I know your blues

      В тот день накрапывал мелкий дождик. Конечно, мама дала плащ-дождевик, но само противное чувство забирающегося под кожу холода портило все мысли о том, что девушке из соседней деревни Монмут придется скакать невесть к кому, потому что «знак доброй воли, нужно дать понять гостям, что им здесь рады». Угораздило же гостеприимную до колик мамашу собрать «гостинцы» и послать родную дочь… волки, как ни странно, не водились, а то бы Делфи повторила участь Красной Шапочки, и это было бы сначала забавно, потом нет. Аргументы «гости у нас ненадолго», «им наверняка привозят на машине из города» не действовали.       Жук, уже стареющий буланый тяжеловоз с мелкой проседью на морде, задумчиво жевал траву, отгоняя хвостом зудивших мух, и вовсе не рассчитывал на какую-либо работу. Потому был весьма недоволен, когда его отстранили от важного дела по истреблению мелких вредных насекомых и вывели из стойла, напялив потертую попону и тяжелое седло с провизией.       — Прости, Жучок, но придется тебе еще немного повозиться. — Проверив уздечку на крепкость и нежно похлопав лошадь по умной морде, Делфи обошла коня и поставила ногу в стремя, забираясь на животинку. Ему хватило одного бережного движения рукой, и конь неторопливо поцокал по сырой от дождя траве.       Этим маршрутом Делфи почти не ездила. На бывшей ферме в крохотном населенном пункте Рокфилд, заботливо отданной под одноименную студию, бывали разные музыкальные группы, известные и не очень, и обычно к ним и без того собирались делегации преимущественно из девушек, надеющихся произвести приятное впечатление и свалить отсюда ко всем чертям, но что-то в этот раз было тихо. Видимо, кто хотел — уехал, кто не смог — смирился со своей судьбой прозябать в никому не сдавшемся селе. Придется бедным музыкантам каждодневно трудиться, как самым обычным людям, вдали от большого города… или же его соблазнов? Вполне возможно, что работа среди изматывающего шума, гама, света, толпы только отвлекала. Или они искали вдохновения за городом. Хотя… какая разница? Запишут, что им надо, и уедут, и поминай их как звали. Возможно, пару песен прокрутят на радиостанциях и забудут. А возможно, она встретит каких-нибудь будущих звезд, собирающих огромные стадионы и срывающих бурные овации. Эта мысль весьма льстила Делфи, но она умела взять себя в руки и сказать: «Нет, шанс этого есть, но он очень мал. Это будут самые обычные ребята».       За этими не самыми стройными мыслями Делфи кое-как успела заметить, что Жук довез ее почти до самой двери. На мгновение девушке показалось, что за ней наблюдают в окно. Немного стряхнув капли с дождевика, она подошла к двери, уверенно и громко, чтобы ее слышали, постучавшись. Меньше чем через минуту ей открыл дверь парень с такими буйными черными кудрями, что он походил на пуделя, стриженного «под льва».       — Вы от EMI?       — Нет, я из Монмута.       — Это та деревушка недалеко, кажется?       — Да. В общем, — Делфи поняла, что разговор будет коротким, и решила сразу перейти к сути — сняв с Жука сумку с провизией, она вернулась к явно не настроенному на милую беседу собеседнику. — Жители Монмута приветствуют вас здесь и передают небольшой подарок.       — Спасибо, но мы сейчас заняты и нам всего хватает, — кивнул мужчина, беря сумку из рук Делфи. И вроде бы уже все, пора развернуться и ехать обратно, говоря, что гости поблагодарили за гостинец и попросили не беспокоить, но не тут-то было. В проеме открытой двери показался еще один, блондин с миловидным личиком. Настолько миловидным, что его при беглом взгляде можно было принять за хорошенькую девушку.       — Брайан, не будь таким букой. Не видишь, девочка столько ехала, да к тому же на коняшке, в дождь…       — Роджер, нет, она не к тебе приехала, и надеюсь, что ты это понимаешь, — резко осадил парня тот, кого назвали Брайаном, а потом обернулся к Делфи. — Простите, у кого-то большие проблемы по части женщин…       — Это у тебя проблемы с сопереживанием — а ну как она заболеет, простудится? Она ведь, кажется, промокла, — Роджер, подмигнув после последнего слова селянке, отчего та вспыхнула на мгновение багровым цветом, продолжил упрямиться, и, кажется, намек Брайана на его слабость его задел. — А мы даже ей не предложили обсохнуть и отогреться! Уверен, что она нам никак не помешает. Проходите, пожа…       — Может, хватит строить из себя джентльмена? По твоему лицу так и видно, зачем тебе вся эта показная вежливость.       — Да просто я не бесчувственный астрофизический сухарь!       — Причем тут мое образование? Нашел к чему придраться!       — Простите, так мне уезжать?.. — Делфи решила напомнить о своем существовании спорщикам, но через секунду об этом пожалела, потому что в одну и ту же секунду один сказал «да», другой — «нет». Так и не поняв, что ей делать, девушка решила взять ситуацию под свой контроль.       — Еще раз спасибо, что встретили, я передам, что получила от вас приглашение и благодарность. Возможно, буду еще приезжать, если что-то срочное.       — Например? — осведомился светловолосый красавец, чем вызвал закатывание глаз у своего более серьезно настроенного друга, которого, судя по всему, заколебали его выходки.       — Предупредить об очень плохой погоде? — развела руками Делфи. — Ураганы и все такое прочее.       — Брайан, ты умный, как часто тут бывают ураганы?       — Как нужен, так я умный, в противном случае сухарь. Ты невыносим. — Кудрявый астрофизик-музыкант сложил руки на груди, давая понять, что участвовать в обсуждении этого он не намерен, и ушел вглубь дома. Вскоре послышались гитарные рифы.       — Ну и к черту его. Можешь с дороги отдохнуть у меня, — предложил блондин, приветливо улыбнувшись. Но Делфи в ответ только покачала головой.        — Я все же не могу задержаться. Но спасибо за гостеприимство, мистер…        — Просто Роджер.       — Мистер.       Роджер вздохнул — принципиальная попалась. Ну ничего, и не такие сдавались…       — Мистер Тейлор, — ответил он уже мягче. Надо же — Делфи улыбнулась.       — Что ж, мистер Тейлор, была рада познакомиться. С… Брайаном, да?.. Тоже. До свидания. — Накидывая капюшон на голову, Делфи поспешила к уже начинающему дремать Жуку, едва ли не вскакивая на него, и отправилась домой под пристальным взором небесно-синих глаз.       Их обладатель вскоре захлопнул дверь с такой силой, что она чуть с петель не слетела. Глушь его угнетала. В этом Рокфилде даже загулять было негде, тоска смертная. Здесь больше нечем было заняться, кроме как музыкой — собственно, для того им тут и предоставили студию — но сплошные записи, записи и записи с каждым днем бесили все сильнее. И тут — глоток свежего воздуха, живая душа, и то… он даже не спросил ее имени и как ее зовут. Зато он знал, что она из Монмута. Осталось найти это местечко и узнать, как добраться. Даже если пешком — о, дайте хорошую погоду и несколько часов на передышку — и он на своих двоих преодолеет это расстояние! Осталось узнать это у кого-нибудь. Умники и умницы из музыкальной братии отпадали сразу — они и сами не знали местности. Возможно, знали менеджеры — Рид и Прентер. Но Рид куковал в теплом и благоустроенном офисе EMI, а Прентера невозможно было отлепить от Фредди. Телефон… он вообще тут работал? Да наверняка должен был, мало ли какие нужды появятся у группы. Вот оно, решение.       Через несколько минут незадачливый барабанщик с нетерпением ожидал ответа на другом конце. Эти гудки казались бесконечными. Но спустя вечность наконец Рид снял трубку.       — Алло?       — Джон Рид? Это Роджер Тейлор. Ну, из Queen который.       — А, Роджер, здравствуй! — Голос Джона был сонным, но тем не менее веселым и настроенным на хороший лад. — Какие-то проблемы?       — Не совсем, но помощь нужна. Слушай, как добраться до М… деревушка такая около Рокфилда. Му… Мо…        — Если повисишь немного, я найду карту, — мягко ответил Рид, после чего послышалась какая-то возня с шуршанием и тихим стуком. — Так, нашел Рокфилд. Ты имеешь в виду Монмут?       — Да, да, его! — оживленно закивал Роджер, будто Джон мог его видеть. — Как туда добраться?       — А тебе зачем?       