Not so easy.

Момент, когда между Эвелинн и Акали пробежала искра, был особенным. Для большинства это была бы глупость, но для Эвелинн — поступок, определивший рэпершу в особую группу доверенных людей. Это не было волшебное высвобождение из рук фанатов или какого-то злодея. И не сказать, что спасение жизни. Но то, что это был особенный поступок — это правда. Она возвращалась с репетиции домой, и к ее ужасу, припаркованный неподалеку от студии спорткар оказался эвакуирован. И, словно выследившие по запаху крови волки, дежурящие возле студии репортеры, не заставили себя ждать и кинулись к ней, стремясь засыпать очередными вопросами. — Мисс Эвелинн! — Эвелинн! — Стойте, пожалуйста! Эвелинн сжала зубы и страшно нахмурилась. Она не могла уйти от прессы, а вернуться обратно в студию не было возможности — там уже давно никого не было. Так уж повезло, что она ушла последней и тревожная sms, отправленная Ари, с содержимым — «спасай, тут пресса, а мою тачку эвакуировали!» — стала ее единственной надеждой. Глупо, но она тогда забыла любой номер такси, какой только был в ее голове на такой случай. В густом полумраке улиц, еще неосвещенных до конца фонарями, прозвучал бодрый мотоциклетный рев. Пока окружающие, включая Эвелинн, замерли в изумлении, водитель припарковался прямо возле солистки. Лишь после того, как тот остановился, дива неожиданно признала в нем Акали, чье лицо было скрыто за шлемом. Та, недолго думая, едва остановившись возле нее, тут же скомандовала: — Залезай! Повторять дважды не пришлось — она мгновенно села позади девушки, обхватила ее за талию, прижалась к спине и интригующе шепнула: — Моя героиня. И они умчались под вспышки фотокамер и бесконечный гогот вопросов им вдогонку. Когда они преодолели несколько кварталов и остановились на светофоре, Эвелинн отважилась расспросить рэпершу, восседающую за рулем. — Как ты нашла меня? И как давно у тебя есть мотоцикл и права? Та, слегка искаженным от шлема голосом, заявила с гулким смехом: — Ты отправила sms, забыла? — О, видимо, у меня палец соскользнул. — Эвелинн хмыкнула, вспомнив, что два контакта на «А» в ее телефоне находились очень близко друг к другу. Никогда ошибки не приводили к таким хорошим стечениям обстоятельств. — Впервые счастлива, что ошиблась именно так. Ари добиралась бы до меня дольше. — А мотоцикл не мой. — Тут же добавила Акали, плавно рванув на зеленый свет. — И прав у меня нет, но водить я умею. Не бойся, ничего криминального — мне мотоцикл одолжил приятель с улицы. Сказал, чтобы я потом вернула его по адресу, который лежит под сидением. — Вот так просто? — Ну, не будь я членом K/DA, думаю, так легко не было бы. — Прозаично подметила рэперша. — К тому же, как я могла проигнорировать такой зов о помощи? — Ты подоспела как раз вовремя. — Эвелинн с усмешкой, обхватила руки вокруг крепкой талии, чувствуя себя… В безопасности. Это было приятное чувство. Впервые за долгое время. — Спасибо. — Я не знаю твоего адреса. — Напомнила та бодро. — Рули в сторону набережной. — Просто отозвалась Эвелинн, уткнув нос между лопаток водителя. Каприз дивы был исполнен и тот вечер пятницы они незаметно для себя, провели вдвоем, колеся по окрестностям, а потом заглянули на пляж, держась подальше от скоплений людей, что могли их узнать. Рэперша не задавала вопросов — лишь с улыбкой исполняла мелкие прихоти дивы, находя в них приятное времяпровождение. Она получала удовольствие каждый раз, когда солистка одаривала ее своей улыбкой. Минула всего неделя с их официального громогласного выступления и всего лишь два месяца с их знакомства в кругу группы. Они немного не поладили вначале, из-за высоких требований дивы