" Все зоны доступа"

Максим. Все это было безумно странно. Я целый день провел в компании Кристины и теперь мог сказать только одно - от этой девушки невозможно ждать каких-то логичных вещей. Она просто ураган, который сносит все на своем пути. Она сама себе на уме. И мне это, черт возьми, нравится. Ее нельзя обвинить в отсутствии искренности и нравственности, но она не девочка, которая сошла со страниц книг о девушках восемнадцатого века, где все безумно правильные и покорные. Кристина не собирается подчиняться или подчинять. Она живет своей жизнью и делает только то, что считает нужным. И это не может не цеплять. По крайней мере меня это сильно зацепило. Взять ее ситуацию с Трущевым или Женей. Я даже предположить не мог, что она способна будет разбудить в Сергее хоть какие-то эмоции. После развода он девушек просто не мог переваривать, считал всех продажными и падкими на деньги. Но с ней все изначально было по-другому. Именно он уговорил меня взять ее тогда пьяную, а не бросить. Свою священную коллекцию книг показал и даже одолжил одну. До сих пор помню, как она прижимала ее к своей груди на заднем сидении машины, когда мы ехали домой. Хотелось остановиться и высадить ее просто из машины, чтобы лишний раз глаза не мозолила. И этот чертов поцелуй. Какого черта она вообще смеет его целовать? Ничего страшного, что именно я ее будущий жених, а не он. Так какого хрена она позволяет себе такие вещи? Да, точно. Наверное потому что, я липовый жених. И целоваться она может с кем ее душе вздумается. Впрочем, как и я. Только именно этот факт бесил сильнее, чем что либо. Если она уже задумала эту игру, то пусть играет до конца. В конечном итоге, если она продолжит себя вести точно также, нас выведут на чистую воду. Но если говорить уже совсем честно, я не хотел видеть ее рядом с Трущевым. Я не хотел, чтобы у них что-то получилось и мне пришлось бы наблюдать ее каждый день в своем окружении. Я хочу, чтобы она исчезла из моей жизни после исполнения нашего договора и больше никогда не появлялась. С ее исчезновением меня перестанут волновать такие мелочи, как сейчас. Моя жизнь снова станет нормальной. -Тебе завтра во сколько я буду нужна? - Кристина выходит из машины, но далеко не отходит. Поджигает сигарету и затягивается. -Синтезатор Ваш перевозить? Я начинаю снова заводиться, потому что обращается эта девушка, конечно, не ко мне. К Трущеву. Парень зачем-то тоже покидает машину, и я остаюсь в ней один. Из последних сил стараюсь успокоиться, иначе я просто сейчас уеду и пусть эти двое сами дальше решают, что им делать. -Если у тебя завтра какие-то дела, то можем перенести на другой день. -Мне до двух надо в салоне побыть, посмотреть, что там вообще происходит, а то я уже полный хер на него положила. Не удивлюсь, если его снесли, а на его месте какой-нибудь бар уже стоит, - Кристина смеется, и парень улыбается ей в ответ. Они договариваются на завтра на три часа дня, и наконец прощаются. Кристина не говорит мне ни слова, а Трущев молча садиться на пассажирское сиденье. Интересно, меня они с собой брать видимо вообще не планируют? Косо смотрю на друга, в надежде, что он объяснит мне смену своего настроения по отношению к противоположному полу. Но друг словно не замечает моего пристального взгляда, и продолжает рассматривать носки своих кроссовок. Я двигаюсь в путь и не знаю, как начать этот неудобный разговор. Хотя если честно, наверное, его вообще не стоит заводить. Какая к чёрту разница, будут они вместе или не будут? Меня это вообще не касается. Куда я лезу? Мне что, проблем с Женей не хватает что ли? Отрицательно качаю головой, а затем поворачиваю на знакомую улицу и останавливаюсь напротив дурацкого продуктового магазина, в котором никогда нет моих сигарет. Парень прощается со мной и покидает салон, а я остаюсь в гордом одиночестве. Снова. Удивительно, что мы не сказали за время пути, друг другу не слова. Раньше его было легче пристрелить, чем заставить хоть минуту помолчать. Сижу на месте и не спешу снова заводить двигатель, так как непонятно куда ехать. Не знаю, чего