***
Делфи спустилась в студию, где кипела самая большая работа. Возле барабанной установки, разобранной наполовину, сновал плечистый мужчина, перекидываясь словами с другим пареньком, укладывающим мотки проводов в чемодан. Кажется, они и есть те самые, кого называют роуди. Так, ну, раз Роджер сказал, что можно, то почему бы и не обратиться. — Нужна помощь? — с самой приветливой рожицей девушка обратилась к парням, которые тут же на нее уставились. Осознав, что внезапное вмешательство незнакомого человека в уже отлаженный процесс выглядит… немного странно в их глазах, Делфи тут же исправилась. — Я Делфи, друг Роджера… — А-а, вот ты какая… — Тот, который вертелся вокруг барабанов, высокий, внушительного вида и с длинными темными волнистыми волосами, выпрямился и расправил плечи. — Будем знакомы, я — Крис Тейлор, можно Кристал. — Личный помощник Роджера? — Делфи припоминала что-то такое. Кажется, Роджер поминал добрыми словами всех помощников, и Кристала в частности, в той эпопее с едой. — Ха! А ты, я смотрю, уже в теме. — Парень заулыбался еще шире, хотя это казалось невозможно. — А это Рэтти, он за Фредди и иногда Джона. — В миру Питер Хинс, но так да, Крыс-Рэтти. Рад познакомиться, — отозвался Рэтти, паренек поменьше и потоньше, зато более растрепанный. Ну… нет, все же совсем на крысу он не походил. Разве только при очень большом и живом воображении. Зато когда он был, так сказать, в движении, сходство становилось немного яснее: вертлявый, подвижный, ловкий, не хватало только ушек и голого хвостика. Понятно, почему его так прозвали. — А вы правда роуди? — с горящими глазами спросила Делфи, оглядывая технических специалистов. Как-то она иначе представляла себе технарей от музыки. Если Кристал еще более-менее походил под ее представление, то вот Рэтти был совсем от него далек. И вот эти вот молодые мужики, потрепанные, взлохмаченные — профессионалы своего дела, те, без которых невозможен ни один стоящий концерт, незримые закулисные волшебники? Чудны дела твои… Но в глубине души уже сладко потянуло: ах, если бы к ним в команду… на голову бандану, чтоб волосы не мешались, руки в ноги — некогда мешкать, носиться с поручениями, нырнуть во все это с головой, в самую гущу событий, творить магию вместе с другими… — Нет, по секрету говорю: мы групи, — заговорщицки прошептал Кристал, залихватски подмигивая девушке, у которой на лице было написано, что она уже где-то витает в облаках. Ну точно, Мечтательница Делфи! Всё как музыканты и говорили. Даже если и не знаком с нею, по описанию узнаешь. — На самом деле после концертов это мы переодеваемся в девчонок, а вон те цыпочки надевают комбинезоны и матерят технику на чем свет стоит! — Цыц, Кристал, секреты-то не выдавай! И вообще, дотрепешься, а потом в прессе так и напишут! — Рэтти, да кому они нужны? — Кто? — Журнашлюхи! Загоготавшие парни сложились в три погибели перед Делфи без всякого стеснения. А веселые парни эти роуди, будет даже интересно, если… стоп, надо попридержать коней, она же запланировала остаться. Хоть и временно, но все же. Но хоть немного помечтать-то можно? — Так… — Гостья напустила на себя самый деловитый вид. Она же не мешать им пришла, а помогать, вот и шанс себя зарекомендовать. — Вам нужна моя помощь с чем-то? — О, да! — спохватился Кристал, откашливаясь, переглядываясь хитро с напарником. — Принеси ключ девять на двенадцать, будь добра. Делфи как и не было. Роуди молча посмотрели ей вслед. — Кристал? — окликнул задумавшегося друга Рэтти. — Ась? — Думаешь, она знает, что это? Это же девчонка! — Веришь, я заметил. — Парень вернулся к своим делам, прерванным появлением девушки. — Но, если хочет нам помочь, пусть помогает. Вот и посмотрим, на что она способна, помимо… — он не закончил фразу, но, судя по тому, как неодобрительно она прозвучала, он еще не определился до конца, как относится к тому, что происходило между его