и ее излишней критики каждого аспекта творчества новенькой, но когда первый порыв бунтарства утих и Акали взглянула на заявления солистки под призмой трезвой оценки, то поблагодарила Эвелинн. Та же с усмешкой заявила ей: «Хватит строить из себя самую незаурядную рэпершу Азии, а стань ею уже, наконец!». Акали восприняла это как вызов, и когда их песня по-настоящему «выстрелила» — она была счастлива, что однажды Эвелинн так себя повела с ней. Она признавалась себе в том, что с ней бывало крайне сложно и именно такие прямолинейные люди, как Эвелинн были для нее скорее необходимостью, чем препятствием. На протяжении всего того времени, что они общались, Акали подмечала за собой особое внимание к солистке. Она… была красива, чего греха таить, но если бы только это. Был у Акали особый пунктик личных вкусов. У нее была слабость к труднодоступным женщинам, чей нрав был необузданным и являл из себя скопление одной сплошной дикой стихии. И то, какой Эвелинн была — било рэпершу буквально в сердце. И видя, что она вызывала у девушки взаимные эмоции, Акали не могла перестать проявлять к солистке знаки внимания. В каком-то смысле она делала это без всякого умысла — ей просто нравилось проводить время с солисткой, и она плыла по течению, постепенно осознавая, куда именно лежит ее путь и неожиданно для самой себя, не делая ничего для того, чтобы как-то воспрепятствовать этому. Тем вечером они смогли застать потрясающей красоты закат на фоне колышущейся синевы водных просторов, заняв лучшие зрительские места — на высоком холме, что возвышался над расстилающейся внизу полоской пляжа. Эвелинн направила Акали сюда, потому что хотела посмотреть на вид и они обе не пожалели о том, что решили подняться на такую вершину — представшая тогда картина завораживала. Золотистый и алый на фоне синевы — идеальная картина, восхищающая сердца большинства людей. Смотрящая на этот пейзаж Эвелинн сняла свои очки и расплылась в расслабленной улыбке. И сколько же в этом жесте, на самом деле, было усталости и искреннего счастья, что все ненадолго закончилось. Акали, увидевшая это, нахмурилась и задумалась — так ли легка была доля солистки. — Ты выглядишь очень напряженной и уставшей. — Не смогла сдержать Акали своих мыслей, высказавшись вкрадчиво и осторожно. — Просто… — начала Эвелинн медленно и неохотно. -…утомилась за эту неделю. Акали не верила в это. Эвелинн явно преуменьшала свои проблемы, но допытываться она не стала, посчитав это невежливым. Все же, прекрасный закат и небольшая порция адреналина до этого, явно не позволяла Акали так просто отбросить затею повеселиться этим вечером. Она планировала до этого поехать в ночной клуб, чтобы напиться и танцевать до упаду, но теперь, когда она пересеклась с Эвелинн, то чувствовала, что не хочет так просто оставлять ее. Они не так часто собирались вместе после репетиций, а сейчас у них первые свободные выходные! — Эй, айда затусим вдвоем? — Предложила Акали с ухмылкой. — Напьемся и потанцуем! У нас первые свободные выходные выдались! — А тебя только это интересует? — Хмыкнула Эвелинн, невольно скрестив руки на груди. Впрочем, нельзя было отрицать, что во взгляде золотистых кошачьих глаз мелькнула искра интереса. — Компания красивой женщины тоже достойная причина. — Не смогла удержаться от кокетливого комментария рэперша, чем вызвала у Эвелинн хитрый взгляд с безмолвным вызовом. Спустя мгновение она со смехом и легким провоцированием спросила: — И как часто компания красивых женщин для тебя — достойная причина? Глаза Акали заблестели от небольшого смущения, мигом окрасив легким румянцем и ее лицо, однако, спустя пару мгновений взгляд стал вызывающим