хочу. Домой совершенно не хочется, там по-любому всё будет напоминать о том, что эту ночь девушка провела со мной. К Жене тоже не кайф, потому что её натура и высокое чувство уверенности в себе, явно еще не угомонились, и придётся выяснять наши отношения еще раз так десять. А я этого, по крайней мере сегодня, точно не хочу. Достаю мобильный телефон и набираю Кошелеву. Девушка не берет трубку, и я психую. Выключаю долбанный мобильник и через плечо кидаю его на заднее сидение. -Да к черту, с каких пор меня вообще волнует эта фигня? - завожу машину и аккуратно выезжаю на главную дорогу. -Пускай хоть трахаются друг с другом, - бормочу себе под нос и нажимаю на газ. Вид разрушенных девятиэтажек на окраине города, конечно, преподносит некий романтизм Ростову, но никто не отменяет того факта, что во всем виноваты гадкие чиновники, которые забирают себе все деньги, и не могут создать людям нормальные жилищные условия, в которых они могут радоваться нашей проклятой жизни. Не знаю почему пришел именно сюда. Какого чёрта я вообще здесь забыл? Прошло уже полгода с тех пор, как я оказался здесь в последний раз. Но в любом случае, отступать я уже не намерен, поэтому обхожу дом с торца и поднимаюсь на третий этаж четвертого подъезда, который никогда, сука, не закрывается по той же причине, почему и дома здесь развалины. Домофон сломан уже лет пять как, но денег на его починку не могут выделить ни сами жильцы дома, ни наше прекрасное государство. Поднимаюсь на этаж и звоню в левую квартиру, цифры на которой показывают тридцать три. Слышу неторопливые шаги за дверью, а затем она открывается. Девушка, судя по выражению ее лица, не в восторге, что я припёрся к ней. -Анисимов, круто! Круто, блять, Анисимов! - девушка начинает смеяться, но я боюсь, что после этого она начнет реветь. У нее так постоянно, как только я появляюсь в ее жизни, у нее истерика. -Как давно тебя не было ни слышно, ни видно! А тут посмотрите, собственной персоной явился! Интересно, за какие такие заслуги мне выпала такая честь лицезреть вас, Свобода! -русая блондинка опирается на дверной косяк, скрещивает руки на груди и окатывает меня пренебрежительным взглядом. -Привет, Ди, - мой голос звучит спокойно. Кто-то из нас должен отдавать отчет своим словам и действиям. -Тоже безумно счастлив тебя видеть. Ты когда-нибудь перестанешь язвить при виде меня? -Не знаю, Макс. Возможно, если наш мир когда-нибудь покорят инопланетяне, или астероид упадет на землю, то возможно, в этой ситуации я буду безумно рада тебя видеть. Видеть, как ты подыхаешь! Ты мне противен и мерзок! - Диана кричит, а я сжимаю руки в кулаки, чтобы сдержаться и не перейти на грубость. -Какого чёрта ты припёрся ко мне в квартиру? -Давай не будем выяснять отношения на лестничной клетке? -Окей, - девушка нехотя отходит от дверного проема, пропуская меня внутрь. Я бесцеремонно, прямо в обуви, прохожу на кухню и сажусь на почти разваливавшийся стул. -Живешь всё также бедно, как и жила, - тихо проговариваю я. Я не собирался делать на этом акцент, но мне просто не о чем было с ней говорить, и я всеми силами пытался прервать эту гнусную тишину между нами. -Ну, конечно! Извини пожалуйста, но у двадцатилетнего человека, с двухгодовалым ребёнком на руках, не очень много способов заработать себе денег на потрясающие апартаменты. Особенно если учесть, что отец ребенка гандон натуральный! -Диана, здесь тебе не в чем меня упрекнуть, ты и сама это прекрасно знаешь! Я делаю всё, что от меня зависит, но я тоже не миллионер! -Да, конечно, ты делаешь, Максим! Иначе тебя бы просто посадили. Свобода, скажи честно, тебе на хрен не упало все это - ни я, ни ребёнок. Ты просто перечисляешь эти несчастные алименты для того, чтобы я не подала на тебя заявление в полицию. Ты боишься, ведь когда между нами произошла связь, мне восемнадцати еще не было, - блондинка садится напротив меня и прикрывает глаза. Могу представить, как она устала одна в четырех стенах с маленьким ребенком на руках. С моим ребенком. С ребенком, которого я за два года его жизни, не разу ни видел. -Дура