боссом и этой девчонкой. А так… Ну, решила фифочка помаячить и перед ними. Ну и пусть. И как ни в чем не бывало Кристал вернулся к особо упирающемуся демонтажу креплению. Он-то знал, что нужный гаечный ключ отыскать — все равно что иголку в стоге сена, да еще и если эта деревенщина вообще знает, что это такое, и что означает «девять на две…» — Вот. — В наставшей гробовой тишине так же внезапно появившаяся, как и исчезнувшая, Делфи протянула Кристалу гаечный ключ. Тот самый, нужный. Действительно, девять на двенадцать. Ну, никто же ее не спрашивал, чем она занималась по жизни, а про то, что в ее подработках числится и мелкая работенка на подхвате по ремонту разной техники, никто не мог знать. Да-а, когда деньги нужны, схватишься не только за запрещенные вещества, но и за отвертку с молотком, а для продвинутых — гаечные ключи с пассатижами. Именно поэтому Кристал с Рэтти уставились друг на друга, как бы спрашивая «ты тоже это видишь?» — Однако… — Рэтти присвистнул, беря ключ из ее рук и отвинчивая очередную деталь. — Вроде и деревенская баба, а соображаешь. — Вы так говорите, будто у нас нет ключей и гаек, а дома мы себе наколдовали из нибуя и солнечного света, — фыркнула Делфи, глядя на то, как лихо парни управляются с нагромождением, составляющим каркас барабанной установки. — Если хочешь ехать с нами, говори правильно! Учись, так сказать, профессиональному сленгу, — театральным тоном профессора заговорил Рэтти. — Вот скажи: ни-ху… — А я думала, что всю технику собирают-настраивают-разбирают руками… — А что такого? — Кристал поддакнул коллеге, попутно отдавая разобранные части работникам студии, чтобы унесли в машину. — Всего лишь слово, подумаешь, режет слух всяким ханжам! — Кто говорит, что не дрочит, дрочит в два раза больше, — подмигнул ему Рэтти, на что Кристал ответил молчаливым кивком, по-снобски выпятив нижнюю губу. — Добуя хотите, — сказала как вбила гвоздь Делфи. В ответ раздалось тихое «о-оу», под аккомпанемент которого к ним зашел наконец сам Роджер. — Родж, не дружи с ней, — по-отечески ласково сказал ему помощник, рядом с которым музыкант смотрелся хрупким мальчишкой, — она плохая девочка и ругается матом! — Да, я умею выбирать плохие компании, — недолго думая ответил барабанщик, наблюдая, как от инструмента постепенно не остается ничего. — А молодцы, быстро управляетесь. — Говоришь так, будто мы преступление какое совершили, — фыркнул Рэтти, заканчивая сборы. — Ладно, я пошел, оставляю вас тут, и не устраивайте МЖМ! — РЭТТИ! — послышался недовольно-возмущенный хор голосов. — Шучу-шуткую! Делфи, было приятно познакомиться, — солнечно улыбнулся парень, бочком выходя из комнаты и присоединяясь к Фредди. Роджер устало выдохнул, как будто это его только что заставляли выматериться и гоняли за ключом. — Родж, мне осталось немного, думаю, все это занесу сам, — обвел рукой останки барабанов Кристал. — Спасибо, Крис, ты на вес золота, — кивнул ему барабанщик, немного нервно потирая шею. — Я уже загрузил вещи, так что если нужна помощь… — Не-не, сам справлюсь, в конце концов, тебе спина нужнее. — Осторожно сложив конструкцию, Кристал направился к автобусу. Роджер и Делфи смотрели ему вслед, и каждый думал о своем. — Ну… по крайней мере, у тебя тут останется часть нас, — попытался приободрить погруженную в свои мысли девушку музыкант, нежно похлопывая ее по спине. — Тебе вон Джон музыкальный автомат починил, а Брайан математике учил. Жаль, что тот рисунок Фреда на гипсе того… отправился в далекое-далекое никуда. — Конечно, все это будет напоминать мне о вас, но самое дорогое все же сделал ты. — Делфи повернулась к нему, и Роджер заметил, как странно поблескивают ее глаза. Будто она вот-вот собиралась заплакать. Нет. Это просто плохое освещение. Да, ужасное освещение и яркий солнечный свет с улицы, только и всего. — А что я сделал?.. — Барабанщик попытался улыбнуться и напустить