на взгляд, чуть прищуривается, улыбка остаётся той же безмятежной, уголки губ расслаблены, лицо, как на обложку. И нет бы покраснеть или хотя бы сделать вид, что смущён – неа. Наше ледовое величество на расслабоне, пусть остальные жмутся по углам, а мы сияем и делаем вид, что развлекаемся. Юдзуру утекает к соотечественникам, хорошенькие соотечественницы смотрят на него глазами, в которых сосредоточено всё восхищение мира и ни следа досады, что парень, вообще-то, сегодня был не только за главную звезду, но и за первую красавицу. Ханю обращает на себя внимание не одних лишь барышень, но и заметно оживившуюся группу молодых людей. Всех, кто тут выше метра семидесяти пяти, кажется, волнует только один вопрос. - Так, а что у нас по Москве? - В смысле? - В смысле, кто его у нас поднимать будет? - Дадим ему самому выбрать или передерёмся заранее? - Ага. «Придётся встать в очередь». - АХАХАХАХА! - Его интересует только центр снимка. - И рост пацанов ещё. На тебя он как на маяк пришёл. - Подъехал. - Так, вы же с Наташей в Японию едете? - Ну. - Саня отпадает. Вычёркивайте его из списка! - А что, есть список? - Ещё нет, но скоро будет. Маттео уже место забил. - Маттео обойдётся. Столько счастья и всё в одни руки. - Вань, и ты туда же… - Ну круто же! - Запишите меня! - Бля, Кирилл… - Ну а хули, ты уже приложился к прекрасному. Ну и как оно, кстати? Александр молчит, чтобы не ответить, что часа два назад мял прекрасному его крепкую жопу, пока прекрасное стонало ему в рот, и это прекрасное чуть было не заставило его кончить в штаны своими ловкими и гладкими пальчиками. - Сказка. Пятьдесят килограммов с лишним плюс коньки. - Заебись. Они все так смеются, потому что ну невозможно же. Когда очень много восхищаешься и поражаешься, хочется хотя бы словами упростить, свести с пьедестала хотя бы в малой мере. Может это и не так плохо, нужно же оставить в сознании мысль, что этот парень - человек, а не божество, не волшебство и не инопланетная сущность. Инопланетная сущность где-то тут пританцовывает на горизонте, и ей явно и без алкоголя веселее некуда. Крайне щекотливая ситуация: это их подруги должны бы увлечённо обсуждать молодого и горячего дважды олимпийского чемпиона, а они ревновать и пытаться перевести их внимание на что-то вне этой темы. Правда истинная заключалась в том, что каждый из них мог сколь угодно быть по девочкам, но вот только рядом с Ханю никто не натурал. *** - Я думал, меня обыщут на входе. С металлоискателем. И справку попросят. И подпись о неразглашении… - Что? – Юдзуру наклоняет голову набок, гипнотизирует. Гладит грудь в расстёгнутой рубашке. Сам только галстук ослабил, разве что. - Ничего. – Саша подтаскивает его чуть ближе, Юзу охотно подстраивается. Сидит на нём всем весом, беззастенчиво и раскрепощённо. Больше не слепит так неистово, улыбкой и глазами, а весь такой мягкий и успокоенный, даже слишком, пожалуй, успокоенный в преддверии любовных игр. Наглаживает грудь и едва ощутимо покачивает бёдрами, как массажистка в сексуальных фантазиях. - Как ты узнал про Фернандеса? – спрашивает Юзу. Видимо у него в планах отмечен пунктик «допросить с пристрастием». Саша хочет было сесть, но Юзу его удерживает. – Лежи. - Я не знал. Я спизданул, не подумав… Угадал случайно. Мне просто показалось, что у тебя есть опыт… с мужчиной. И… И вы с Хави всегда выглядите так, будто обнимаетесь всё не занятое тренировками время. Юдзуру выдыхает и вешает голову на грудь в показном раскаянии, что настолько легко спалился. Саша гладит его ноги, похлопывает по бедру, как это обычно делают по плечам в знак ободрения. Радует, что в молодом гении есть нечто человеческое, если опустить поправочку, что даже это человеческое в нём несколько ебанутое. Ладони ложатся