ты, Видякина! Настоящая дура! Если бы я хотел отмазаться, я бы нашёл другой способ. Не знаю, придумал бы что-нибудь. Ну уж явно не настаивал бы на том, чтобы ты сохранила ребёнка. Тебе напомнить, как я тебя с истерикой забирал из женской консультации, когда ты на аборт пришла? И уж тем более, я бы не перечислял тебе каждый месяц в два раза больше алиментов, чем установил суд. -Охренеть, Максим! Мне прямо сейчас бросаться к тебе в ноги со словами "спаситель" и "благодетель"? -Прекрати, прошу. Я пришел поговорить. -О чём ты пришёл поговорить? Что ты ещё хочешь от меня услышать? Максим, мы с тобой разобрались во всём еще два года назад. Мы все решили: я не подаю заявление на тебя и не имею никаких претензий, пока ты содержишь ребенка до трёх его полных лет. После этого я выхожу на работу, отправляю Алису в садик, и ты можешь катиться от нас на все четыре стороны. Да, я применила к тебе шантаж, да я угрожала тебе, что заявлю на тебя в полицию, чтобы ты согласился выплачивать мне эти чертовы деньги. Но только потому что я одна. У меня никого нет в Ростове. Нет родителей, нет друзей, нет ни братьев, ни сестер. Я одна. Но я не собираюсь заставлять тебя расплачиваться за ту ночь до ее восемнадцати лет. Мне нужен еще всего лишь год. Через триста шестьдесят пять дней, ты можешь вычеркнуть нас из своей жизни навсегда, - девушка переводит дыхание. -За тобой осталось право, на котором ты безумно настаивал: ты не будешь знакомиться с дочерью никогда и ни при каких обстоятельствах. Я что, заставляю тебя видеть её? Может заставляю знакомиться? Заставляют сидеть с ней и играть? Привозить нам продукты? Может настаиваю на совместных выходных? Я вычеркнула тебя из своей жизни! Вычеркнула сразу же, после того, как ты забрал меня из этой чертовой женской консультации, и не позволил совершить мне самую ужасную глупость на свете, - я удивленно поднимаю брови, но Диана продолжает. - Да, Максим, я могу сказать тебе только за это спасибо! Спасибо тебе за то, что не позволил мне сделать самую роковую ошибку, о которой я жалела бы всю свою жизнь. И спасибо тебе за дочь. Алиса у нас с тобой потрясающая, - Диана выдыхает, медленной опускаются обратно на стул, с которого вскочила, когда начала на меня кричать. Она снова закрывает лицо руками, и я вижу, как дрожат её плечи. Ну да, конечно! Чего же стоило ожидать? Чего ты вообще, сука, Анисимов ожидал? Сломал девочке жизнь, а теперь каждый раз препираешься к ней? -Зачем ты пришел? - она убирает руки от лица, а я смотрю на мокрые дорожки от слез, которые стекают по её щекам. -Диана, - шепотом произношу я. -Диана, пожалуйста, я не знаю, что мне сделать, чтобы тебе стало хоть чуточку легче. Хочешь верь, хочешь нет, но я не настолько тварь и не могу просто так абстрагироваться от всей этой ситуации. Никто не знает в моём окружении, что у меня есть ребёнок. Даже Трущев, сука, не знает о том, что у меня есть двухлетний ребёнок, что у меня есть дочь. И это всё чаще снится мне. Я становлюсь агрессивным, я не могу найти себе места, Диана - стараюсь глотать, как можно больше воздуха, потому что его катастрофически мне не хватает. - У меня сестра в реанимации, может умереть. И я понимаю, какая я скотина, какая тварь и какой я конченый ублюдок! И ты имеешь полное право меня ненавидит, но пойми меня, пожалуйста! Я прихожу сюда раз в полгода, когда точно знаю, что дочери нет дома. Я знаю, что ее точно здесь нет. Я прихожу к тебе, чтобы увидеть, и надеюсь, что когда-нибудь я приду и ты мне скажешь что ты прощаешь меня за всё, и возможно тогда мне станет легче. Возможно тогда моя жизнь станет немножко другой, не через задницу, как сейчас. Я поступил ужасно, я буквально разрушил тебя, и сейчас плачу за это. У меня в жизни вообще ничего не клеится, я скоро в петлю полезу, Видякина! Я знаю, что я не имею право просить тебя об этом, но, Диана, мне необходимо твое прощение. К сожалению я не могу без него дальше нормально двигаться, - затихаю. -И как давно тебя мучают подобные кошмары? - девушка закусывает нижнюю губу. Верный признак того, что она нервничает. -Уже