Pyromania

      Чону проснулся от пробирающего холода.       Пальцы ног озябли даже в теплых вязаных носках. Он уже представил, как теперь будет каждый вечер перед сном поверх фланелевой пижамы надевать свитер и кутаться в толстое одеяло с подогревом. Нужно срочно принять препарат, наплевав на инструкцию, по которой полагается употреблять огненные капсулы во время еды. Он рискует замерзнуть с утра в собственной кровати, и риск сжечь собственный желудок не пугает его. Возможно, пожар в организме согреет лучше, чем пушистое чудо техники.       Закутавшись, как бабочка в кокон,в многострадальное одеяло, Чону поднимает себя с кровати и плетется в ванную. На самом деле, было бы здорово проскользить до нужной двери по лакированному паркету в будто бы специально созданных для этого шерстяных носках. Однако,весь пол устелен коврами во избежание соприкосновения стоп с холодными досками. Чону готов поспорить, что температура его тела во много раз ниже температуры какого-то пола.       В ванной он открывает нужный шкафчик и достает пластиковую баночку. Привычным движением закидывает в рот оранжеватые капсулы и, зажмурившись, глотает. Нужно подождать минуты две, пока оболочка растворится в пищеварении, выпуская в организм лечебную плазму, которая расползется по его внутренностям, обволакивая стенки сосудов, добираясь до сердца. Когда плазма доберется до главного мышечного органа, она окутает его словно одеяло с подогревом, стабилизируя горение внутреннего огня, а в дальнейшем поддерживая его.       Чону ненавидит это - чувствовать, как ты согреваешься, и все внутри наполняется теплом лишь потому, что ты выпил какие-то капсулы.       Чувство мерзости и стыда комком пробиралось снизу, подкатывая к горлу. Чону ненавидит себя за то, что позволил приступу случиться, допустил иссякание своей энергии. Но разве он, ослепленный давнейшими чувствами, мог предугадать?       Горячая вода омывает подрагивающие руки, убыстряя процесс согревания.       Чону смотрит в зеркало и говорит сам себе:       - Постарайся и сегодня не превратится в ледышку.       Отражение готово ударить парня по лицу.

***

      Конечно же мама не верит, что Чону с самого утра появляется на кухне со стабильной температурой тела, поэтому ругает его за выпитые до завтрака таблетки. Синеволосый обнимает женщину, которую перерос уже на полторы головы. Мама теплая. Словно маленькое, но самое важное в его жизни солнце, освещающее его существование с первых дней. Он чувствует, как тепло материнского тела передается ему, и, на минуту, его ладони слегка потеют, но все тут же проходит, стоит парню разорвать согревающие объятия. Завтрак проходит быстро, и Чону, уже по всем правилам, принимает еще пару капсул. Быстро клюет маму в мягкую теплую щеку, благодарит и старается как можно быстрее собраться. Дорога до института занимает минут тридцать, и Чону всегда предпочитает думать об этом, как о прекрасном способе прогуляться. Синоптики передают о повышении температуры до плюс пятнадцати, и Чону фыркает.       На улице, на самом деле, никогда невозможно определить, какая же погода стоит на данный момент. Окрыленным светлыми, согревающими чувствами влюбленным парам не нужны слои одежды. А кто-то (как Чону) надевает на себя утепленную джинсовку и легкую шапку, на всякий случай. Он знает, он способен замерзнуть даже в плюс пятнадцать. В институте он не один такой. Что довольно логично: на земле с его диагнозом проживает 35% людей, поэтому пару-тройку таких же мерзнущих он видит. И нет, они не лучшие друзья, и клуб анонимной поддержки не ведут. Только иногда могут кивнуть друг другу: все-таки есть некая солидарность, но больше ничего. Для поддержки других людей нужно иметь тепло, а оно, как известно, у подобных Чону, в недостатке.       В нужной аудитории Чону занимает привычное место и ждет начало занятий. Оставалось минут семь, когда в помещение вихрем влетел Тэн, приземлившись рядом с Чону. Запыхавшийся парень на миг прижался горячими губами к щеке синеволосого.       - Доброе утро, Снежная королева!       Чону ударил бы за такое. Но только не Тэна. В его устах «Снежная королева» звучит оскорбительно подбадривающе. Подобными вещами могут раскидываться люди, обладающие правом, ибо они бескорыстно делятся своим теплом со «Снежными королевами». Тэн всегда отдавал своё тепло, хоть Чону и бросал на него недовольные взгляды. «Должен же хоть кто-то топить твой лед до поры до времени» - смеется Тэн. И даже после появления Енхо в жизни солнечного тайца, Тэн продолжал великодушно отдавать Чону своё тепло, говоря при этом, что у него есть место, где он может согреться. Ну да, Енхо мог бы, наверное, весь мир согреть, но огнем своим одаривает только относительно маленького хитрого паренька.       - Сколько ещё мне смотреть на этот образ недоэльзы?       Чону понимает, о чем он. Бледный, холодный, отстраненный – парень похож на заколдованного принца, но теперь синие волосы окончательно придают его сказочному образу завершенность. И Чону соврет, если не признается, что ему приятно получать восхищенные взгляды людей. Пятиминутное наслаждение помогает забыть о недуге, превращая его в дар. Но пять минут пройдут, и вернется осознание собственной беспомощности. Восторженные взгляды не идут дальше, не видят заледенелой души, не могут спасти. Пять минут проходят, и Чону чувствует ярость в вперемешку с отвращением. Глупые зеваки очарованы болезнью, но никто из них не захочет быть на его месте. Чону перекрашивает пряди не ради образа. Синии волосы, как способ отразить насколько ему холодно. Как отчаянный крик: «Посмотрите! Совсем скоро на моей коже появятся крупицы льда!». Синие волосы, как прошении о помощи. И только потом какой-то там образ.       - Ну, я же не Тэён, чтобы огнем гореть.       И это правда. Тэён, которого студенты прозвали «Драконом», буквально пылал своим внутренним огнем. Об Тэёна можно обжечься, поэтому Чону держится подальше. Они диаметральные, как лед и пламя. Чону хочет согреться, а не сгореть. Но в минуты сильного мороза, синеволосый, словно в бреду, ищет ярко-красные пряди, чувствуя, как оживает от одного вида. В такие моменты Чону готов сгореть, но только бы не чувствовать осколки льда в сердце.       Во время пары Чону думает о горячей чашке чая из столовой и сильнее укутывается в джинсовку. Тэн обеспокоенно смотрит на него.       - Ты в порядке? – шепотом спрашивает       - Все пучком.       Тэн не верит и жмется к другу. Пара не самое подходящее место для проявления чувств, но тайца волнует состояние Чону. Он пробирается руками под джинсовку, дальше под кофту, оплетая худой, но подтянутый торс. Щекой прижимается к месту соединения плеча и шеи и наклоняет себя вместе с Чону ближе к парте, делая вид, что он просто прилег на плечо друга.       Чону готов расплакаться. Тепло от ладоней посылает муражки по всему телу, вызывая легкое головокружение. Он согревается и благодарно сжимает руку тайца под своей кофтой. После аккуратно вытаскивает её и с печальной улыбкой смотрит на друга. «Прости, что так бессовестно забираю твое тепло». Таец сжимает руку в ответ, щелкая синеволосого по носу.

