Пожалуйста, не оставляй

Полупрозрачная дымка от дорогих сигарет витает в воздухе, заполняя всё пространство и оседая приторным запахом на стенах. Приглушённая музыка приятно ласкает слух, и чересчур вежливые официанты так и норовят впихнуть шампанское в руки. Только самые избранные и самые богатые, только в многочисленных драгоценностях и дорожайших костюмах. Интерьер изыскан, но, в то же время, не бросается в глаза. Всего по минимуму, так и должно выглядеть место на одну ночь. Небольшая компания сидела за столом вдали помещения. Каждый с недоверием поглядывал на рядом сидящих, плотно прижимая карты к груди, чтобы никто не увидел. Это забава, обычная игра, простейшее развлечение. Но какова стоимость... Попасть сюда практически невозможно - место постоянно меняется, и никто не знает, где в следующий раз откроется пристанище. Кто-то уходит отсюда невозможно богатым, а кто-то в полнейшей нищете, но азарт настолько велик, что заставляет попытать удачу даже самых неверующих. Некоторые сидели за столом, потягивая сигары и небрежно выкидывая карты, а кто-то крутил рулетку, с надеждой глядя на вращающуюся деталь. - Господа, могу я к вам присоединиться? - высокий молодой юноша нарушил беседу, тут же привлекая внимание. - Ставку хоть осилишь, малыш? - мерзкий смех раздался за столом. - О, непременно, Господин Квон. - как-то по-хищному улыбнулся тёмноволосый, одновременно пробегаясь глазами по присутствующим. Две женщины, лет сорока с виду, и пятеро мужчин. В голове тут же закружились махинации с ходами и Хёнджин уже знал, что и как будет делать. Карты розданы, подозрительные взгляды тут же начали блуждать друг по другу. "Какие же нелепые" крутится в голове у Хвана. Хёнджин сидит спокойно, абсолютно бесстрастно вскрывает карты, оставляя всё меньше людей за столом. Он повышает ставку с каждым ходом, и ее, конечно же, принимают. Тонкими пальцами прокручивая фишку и зажимая между указательным и средним, он подносит ее к губам, легонько постукивая, будто принимая какое-то решение. Мимолётный жест тут же приковывает взгляд к пухлым губам Хвана, и он не может не усмехнуться такой реакции. Затем парень обхватывает уголок фишки теми же губами, задерживается на секунду, и резко выкидывает ее в кучу других своих фишек, следом выдвигая всё в центр. - Ставлю всё, господа. - безобидно улыбается. Все сидевшие тут же скидывают карты и покидают стол, что-то недовольно бурча. Все, кроме одного. Квон У Бин - цель Хёнджина. Хван мысленно ставит галочку напротив сегодняшнего плана и радуется, что это скоро закончится. -Не откажетесь, господин Квон? - Хёнджин вскидывает брови. - За кого ты меня принимаешь, ребенок? - мужчина делает жест, и вот какой-то паренёк поджигает ему сигару. Затем он вальяжно выдвигает весь свой выигрыш к фишкам Хвана. - У тебя есть шанс отказаться, мальчик. - делает глубокую затяжку. - Не в этот вечер, господин. - Хёнджин складывает руки вместе. Карты раздают быстро, заметить подвоха практически невозможно. Когда последняя бумажная деталь ложится перед Квоном, официанта с шампанским вдруг задевает какая-то дама, и тот падает вместе с бокалами, а алкогольная жидкость выливается на ковёр рядом с мужчиной. Квон презрительно смотрит на мальчишку-официанта, проговаривая тихо: "Твоё счастье, что туфли не задело" и "Надеюсь, тебя уволят после такой выходки". - Сейчас всё уберут. Продолжим? - Хёнджин берёт свои карты, сосредотачивая взгляд на У Бине. - Ты думаешь, я дурак? Поменяйте комбинацию. - взмахивает рукой, недовольно хмыкая. - Как пожелаете. - Хван кивает и еле-еле вздёргивает уголки губ. "Попался". Карты заново тасуют. Покажется, что в рандомном порядке, но ничего подобного. Здесь ничего не происходит просто так. Каждый человек, работающий в этом казино не делает лишних движений, лишь те, что нужно, что запланировано. Никакой случайности, никакой импровизации, каждый делает то, что он должен. Дорогой спектакль, где участники дышат по команде, не смея самодельничать - это непозволительная роскошь. Только заученные движения, стандартные фразы и абсолютно нестандартные трюки. Как например тасование карт. Господин Квон самодовольно улыбается, думает, что раскусил коварный план и теперь в выигрыше в любом случае. Он поднимает свои карты, уверенно заглядывая в комбинацию. Улыбка становится ещё шире. Тот уверен в победе. - Вскрываемся. - Квон резко произносит. Хёнджин закусывает губу и смотрит на свои карты. Отыгрывает удивление и чуть заметную грусть. Мысленно хвалит и вручает себе оскар. Добавляет легкую дрожь в руках, и картина полностью завершена. Господин Квон чуть не подпрыгивает на месте от нетерпения. Смотрит высокомерно, слегка задрав голову, и в такие моменты Хвану почти не жалко обманутых. Почти. Он делает глубокий вдох. Осталось совсем немного. - Роял-флеш. Мне очень жаль, мистер Квон. - Хёнджин слегка сощурил глаза в притворно-вежливой улыбке, выкидавая свои карты на стол перед мужчиной. Тот смотрит на карты, разбросанные в рандомном порядке и не верит своим глазам. - Не может быть...- шокированный взгляд и трясущиеся руки выдают полнейшую панику. - Сукин ты сын, где твои настоящие карты?! - мистер Квон кинулся через стол к Хвану, но тот даже не пошевелился. Охрана тут же выросла двумя столбами, оттаскивая новоизбранного банкрота в сторону двери. Он вырывался изо всех сил, что-то неразборчиво кричал, пытался задеть охранников, но всё тщетно. Юный дьявол лишь блеснул глазами, помахал рукой на прощание, проронив: "Мы свяжемся с Вами в ближайшие дни, хорошего вечера", и удалился в свой кабинет.