достаточно давно, - опускаю глаза вниз. -Диана, ты понимаешь, я поэтому прихожу к тебе, потому что я тебе говорил уже, никто ничего не знает. Никто даже не догадывается, что у Максима Анисимова может быть дочь. Поэтому я и прихожу к тебе, Диана. Ты не поверишь, но мне больше некуда идти, ведь только ты знаешь всю самую страшную правду обо мне. И я каждый раз, как дебил, жду того, что никогда не произойдет. Ты не обязана меня прощать. Даже больше, ты не должна этого делать! -С чем связано появление твоей ненормальной теперь жизни? Что на тебя повлияло так сильно, что ты резко решил задуматься о том, что у тебя есть ребёнок и ты настоящий козел? Тебе ведь раньше это не мешало. Твоим главным условием было то, что дочь не имеет никакого отношения к тебе. Ты до трех лет выплачиваешь деньги, а дальше мы катимся своим ходом. Что изменилось, Анисимов? Я понять не могу тебя. Я просто на самом деле не могу тебя понять, - девушка прячет свой взгляд, и мне снова становится не по себе. - Когда я сказала тебе, что беременна, ты обвинил во всем меня, стал ненавидеть, кричать, - ее голос на секунду замирает, и я знаю, что она скажет дальше, поэтому по моей коже бегут мурашки, - ты избил меня. Максим, ты просто избил меня, потому что был пьяный, а я стала на тебя кричать и просила помощи, просила тебя сказать, что мне делать теперь с этим ребенком. А ты просто бухал, трахал уже какую-то другую бабу, и когда я помешала тебе дальше развлекаться, избил меня! А на следующий день, словно ничего не было ужасного совершено, ты забираешь меня из женской консультации, чтобы я не сделала аборт. И я его не делаю. Ты говоришь мне о том, что мы будем жить вместе, ты возьмёшь все обязательства на себя и женишься на мне, но восьмом месяце, когда меня экстренно кладут в родильное отделение, и я рожаю раньше срока, ты исчезаешь на восемь недель. Потом появляешься снова и говоришь о том, что нет дорогая, прости не будет свадьбы, не буду я на тебе жениться, прости так получилось. И мне пришлось поступать с тобой, как будто я конченная стерва. Мне пришлось просто тебя шантажировать, Свобода. Я опустилась до шантажа, чтобы хоть как-то выжить! Я такой мразью с тобой стала! Я никогда не хотела вот так, Максим, никогда. Ты прекрасно знал, что я приехала в Ростов учиться, что у меня нет родителей, они погибли, ты знал, что я совсем одна. Но плюешь на всю мораль, спаиваешь меня в клубе и ебешь! - девушка переходит на крик, а затем замахивается и со всей силы бьет меня тыльной стороной ладони по лицу, и я проглатываю эту пощечину. Только она имеет на это право. Именно поэтому я тогда кинулся на Кристину, когда она позволила себе тоже самое, она просто напомнила мне этой выходкой про Диану и дочь. - А сейчас ты приходишь и просишь меня простить тебя? Серьезно? Я молчу. Щека горит огнем, но я все это заслужил сполна. Да, Диана сама тогда поехала со мной в клуб, сама пила и лезла целоваться, но водку в коктейли незаметно я подливал ей специально. Я хотел ее споить, чтобы воспользоваться. -Да, я могу тебя простить, - девушка вскидывает руки вверх, - я могу хоть сто раз тебе сейчас сказать, что я тебя прощаю, но только при условии, что ты уйдёшь, Макс! Уйдёшь и никогда больше не вернешься! Максим, мне больно тебя видеть. Я не хочу тебя слышать, ощущать, смотреть на тебя. Пожалуйста, пойми меня! Пойми меня, пожалуйста, Господи, Анисимов, - девушка хватает меня за плечи и начинает трясти. Её бьёт жёсткая конвульсия, а слёзы ручьём льются по её щекам. Она дрожит изнутри, и у меня такое чувство, что это дрожит её душа. Именно душа, а не тело. Я со всей силы притягиваю Видякину к себе и глажу по голове, по ее длинным волосам, шепча на ухо какую-то бессвязную ерунду. Прошу у нее за все прощение. Я довёл человека практически до точки, практически до границы. Оттуда просто нет возврата. Я переживаю за неё и очень сильно боюсь, что в какой-то момент она может с собой что-нибудь сделать. Этот страх уже давно поселился внутри меня. Я давно понял, что заигрался во всё это. Я должен был со всей ответственностью принять