I know your blues

       До заката было еще очень далеко, а у порога дома уже появился микроавтобус. Заглушив мотор, Роджер сказал Делфи, чтобы она немного подождала его, а сам выскочил наружу. Поправив на себе одежду и пригладив волосы, он нажал на кнопку звонка. Ответ не заставил себя долго ждать: мама Делфи открыла почти что сразу. Хоть она и старалась выглядеть спокойной, но Роджеру был очень хорошо знаком этот взгляд страшнее водородной бомбы. Поэтому, стараясь не улыбаться в полный рот и вообще не выглядеть идиотом, он начал сразу с дела:        — Можно дверь оставить приоткрытой? Я занесу Делфи в дом!        — Все хорошо? — деловито осведомилась женщина.        — Конечно, она в полном порядке, — уверенно ответил Роджер. — Могу заверить: мы ничего такого не делали…        — А жаль, — сокрушенно вздохнула мама.        — Что, простите?..        — Говорю, ну заноси ее, — невозмутимо ответила женщина. Роджер, сделав вид, что действительно не расслышал, пошел к фургону. Но на самом деле он был неприятно удивлен. Опять, что ли, Делфи плохая, потому что у нее никого до сих пор нет? Как бы это ее личное дело! Мерзость какая.        — Ну и маман у тебя, — с сочувствием в голосе сказал он Делфи, забираясь в автобусик.        — А что она, рассердилась?..        — Если бы. Рассердилась на то, что мы всего лишь ели-пили да любовались пейзажем. — Парень осторожно обнял одной рукой девушку за плечо, а другую поддел под колени, поднимая ее с кресла.        — А, это обычное дело, — закатила глаза Делфи, чуть ерзая, чтобы сидеть было удобнее. — Я такое уже мимо ушей пропускаю, чуть ли не каждый день об одном и том же.        — Ужас какой-то, — покачал головой Роджер. — Я бы сбежал уже давно, если бы меня так третировали. Не, если бы мне моя такое говорила, я был бы только счастлив, но зачем тебя заставлять делать то, что ты не хочешь?        — Нас всегда пытаются заставить делать то, что мы не хотим. Думают, так будет лучше. Прости… я снова тебя нагружаю ненужными мыслями. — Девушка вздохнула и устало положила голову ему на плечо. Но потом она внезапно ожила. — Роджер!        — Что? — Тем временем он аккуратно выбирался из автобуса, чтобы ненароком не задеть что-нибудь или еще хуже — не упасть. Это было самым сложным, а дальше он мог расслабиться, насколько ему позволял вес Делфи, и просто отнести ее в гостиную.        — На следующей неделе во вторник мне снимают гипс. Ты придешь? Если сможешь, конечно!        — Ты что, такое событие же! Конечно, приду! — Тейлор снова заулыбался от одной мысли, что Делфи снова сможет ходить сама. — Но, наверное, там все равно еще что-то нельзя будет делать?        — Наверное, на велосипеде пока ездить будет рановато, но я не знаю, я в этом не разбираюсь, — пожала плечами Делфи. — И бегать-прыгать как зайчик тоже.        — Может, еще скажут первое время ходить с тросточкой. А что, и дополнительная опора, и ею можно кого-нибудь отпиз…        — Роджер!!!        — Да хоть меня за плохую шуточку, — сделал самые невинные глазки барабанщик, пронося девушку на руках мимо ее мамы. Да, еще немного, и он бы при ней сматерился. Из глубины дома слышалась музыка, проигрываемая тем самым музыкальным центром, который починил Джон. Как-то все-таки стало веселее после их прихода. А еще окна. Они были открыты, и по дому то и дело пробегал ветерок. Даже дурацкие морковные обои, кошмар любого дизайнера и вообще мало-мальски обладающего вкусом человека, казались не такими уродливыми в свете полуденного солнца и даже будто немного светились.        