***
Первое, что увидел Курама, когда начал что-то различать — это цепи, которые сковывали все его тело. Моргнув, лис непонимающе осмотрелся и еле заметно вздрогнул. Он находился вне тела Наруто, на той самой поляне, где семнадцать лет назад Четвёртый впервые запечатал часть его чакры в свою дочь. Но удивил девятихвостого отнюдь не этот факт, а то, что все было прямо как в ту злополучную ночь… Прямо перед ним сидела еле живая Кушина, а чуть поодаль от неё стоял Минато, прижимая к груди небольшой свёрток. Эти двое, прямо как и тогда, о чем-то оживленно спорили между собой, пока свёрток вдруг не начал шевелиться и жалобно плакать. Лис, наконец-то придя в себя, интуитивно отшатнулся дальше от призраков прошлого, сильно дернув за собой еле живую Узумаки. Родители его джинчуурики тут же встрепенулись, покосившись на опешившего из-за происходящего вокруг него безумия демона. — Я утащу девятихвостого назад и умру с ним — с остатками моей чакры это единственный способ спасти вас обоих! — выкрикнула женщина, дернув цепи чакры назад, стараясь этим обездвижить и так замершего лиса. — Спасибо тебе за все! — с улыбкой произнесла она, выплюнув сгусток крови. — Кушина ты… Ты выбрала меня в мужья, дала мне титул Четвёртого Хокаге, ты сделала меня отцом… — со слезами заговорил Минато, подойдя ближе к своей жене. — И я… — хриплый кашель вперемешку со смехом, вырвавшийся изо рта красноволосой, заставил его замолчать на полуслове. — Да не грусти ты так… Я же так счастлива… Ты любишь меня… Сегодня у нашей дочери день рождения… — хрипло произнесла Кушина, продолжая улыбаться. — Единственное, о чем я жалею, так это о том, что не увижу, как растёт моя Наруто, — с печалью в голосе произнесла она, смотря на шевелящийся свёрток в руках у мужа. — Кушина, ты не должна умирать с лисом внутри, мы можем… — Курама, наконец-то отошедший от оцепенения, не желал слушать всю эту болтовню по второму кругу, поэтому он, собравшись, громко зарычал, прерывая бесполезный, по его мнению, трёп. В голове девятихвостого уже родился ответ на вопрос, что возник там сразу после его появления в этом странном месте. У этой вздорной девчонки все-таки получилось написать печать, но она как всегда бездумно переборщила с силой, вложенной в неё, и всё это вылилось в очередной геморрой. — Хватит! — грозно прорычал демон, обращая на себя все их внимание. — То, что ты, Четвёртый, хочешь предложить — это означает бросить свою новорождённую дочь на произвол судьбы! — сурово разнесся голос лиса по округе, заставив Минато вздрогнуть. — Неужели ты забыл, как относятся к джинчуурики в деревнях? — с нескрываемым сарказмом спросил лис. — Презрение, ненависть и психологическая травма! Вот что ждёт вашу дочь… В будущем эта девчонка даже не сможет отличить истинную любовь от простого уважения и дружбы… — фыркнул Курама, вспоминая как пытался объяснить девушке разницу между этими понятиями. Шутка ли, но она так и не поняла, кого на самом деле любила, а в ком чувствовала родственную душу. — Чего же ты хочешь? — выкрикнул в ответ Минато, прекрасно понимая, что хвостатый полностью прав и старик Третий не будет оберегать её от всего так, как это сделали бы родители. — Твоя никчемная жена больше не подходит мне как сосуд, даже если меня вернуть на прежнее место, Кушина умрёт! — рассудительно произнёс он на удивление спокойным тоном. — Я добровольно соглашусь, чтобы ты запечатал меня в вашей новорожденной дочери с помощью печати восьми триграмм! — на полном серьёзе произнёс лис, чуть склонившись к остолбеневшим шиноби. — Если хочешь, ты можешь запечатать в неё чакру своей умирающей жены, но ты, Минато, будешь жить и воспитывать Наруто, — безразлично бросил демон, стараясь сохранить лицо, ведь на эмоциях он и так показал слишком много заботы об этой вздорной блондинке. — Но зачем тебе это? — удивленно