ребенка, жениться на Диане, и возможно, у нас даже бы получилась обычная традиционная русская семья. Господи, да все живут без любви. Восемьдесят процентов населения живут друг с другом только потому что им это выгодно и удобно. Какого чёрта я так не смог сделать? -Я не смогу тебя простить от чистого сердца, Максим. Пойми меня, я не смогу. Мне очень приятно, что ты наконец-таки стал хоть о чём-то задумываться, что у тебя проскальзывает совесть и хоть какие-то понятия о чести и достоинстве, но это ничего не изменит. Максим, я не могу изменить саму себя. Это было предательство с твоей стороны, потому что ты не разрешил мне сделать аборт, хоть я этому и рада безумно, но с другой стороны, ты просто кинул меня в тот момент. Ты меня бросил одну в городе без единого родственника, без единого друга, без единого знакомого человека. Кроме тебя у меня никого не было. Ты меня бросил одну с ребёнком на руках и исчез на два месяца. Ты даже не представляешь какими трудами я выживала, Максим, - девушка дергается от воспоминаний, а затем со всей своей силы еще раз бьет меня по щеке, и я чувствую привкус крови во рту. Но ее следующие слова заставляют меня перестать чувствовать что либо. -Я с мужиками за деньги спала! - кричит на всю квартиру. -Представляешь, я спала с мужиками за деньги, если вдруг тебе интересно. Прямо в этой квартире, когда ребенок спал в соседней комнате! - Диана падает на колени и закрывает лицо руками, воет во весь голос, как побитая собака. Она скулит, а я отчитываюсь от девушки и смотрю на неё во все глаза. Нет! Чёрт! Чёрт возьми, сука! Нет, она не могла так поступить, просто не могла так поступить. -Что ты на меня смотришь, как на врага народа! - девушка тыльной стороной ладони вытирает свои глаза. - Что мне было делать, Максим? Да, знаю, можно было пойти уборщицой, только к сожалению, грудной ребёнок кушает каждые два часа и нет такой работы, куда меня могли бы взять. Я ушла сразу из этой фигни. Сразу прекратила всю эту грязь за деньги, когда объявился ты. Ты...- девушка закусывает язык, но затем всё-таки договаривай ту мысль, которую хотела сказать, - ...ты стал меня спонсировать. Я не знаю, зачем ты приходишь ко мне каждые полгода, когда Алиса находится в центре на обследовании по своему заболеванию. Но если ты в этот раз на самом деле пришел для того, чтобы попросить у меня прощения, то я не прощаю тебя, Максим! - Диана смотрит на меня снизу вверх. Я вижу в ее глазах животный, неподдельный ужас и боль, ту боль от которой мне внутри ломает все кости. -Я никогда тебе не прощу то,что ты сделал, то что ты меня бросил и то,кем мне пришлось стать на те два месяца, когда ты исчез, чтобы выжить. Я никогда тебя не прощу! Я вспоминаю тебя с болью в сердце, со страхом в груди. Ты самый ужасный человек, встретившийся мне на моём пути, ты переломал меня от А до Я, довёл меня до состояния, когда мне жить не хочется. Если бы у меня не было дочери, я бы давно уже скончалась. Ты настолько мерзкий, настолько ужасный и эгоистичный, что я искренне надеюсь, что ты больше никогда в жизни не подойдёшь ни к одной девушке. Хватит с тебя меня. Хватит ломать людей! Хватит ломать мою жизнь, сука! Убирайся из моего дома и никогда больше не переступай порог этой квартиры, ты меня понял? - девушка вскакивает на ноги и хватает меня за руку тянет к выходу. Я смотрю на нее и понимаю, что она в состоянии аффекта. Ее трясет, она кричит на весь дом, слезы ручьем бегут по лицу, глаза мечутся ошалело из стороны в сторону. - Пошёл отсюда! Убирайся на все четыре стороны, Господи! Чтоб ты сдох! Чтобы тебя молния поразила или ты в какой-нибудь аварии разбился, Анисимов! Ты можешь сдохнуть, пожалуйста? Просто исчезни навсегда из моей жизни! Я ненавижу тебя всем сердцем! Ненавижу тебя настолько, что мне кажется я сама готова вонзить тебе нож в сердце, - Диана неожиданно ослабляет свою хватку и обтекает в моих руках, хватается за стенку, а затем закрывает глаза, и оседает на пол. За секунду до ее падения, ловлю её за талию и заставляю упасть на свои колени, опускаюсь вместе с ней. -Господи, Диана! Диана, пожалуйста, - бью