и откровенным, а сама рэперша, поддавшись вперед, неожиданно мурлыкнула: — Чаще чем ты думаешь, детка. — Акали еле сдержала торжествующий смех, когда лицо Эвелинн незаметно окрасилось легким румянцем, как ее собственное, и, словно смакуя небольшую победу, продолжила: — Не люблю афишировать свою предрасположенность, но не увиливаю от таких вопросов. Тебя это беспокоит? — Абсолютно нет. — Тут же отозвалась Эвелинн спокойно и вновь увела задумчивый взгляд вдаль. — Но ты права — это первые свободные выходные за долгое время. А я забыла, когда в последний раз с кем-то проводила вечер пятницы. Надо было позвать девчонок собраться всем вместе. — Так, значит, ты согласна? — Я меньше всего сейчас хочу возвращаться в свою одинокую квартиру. — Протянула Эвелинн с усмешкой, чем вызвала у Акали кокетливый взгляд. — И ты что-то говорила о компании потрясающей женщины? — Еще немного и я начну считать, что ты разводишь меня на комплименты. — Акали надела мотоциклетный шлем, но хватка Эвелинн на плече внезапно ее приостановила: — Что такое? — Могу я порулить? — В голосе дивы слышалась очень маленькая, но все-таки отчетливая просьба, а не требование и, слыша ее, Акали не смогла удержать очередной ухмылки и с неожиданной наглостью заявила: — За поцелуй, детка. — Ох!.. — Эвелинн приложила ладонь к груди и вздернула нос, словно оскорбилась, но по взгляду и усмешке, не сходящей с ее уст, было видно, что это совсем несерьезно. Окинув Акали оценивающим взглядом, дива цокнула языком. — Ты неисправима, верно? — М-м, я все еще жду, детка. — Напомнила Акали, сняв шлем, с наглой усмешкой и улыбнулась шире, когда солистка сделала к ней решительный шаг, схватила за воротник и оставила на щеке пылающий липкий от помады поцелуй. Акали закатила глаза и умиленно замычала: — М-м-м, словно касание ангелов. — Она покорно отдала шлем и нарочно не стала стирать следы пурпурной помады. — Я не буду мыть эту щеку до скончания веков… Или до первого втыка от Ари. — Предупреждаю, я езжу только быстро. — Заявила Эвелинн надевая шлем и устраиваясь за рулем мотоцикла. — О, не волнуйся, я не из пугливых! — Тут же отозвалась Акали, устраиваясь позади дивы. — Поехали! *** Они не поехали в элитный клуб или что-то вроде этого. Они гоняли по дорогам города, дерзко превышая допустимую скорость. Акали, обвивающая талию солистки, не могла перестать восхищаться. — Эви, ты жжешь! — Перекрикивая ветер, бьющий в лицо, заявила Акали. Мотоцикл издал мелодичный рев, ускорившись. — Как будто летим, уху! — Сочту за комплимент. — Произнесла Эвелинн, перед тем как свернула в сторону подземного тоннеля. Там, ускорившись до предела мотоциклетной скорости, Эвелинн гулко засмеялась: — Смотри не свались, а то месяц с асфальта соскребать будут! Восторженный крик Акали сотряс стены тоннеля в громогласном эхе. Эвелинн удовлетворенно улыбнулась, заслышав смех позади себя и усилившуюся хватку вокруг талии. Впрочем, это путешествие закончилось и случилось это довольно неожиданно. Опьяненная скоростью, Эвелинн не заметила то, как полоска топлива стремительно подошла к концу, и транспорт заглох, когда они проезжали неподалеку от парка. Впрочем, девочки не растерялись и решили продолжить свой спонтанный вечер в парке. Купив в местном магазине самый дорогой алкоголь (Эвелинн все равно называла его крайне дешевым и низкокачественным) в виде коньяка и, найдя более-менее скрытый уголок под кроной плакучей ивы, они устроились на траве, торжественно открыв купленную недавно бутылку. И едва только терпкий аромат проник в Эвелинн, как та ясно осознала — она действительно нуждалась в том, чтобы затмить свою усталость алкоголем. И единственное, что