на себя виноватый вид, как кот, съевший сметану, но Делфи это не сильно помогло. Она переминалась с ноги на ногу, то ли не решаясь сказать, то ли не зная, какие слова подобрать лучше. — Дал мне понять, что… то, какая я есть… — Внезапно севшим голосом начала она. И, запнувшись, замолчала, судорожно втянув в себя внезапно ставшим таким холодным, до озноба, воздух. Роджер напряженно и молча ждал продолжения. Собравшись с мыслями и силами, Делфи тряхнула головой, словно отгоняя внутренних демонов, и продолжила. — Это… неплохо. Хорошо. Из груди Роджера вырвался вздох облегчения. Ну, конечно. Дело было даже не в том, что конкретно вот эта Дельфина Росси из Монмута двадцати четырех лет от роду хороша — каждый по-своему прекрасен, стоит лишь разглядеть эту красоту. Точно так же, как Делфи смогла увидеть доброту и заботливость в нем. «Для общества ты мудак, но ты сделал доброе дело», — так она сказала, когда он поведал ей историю с Тэбби, которая сейчас присоединилась к другим групи и болтала с ними как ни в чем не бывало. Вглядываясь в глаза замолчавшей девушки, он почувствовал, как его переполняет некое большое чувство. Иное, чем просто симпатия или обычная влюбленность. Это было немного другое… что-то… непередаваемое. По-настоящему глубокое, космическое, даже вселенское ощущение единства, и Роджеру подумалось, чувствует ли Брайан нечто подобное, когда размышляет о неизведанном, изучая астрофизику и понимая, что люди, даже те, кто мнит о себе невесть что — просто пыль по сравнению с самой жизнью, Вселенной? А раз так, стоит ли думать о том, кто ты для кучки незнакомцев, называющейся «обществом»? — Дельфина… — он притянул ее к себе, заключая в объятия, так как никаких слов не хватило бы, чтобы передать это захватившее его чувство, надеясь каждой клеточкой тела, что он сможет без слов передать это чувствои ей. Она также безмолвно обняла его крепко-крепко, спрятавшись от всего света в его объятиях. Они просто стояли так какое-то время. Нехотя Делфи слегка отстранилась, снова встречаясь взглядом с Роджером. И тот, легко фыркнув и снова нацепив личину беззаботного шута, брякнул: — Ну, конечно. В любом человеке есть что-то хорошее, даже в самом… отбитом, — Роджер хитро подмигнул ей, — даже таком, как я! За что тут же схлопотал от девушки кулачком в грудь. — Эй! Так нечестно! — Да, ты прав. Надо еще добавить, чтобы на всю жизнь запомнил! — Несмотря на ставший вновь ироничным и беззаботным тон, Делфи не могла так быстро, как Роджер, изобразить безудержное веселье, и даже улыбка ее оставалась с легкой грустинкой. Постепенно дом пустел и жизнь в нем будто останавливалась. Работники разошлись по делам, роуди уже разместились по другим фургонам. Казалось, все негласно торопили друг друга — на горизонте показывалась тяжелая, темная тяжелая туча, несущая в себе грозу. Роджера выкрикнули откуда-то из суеты, и он умчался решать насущные дела. Делфи облокотилась о дверной косяк, поглядывая то на виновницу плохой погоды, то на вереницу минивэнов. А ведь когда-то она спряталась от грозы именно здесь, на студии, и с той поры понеслась такая чехарда в ее жизни, что она уже и не знала, что об этом думать. Но все же когда все началось, все эти перемены? Когда ее мама отправила с гостинцами? Когда она согласилась поехать? Наверное, это было уже неважно, ведь прежние мечтательные глаза смотрели на горизонт и видели там тысячи дорог, простиравшихся перед девушкой. Она может вырваться и поехать вслед за друзьями. Друзьями ли… — Ну что, рыбонька, мы тут все, — вернул Делфи с небес на землю волшебный голос Фредди, который подкрался откуда-то незамеченным, как кот на мягких лапах, и по-братски целуя ее в щечку, пробивая девушку на неожиданный смех. — Пока нас не будет, давай тут без глупостей, только умности! — И зови юриста перед заключением договоров, — добавил Джон, просачиваясь в проем с баулами и чемоданом. — Мне