её руками по щекам, но девушка не приходит в сознание. Поднимаю бездыханное тело и несу в зал, кладу на диван, попутно пытаюсь достать свой сотовый из кармана, но вспоминаю о том, что оставила его в машине в выключенном состоянии на заднем сидении. -Твою мать, - несусь обратно на кухню и нахожу кнопочный телефон девушки, который естественно без пароля. Собираюсь вызвать скорую, но слышу шевеления из гостиной и несусь обратно. Диана открывает глаза и я падаю на колени рядом с её диваном, провожу руками по ее волосам. -Клянусь тебе своей жизнью, - мой голос хрипит, в нём слёзы. -Я больше никогда тебя не побеспокою. Я никогда не появлюсь в твоей жизни вновь. Ты можешь жить спокойно, я буду выплачивать алименты твоей дочери до её совершеннолетия, и если потом понадобится какая-то помощь, я буду помогать. Прости меня за то, что я сделал, - чувствую как одинокие слёзы по одной начинают катиться по моим щекам, -Прости меня, пожалуйста. Я не имел никакого права ломать твою жизнь. Это твоя жизнь, это твой ребёнок. Я не должен каждые полгода появляться здесь и что-то от тебя требовать. Мне самому настолько хуево, Диана, что я был бы рад, если бы ты все же всадила нож мне в сердце, и я бы сдох. Пожалуйста, береги себя. Клянусь тебе, ты больше меня никогда не увидишь. Я ухожу из твоей жизни раз и навсегда, я больше не буду её ломать. Девушка садится на диване, отрицательно качает головой. Ей, кажется, становится чуть-чуть лучше. Ее хотя бы не трясет больше. Она тянет ко мне руку, и я готов принять от не очередную пощечину и закрываю глаза. Но ничего не происходит. Диана просто вытирает с моего лица слезы, тыльной стороной своей ладони, а затем шепчет еле слышно: -Уходи. Срочно, безумно хочется в душ. Хочется смыть с себя всю эту грязь, которую я тяну в своей жизни шлейфом уже почти три с половиной года. Да, это всё правда. Правда всё до последнего слова, что сказала эта двадцатилетняя девушка. Она приехала в Ростов поступать в экономический институт на факультет менеджмента. Я познакомился с ней на вокзале, встречал Трущева с его очередного тура, и предложил ей поехать с нами. Она согласилась. У неё не было ни одного знакомого лица в этом городе, а я умело этим воспользовался. Да она была не против. Она целовалась со мной, танцевала со мной, но я спаивал её в тот вечер специально, чтобы она не сопротивлялась, и у меня стопроцентно стем вечером был секс. Она ушла сама, даже не пришлось её выгонять. После этого объявилась только через полтора месяца, с новостью, что беременна. И после этого вся моя жизнь превратилась в сущий ад. Смотрю на спидометр и понимаю, что очень сильно превышаю скорость, но убрать ногу с педали газа я не могу. Мной руководит безумное желание просто повернуть руль в сторону и вылететь на встречную полосу. Это точно для меня будет конец, но я не хочу забирать с собой ещё кого-то. Несусь в сторону дома, и когда мне всё-таки удаётся до него добраться, выбираюсь из машины, и громко хлопая дверью, и практически без тормозов лечу в свою квартиру. Открываю дверь только с третьего раза, потому что дрожащими руками не могу попасть в этот чертов замок. Когда всё-таки отказываюсь внутри, не разуваясь и не снимая куртки кидаюсь к морозильнику и распахивают дверцу. Беру бутылку виски, откручиваю пробку, и начинаю делать несколько жадных глотков прямо с горла. Когда напиток обжигает горло и немножко дрожь в руках начинает сходить на нет, беру ближайший стул находящийся по правую сторону от меня, и кидаю его в стену с криком. Затем ещё один стул. Бью кулаком по стене, переворачиваю кухонный стол, на котором стоит ваза для фруктов. Яблоки и апельсины рассыпаются по полу, и меня начинает всё больше и больше накрывать. Снова бросаюсь к бутылке и делаю несколько глотков. Виски больше не обжигает, я не чувствую его вкуса, не чувствую градус, не чувствую спирта. Не чувствую ровным счётом ничего. Открываю балконную дверь, со всей силы дергаю занавески, и тюль вместе с карнизом падает на пол, задевая на подоконнике пару комнатных горшков с растениями. Они