ее останавливало — отсутствие достойной компании. Они с Ари были лучшими подругами, но точно не хорошими собутыльниками — их дорогая лидер не умела пить, и алкоголь очень быстро на нее действовал, чаще всего оставляя Эвелинн в одиночестве, наедине с бутылкой. Потому с ней дива пить отказывалась. Кай’Са? Она просто не знала, пьет ли их хореограф. Акали? Черт, рэперша источала вокруг себя ауру бунтарства и неповиновения всему, что только можно. Она не сомневалась в том, употребляет ли она и умеет ли вообще пить. И судя по решительному блеску в голубых глазах, она не ошиблась с выбором собутыльника. — Мы не взяли стаканчиков, а с горла пить я перестала с тех пор, как траванулась паленным спиртом. — Заявила Акали с гулким смехом, на что Эвелинн задумчиво открутила цилиндрическую крышку и, прищурив глаза, наполнила ее темно-янтарной жидкостью. — Хм, ну, допустим. — Хмыкнула Акали и восхищенно уставилась на то, как дива залпом опрокинула в себя небольшую порцию горячительной жидкости. — И все равно, надо было ехать ко мне… Там коллекционные марки. — Еще чуть-чуть и я подумаю, что ты алкоголичка. — Беззлобно посмеялась Акали, принимая своеобразную рюмку в руки и также опрокидывая в себя один глоток янтарной жидкости. — А-ах!.. Ух, черт! — Ты что никогда не пила коньяк? — Неа! — Легко призналась рэперша. — Боже… — Эвелинн чуть посмеялась. Спустя несколько рюмок, когда общий градус внутри стал намного выше, откровенность разговоров также стала пропорционально все более ощутимой. Они не были пьяны, но язык явно их уже не слушался, ведая первое, что крутилось в голове. — Так, ты все это время была лесбиянкой? — Эвелинн полулежала на траве, облокачиваясь о дерево корпусом, видимо, совсем позабыв о первых порах ее чистоплотности и нежелания испачкаться о траву. Акали абсолютно расслабленно валялась на траве, подперев голову руками, словно подушкой и глядела в крону ивы, чьи длинные гибкие ветви чуть касались ее лица. Вопрос солистки не вызвал у рэперши каких-либо изменений в мимике — она все также с пьяной полуулыбкой глядела вверх. Хотя, нет, глаза, слегка помутненные дымкой алкоголя, чуть засияли от внутреннего смеха. Несмотря на это, она медленно подняла вверх указательный палец и спокойно проговорила: — Я не говорила, что я лесбиянка. Я сказала, что люблю проводить время в компании шикарных женщин. — С этим спокойствием и веселостью, с которой Акали это произносила, нельзя было не заметить того, как она провоцирующе вновь и вновь демонстрировала так и не стертый след пурпурной помады на щеке. — Так что можешь воспринимать эту информацию, как тебе угодно, детка. — Детка… — Эвелинн неожиданно прыснула, прикрыв ладонью рот. -…ты никогда так никого не называла. Почему я? — Может быть, ты мне понравилась? — Акали расплылась в вызывающей усмешке и прикрыла глаза, не увидев то, как Эвелинн с дополнительным смешком покрылась неожиданным румянцем. Неясно, от смущения или от опьянения. — Или я нахожу тебя очень симпатичной. — Ах, какая банальщина. — Эвелинн задумчиво взглянула на жидкость внутри цилиндрической крышки. — Знала бы ты, сколько раз я слышала это. — Не сомневаюсь. — Ничуть не отступила Акали, неожиданно подперев голову рукой, чуть перекатившись набок в сторону Эвелинн. — А они все говорили о том, как мило ты хмуришься от солнца? — Эвелинн чуть замерла. Акали незамысловато продолжала: — Реснички так мило дрожат, словно сейчас полетят, как мотыльки. А между бровей маленькая, почти незаметная морщинка. — Врешь, коза, нет у меня морщин. — Тут же шикнула Эвелинн, на что Акали звучно прыснула и расхохоталась. — Нету-нету, — Тут же сдалась рэперша, но добавила: -…но когда