***

      В столовой Чону берет огромную чашку обжигающего зеленого чая. Он прижимает к стеклянным бокам ладони и думает, что хотел бы поместить кружку себе во внутрь, вместо сердца.       Напротив сидит Тэн, потягивая банановое молоко, уставившись в экран телефона и глупо хихикая. Через пару минут причина непозволительно широкой улыбки тайца садиться рядом с ним, возмутительно близко, прижимаясь всем телом. Енхо высокий и красивый. А ещё горячий. Он приехал из Чикаго, и поэтому все зовут его Джонни, но Чону раздражает это имя, поэтому он зовет парня по-корейски. «Со Енхо звучит мужественно и благородно, не то что Джонни» - фыркает Чону.       - Тэён устраивает вечеринку в выходные, - и голос у него тоже приятный. Не парень – мечта.       - Все понимают, что вечеринка только предлог, чтобы как можно ближе подобраться к Юно.       - Только не говори об этом Юно, - Енхо заговорщически подмигивает Тэну.       - Чону, ты пойдешь? - спрашивает американец, оторвавшись от тайца.       - Конечно пойдет. – вместо синеволосого заявляет друг. Чону только удивленно смотрит на него. – Ты пойдешь. Это хороший способ найти тебе «грелку».       «Грелкой» обозначали недолгие, ни к чему не обязывающие связи, цель которых заключалась во взаимном обмене тепла. «Грелки» как таблетки от бессонницы: помогут, но от причины болезни не избавят. Чону не хотел «грелку», он хотел обзавестись «камином».       - Это невежливо - относится к людям подобным образом, - Чону не хочет никуда идти, даже если там кроется его единственный способ зажечь огонь.       - Да брось, Чону! Сколько можно? – застонал Тэн. – Сколько слоёв одеяла накрывают тебя? И готов поспорить, что ни хрена они не греют. А знаешь, почему? Потому что ничто не греет лучше живого человеческого тела.       Люди хотят искренних, красивых чувств. Хотят создать очаг любви и преподнести его в семью. Чону тоже хотел, и таец понимал его желания. Но ничего не выйдет, пока не узнаешь, как разжигать огонь в себе. Тэн просто хотел помочь другу, ибо не мог наблюдать, как кожа Чону с каждым днем становилась ещё бледнее, приобретая синий оттенок. Неужели лучше сжигать пищевод препаратами, чем провести, хоть и недолгое, время с человеком, дарящим настоящее тепло?       - Чону, пойми, мы не предлагаем набрасываться на всех подряд. Человек сам будет не против поделиться с тобой теплом, если ты ему понравишься, - голосом профессора начал Енхо. – Дом будет полон народу. Выбирай - не хочу. Ты обязательно встретишь кого-нибудь максимально подходящего тебе и поймешь, что это была хорошая идея.       Чону смотрит в сторону и сильнее прижимает ладони к запотевшим бокам чашки.       - Хорошо. Вы, наверное, правы. Я… Я пойду, - Чону обжигает губы напитком и надеется, что не пожалеет о своем решении.