тоже разбиваются на маленькие осколки. Начинаю кричать и плакать одновременно. Горячие слезы льются по моим щекам, а боль внутри меня становится практически невыносимой. Хочу схватить нож и сам пырнуть себя пару раз, может хотя бы физическая боль прекратить мои душевные терзания. Но не могу на это решиться. Вместо этого переворачиваю журнальный столик, и начинаю срывать фотографии со стен квартиры. Кричу. Я всё время кричу. Хочу, чтобы эта боль вышла через меня, чтобы я больше никогда этого не чувствовал, чтобы я перестал быть тем чудовищем, которое сломало одну человеческую жизнь. Снова бросаюсь к бутылке, делаю несколько рваных глотков и понимаю, что алкоголь меня не спасет. Начинаю оседать на пол, закрывая лицо руками, и реву навзрыд, как девчонка малолетняя. Реву и бью кулаками об пол, пока не чувствую, как кожа начинает стираться, и на костяшках появляются красные кровяные следы. Всё ещё продолжаю кричать, но не от физической боли. Мне совсем не больно. Мне страшно. Страшно за то, каким чудовищем я стал. И теперь с этой ответственностью, с этим осознанием, с этой болью и раскаянием мне придётся жить до конца своих дней. У меня нет выбора и нет обратного пути. Я сломал ей жизнь. Я сломал жизнь её ребёнку. Мне больше нечего ломать. Я сижу в совершенно пустой квартире на полу, вокруг две пустые бутылки из-под крепкого алкоголя. А внутри меня две таблетки экстази, что бы хоть как-то начать дышать нормально. В глазах все плывет. Но сквозь весь этот хаус и звон в голове, я слышу, как звонит дверной звонок, и ползу на этот звук. Пару раз падаю, спотыкаясь от обломки мебели. Но мне удается дойти и открыть дверь. На пороге стоит Кошелева. Девушка вся мокрая, видимо на улице опять полил дождь. Я улыбаюсь, смотря на нее. А ей вот, видимо, явно не до улыбок. -Макс, если ты мне сейчас объяснишь какого чёрта происходит, я буду несказанно счастлива. Ты позвонил мне два часа назад, я не успела ответить на звонок, но когда я перезвонила тебе буквально через секунду, твой телефон уже был недоступен. Сергей тоже не знает, что с тобой. Я звонила ему, но всё что он смог мне сказать так это то, что ты привёз его домой и уехал в неизвестном направлении. А ещё то, что у тебя было очень странное состояние. Он не привык видеть тебя в таком настроении, поэтому, черт возьми, я через весь город, в дождь, перлась к тебе. Что происходит? Я жду!- Кристина зло смотрит на меня, а мне от этого становится очень смешно. -Кошелева, - на распев протягиваю её фамилию, словно пробуя на вкус, а затем хватаю за руку и затаскиваю в квартиру. Свободной рукой Крис захлопывает дверь. -Максим, это не смешно! Почему вся твоя квартира... - девушка пытается подобрать слова, - что вообще случилось с твоей квартирой? И почему ты весь в крови? - Кристина широко распахивает глаза и пытается поймать своими ладонями мое лицо, чтобы посмотреть насколько всё печально. -Да, знаю. Губа рассечена, висок рассечен, руки у меня все в крови. Но это неважно, Крис! Важно, что ты пришла и ты поможешь мне сделать кое-что, раз я такой слабак, - снова со всей силы хватаю девушку за запястье и тащу за собой, не давая возможности вырваться. Она плетётся следом, спотыкаясь о весь хлам, который только может тут валяться. Затаскиваю девушку в бывшую кухню, подвожу к поломанной тумбе, которая лежит на боку, и отпускаю. Распахиваю дверцы ящика и нахожу то что искал практически мгновенно. -Макс, я позвоню в полицию! - голос брюнетки заметно дрожит. -Зачем тебе нож? Положи его немедленно, я тебя очень прошу! Максим, не делай никаких резких и глупых движений, о которых ты потом пожалеешь, - Кристина практически пищит. -Пожалею, Кристина? Да я уже столько всего надел, что я жалею только о том, что родился. Но ты мне поможешь всё исправить, - девушка делает два неуверенных шага назад, и спиной прислоняется к стене. Когда я поворачиваюсь к ней, она вскрикивает и опускается на колени. -Я не знаю, что происходит, что у тебя случилось, но учти, что Сергей знает, что я поехала к тебе! Моя машина под твоими окнами, а в таком состоянии ты не