Дом здоровых людей

      Бывали когда-нибудь в монастыре? Я бывала – история вышла запутанная, но очень забавная. Мне тогда было 8 лет, и мы с родителями поехали в Восточную Пруссию навестить маминого дальнего родственника. По приезде оказалось, что тот постригся в монахи и ушёл в мужской монастырь (родители после этой новости долго искали на полу свои челюсти). Тем не менее, дядя отпросился из обители и встретился с нами. Как оказалось, в силу своей набожности и неожиданного увольнения с работы, он не придумал ничего лучше, чем уйти в монастырь. С первой попытки его туда не взяли: я так думаю, разглядели потенциального нахлебника, а дядя считал, что это дискриминация альбиносов. В итоге после небольшого скандала на всю округу, вплоть до публикации в СМИ, его всё-таки приняли в монахи, и целый год он проживал в святой обители. Мне в тот наш приезд даже провели небольшую экскурсию по монастырю, хотя это и запрещено. Впрочем, мой дядя не то, чтобы очень обращает внимания на запреты, с ним даже монахи связываться опасались. Спустя год он сбежал оттуда в нормальную квартиру, и весь монастырь вздохнул с облегчением. Да, смешной человек дядя Гилберт...       Так это я к чему? Бывает, смотришь на человека и думаешь: «Из какого монастыря он вылез»? Хотя, казалось бы, глобализация никого не пощадила, но всё-таки иногда проскальзывает ощущение, что человек выпрыгнул на тебя прямиком из девятнадцатого века. ***       Мне удалось наладить какой-никакой контакт со своим ночным поклонником Кику. В первую очередь я упросила его больше не общипывать больничные клумбы и тот нехотя согласился с тем, что неправильно обесценивать труд садовников. Просто он не знал, как ещё меня порадовать. Последнее я вытащила из него буквально клещами, ибо, несмотря на первое впечатление, этот молодой человек оказался достаточно скромным. Мне было слишком любопытно, что он из себя представляет, поэтому я не остановилась на достигнутом.       Вторым шагом стала согласованность наших встреч. Он приходил под моё окно два раза в неделю, чтобы не нарушать режим моего сна постоянными ночными побудками. В палате сидеть было рискованно, его могли хватиться, а во дворике он мог сесть на ближайшую лавку даже в сопровождении медсестры. Так я могла по крайней мере видеть, что он пришёл, но персонал не всегда давал нам возможность поговорить.       Он принёс мне книгу — “Ворота Расёмон” и другие рассказы Рюноске Акутагавы. По его словам, это один из его любимых японских авторов, так что он был бы рад, если бы я ознакомилась хотя бы с “Воротами”. Сначала меня напугала толщина книги, но потом я поняла, что все рассказы в ней короткие, что очень подходило для моей не самой читательской натуры. Пару рассказов мы очень живо обсудили с Кику, и он казался очень счастливым, слушая мои размышления.       Я призналась ему в своей огромной любви к хризантемам. Он тут же погрузился в воспоминания о своей далёкой родине. Болезнь вынуждала его регулярно менять клиники, и только в этой наметился некий прогресс в лечении. - Из-за чего у тебя эта фобия? - поинтересовалась я однажды.       Кику отвёл взгляд, как будто не желая погружаться в дурные воспоминания, поэтому я тут же попыталась сменить тему. - Прости, тебе наверно неприятно... Не будем об этом. - Нет-нет, всё в порядке, - он снова посмотрел на меня. — Это из-за отца. - Он запрещал тебе выходить на улицу? - я удивлённо приподняла брови. - Да... - протянул Кику с горьким смешком. - И не только. Видишь ли, мой отец был учёным-генетиком. Делом всей его жизни была болезнь Гюнтера, точнее поиск способа её излечить. - Что за болезнь такая? - название мне ни о чём не говорило. - Что-то вроде высокой чувствительности к солнечному свету, - пояснил Кику. - Настолько высокой, что человек умирает, стоит ему оказаться под солнечными лучами. - И ты страдаешь этой болезнью? - ужаснулась я. - В том-то и дело, что нет, - в его голосе мне чудилась непомерная обида. - Но мой отец был так зациклен на своём исследовании, что вообразил себе, будто я болен, а значит, на мне очень удобно тестировать свои лекарства. - Какой кошмар... А как же твоя мама? - Они развелись ещё до того, как всё это началось. Маме надоело, что отец не видит ничего, кроме работы. Она нашла себе нового мужчину, а я остался с отцом, который очень быстро сделал из меня больного и убедил в этом всех, включая маму.       Опустив взгляд вниз, Кику замолчал. Я не ждала, что он продолжит, но спустя несколько мгновений он добавил: - Год назад отец умер, и мама с отчимом забрали меня к себе. Когда меня отвели к новому врачу, выяснилось, что никакой болезни Гюнтера у меня нет и не было. С тех пор я переезжаю из одной психиатрической клиники в другую, пытаясь вылечить боязнь солнечного света. - Ты справишься, — это всё, что я могла сказать.       Нас разделяла решётка, иначе я бы уже попыталась его обнять. Кое-как просунув кисть руки через отверстие, я легонько дотронулась до его чёрных волос. Мне было невыносимо обидно за мальчика, которого лишили нормальной жизни, а за что? Что сделал маленький сын родному отцу?       И ведь тот наверняка считал, что помогает Кику. Вполне возможно, что так же считала и мать, полностью положившаяся на мнение бывшего мужа - специалиста в области генетических заболеваний. Все были уверены в своей правоте, и все оказались неправы. - Как давно ты не видел солнца? - вырвался у меня ненужный вопрос.       Кику ответил не сразу, и голос его дрогнул на середине фразы. - Девять... девять лет. - Прости меня! - я подскочила на кровати, резко дёрнув на себя высунутую руку. Решётка больно полоснула мне по ладони. - Я не должна была, правда, мне очень жаль... - Неправда! - вдруг воскликнул Кику, прерывая мой поток оправданий. - Я сам захотел рассказать тебе об этом. Мой врач говорит, что очень важно делиться с кем-то своими переживаниями, и я действительно хотел поделиться с тобой. Должно быть, я утомил тебя жалобами... - Нет, что ты такое говоришь, - с облегчением улыбнулась я. - Я готова тебя слушать сколько угодно, честное слово. - Спасибо тебе большое, - он изобразил благодарственный поклон, от чего на душе мне стало окончательно легко. - Обещаю, я нарисую тебе солнце, - после этих слов в его глазах появилось недоумение. - Яркое и безопасное. Будем считать это моим вкладом в твою терапию, окей? - Оно не будет сиять ярче тебя, - неожиданно произнёс Кику.       Он обернулся, чтобы бросить взгляд на луну, вышедшей из-за облаков и озарившей нас своим ледяным светом. Нынче ночью она была круглой, как блюдечко: полнолуние. - Луна сегодня такая красивая, - он сказал это так, будто в сегодняшней луне заключался какой-то сакральный смысл.       Последовав его примеру, я посмотрела на небо и невольно улыбнулась снова. - Да, очень.