это до конца жизни припоминать будут! — Делфи закатила глаза, улыбаясь. — А то! — сгрузив багаж, Джон вернулся к девушке и заключил ее в тесные объятия. — И не раз! — Делфи шутливо закатила глаза, в очередной раз признавая свой проступок. — И еще… я тут увезу кое-кого отсюда? — Фредди, счастливо улыбаясь, расстегнул топорщащуюся в районе груди кофту, и оттуда выглянул маленький рыжий ушастый котенок с розовым носиком. — Такой славный! И такой одинокий. Я так и не понял, он прибежал сюда или жил на студии, но я твердо решил, что ему нужен новый шикарный дом! — Еще одной счастливой душой больше! — Котенок удостоился почесушек от девушки, и радостный обладатель рыже-полосатого чуда, подхватив последний чемодан с порога, понесся к фургону, по дороге разглагольствуя о дожде, грозящему намочить его костюм, прическу, и не дай Бог, кота! Да ладно, не такой уж дождь и сильный, но если послушать Фредди — на Монмут обрушился не иначе как тайфун! Если тексты его песен будут такими же экспрессивными, Делфи точно не удивится, узнав, что однажды эти ребята заберутся на вершины чартов и задержатся там надолго. — Ну, умница, последний шанс для тебя, — услышала она над ухом вкрадчивый голос Брайана, а потом краем глаза заметила рядом облако черных кудрей. Последний шанс — запрыгнуть на ступеньку фургона и укатить в закат (точнее, в грозовую тучу), на прощание позвонив из студии маме. Мэй определенно змей-искуситель, не иначе. Да ладно, Делфи бы в жизни не поверила, чтобы Брайан, который ратовал за то, чтобы она нормально выучилась и построила прочный жизненный фундамент, внезапно взял и поменял позицию. — Да ты же сам того не хочешь. — Она шутливо толкнула его плечом. — Верно. — сказал он уже нормальным голосом и засмеялся, уворачиваясь от очередного шутливого тыка. — Учись. Хорошо, плохо, не важно. Как получается, но прикладывая силы по-настоящему. Главное, учись. Не только в школе, но и просто в жизни. Не чтобы получить конфетку за послушание и «бытие хорошей девочкой», просто… мир за пределами школьной программы намного сложнее. Учеба… это не только полученные знания. Сам процесс может многому научить. А даже это может пригодиться потом. Ставить цели. Идти к ним. Достигать. — Гитарист поднял голову, какое-то время глядя туда же, что и юная собеседница. — Учись учиться, знать, видеть ясно и четко, понимать, что к чему. Искать необходимые ответы. Задавать правильные вопросы. Помнишь, я обещал рассказать тебе про горизонт событий? Вот он. Там, за поворотом дороги, лежит неизвестно что. Пока ты смотришь, оно так и будет неизвестностью. Но вооружись знаниями и замечай возможности — и перед тобой откроется любая тайна, а значит, и новый путь.- Он тепло посмотрел на девушку и открыто улыбнулся. — Ладно, покривил душой — это на самом деле научный термин, но я его превратил в метафору. — И метафора получилась очень даже яркая, — как завороженная, ответила Делфи. — И… ты прав. Мне еще столько всего нужно узнать. — Перестанешь учиться — перестанешь жить. — Это только звучало так сурово. Голос Брайана звучал вовсе не устрашающе, напротив — он словно на мгновение превратился в доброго ментора, наставляющего ученицу. — Обещаю, что выучусь. — Делфи со всей серьезностью посмотрела на некогда сурового неприятеля, но теперь — почти друга. Они оба знали, что значит «обещаю» из ее уст. А значит — они еще встретятся. Все впятером. — Выучусь. Найду и догоню вас, трепещите! Они залились беспечным смехом и Брайан наконец сгреб девушку в крепкие объятия. — Успехов тебе. — шепнул он ей напоследок. — Роджер, ты скоро? — Мэй крикнул куда-то в глубь дома, отпуская ее и направляясь к фургону. Тишина. Квины еще до отъезда шутили, что поэтому они и постараются загрузиться пораньше — чтобы у него было время поплакать и наговорить прощальной ерунды, на что получили по легкому лещу от несдержанного барабанщика. Все равно они были