успеешь её переставить. -Ты о чём, Кристина? -Макс, пожалуйста, не убивай меня, - мне хочется смеяться, но вместо этого только какой-то нелепый звук вылетает из моих уст. -Господи, дорогая, - приближаюсь к Кристине вплотную и дергаю её за руку на себя, чтобы она встала на ноги. -Глупенькая, я не собираюсь тебя трогать, мне просто нужна твоя помощь, понимаешь? Я такой трус, - чувствую, как снова слёзы льются по моим щекам, - Держи, - заставляю девушку разжать ладонь, и рукояткой кладу нож ей в руку, а затем заставляю снова силой сжать кулак, и направляю предмет в область своего сердца. -Кристина, убей меня! -Макс, ты пьян в говно! Ты несёшь какой-то бред! Пожалуйста, отпусти мою руку! Отпусти немедленно, - Кристина начинает вырываться, а когда я со всей силы пытаюсь надавить на её руку так можно сильнее, чтобы нож прошел сквозь мою плоть, девушка начинает верещать не своим голосом и дергаться из стороны в сторону. -Я вызову дурку! Клянусь Богом, я посажу тебя в психдиспансер, ты будешь проходить специальное обследование! Это всё не смешно! Не смешно, твою мать! Отпусти мою руку немедленно! Немедленно! Я улыбаюсь, потому что паника Кошелевой мне только на руку, ведь пока девушка кричит и призывает меня к голосу разума, её сопротивление ослабевает, у меня получается буквально на пару миллиметров заставить лезвие войти в тело. Как только Крис видит это, она со всей силы бьет меня коленом в пах и отталкивает. Я падаю на колени, и закрываю лицо руками. Кошелева роняет нож на пол, а затем хватается за телефон. Превозмогая боль, я встаю на ноги, и наверное в сотый раз за этот вечер, хватаю девушку за руку, в которой находится её мобильник. Брюнетка опускает глаза вниз и ногой откидывает нож в сторону, где он скрывается под завалами мусора. -Кошелева, помоги мне! Просто помоги мне! - шепчу я. -Мне не нужна психушка, меня не нужно закрывать. Меня просто надо убить, - я смеюсь, глядя девушке прямо в глаза. -Отойди от меня, - девушка дергается. -Ты... ты... у меня слов нет! Ты нажрался в дрова, ты весь в крови, ты разгромил квартиру, ты пытался убить себя при помощи моих рук! Ты понимаешь, что если у тебя получилось бы, меня бы, идиот, посадили! Анисимов, тебе нужна помощь! Ты должен лечиться! У тебя психическое расстройство, - девушку колотит как при лихорадке, и это напоминает мне о Диане. Она пытается вырвать свою руку, чтобы позвонить, но в этот момент я не могу понять, что передо мной стоит не Видякина. Мой мозг отключается полностью, и я выхватывая её новенький iPhone из ладони, и отправляю его в стену. Кристина вскрикивает, а я теряю полностью свой рассудок. Замахиваюсь и бью девушку по лицу. Передо мной стоит Диана, которая одним своим появлением в моей жизни, превратила ее в мой личный ад. И я хочу отомстить. Диана отшатывается от удара назад и цепляясь ногами за ножку разломанного стула, падает. Я наклоняюсь сверху и дергаю девушку на себя. Диана на секунду вырывается, изворачивается и обхватывает моё лицо своими руками. Виду перед собой чёрные солёные дорожки по щекам девушки: слезы вперемешку с тушью. -Ты лучше, чем думаешь, - шепчет Видякина. -Поверь мне, - пьяный мозг потихоньку совсем отключается, я силой заставляют девушку убрать руки от моего лица и прижимаю её ладони к полу, выше чем её голова, лишая возможности двигаться. -Нет, я гораздо хуже. -Если бы ты был хуже, ты бы не побежал за мной, чтобы извиниться! Не переживал за то, что я могу второй раз разбить Трущеву сердце, Максим! Одной рукой удерживаю руки жертвы у нее над головой, а другой сжимаю хрупкое горло. Это все просто сон, можно я хоть во сне убью эту стерву? -Макс, - девушка хрипит. - Ты не бросил меня, не отвернулся, когда все отвернулись, это не качество плохих людей. О чем она говорит? Ведь именно я и бросил ее одну. Именно я ее предал. Из-за меня у нее вся жизнь сплошное говно. Неожиданно весь сегодняшний день всплывает в моей голове буквально за минуту. И последнее в этом дне было то, что ко мне пришла Кошелева, которая не смогла до меня дозвониться. Кошелева, а не Видякина. И это не сон.