закрываешь глаза и хмуришься от солнца, есть. Маленькая и такая милая. — Ох, заткнись! — Эвелинн фыркнула и нахмурилась. — Ладно, все равно, веришь или нет. Я-то знаю. — Акали осталась при своем и при своей нахальной усмешке. Более того, она продолжила свою маленькую речь: — Поставлю твою фотографию себе на фон в телефоне. — Зачем? — А чтобы я видела твое личико, когда мне будет одиноко ночами в своей кровати. — Как мило. — Эвелинн закатила глаза, но ее лицо не переставало быть чуть розовым от румянца. Запасы коньяка были опустошены наполовину. — Так, откуда ты, Акали? — Ясное дело, откуда, детка. — Акали давно положила свою кепку себе на верхнюю часть лица, а между зубов зажала маленькую травинку, не переставая усмехаться, точно сытый кот. — С улицы. Азиатские улочки, скверная компания и день, непохожий на предыдущий, где ты в любой момент могла оказаться в обезьяннике за проступок, что не понравится крысам в законе. — Кажется, у кого-то было трудное детство, м? — Эвелинн не дразнилась и не говорила это с целью обидеть, а скорее пыталась вырулить задетый разговор в более смягченное русло. — Ты одна из тех, о ком говорят «Дети Улицы»? — Да. — Однозначно отозвалась обладательница травинки в зубах. — Родителей у меня не было, но собственная голова не подводила, отговаривая от перспективы связаться с теми, кто вел дело с криминалом. Нет, я нашла в себе силы жить моментом и при этом оставаться человеком. Меня подобрал к себе один дядька, который заменил мне отца в будущем — Кеннен его звали. Он, типа, был учителем восточных единоборств — чутка подучивал и меня. Еще был Шен — он был моложе Кеннена и более мягок ко мне, потому часто прикрывал, когда я ускользала к дружбанам с улицы, чтобы поразвлечься. Все детство я провела на улице и очень хорошо знаю, что это такое — несправедливость и борьба ради собственной свободы. Полиция моего родного городишка шпыняла нас по углам и покрывала преступные элементы. — Сюжет для азиатского боевичка. — Не смогла не прокомментировать Эвелинн, на что рэперша согласно хмыкнула. — Но, видимо, это не шутка. — Я бы очень хотела, чтобы это было выдумкой и шуткой. — Неожиданно отозвалась Акали, впервые за все время уступив своим истинным тревожным эмоциям, вызванным воспоминаниями. — Я была одной из тех, кто поливал тогдашнюю власть грязью. Делала это по-своему, по-ребячески, чтобы скорее утолить то, что у меня внутри тогда было. Рисовала всякую хрень на стенах административных зданий, называя нашего мэра… эм, ну, не самыми приличными словами, в общем. Я уже тогда читала и сочиняла собственный рэп — улица меня любила, поддерживала и шла за мной, поэтому на меня стали обращать внимание полиция и органы власти, которую я неоднократно упоминала и опускала в своих текстах. В пятнадцать лет я выиграла популярный рэп-баттл и внимание верхушки обострилось. Я слала их, призывала бороться и приправляла все это тем, что поганила стены улиц со своими дружками. Меня не могли посадить за решетку, потому что я была несовершеннолетней, но они стали угрожать мне и давить на людей, которые были мне дороги. Шен вытащил меня, и мне пришлось позабыть о том, за что я боролась, чтобы меня окончательно не довели. В семнадцать лет… — Стоп. — Эвелинн подавилась воздухом. На пару мгновений даже пропало опьянение, гуляющее в крови. — Тебе на тот момент даже не было семнадцати?.. — Ну, у меня был бурный подростковый период. — Акали пожала плечами и сплюнула травинку, попробовала приподняться и засмеялась от головокружения. — Ой, я как будто пьяная и в то же время нет… хихи… ну, как я тебе? Достаточно хороша для тебя, детка? — Тебе противопоказано пить — ты сразу