неправы. Роджер был непривычно тих, даже когда закидывал вещи в автомобиль, как будто не видя Делфи… но все быстро прояснилось, когда он наконец обернулся к ней. Для невнимательного человека это будто был тот прежний Роджер, который запутался в собственных желаниях и вообще подумывал перестать желать чего-то — но та, кто прошла с ним эти три странных месяца, не могла не заметить перемену в его взгляде. Это была самая простая и самая человеческая грусть. Роджер уже открыл было рот, чтобы произнести целую речь… но вместо этого — тишина. Он то собирался с духом и делал глубокий вдох, то жмурился и сжимал руки в кулаки, чтобы… нет. Нет. Нет, нет, нет. Это не могло быть правдой. Лето не могло кончиться так быстро! — А я… отсюда уехать хотел, ну, когда приехал… — глупо улыбнулся Роджер, тут же ругая себя за такую идиотскую реплику. — А сейчас не хочу. То есть, я хотел сказать… терпеть не могу такую глушь, ой, ну, я имел в виду… — Я п-понимаю. — Делфи посмотрела на него, стараясь вложить во взгляд всё, что чувствовала сама сейчас. Поддержать. Мол, ты не глупость сказал, я догадываюсь, что ты сейчас чувствуешь. — Я знаю, что это… грустно. Да, у нас тут не Лондон, но даже здесь есть что-то, что цепляет… что ли. — Да, это как с «Империей света» Магритта: неправильно, но будто… кажется родным. Чувство дома. — А она храбрая девочка. Держится. Роджеру бы очень хотелось, чтобы сейчас кто-нибудь выскочил с подсказкой, что делать — может, взять Делфи за руки? Обнять, поцеловать в висок, растрепать волосы? Или вообще не касаться, дабы не прошибло на сильные эмоции? Продолжать толкать речь или молчать, глядя в понимающие темные глаза? Как всё просто и естественно произошло там, в студии, каких-то полчаса назад. И как нелепо, вывернуто, ломано и скомкано всё происходит сейчас. Но сейчас она опередила его, обвивая руками его тело и крепко сжимая в объятиях. И, черт побери, за одну секунду этого чувства можно было бы променять все удовольствия мира. Если было бы можно это ощущение поставить на полочку, или повесить на стену, да просто как-то сохранить, а лучше всего — прижать к сердцу и никогда не отпускать, как переносной лучик солнца, который всегда согреет и никогда не погаснет… — Найди нас. Ну, пожалуйста… — так беззащитно и по-детски это прозвучало, что больше Роджер не смог сказать ни слова. Его дыхание прервалось, еще раз, и еще, а тело сотрясла еле заметная, мелкая дрожь. Больно. Черт побери, как больно. Он обнимал своего дорогого человека так, будто она ему приснилась, и если он ее отпустит, она исчезнет, как грёза, как будто ее никогда и не было. От нее пахло солнцем. Ну, на самом деле всего лишь травами, и немного дорожной пылью, и чем-то еще, но почему-то он решил, что у солнца был бы именно такой аромат. Как в тот раз, когда они отдыхали у озера. Это хорошо. От этого легче. Он может видеть солнце и вспоминать об этом лете, об этой деревушке и об этой странной девушке. Пусть это будет не конец. Он… он знает ее номер, он обязательно ей позвонит, он будет звонить, пока наконец на другом конце не останется тишина, или же голос ее мамы не сообщит, что она уехала на поиски лучшей жизни. — Найду… обещаю, что найду… ты ведь знаешь… я держу слово. — Ее голос слышался вперемешку с мокрыми всхлипываниями, а горячие слезы щекотали губы, оставляя соленый привкус. Лицо девушки исказила неподдельная боль и тоска, и она даже не пыталась выглядеть лучше в этот момент, откровенно рыдая на плече внезапного друга. Это жизнь. Не картинная с глицериновыми слезами и возвышенными физиономиями с широко открытыми глазами. Пусть жизнь будет такой: некрасивой, неприглядной, но настоящей. Надо быть честной с самой собой: он может забыть ее имя, ее лицо сотрется из его памяти, но… «не отпускай тепло рук, которые тебя держали». Люди забываются. Не забывается то, что они за собой оставили. Делфи надеялась, что он запомнит