произнесла Кушина, прекрасна зная того, с кем была связана на протяжении больше чем половину жизни. — Это вас абсолютно не касается, скажу лишь то, что если вы не поторопитесь, то один мерзкий Учиха опять сделает из меня марионетку… — выплюнул лис, вспоминая глаз Обито. Хоть он и помог им выиграть войну, Курама ещё не простил его за тот случай. — И на этот раз я точно сотру Коноху с лица Земли! — усмехнулся он, наблюдая как на поляне после нескольких печатей возникла маленькая люлька, окруженная свечами, а Кушина на подкашивающихся ногах подошла к мужу и дочке. — Печать восьми триграмм! — положив свое чадо на нее, со слезами на глазах выкрикнул Минато, пока Кушина из последних сил шептала пожелания своей дочке, склонившись над ней.***
Наруто слушала болтовню Курамы о клане Узумаки и постепенно закипала. С одной стороны девушка понимала, что лис прав, но, с другой, она совершенно не желала это признавать. Неожиданно в голове у блондинки возник странный рисунок — нечто похожее на символ водоворота, но, в отличие от него, все линии заканчивались непонятными ей закорючками. Окружали этот символ странные письмена на непонятном ей языке, который напоминал девушке язык, на котором была выбита надпись на плите, оставленной Мудрецом Шести Путей, хранившаяся в клане Учиха. Резко выхватив треснувшую кисть изо рта, Наруто начала переносить этот рисунок на свиток, уже не обращая никакого внимания на монолог Курамы. Линии ложились плавно и быстро, воссоздавая замысловатые закорючки, засевшие в голове девушки. Добавив последние мазки, куноичи скрытого листа отбросила кисть и, прикоснувшись к свитку, вложила в него максимально много чакры. Линии засветились, радуя Наруто словно ребёнка, получившего долгожданный подарок на день рождения. Сначала их свечение было мягким и тёплым, но буквально через секунду все вокруг заполнилось режущим, холодным светом, поглощая девушку.***
Шум спорящих людей заставил спящую Наруто поморщиться, она завозилась, стараясь перевернуться на бок, но что-то крепко держало девушку, полностью лишая ее возможности двигаться. Разлепив сонные глаза, куноичи проморгалась и, зевнув, стала медленно осматриваться по сторонам, ожидая увидеть подле себя Какаши-сенсея или Сакуру. Постепенно размытые силуэты начали принимать очертания и девушка смогла рассмотреть то, что повергло её в настоящий шок. Наруто лежала на руках у своего отца, при чем, судя по цвету глаз, он был живым, а чуть в стороне от них на коленях, вся в крови сидела её мать, чакра которой опутывала свободного Кураму. Моргнув пару раз в надежде, что это наваждение пропадёт как страшный сон, куноичи постаралась вывернуться из крепких рук отца, как вдруг услышала слова матери… — Я утащу девятихвостого назад и умру с ним — с остатками моей чакры это единственный способ спасти вас обоих! — выкрикнула женщина, дернув цепи чакры на себя. Наруто задрожала, чувствуя, как к горлу поступают слезы, она попыталась утереть их, но руки отчего-то совсем не слушались, а из горла вырвался громкий плач. — Спасибо тебе за все! — с улыбкой произнесла её мать, выплюнув сгусток крови, а девушка зажмурилась, стараясь сдержаться от рыданий, что было практически невозможно. — Кушина ты… Ты выбрала меня в мужья, дала мне титул Четвёртого Хокаге, ты сделала меня отцом… — со слезами заговорил Минато, подойдя ближе к своей жене, что позволило Наруто ещё лучше разглядеть свою мать, её измученную улыбку, бледную синеву лица и лик смерти, нависший прямо над ней. — И я… — хриплый кашель вперемешку со смехом, вырвавшийся изо рта Кушины, заставил Минато замолчать на полуслове, а их дочь вздрогнуть. — «Мама! Папа!» — хотела выкрикнуть куноичи, но вместо слов наружу снова вырвался громкий плач. — Да не грусти ты так… Я же так счастлива… Ты любишь меня… Сегодня у нашей дочери день