Роджер замер над диваном в гостиной, не решаясь опустить Делфи и наконец уйти. Оставить ее снова один на один с машиной для промывки мозгов? Сейчас, после услышанного, это казалось преступлением: «Я пошел, а ты разбирайся сама с человеком, который под предлогом пожелания счастья отравляет тебе жизнь». Но и его самого ждут парни в студии. Небось с подколками. Роджер невольно сжал пальцы так, что Делфи тихо ойкнула, вцепившись в его плечо.        — Что такое?        — Я хочу тебя украсть, — ляпнул Родж, не подумав. — Не хочу тебя оставлять в этой тюрьме.        — Ты… У тебя крышечка едет, что ли? — прошипела сквозь зубы Делфи. А тут еще и матушка, пришедшая с костылями для девушки, решила обозначить свое присутствие, обратившись к парню.        — Если хочешь — оставайся.        — О, нет, спасибо, я больше не задержу Вас! — Ответив хозяйке, Роджер все же осторожно опустил Делфи на диван, но делая это крайне неохотно. Даже когда она уже ровно и уверенно села, он предпочел не отпускать ее руку.        — Ничего, если я и правда пойду?        — Ты зачем спрашиваешь? — Делфи искренне удивилась такому странному вопросу, особенно со стороны Роджера. — Конечно, если хочешь — иди! Я не надзирательница! А бутерброды можешь забрать, ребят угостишь.        — Ох, спасибо, это очень щедро, но… — Тейлор многозначительно покосился в сторону ее маман. Девушка сразу поняла, о чем он ей хочет сказать.        — А… ничего. Справлюсь, уже сколько лет так. Беги давай. — Она даже слегонца потянула руку, и Роджер наконец выпустил ее.        — Значит, до вторника! — ободряюще улыбнулся Родж, махнув рукой на прощание. Попутно он попрощался с мамой Делфи, а скоро за ним захлопнулась входная дверь. Девушка вздрогнула от этого звука, мысленно готовясь к новым нападкам. И они вскоре последовали. Это было так обычно. Особенно сейчас, когда она не может убежать к себе и запереться. Мама подошла к дивану, прислоняя костыли к его боковине и нависая над дочерью.        — Долго будем играть в детишек в песочнице? — Она говорила с явным разочарованием в голосе.        — А ты что хочешь, чтобы он меня с больной ногой?.. — Делфи фыркнула, глядя с вызовом в глаза этой не старой еще вообще-то женщине.        — Нет, но в другое время…  — мама поспешила отвести глаза.        — Мам, мне казалось, что взрослый человек — это не набор атрибутов «семья-образование-карьера», а право выбора.  — Делфи задумчиво провела ладонью, изучая рисунок на обивке дивана.        — Вот он, твой выбор. Да? Сидеть в захолустье в девках каким-то почтальоном.  — женщина сделала пару резких шагов по комнате и обернулась к дочери обводя обшарпанную комнату руками.  — Это тебе нравится?        — Мам, давай начистоту: ты думаешь, что мне жить «как все» будет лучше: парень, замужество, рождение детей… Церковь по выходным, у него бар по пятницам. Я бы заботилась о нем, доме, детях, готовила, мыла, убирала, а за это он бы нас содержал… Но это в идеальном варианте, и пока хватит хотя бы первого пункта. Обычное женское счастье, так сказать. — Делфи не удержалась от того, чтобы не сделать последнюю фразу саркастической.        — Да. А разве это плохо? — Женщина с грустью посмотрела на дочь.        — Мам… Я не хочу… так. Да, я женщина, но неужели я не могу хотеть чего-то другого, помимо того, чтобы стать женой и матерью? А может, я не хочу так, по расчету? Может, я хочу встретить кого-то, кого я полюблю. Или он полюбит меня. А так, у мужчин же есть свойство убегать. Хороший, это как?        — Ох, дорогая… — Женщина стянула платок с начавшей седеть головы и присела рядом с Делфи. В глазах ее стояли слезы. — Твой отец…        — Отец, отец, — Делфи закатила глаза.        — Не перебивай, дочь. — Мама тяжело вздохнула. — Я очень любила твоего отца, когда выходила за него замуж. Это… — она замолчала, но буквально заставила себя продолжить, — была большая ошибка. Я думала, моей любви хватит на нас двоих. Я ошибалась…        Она хотела было продолжить фразу, но предпочла о чем-то смолчать.        — Тогда какой тебе резон пытаться… свести меня с Роджером? — Делфи с удивлением взглянула на мать.— Да, ты сказала, что он обо мне заботится, но этот ветер никогда по своей сути не будет ни верен, ни предан.        — Да это другое дело… соседи вон судачат, что ты странная, необщительная. — Мама замолчала, выдерживая паузу, а потом, выразительно посмотрев на дочь, добавила. — И общаешься только с девочками!        Делфи привычно пропустила мимо ушей упрек в отсутствии парня. Необщительная… знакомое слово, и снова из книги. В антиутопии необщительными называли тех, кто не мог поддерживать «беседы», состоящие из перечислений названий брендов и всех синонимов к слову «шикарно». Делфи, конечно, жила не в антиутопии, но тоже не понимала, о чем говорить с ровесниками, которых заботили местные сплетни, кто с кем что и где, а если кому-то привезли редкую вещь из «большого города» — это было целое событие, на которое она могла отреагировать максимум «поздравляю».        — Мам, а тебе кто дороже, соседи или я?  — тряхнув волосами, напрямик спросила девушка.        — Что за вопрос? Конечно, ты.        — Тогда почему я должна ради соседей не быть собой?        — О, а ты прямо знаешь, кто ты, — рассмеялась мама.        — Ну, для начала, я твоя дочь. Мам, пока есть крыша над головой, есть во что одеться и что поесть, все не так плохо. А тем более у меня еще и работа, дай бог к ней скоро приступить. Ну, выкрутимся как-нибудь.        — Я бы очень хотела, чтобы ты отсюда уехала. — Честно призналась мама, и глаза ее были очень грустны. — Даже с этими ребятами.        — Зачем им это, ма? Ну сама подумай. Тому же Роджеру… Хорошо, мы друзья, а дальше что? Денег даже на первое время у нас нет. Он что, возьмется меня обеспечивать? Серьезно? Так какая тогда разница между мной и всеми теми, кто лезет к нему в постель в надежде, что он заберет их с собой? А если решит, что все наше общение только для того, чтобы он меня увез? Уже обжигался на таком совсем недавно.        — А. Да, неудобно получится, — согласилась женщина. Наступило неловкое, напряженное молчание. Каждая думала о своем.        — Мам… — осторожно начала Делфи. — Почему ты так хочешь, чтобы я уехала с ними? Жизнь там не будет легкой, ты же сама знаешь. Без образования. Без родных. Без связей.       Женщина молчала.        — Чем больше город, тем больше возможностей. Может, там ты сможешь найти свое место. Не быть белой вороной, порицаемой большинством. Соблазнов тоже много, но ты достаточно благоразумна (может, в этом твоя беда?), чтобы противостоять им.  — Она невесело улыбнулась. — Почему с ними? Ну, они лучшее, что появлялось в этом месте за последние пятнадцать лет. И если они не позаботятся о тебе, то, может быть, хотя бы присмотрят на первых порах. Знаю, звучит наивно. Но я тоже хочу верить в людей. — И очень тихо, почти неслышно, добавила: —  и чтобы хотя бы ты была счастливой, в отличие от меня.       Женщина буквально стряхнула с себя грусть и жизнерадостно, хоть и немного фальшиво, воскликнула:        — Ужинать будешь не скоро, после пикника-то?        — Не, точно нет. Мы наелись, и еще много осталось.        — Решила ребят угостить?        — Да. Почему нет. Ну, пока можем себе это позволить. — Делфи прикинула в уме, во сколько это обошлось — рестораном это точно нельзя было назвать, так что в бюджет пока вписывалось. Да и то раньше приходилось гораздо хуже, а сейчас можно было не считать каждый пенни.        — Деньги-то твои. Да и, к тому же, ребята и правда неплохие. Вот, к примеру, Джон…        — Мама!!!