ее как кого-то хорошего, кто был в его жизни. — Пора. Тебе пора, а то опоздаете, — шепнула Роджеру Дельфина, в последний раз обнимая его со всей силы и наконец расцепляя руки под его полным тоски взглядом. Он смотрел на нее огромными недоумевающими глазами и непонимающе хлопал пушистыми ресницами, как ребенок, которого мама оставляет одного в очереди в магазине, даже не пытаясь отпустить Делфи. Его лицо постепенно каменело, но взгляд… Взгляд оставался все тем же. Пока почти одновременно они не отступили друг от друга. На прощание, всё еще держа друг друга за руки. Ещё пол-шага. Разрывая руки. Глаза в глаза, не отрывая взор. Он точно ее видит? Не был ли он ее сном? Она точно не его видение, не галлюцинация? Может, все это лето было его одним большим глюком в наркотическом угаре? Секунда. Другая. Они все еще там. Она стоит, обхватив себя руками с мокрым от слез лицом, и смотрит на него. Ей можно, она же девушка. А ему нет, как бы ни жгло глаза. Ведь так? Спина наткнулась на холодный металл автомобиля, а изнутри слышался гам, смех, перешучивания и болтовня, но едва только Роджер показался на пороге, как все затихло. Дверь захлопнулась, и фургон, подняв из-под колес мелкие брызги, тронулся с места, увозя из Монмута веселых талантливых горожан-музыкантов и лето, которое они сделали… сказать «незабываемым — значит не сказать ничего». Минута, две… горизонт начал расплываться, а автобус наконец превратился в маленькую черную точку в конце длинной серой дороги. Какое-то время Делфи еще стояла, смотря вдаль и даже не пытаясь вытереть слезы. А потом она глубоко вздохнула, отгоняя тяжесть с сердца, расправила плечи и направилась к одиноко притулившемуся у каменной оградки велосипеду, пока дождик действительно не превратился в чертову грозу.***
So this is who I am And this is all I know And I must choose to live For all that I can give The spark that makes the power grow And I will stand for my dream if I can Symbol of my faith in who I am But you are my only And I must follow on the road, that lies ahead And I won't let my heart control my head But you are my only And we don't say goodbye We don't say goodbye And I know what I've got to be Immortality I make my journey through eternity I keep the memory of you and me Inside Fulfill your destiny — Is there within the child? My storm will never end My fate is on the wind The king of hearts, the joker's wild We don't say goodbye We don't say goodbye I'll make them all remember me 'Cause I have found a dream that must come true Every ounce of me must see it through But you are my only I'm sorry I don't have a role for love to play Hand over my heart I'll find my way I will make them give to me Immortality There is a vision and a fire in me I keep the memory of you and me, inside And we don't say goodbye We don't say goodbye With all my love for you And what else we may do? We don't say goodbye.
***
Опустошенная Делфи рухнула на кровать в своей комнате. Это день, как сказочный вампир, выпил из нее все силы. Будет новый день. Будут новые горизонты. Новые победы и поражения. Но это будет в будущем. А сейчас… хотелось просто выть. Делфи смахнула опять навернувшиеся слезы и приказала себе собраться. Начать с того, чтобы переодеться в более удобное домашнее. Да, именно. Правильно. К тому же, как ни пыталась она быть аккуратной, но брюки она таки заляпала по дороге. Из кармана внезапно выпал сложенный в несколько раз листок. С недоумением развернув его, она прочла: «Здравствуй еще раз, Дельфина. Надеюсь, моя записка не затеряется по пути. Не то что бы я сомневался в намерениях моего блондинистого друга, но я слишком хорошо его знаю. Он взял твой номер телефона. Но, считаю, будет разумным предоставить и тебе возможность связи с кем-то из нас, ежели никто больше не додумался до этого. Ниже — почтовый адрес. Надумаешь, что и как, пиши. Д.Д. p.s. Удачи.»