же начинаешь подбивать ко мне клинья. — Эвелинн вкрадчиво рассмеялась. — Если мы продолжим пить тут, то будет худо. — Резонно заметила Акали и приподнялась на чуть дрожащие ноги, смеясь от головокружения. — Предлагаю закруглиться или переместиться куда-нибудь в другое место. — Тут еще половина. — Эвелинн приподняла бутылку, рассматривая содержимое. — Но мне уже трудно думать и говорить… — По домам?.. — Акали медленно приподнялась на ноги, опираясь о дерево. — Если хочешь, то ко мне. — Вдруг заявила Эвелинн, без всякого умысла или подтекста. Акали, сфокусировав чуть расплывчатый взгляд, хихикнула и кивнула. *** Они мало говорили на эту тему после произошедшего. Было, однако, очевидно, что после этого отношения между ними приобрели немного другой оттенок. На первый взгляд ничего не поменялось, но стоило чуть дольше понаблюдать за кем-то из них, как многое всплывало наружу. Акали в основном перестала скрывать своей излишней симпатии в сторону гламурной дивы, и каждый удобный момент намеревалась обратить на нее свое внимание. Это можно было назвать своего рода ухаживаниями, которые Эвелинн с легким смехом покорно принимала и не делала ничего, чтобы как-то их прекратить или хотя бы намекнуть на то, что ей было неприятно. По медленно нарастающей, подобной кому снега, знаки внимания переросли в личные встречи, происходящие по общему наитию. Не встречая перед собой каких-либо препятствий, Акали покоряла девушку, как могла и Эвелинн, не получающая в свой адрес подобных простых, но искренних ухаживаний — очень быстро поддалась на провокации. К тому же, у импульсивной рэперши был свой особый шарм, придающий каждому ее действию свой авторский оттенок. Если нормальные люди, чтобы сказать о своей симпатии кому-то — дарили ему цветы, шоколадные конфеты или осыпали комплиментами, то Акали действовала несколько по-другому. Банальность и стандарт — это не про нее. Акали вся кричала буквально об этом и вместо того, чтобы добиваться внимания, она просто брала это внимание в собственные руки. Невозможно было игнорировать то, что происходило, если в этом была повинна юная рэперша. — Хорошо-хорошо, я иду, чуть помедленнее. — Бормотала Эвелинн, пока ладони рэперши прикрывали ее глаза и вели по неизвестному направлению. — Так, не открывай! — тут же шикнула рэперша, медленно убирая руки с глаз дивы и убедившись в том, что та не нарушила ее слова, она открыла железную дверцу впереди, взяла солистку за руку и повела за собой. Пара мгновений тишины и в лицо Эвелинн ударил легкий ветерок, после чего, Акали интригующе шепнула на ухо: — Теперь, можно! Эвелинн увидела то, что и ожидала, в принципе — крышу здания их студии, откуда открывался дивный вид на оживленный перекресток и чудесная панорама залитого ночными огнями города. Здание, в котором находилась их студия, не было таким большим, как прочие значимые серые бетонные гиганты, но оно занимало очень выгодную позицию, позволяющую увидеть множество деталей, которые нельзя было рассмотреть с царственной вышины. — Достойный вид, а? — Акали отважно приблизилась к краю здания, и запрыгнула на широкие бортики, с кошачьей ловкостью балансируя на них, чем вызвала у Эвелинн мгновенную напряженность и страх. — Ладно, пожалуйста, слезь. — Как можно нейтральнее попросила солистка, зная заранее, что если она станет реагировать слишком озабоченно, то шкодливая натура девушки заставит ее дальше вести себя, как ребенок. — Боюсь, тебе придется меня уговорить. — Беззаботно заявила она, показав язык и продолжая легко шагать по краю. Эвелинн подошла ближе и решительно схватила рэпершу за руки, тяня обратно в безопасную зону. — Уф, «мамочка», испортила все