***

       — Ребзя, налетай! — скомандовал Роджер, взгромождая на обеденный стол корзину, в которой осталась еще половина бутербродов, и наполовину полный термос. — Нас угощают!        — О, твоя рыбка, что ли? — Сияющий как начищенный таз Фредди первым встретил друга, будучи и сам в хорошем расположении духа, и заражаясь радостью и от довольного Роджера. — Передашь ей мое спасибо, если сам не смогу! Выглядит аппетитно! О, а это морс?        — Ага, ягодный, — ответил Роджер, разливая лето по кружкам. — Кое-как удержался, чтобы не выпить все до дна!        — Ну так понятно: деревня, все свое, домашнее, — зажмурился Джон, пробуя морс. — Надо будет попросить еще, чтобы взять с собой. Хочу угостить Никки, ей бы понравилось. О, а это сырные? Можно парочку?        — Еще спрашиваешь! — Роджер легким и грациозным движением выудил из общей кучи тарелку, кладя на нее бутерброды и передавая Джону.        — Ты сегодня весь сияешь, — заметил Фредди, дожевывая бутер с ветчинкой. — Аж летаешь по комнате! Как все прошло?        — Замечательнее некуда! — тут же откликнулся Тейлор, натыкаясь на Брайана и чуть не расплескивая морс. — Эй!        — На эй зовут лошадей, — хмуро отозвался Мэй, оглядывая мини-торжество. — Она, что ли, тебе все это с собой отдала?        — Да, и крысиного яда там нет, — огрызнулся Роджер. — Слушай, я скоро начну думать, что ты злишься на Делфи только потому, чтобы казаться самым умным и проницательным — вот она вам всем нравится, а я-то умный, я помню, что она строила из себя святошу, а на самом деле драгдилер!        — А что я еще должен о ней думать, по-твоему?        — Да что угодно, но я хочу сказать, что и хорошие люди оказываются в настолько плохих обстоятельствах, что у них не остается выбора. Да, Делфи оступилась, встала на скользкую дорожку, но я чувствую, что ее до сих пор мучает совесть. Она призналась мне в этом и говорила об этом как о главной ошибке в своей жизни!        — Напоминаю, Брай: мы и сами не святые, — вставил свое слово Фредди.        — Даже я, — отозвался Джон под смешки Роджера и Фреда. Брайан ничего не ответил. Повернувшись спиной к товарищам, он молча взял с тарелки бутерброд, запивая его морсом.        — Можешь обижаться на нас, на нее сколько угодно, но вот то, что ты не проявил понимание и сочувствие человеку в беде — это тоже плохо. Тут не работает «око за око», понимаешь? И если вдруг решишься — поторопись, а то Делфи гипс снимают на той неделе.        — О, уже? Здорово! Наши ей поздравления! — Фредди поднял кружку, как будто говорил тост.        — Отличная идея, Фред! — Роджер тут же сунулся со своей, чокаясь, и еще Джон спохватился и тоже звякнул кружкой. — Надеюсь, что теплое летнее солнышко с витамином Д3 ей тоже в этом помогло! Брай, давай с нами!        Гривастый парень тяжело вздохнул в ответ, но потом все же повернулся и присоединился к товарищам.        — И да, Роджер… я возьму велосипед, — сказал Мэй, допивая морс до конца.        — Конечно, бери…        — Это был не вопрос. — На счастье Джона, Брайан сам вымыл и поставил кружку сушиться, и после этого ушел, забрав велосипед. Он давно знал Роджера, дольше всех остальных членов группы. И он просто не мог позволить кому-то вот так портить настроение этому светловолосому пареньку с обнаженным сердцем. Что Дельфине нужно от Роджера? Ее мама рассказывала, что девочка всегда была замкнутой, не любила игры и сторонилась других детей. Что в школе она провалила арифметику и схожие предметы, начала прогуливать, превращаясь в почти неприспособленное к жизни существо, перебивающееся с заработка на заработок, потом нашедшая какое-то «теплое место» (и Брайану не нужно было спрашивать, что это было за «место»). На эти большие деньги и жили потихоньку. Очевидно, что если Делфи и здесь кое-как может обеспечить себя и маму, как она выживет, даже если Роджер ее увезет? Да и плохо было бы на него рассчитывать: с собой увозят тех, кто годится в групи, а эта даже не целовалась ни разу. Так зачем ей Роджер?       За этими невеселыми мыслями Брайан доехал до знакомого дома, припарковывая велосипед и звоня в дом. Едва только хозяйка открыла, она расцвела при виде парня как майская роза.        — А, мистер Мэй! Какой приятный сюрприз! Вы как раз к ужину, проходите! — Она пригласила его в дом жестом, и Брайан прошел внутрь, ища взглядом Делфи.        — Добрый вечер, миссис, был бы рад присоединиться, но я на пару минут к Дельфине.        — Ах да, конечно. Делфи, к тебе Брайан! — Мама открыла дверь в гостиную, где девушка уже приступила к ужину, но, увидев гостя, замерла с круглыми глазами, держа у губ кусочек хлеба.        — Я все-таки сделаю Вам чай, — улыбнулась чуть шире мама и направилась на кухню, почти что пританцовывая.        — Спасибо, Вы очень добры, — кивнул Брайан, не сводя глаз с Делфи. Настолько пристально, что она поежилась.        — Мы с Роджером давние друзья. Это я к тому, чтобы ты понимала, что у меня есть причины, больше, чем у других, печься о его настроении. — Гость зашел в гостиную, садясь напротив Делфи в кресло.        — Я понимаю. — Делфи отложила хлеб, обращая все свое внимание на Брайана.        — Его как будто подменили. Когда появилась ты. Сначала мы подумали, что ты очередная «не дала — найду другую». Потом тот… случай с передозировкой. Он был готов убить за горькую правду о тебе, высказанную в лицо, а потом поехал поговорить с тобой. Дальше. Второй раз Роджер хотел меня убить, когда я честно сказал, что со стороны кажется, будто у тебя проблемы по части… взаимодействия с окружающими. И теперь этот пикник, после которого он радостный, каким я его не видел почти никогда. Вопрос. — Брайан посмотрел Делфи в глаза, чтобы она не увиливала от ответа. — Чего ты этим добиваешься?        — Роджер сам приходит, я почти не ищу встречи, — честно ответила Делфи. — Спроси у него, что он хочет от меня.        — Он отрицает, что влюбился. Хотя это очень похоже на правду.        — Какой-то кверхногамный мир: если не переспал, а поговорил, значит, влюбился. — Делфи ухмыльнулась, потому что это звучало как абсурд. — И почему раз ищет встречи, то обязательно влюбился?        — Потому что черта с два я поверю, что ему нужны твои басни. Особенно от той, которая строила из себя святошу, а сама…        — Роджер знает об этом всё. И о причинах в том числе.  — Она криво усмехнулась, глядя с вызовом в глаза парню. — Когда хочешь жрать, и не на такое пойдешь. Знаешь сам, каково это?        — Хочешь, чтобы я и поверил, что у тебя не было выбора? Вот прямо умереть или толкать наркоту? Под дулом пистолета заставили.        — Мне все равно, во что ты хочешь или не хочешь верить. Ты даже правду будешь игнорировать, если она тебе не понравится.        — А ты попробуй. Расскажи мне. Правду.        — И что именно ты хочешь знать?        — Все. С самого начала.        Делфи и рассказала все, как есть. Без утайки. То, что даже Роджеру бы не стала рассказывать, чтобы не замарать не самыми приятными подробностями его картину мира. Сперва слова приходилось выдавливать через силу. Слишком сильно хотелось похоронить все в памяти. Потом стало легче. Как будто вскрывалось что-то, съедавшее изнутри. Прервалась только один раз, когда в комнату зашла мама с чаем для Брайана, и пришлось улыбаться и врать, что она пересказывает слухи из газет. Делфи надолго запомнила этот липкий страх, который объял ее при одной мысли: а что будет, если Мэй ее сейчас выдаст? И как же она была благодарна, когда он ничего не сказал про ее выдумку, а сделал самый благодушный вид и подтвердил, что они обсуждают скандальную статью. Рассказала она и про встречу с бывшим врачом, и про то, как трудно было покончить с делом, и про то, как ее до сих пор попрекают тем, что она в это вообще ввязалась. Закончив свой нелегкий рассказ на уже известном моменте с передозировкой Роджера, девушка замолчала, выжидающе глядя на собеседника. Брайан молчал какое-то время, обдумывая услышанное. А потом наконец задал вопрос.        — Что ты хочешь от меня услышать? Честно.        — Уж точно не «прости, я был не прав», — усмехнулась Делфи.        — Верно, я и не собирался. — Он покосился на ее ногу, закованную в разукрашенный его друзьями гипс. Там не было только его надписи или рисунка.        — Я пообещала больше никому не причинять вреда. Это относится не только к Роджеру и не только к первой помощи.        — Ты уже перешла моральный горизонт событий.        — Звучит красиво, а что это?        — «Моральный»? — Брайан явно язвил, но, судя по более спокойному тону его голоса без явных нот агрессии, это было скорее что-то остаточное.        — Нет. Горизонт событий.        — Я пришел не лекции по астрофизике читать. Но могу рассказать. Потом. При одном условии. — Брайан наклонился к Делфи, говоря теперь даже как-то угрожающе. — Если ты отстанешь наконец от Роджера.        — Разбежалась и упала, — недолго думая, ответила девушка, явно начиная беситься. — Ну что мне, на крови поклясться? Как тебе еще доказать, что последнее, что я желаю и ему, и кому-то еще — это зло или иной вред?        — А как ты думала это доказать?        — Просто продолжить общение и показать, что от этого никто не умер, не заболел и вообще не пострадал, — развела руками Делфи, мол, это простое же решение. Брайан замолчал, какое-то время еще сверля собеседницу взглядом.        — Если только с Роджером что-нибудь случится, я найду тебя. И убью.        — М, вот как… — Делфи сложила пальцы домиком, откидываясь на спинку дивана. — И как же?        — Медленно. — Брайан произносил слова с расстановкой, так, чтобы каждое отпечаталось в ее памяти. — Долго. Мучительно.        — М-м-м… — Могло показаться, что она даже улыбнулась, замечтавшись, а потом безо всякого стеснения посмотрела ему прямо в глаза. — Обещаешь?        Брайан чуть чаем не поперхнулся от такого неожиданного заявления. Блин, а точно ли это была та милашка Делфи, о которой ворковал Роджер и на защиту которой бросался как бешеный? А точно ли ей нужна была защита? Более того, она даже сама подалась вперед, и хоть говорила с виду спокойно, но в каждой фразе будто нет-нет да и мелькали разряды тока:        — Если хочешь совсем меня запугать — хорошо, вот тебе карты в руки. Если Роджер сорвется еще хоть раз, можешь делать со мной все, что захочешь. Вот тебе мое слово.        — В плане…        — Считай, я твоя личная игрушка. Во всех смыслах. Уточнять нужно? — Она, с вызовом вздернув подбородок, посмотрела в глаза гитаристу.        Брайан еле удержал в руках кружку. Так-то ему Делфи нафиг не сдалась, несмотря на всю ее миловидность, но зная, как она принципиально относится к вопросу секса с учетом того, что она девственница… это звучало вполне убедительно. В самом деле, тогда в выигрыше все, и у нее просто нет резона как-то плохо влиять на Роджера — сама попадет под раздачу. Что ж, логическая цепочка выстроена.        — Ты же знаешь, что я тебя из-под земли достану? — он, прищурившись, буравил ее глазами.        — Да я сама приду, — примирительно подняла руки Делфи. А потом протянула одну для пожатия. — Договорились?        Вздохнув, Брайан отставил почти пустую кружку и пожал девушке руку. А потом потянулся к столику, беря маркер и наклоняясь к гипсу, выбирая место, где бы лучше нарисовать. Таких все равно оказалось немного, и потому музыкант довольно скоро намалевал дельфина. Но немного не того, каких рисовали другие.        — Это же…        — Косатка. Тоже дельфин, но тебе не стоит объяснять, чем он отличается от других?        — Оригинальнее Джона не будешь, не надейся. — Делфи тыкнула пальчиком в точку с надписью «Это очень далекий дельфин». Брайан только усмехнулся — да, это было точно в стиле Дики. Отложив маркер, он наконец поднялся и направился прочь из гостиной.        — Как, уже?.. — Мама подлетела почти что сразу. — Время позднее, берегите себя! Может, Вам что-нибудь теплое дать? К вечеру у нас холодает!        — О, нет, спасибо за заботу, — отнекался Брайан, в последний раз обернувшись и посмотрев на Делфи, не спускающую с него слишком пристальный взгляд. — Пусть поправляется.        — Вы так добры, — улыбнулась женщина, провожая гостя, — заходите к нам в любое время, будем очень рады!        — Благодарю. До свидания! — Брайан мило улыбнулся суетящейся женщине и напоследок бросил взгляд в сторону Делфи. Не обещающий ничего хорошего, подтверждающий, что он все услышал и запомнил, после чего закрыл за собой дверь, слыша щелчок замка. И правда, начало темнеть. Пора бы уже и в студию вернуться, авось успеет к ужину. Интересно, а с какой силой лопнет Роджер, если ему передать слова Делфи о ее предложении себя? Но проверять это не возникало ни малейшего желания. В конце концов… если к нему пришла большая и светлая, то кто он такой, чтобы разрушать чистые чувства, появившиеся впервые за много лет?