Семнадцать мгновений любви

- У тебя очень милая мама… - Жасмин изо всех сил пытается скрыть неуместное смущение, зная, что если выдаст себя, надоедливый вокалист тут же пристанет и не исключено, что поднимет на смех. У него просто талант это делать. - Я знаю. – Камиджо удивленно отрывается от программы телепередач, бросив пульт от телевизора на диван. – А с чего ты… - И ты на нее очень похож. – Перебив, продолжает Ю, покосившись на пульт. - Я знаю. - Она мне понравилась. Юджи лукаво улыбается, сделав звук телевизора потише. - Я знаю. И ты ей тоже. - Я знаю! - Как мой друг. - Я… Неожиданно наклонившись, Камиджо закрывает Юичи рот поцелуем, чувствуя как тот, приличия ради, легонько бьет его по плечам и пытается что-то сказать, но как всегда безуспешно. «Это была дурацкая идея», проносится в голове у Ю, в тот момент когда он, сдавшись, мягко обнимает Юджи за шею, скрестив руки и отвечая на поцелуй уже не сопротивляясь и не пытаясь отстоять свою точку зрения. Но действительно, ехать «знакомиться» с родителями Юджи Камиджо он был сегодня совершенно не готов. - Ты еще скажи спасибо, что нас не оставили ночевать. – Вокалист издевается, совершенно точно издевается, нарочно шепча в губы, заставляя дрожать даже против воли. Ю хмурится, старательно делает вид, что недоволен, но если бы только он хоть раз мог взглянуть сам себе в глаза сторонним взглядом, мгновенно понял бы, что все это пустое. Во-первых, от Камиджо он просто физически не может ничего утаить. А во-вторых, так блестеть могут глаза только счастливого человека, а не отнюдь не чем-то недовольного. - Не делай так больше. Ты просто воспользовался тем, что я не могу развернуться и уйти, оказавшись нос к носу с твоей мамой. – Прибавив звук, Жасмин сдержано улыбается, мягко коснувшись щеки Камиджо теплыми чуть обветренными губами. Но почему-то такая невесомая нежность нравится Юджи куда больше тысячи самых умелых поцелуев. - Почему же? Ты вполне мог сослаться на неотложные дела, сказать, что тебе внезапно надо ехать к сестре, с собакой в ветклинику, на край света, да еще мало ли, куда… - Ну, это же была твоя мама! – Ю почему-то сам того не желая делает упор на слове «твоя», тут же досадливо прикусив язык, увидев, как довольно заулыбался вокалист. - И то, что это _моя_ мама не давало тебе возможности предстать в невыгодном свете? Ю, ну какой же ты… Юичи очень хочется спросить «какой!?», непременно с оттенком недовольства и негодования. Но он почему-то не может, только кивнув и тут же пожав плечами. Камиджо доставляет огромное удовольствие наблюдать за Ю, особенно когда тот злится или недоволен, при каждом удобном случае не забывая напомнить, что в гневе люди бывают очень красивыми. И только ради того чтобы разозлить и смутить его, Юджи устроил весь этот цирк с «съезди со мной сегодня кое-куда, мне очень нужно, чтобы ты был рядом». Без особого интереса щелкая каналы, оставив ночной музыкальный, Жасмин протягивает руку, выключая в комнате свет. Камиджо тихо ворчит ему в шею, положив голову на плечо, потому что никогда не смотрит телевизор в темноте, считая, что это сильно портит зрение. Хотя, он вообще особенно телевизор не смотрит, и давно забыл, когда последний раз был в кино. Приоткрыв глаза, он вдруг зарывается носом в волосы Ю, растрепывая и без того еле держащийся крохотный хвостик, недоумевая, как басист может столько времени тратить на укладку волос по утрам, весь день ходить, при каждом удобном случае не забывая эффектно тряхнуть копной каштановых волос, а вечером сделать что-то немыслимое, например – два хвоста. Совсем маленьких, за ушами, но придающих такой вид, что сдержаться нет никакой возможности. - Юджи-и-и… - Ю втягивает голову в плечи, стараясь уйти от щекотных прикосновений, в то же время чувствуя, как вся кожа покрывается мурашками. – Ну что ты делаешь, не порти мне прическу, ну!... - Это – прическа? Хотя, впрочем… Я помню, что у тебя на такое слабость. Голос у Камиджо какой-то сонный, мурлычущий, словно у довольного жизнью кота. Мягко приобняв его одной рукой, Жасмин ласково вплетает свои пальцы в его волосы, словно бы в ответ лохматя и тут же приглаживая прядки. - На что у меня слабость? – В ночной тишине квартиры, прерываемой лишь неясным гулом телевизора, голос басиста звучит глухо. Юджи задумчиво целует его, стаскивая резинку с волос и растрепывая, вдыхая сладкий запах духов и шампуня. - Я помню, когда-то давно у тебя было два шикарных длинных хвоста… И знаешь, что мне всегда хотелось сделать, когда я их видел? - Что? - Дернуть. Жасмин смеется, и не как обычно по секрету, а искренне и от души, уткнувшись лицом вокалисту в шею, рассеяно поглаживая кончиками пальцев по щеке. - Ты случайно не в закрытой школе для мальчиков учился? - Нет, а что? – Юджи слегка дергает его за прядки волос, сдерживая смех. - Кажется, ты в свое время недостаточно насладился прелестями переходного возраста, когда так тянет дергать девочек за хвостики и косички. – Отвечает Ю, все еще не в силах справиться со смехом, про себя совершенно не ожидав, что Камиджо помнит такие детали его джакуровского прошлого.