Черт. К такому вопросу он не был готов. Надо было срочно найти предлог. Заболел! Нет, срочно вызовут машину и отвезут в город. Не хватает еды? Но Джон сам отвечал за продовольствие, чтобы всей группе хватило на время пребывания в Рокфилде. А если сказать полуправду? Приезжали из деревни, но, мол, так и так, что-то оставили, надо привезти обратно, пока не хватились…       — Да делегация оттуда приезжала, мол, встречаем хлебом да солью.       — Красивая делегация?       — Да так себе… ДЖОН!       — Ты ужасно предсказуем, — внезапно посерьезнел Джон, а его голос стал даже каким-то металлическим. — Я вас не на курорт отвез развлекаться, так что и думать забудь о женском обществе в пределах видимости и еще чуть подальше, ясно тебе? Иначе я пересмотрю свое отношение к тебе и всем вам в целом.        — А чуваков-то за что?!        — За неумение собраться наконец и не халтурить! — выпалил Рид и повесил трубку. В динамике противно загудело долгое «буууп». И тут провал по всем фронтам. Самому бы отыскать эту долбаную деревушку, но времени не хватало совершенно — у Фредди на подходе новая гениальная песня, и нужны все три пары рук и мощный голос. Забыть о девчонке? Вот еще! До чего он докатится, до ручной работы, когда есть баба? А то, что он не знает, где ее искать, так это временные трудности. Или сама вернется, никуда не денется. О, и точно. Глубоко удовлетворенный этим решением, Роджер гордо потопал в студию, где ребята его уже дожидались.

***

       Делфи кое-как добралась до дома. Ее состояние не поддавалось описанию. Девушка как в тумане распрягала Жука и делала все незавершенные домашние дела. Она не могла закрыть глаза дольше, чем на миллисекунду — в ее воображении снова возникали эти неприлично огромные глаза, обрамленные почти что девичьими ресницами, гордо вздернутый нос и капризные губы вишенкой, а в голове звучал приятный мягкий голос: «Она ведь, кажется, промокла…» Да-а, блин, не то слово. Делфи чуть не выронила бутылку с молоком из рук, как только прокрутила эту реплику во всех подробностях. Разумеется, она прекрасно знала, что это значило, и окончательно ее в этом убеждал тон его голоса. Проблема в том, что он сказал об этом сразу. Ой не к добру это, не к добру. Но в то же время он такой милый… а черт!         — Ки-ки! — Когда Делфи ставила молоко в холодильник, на кухню заглянула уже немолодая, немного усталая, но все же веселая и улыбчивая женщина в платочке. — Как все прошло?        — Мам, это кошмар, — закатила глаза Делфи, — Я знакома всего с двумя, один адекватный, а другой, чертяка, симпатичный! Но, мне кажется, бабник аж жуть.        — Понравился?        — Да капец как. Но мам…        — Делфи, тебе двадцать пятый год пошел. — Женщина обняла дочку за плечи, гладя по вьющимся от дождя волосам. — А ты даже за ручку с мальчиком не держалась. Я беспокоюсь за тебя.        — Мам, я все сама делаю по дому. Перестань, я справлюсь! — Делфи повела плечами и отошла, надевая рукавичку в виде курицы и вынимая из плиты пирог с курятиной. — И не хочу себе еще больше проблем.        — А как же дети? Кому дом останется?        — Завещаю дом государству, прекрати, — уже более раздраженно ответила Делфи, отрезая кусочек от пирога и набивая щеку.        — Эх. Маленькая ты еще. А казалось бы, взрослая почти женщина, — покачала головой мама. Больше она не сказала на слова, и обед прошел в полной тишине. Делфи собрала посуду и помыла ее, расставляя просушиться. Вытирая мокрые от воды руки, девушка ненароком бросила взгляд на свое отражение в маленьком, уже запылившемся (надо будет протереть, кстати) зеркале. Ничего необычного. Просто какой-то слишком отстраненный взгляд. Который пугал и местных парней, и приезжих, да и вообще ее без разбору все сторонились, называя «странной», «чудачкой», «мечтательницей», если не сказать хуже. За много лет Делфи привыкла. В конце концов, что может быть страннее маман, пародирующей дельфинью трескотню?        «Я не женщина, мам. Я даже не знаю, кто я».        — Я на занятия.        — Опять? — Маман закатила глаза, поднимаясь со стула и расправляя подол юбки. — Иногда мне так и хочется уже забрать у тебя твою…        — Не. Смей. — Мечтательные глаза в одно мгновение стали злыми, а пальцы сжали полотенце так, что одно движение — и оно бы разорвалось на две половинки.        — Что тебе дала твоя игрушка?! Так и помрешь никому не нужная со своей гребаной дуделкой! — ядовито выплюнула женщина, почти что вылетая из кухни. Только тогда Делфи выпустила полотенце из рук, делая глубокий вздох, чтобы успокоиться. Все хорошо. Она не посмеет тронуть ее сокровище. Потому что оно всегда с ней.        — Буду не скоро, — чисто формально буркнула при выходе Делфи, не задумываясь о том, услышала ли ее мама. Бесценное сокровище, деревянная флейта, перевязанная ленточкой с пестрым пером и непонятно как когда-то попавшая в ее семью. На ней никто не играл, так как все думали, что она просто сувенир. Но еще в четыре года совсем маленькая Делфи потянула к ней свои ручонки, и с тех пор они стали неразлучны. Сначала маме казалось, что это детское любопытство. Потом — что это временное увлечение. Но девушка проводила все больше и больше времени с ней, чем с родными, а имен ее школьных друзей никто не мог назвать. Начались конфликты, один за другим по нарастающей. Делфи перешла на домашнее обучение. Отец развелся с матерью и уехал. Одно за другим. Как снежный ком. Все дальше и дальше от реальности, пока будущее не превратилось в простое, бессмысленное слово. Двадцать четыре года, нет высшего образования, нет сильного мужского плеча рядом. Неудачница.        Что ж, у мамы свое видение счастья, но принуждать к нему — последнее дело. Но в чем она права, так это в том, что надо найти наконец постоянную работу. Девушка уже успела сменить несколько, иногда не самых легальных, мест работы, на то пока и жили. Но деньги подходили к концу. Тут определенно ловить было нечего, надо было перебираться и маму вытаскивать. Продать бы дом, но кто поедет в такую дыру? И кроме того, даже вырученных денег хватит, опять же, только на короткое время. Обычно в такие моменты в мультфильмах студии Уолта Диснея начинала играть какая-нибудь красивая музыка, героиня шла себе и шла, кружась и напевая первое, что взбредет в голову… что ж, про Делфи снимать определенно было бы нечего, потому что нельзя вставлять в мультфильм песню, состоящую из одних матов, а до изобретения русского рэпа было еще далеко. Девушка засунула руки в карманы, замедляя шаг и пиная носком какой-то камушек. Краем глаза она заметила движение по направлению к себе.        — Делфи! — раздался звонкий ехидный голосок, и ее нагнала ее ровесница, дива местного разлива, Трейси… или Грейси, неважно. Она все равно для Делфи была не подругой и даже не приятельницей. — Есть дельце!        — Да, Грейси.        — Трейси! Слушай, я набросала адресочек и время, передашь ребяткам из большого города, окай? — Яркая блондинка протянула девушке бумажку, но та резко убрала ее руку.        — Я тебе не почтовый голубь, Трейси.        — Ох, неужели? — картинно обиделась дива, удивленно открывая кроваво-красные губы, а в следующую секунду выражение ее лица изменилось с глупого на заговорщицкое, и Трейси почти что зашептала, как змея. — Будешь и голубем, и вороной, и кем угодно, если не хочешь, чтобы вся деревня узнала о твоем маленьком секретике. Для твоей мамочки это будет шок, представляю — глупенькая Мечтательница Делфи оказалась…        — Ладно, хорошо! — Делфи почти что вырвала бумажку из ее рук, быстрым шагом уходя к своему дому.        — Делфи!        — Мам, не сейчас! — Трясущимися руками девушка наскоро запрягла Жука, и тот, несмотря на возраст и лень, с места взял в галоп. А она почти разучилась ездить на такой скорости… почти забыла, каково это — наслаждаться быстрым ветром в лицо, смотреть только вперед и видеть, как цель становится все ближе. Только сейчас ее это совсем не радовало. Опять мешать им, опять столкнуться с холодным приемом, но хуже всего было снова увидеть эти бездонные глаза и легкую ухмылку. Потому что тогда шансов отпереться почти не остается.