***

На лице маска: ни одной эмоции, ни одного слова на губах. Сердце грохочет так громко, что не слышно вокруг ничего. Дело, доведённое до автоматизма, каждый жест отточен, каждая эмоция и каждое слово - все ранее выученный сценарий одной большой и ужасающей игры. Хёнджин на ватных ногах доходит до своего личного уголка ровно за пол минуты, он знает, он считает каждую секунду, проведённую здесь. Дверь с громким хлопком закрывается, и парень облокачивается на нее спиной, опуская голову. Ещё одна жизнь разрушена, ещё одно дело закрыто, ещё одна победа в лживом азарте. Он зажмуривает глаза сильно-сильно и в тайне надеется, что когда откроет их, окажется совсем далеко отсюда - где-то на Западе. И мысли сами уносят юного парня в глубины его мечт. Хёнджин не знает, как это - быть счастливым. Не потому что он не хочет, а потому что у него никогда не было шанса. Судьба сама решила за него, и он ненавидит её всеми уголками своей души. Парень проходит вглубь кабинета, подходит к столу, сразу же загребает бокал с недопитым ранее виски и залпом осушивает. "Будет легче", - думает, но знает, что и это ложь. На сегодняшнюю ночь его кабинет - небольшое пространство с зеленой шелковой софой, деревянным столом, в тон ему стулом и шкафчиком со спиртным. Хван выполнил задание и оставшееся время мог провести в комнате, не возвращаясь в ту обстановку. Он заполняет бокал янтарной жидкостью до краёв и огромными глотками выпивает. Быстро, чтобы спиртное обожгло все внутри, отвлекая от навязчивых мыслей. Быстро, чтобы не думать. Быстро, чтобы не чувствовать вину. А вины в нём и так много. Он всегда понимает это после того, как выполняет приказ. Ещё немного, казалось, и Хван разольётся, потому что он сам состоял из этого вязкого и неприятного чувства. Каждое движение, каждый взмах ресниц и каждый вдох - всё сковывала вина. Ему жаль, ему так сильно жаль людей, что попадают в его цепкие лапы, что утопают в хитрых, но пустых глазах. А разве кто-то видит там пустоту? Нет. Лишь вальяжную походку и вычурную речь. Красивую оболочку, не более. И Хёнджину кажется, что люди, и правда, глупы, раз не видят сатиру вокруг. Хван так успокаивает себя, так легче: "Они сами виноваты, сами сюда пришли, сами не заметили подвоха". После этих мыслей всегда становилось легче, ровно до следующего раза. Алкоголь быстро ударяет в голову, и парень лишь успевает дойти, пошатываясь, до софы, беспорядочно падая на неё. Под веками замелькали картинки, и Хёнджин достиг своего единственного спасения - сна. День завершился как и другие, похожие друг на друга. Какого это, чувствовать себя живым? Делать то, что ты хочешь? Хван не знает, потому что не принадлежит себе. Больше нет. И чувства все подавлены, нет ничего: душа онемела. Иногда, в тайне ото всех, Хёнджин сбегал. Всегда вечером, но не чаще, чем раз в два месяца, чтобы не заподозрили. Он уходил из дома в шумный город, к людям, где бушует жизнь, где искрятся краски, где смех и беззаботное веселье. Хван натягивал капюшон на самые глаза и наблюдал. Он не был частью тех оживлённых улиц, той атмосферы, что казалась такой обыденной для любого другого. Лишь скромным наблюдателем, кто осмелился нарушить серую дымку своих дней. Парень всегда идёт по известному маршруту, не оглядываясь и не останавливаясь - нельзя. Он заворачивает в тихий переулок, оставляя шумную городскую суету позади. Скрипит старой дверью и заходит в уже родное помещение. Его не узнают - слишком редко бывает. Книжный магазин встречает его теплотой и уютом, что так чуждо для юного сердца. Он проходит в дальний зал, наугад выбирает книгу, долго всматривается в обложку и проводит длинными пальцами по незамысловатому рисунку. Затем Хван смотрит по сторонам немного с опаской. Можно подумать, что он хочет украсть драгоценный предмет, но преступности ему и так хватает. А потому парень быстрыми шагами доходит до кассы, не смотря на продавца протягивает нужную сумму и так же быстро удаляется из места. Дома Хван обязательно спрячет новый предмет глубоко-глубоко в ящик, захоронит под многочисленными бумагами и отчётами так, чтобы и мыслей не было искать в том месте. А потом за ночь прочитает, быстро, чтобы поскорее избавиться от книги. Никто не должен знать, но с каждой прочтённой книгой Хёнджин позволяет себе маленькую оплошность: он вырывает одну страницу, как напоминание о пережитой истории, и так же надёжно прячет. Это его маленькая тайна. Маленький кусочек настоящей жизни. Его жизни. Крошечный протест и такое большое нарушение всех правил. Но Хвану нравится. Ему нравится перечитывать вырванные листы и заново проживать фальшивые эмоции других. Потому что своих у него нет. Каждый раз он представляет себя в роли главного героя, мечтая о том, как бы он покорял вершины, переживал трудности и в итоге находил себя, всегда-всегда оставаясь счастливым в конце. Его маленькая тайна навсегда останется с ним, а больше ничего. Лишь проникаться прочитанным и мечтать когда-то почувствовать хоть толику того, о чем он читает. Почувствовать хоть что-то, кроме холодеющей вины.