веселье. — Мне не очень весело от мысли, что ты можешь свалиться. — Призналась Эвелинн и Акали с дерзкой ухмылкой спустилась, оказавшись к диве вплотную. — Ах, ясно, это опять из твоих трюков, чтобы приблизиться ко мне. — Ага! — Без малейших угрызений совести заявила она, но на этот раз, вместо того, чтобы диве отстраниться, она настойчиво, но нежно скользнула рукой по ее талии и приблизила на прежнюю дистанцию. Носы практически соприкасались друг с другом, глаза в глаза и Эвелинн поняла — сейчас все совсем отличалось от предыдущих моментов, происходящих между ними. — Акали, стой. — Эвелинн с глубоким вздохом покачала головой и ненавязчиво убрала чужие руки со своей талии. Ее буквально душило то, что она собиралась сделать, но разум подсказывал, что так будет правильнее всего. — Нам… не стоит. — Почему? — Напрямик спросила Акали, ладонью мягко коснувшись выраженных скул и заправив локон за аккуратное ушко. Видя, что девушка отвела взгляд, рэперша мягко попросила: — Посмотри на меня, Эви. Почему ты не хочешь попытаться? — Акали, ты не понимаешь. — Эвелинн глубоко вздохнула и сочувственно потупила взгляд вниз, невольно уставившись на их руки, соединенные вместе. — Я… я не тот человек, с которым нужно связываться. — Приведи мне хотя бы одну причину. — С хитрецой во взгляде попросила Акали, не собираясь просто так бросать свои попытки. — Акали, все сложнее, чем ты думаешь. — Упрямо стояла на своем Эвелинн. — Не надо притворяться, что ты не знаешь о том, что обо мне говорят и… — Да болт я клала на то, что говорят в сети! — Тут же запальчиво отозвалась Акали, заставляя диву упрямо посмотреть себе в глаза. — Посмотри на меня, Эвелинн. Мне абсолютно плевать на них всех, слышишь? Пусть думают, что хотят. — В большинстве своем я сама придерживаюсь этой позиции. — Ответила дива медленно, но упрямо продолжала: — Но ты не понимаешь масштабы последствий, которые могут последовать за любой подробностью моей жизни. Если кто-то узнает, что я веду с кем-то роман или просто веду близкие отношения — покоя не будет ни мне, ни тебе, ни другим девочкам. Я и так слишком остро скапливаю на себе излишнее внимание. Да, мне все равно на то, что они обо мне думают, но как бы это ни звучало — они напрямую влияют на то, как будут нас видеть фанаты и общественность. Я дала себе зарок, что не стану связывать себя отношениями с кем-либо, если хочу уберечь нашу группу. Представь, какой ажиотаж поднимется, если до прессы дойдет слух о том, что самая скандальная певица группы K/DA завела роман со своей коллегой? Акали… — Эвелинн прикрыла глаза и с искренним сожалением, одновременным переживанием, тяжко призналась: -…мне тоже бывает очень трудно и страшно от этих стервятников. Я очень хотела бы позволить себе просто встречаться с теми, с кем хочу, не привлекая к себе внимания. Акали нахмурилась и замолчала. Внутри сражалось два противоречия — привязанность к диве, достигшая того уровня, когда поворачивать назад уже было бесполезно, и рациональная разумная часть, поддерживающая мнение и опасения Эвелинн. Она была новенькой в их группе и постигала этот «жестокий мир шоу-бизнеса» медленными шагами, с каждый разом осознавая, что в нем не было места честности и искренности. Ведь, иначе, все то, что тебе дорого — выставят в противоположном или ином свете. Акали была живым воплощением бунтарства — мятеж тек в ее жилах, отказываясь мириться с устоями и ярлыками. Это делало ее собой и даже то, как она привлекала внимание Эвелинн к себе — было отражением ее натуры. Она не хотела, чтобы вечно уверенная в себе Эвелинн была такой.  — Представь на пару мгновений, что сейчас здесь нет никого, кроме тебя и меня. — Вкрадчиво попросила Акали, обхватив ладонями лицо дивы. — Нету никакой группы, никаких фанатов или прессы. Только я и ты. Сделай это. На пару мгновений. Эвелинн сделала глубокий вздох, но покорилась просьбе рэперши — прикрыла глаза и замерла, вслушиваясь в тишину и отдаленный шум улиц, доносящийся снаружи. Ей стало намного спокойнее, когда все внимание было сосредоточенно на чуть мозолистых и грубых ладонях Акали, держащих ее лицо. Она начала размышлять о последнем времени, проведенном в компании рэперши. И, неожиданно для самой себя, она поняла, что ей в действительности было непросто приятно или весело с ней. Она чувствовала себя рядом с ней счастливо. Голубые глаза, полные бунтарства и дикой необузданной энергии, смотрели на нее иногда так сокровенно и открыто, что она толком не могла вспомнить моментов, когда хоть кто-нибудь делал это за последние годы. Ей давно приелись взгляды фанатов, что делились на два типа — обожание и похоть. Реже это было омерзение или зависть. Но никогда это не было столь открытым и чистым чувством влечения, какое она видела в глазах Акали. Она всегда оставалась при своем, ничего не требуя взамен и никогда не притворялась, отказываясь от масок и иллюзий. Эвелинн была совсем другой. Если честно, даже в некотором смысле она была полной противоположностью Акали. Она была вынуждена постоянно носить маски, чтобы вездесущие псы прессы и оголтелые фанаты не сожрали ее живьем. Она так много раз в душе, на самом деле, размышляла о том, чтобы уйти и избавиться от всего этого. Но понимала, что в ее положении это маловероятно. Уход со сцены может стать быстрым, а вот сама сцена еще долго не уйдет от тебя. Она любила и уважала Ари. Очень быстро нашла общий язык с Кай’Сой. Но все они были так или иначе пленены в тех же условиях, что и она. Бремя знаменитости, так или иначе. И лишь Акали была искренней с самой собой и с окружающими. Она была простой и эта простота… вдохновляла вечно прячущую свои эмоции Эвелинн и восхищала тем, как без всяких зазрений совести делает то, что ей нравится. Она тоже делает то, что считает своим призванием, но уже давно забыла каково это — не прятать себя за маской совершенства и гламура, лишь бы только пресловутая пресса не стала ее изводить. Акали никогда не пахла изысканными духами или свежим шампунем и мылом. Телесный запах, окутывающий ее с ног до головы, когда они оказывались вплотную, вызывал у нее чувство безопасности и комфорта, а чуть грубоватые пальцы, поврежденные от частого использования ацетона, что смывал краску, прикасались к ней всегда так ласково и нежно, что вызывали маленькие мурашки по коже. Она вечно говорила всякую ерунду, но Эвелинн почему-то смеялась, потому что странное чувство комфорта и счастья не могло долго томиться в груди. — А ты говорила мне, что между бровей у тебя нет морщинки, когда хмуришься. — Шепот Акали обжег ее губы, а из груди вырвался невольный смешок, смешанный одновременно с небольшим предвкушением. Теплая ладонь легла на ее щеку, гладя большим пальцем подбородок. — И все равно, ресницы у тебя так подрагивают, точно мотыльки. Я бы так их и поймала… можно, Эвелинн?.. — Засранка. — Шепнула Эвелинн, но даже бескультурное слово не могло испортить момент того, как ее губ впервые за столько времени кто-то коснулся по взаимному согласию. — Теперь, только попробуй остановиться… Акали засмеялась, ненадолго оторвавшись от губ и тут же приникла к ним с новым рвением. Руки дивы скользнули по широким плечам в цветастой толстовке, зафиксировавшись там, на долгие-долгие минуты, занятые непрекращающимися поцелуями. В их маленькой мечте, что на свете не было ничего, кроме них самих…