рождения… — хрипло произнесла Кушина, продолжая улыбаться, а куноичи наконец начала понимать, что именно повлекло за собой её необдуманное действие. — Единственное, о чем я жалею, так это о том, что не увижу, как растёт моя Наруто, — с печалью в голосе произнесла женщина, смотря на свою дочку, осознавшую, что эта печать заставила ее пережить ещё раз один из самых страшных моментов жизни — смерть родителей. — Кушина, ты не должна умирать с лисом внутри, мы можем… — Наруто уже приготовилась выслушать остатки их фраз и пожелания, но вместо этого девушку оглушил злобный рык лиса, остановивший на середине фразу её отца. Это слишком сильно разнилось с произошедшим семнадцать лет назад, заставляя Наруто задуматься о происходящем совсем с другой стороны. Курамы, обычно комментирующего происходящее у неё в голове, не было слышно, а этот демон, сгусток ненависти и злобы, уж слишком сильно отличался чакрой от того, которого она видела в воспоминаниях своего отца. Да и её неспособность элементарно сказать хоть что-то… Все это могло значить только одно, сейчас она не просматривает свои детские воспоминания, лёжа без сознания на крыше резиденции Хокаге, а на самом деле находится в прошлом, в своём детском теле… — Хватит! — грозно прорычал демон, обращая на себя все внимание куноичи, наконец понявшей всю плачевность ситуации. — То, что ты, Четвёртый, хочешь предложить — это означает бросить свою новорождённую дочь на произвол судьбы! — сурово разнесся голос лиса по округе, заставив Минато, а с ним и Наруто вздрогнуть, ведь девушка не считала, что сделанное родителями — эгоизм, — Неужели ты забыл, как относятся к джинчуурики в деревнях? — с сарказмом спросил он. — Презрение, ненависть и психологическая травма! Вот, что ждёт вашу дочь… В будущем эта девчонка даже не сможет отличить истинную любовь от простого уважения и дружбы… — фыркнул Курама, а Наруто лишь поежилась от неприятных воспоминаний, ведь в чем-то он был прав. Ей так не хватало родительской любви и хоть какой-то поддержки… Да, дедуля Хирузен помогал, выслушивал её и давал советы, но все это было слишком далеко от идеала, ведь после его ухода девушка снова оставалась совсем одна в пустой квартире. — Чего же ты хочешь? — выкрикнул в ответ её отец, крепче сжав дочь в руках. — Твоя никчемная жена больше не подходит мне как сосуд, даже если меня вернуть на прежнее место, Кушина умрёт! — рассудительно произнёс он на удивление спокойным тоном, а глаза Наруто расширились, ведь эти слова принадлежали не демону-лису, а её другу Кураме, именно поэтому вначале он показался ей каким-то странным для этого промежутка времени. — Я добровольно соглашусь, чтобы ты запечатал меня в вашей новорожденной дочери с помощью печати восьми триграмм! — на полном серьёзе произнёс он, чуть склонившись к остолбеневшим шиноби и еле заметно подмигнул своей джинчуурики. — Если хочешь, ты можешь запечатать в неё чакру своей умирающей жены, но ты, Минато, будешь жить и воспитывать Наруто. — безразлично бросил он, стараясь сохранить лицо, на что девушка грустно усмехнулась, чувствуя заботу того, от кого ждала этого в последнюю очередь. — Но зачем тебе это? — удивленно спросила Кушина, вернув к себе внимание дочери. — Это вас абсолютно не касается, скажу лишь то, что если вы не поторопитесь, то один мерзкий Учиха опять сделает из меня марионетку… — выплюнул лис, а Наруто вдруг поняла, что сейчас мать и правда умрёт на её глазах. — И на этот раз я точно сотру Коноху с лица Земли! — печально усмехнулся он, замечая слезы блондинки. — Печать восьми триграмм! — положив дочь в незаметно появившуюся люльку, выкрикнул Минато со слезами на глазах, а затем над Наруто склонилась еле живая Кушина. — Я всегда буду любить тебя… — единственное, что услышала из слов матери девушка, из-за своего собственного душераздирающего крика.