на бёдра, оглаживают и охватывают задницу. Юзу молча реагирует: снимает с себя галстук, расстёгивает верхние пуговицы. Расправляет плечи, заставляя любоваться своими движениями. Предупреждает Сашу, когда он хочет расстегнуть ему ремень, останавливает, делая жест указательным пальцем: «Аттеншн, плиз». Пятится назад, переступая коленями, расстёгивает на нём брюки и удобно устраивается у него в ногах. У Саши на губах вертится громкое и безвыходное «СУКА», и ни одной мысли больше. Вот значит, как он воспринял его «донт факин рашен мэн», он видите ли, теперь исключение. Юдзуру надевается ртом, берёт глубоко, а потом вскидывает на него глаза, мол, что? Саша смотрит, как на его члене сомкнуты губы, как растянуты уголки рта, и его лицо обдаёт жаром, хотя куда, казалось, горячей? Дышать становится непросто. Юдзуру двигает головой вверх-вниз, и, кажется, точно знает, что доведёт его одними только губами, дайте время. Замирает именно в тот момент, когда берёт до предела, пережидает… Выпускает член и, продолжая облизывать, вынимает телефон из пиджака. Смотрит на экран и отбрасывает на постель. Саша гладит его волосы и Юзу послушно продолжает. - Кто звонил? – спрашивает, не сдержавшись, Александр и коротко смеётся. – Мама? - Хавьер, - произносит Юзу, и Саша как сквозь пелену смотрит, как он облизывает его, упираясь в постель локтями и коленями, как прикрывает глаза. Александр понимает, что нехуй вообще спрашивать, чтобы не слышать таких ответов. Заставляет Юзу прерваться и тащит его к себе, обнимает, трогает горящие щёки и напряжённую шею. Целует коротко в губы, раз, другой. Начинает снимать с него всё. Когда руки Юзу остаются заведёнными назад, спутанные не до конца снятой рубашкой, Александр не выпускает его долгие минуты, зацеловывая приоткрытый рот и пробуя языком вкус его кожи. Грудь и плечи Юзу атлетические; без тонких тканей, воланов и сеток, на фею или цветущую посреди осени вишню мальчик больше не похож. Выступающие мышцы, красивые предплечья, живот, кожу на котором так и тянет прихватить зубами, и уже оголить эти фантастические бёдра. Юдзуру немножко обалдевает от его самоуправства, пока Александр спускает с него брюки и переворачивает на живот. Саша наваливается со спины и, выслушав возгласы, говорит ему в щёку: «Что, тяжело? Чай, не твой Хавьер», - смеётся и зарывается лицом в волосы у виска. Юзу стонет потрясённо, прогибается, подставляется его рукам, всему его телу. Юзу немножко лучше представлял заранее контекст их встречи и многое делает сам. Когда в него уже можно войти, Александр укладывает его набок, спиной к себе, чтобы не давить и дать дышать, обхватывает поперёк груди. Юдзуру откидывает голову ему на плечо, закрывает глаза и только в самые острые моменты пытается завести назад руку, цапнуть за волосы или прижать маленькую ладонь к шее. Поймав эту ладонь, Александр целует её и прикусывает, потому что если этого не сделать, то на его матерные возгласы к ним придут сразу из трёх номеров. Выпроваживает Юзу его глубокой ночью. Уставший, довольный, натрахавшийся и с перспективой отложенного телефонного разговора. В накинутой наспех футболке долго целуется на прощание посреди комнаты. Его очень приятно гладить по спине, особенно будучи в курсе, что если провести вдоль позвоночника вниз и погладить между ягодицами, можно легко проскользнуть пальцами внутрь, стоит только чуть надавить. Обременённые таким знанием, им не следовало затягивать с прощанием… - Увидимся в финале, - легко говорит Юдзуру. - Как ты в нас уверен, - улыбается Александр, трогает его руку за запястье, гладит выступающую косточку. Чёрный браслет как раз рядом с ней, и Саша касается его, как если бы он был продолжением самого Юдзуру. - Я уверен. А ты во мне? - Спрашиваешь!..