Предполагаемое благородство

      Был ясный вечер конца месяца Утренней Звезды. На протяжении уходящего дня слабый ветерок едва шевелил пепельный слой под ногами Силт Страйдера, давая возможность путникам, пребывающим на высоте животного, вдоволь надышаться относительно свежим, лишь слегка подпорченным серой воздухом. Изредка, со стороны Красной горы налетали порывы посильнее, в них чувствовалась сухость и скрытая угроза. Погонщик и пассажир молчали, задумчиво вглядываясь в окружавший их пейзаж.       Рианон сумел, наконец, расслабиться, и пытался насладиться путешествием. Ахаз казался спокойным и сосредоточенным, что выдавало его внутреннюю напряженность. От сиюминутной решимости, выказанной им в утреннем разговоре с магом, не осталось и следа.       «Вернуться к Уршилаку, пусть даже под маскировкой, это далеко не то же самое, что ускользать от ленивых имперских патрулей. И я не знаю, как отреагирую, если встречу старых знакомых…» — думал беглый эшлендер, вглядываясь в подёрнутый пеплом горизонт.       «Впрочем, где сейчас Уршилаку, узнать будет проблематично. В эту пору года они обычно совершают большой переход, в поисках плодородных пастбищ для своих гуаров», — продолжал размышлять Ахаз. — «Так что основной лагерь, а значит и шаманка, могут быть в любой области обширного северного побережья Вварденфелла. Интересно, что изменилось там…»       Через эшлендеров, которые порой посещали города, Ахаз прекрасно знал, что ни одна ключевая позиция племени не изменилась с момента его ухода. Ашхан Сул-Матуул был ещё молод и крепок, шаманку Нибани Месу, тоже нельзя было назвать старухой. О гулахане Забамунде и его дочери Ахаз ничего не знал. «Как она теперь.?» — почему-то с грустью подумалось данмеру.       Тем временем погода ухудшалась, порывы ветра становились всё сильнее. Они несли с собой уже не только пепел, но и отголоски вулканического жара. Наконец, из-за густой зернистой завесы на востоке выплыли очертания исполинского каменного сооружения. То была опора Призрачного предела. Величественное строение высилось вдалеке, доминируя над скальными уступами. На лицевой стороне гигантского обелиска, почти у самого верха, едва различалось изображение Вивека, Альмалексии и Сота Сила — трёх живых богов, составляющих Трибунал. По обе стороны от опоры из объёмистых овальных выступов изливалось голубоватое свечение — особого рода барьер божественной магии, полностью непроницаемый для кого бы то ни было. Чудовищная высота конструкции поражала воображение, однако вездесущие скальные наездники давно перестали бояться Призрачного предела и повсеместно заселили его опоры, покрывая изваяния божественных ликов мусором и помётом. Вот и сейчас можно было разглядеть, как парочка ящеров парит над пределом, мерно помахивая крыльями.       — Город! — резкий и громкий возглас Рианона выдернул погонщика из тяготивших его раздумий. А учёный спросил, обращаясь к Ахазу, — Нужно полагать, что это Маар Ган?       — Уже бывал в здешних краях? — взбодрившись, осведомился Ахаз.       — Может, ты до сей поры ещё не заметил, — с ехидством начал Рианон, — но я состою в иерархии Храма, а Вварденфелл, к твоему сведению, набит святынями, как хаджит блохами. Так что в своих паломничествах, необходимых для продвижения по службе, я побывал даже за Призрачным пределом. — Гордо заключил маг, ухмыляясь.       Ахаз небрежно глянул на спутника, подчёркивая своим молчанием, что колкость Рианона его ничуть не задела, затем театрально спросил:       — Их высокоблагородие, индорильские вассалы бывали за Призрачным пределом в точном соответствии с «Путём паломника»? Кажется, в книге говорилось, что достойнейшие пилигримы совершают свое посещение «Алтаря Гордости» в сугубом одиночестве.       Рианон молчал, наблюдая за тем, как небольшой городок в редоранском стиле постепенно приближается. Учёный был слегка удивлён тем, что погонщик Силт Страйдеров читал храмовую литературу, но ещё больше его задело то, что Ахаз попал в самую точку. Пробиваясь в иерархии Храма, Рианон действительно часто бывал на Вварденфелле, вот только путешествовал он неизменно с охранителями, а «Алтарь Гордости» посетил и вовсе в сопровождении целого отряда Вечных стражей.       Комета быстро приближалась к одному из пирсов узкого и маломестного порта Силт Страйдеров, который не шёл ни в какое сравнение с Альд’рунским. Состоял он всего из пары платформ, небольшого склада и узкой улочки, пролегающей между сторожевыми башнями. С высоты Маар Ган раскинулся перед путешественниками как на ладони. Когда-то здесь действительно существовала проникавшая в самые недра Красной горы шахта, в которой добывали вулканическое стекло-сырец и эбонит. Не так давно по данмерским меркам жилы шахты истощились, а дальнейшее углубление в гору было запрещено Храмом. Наиболее предприимчивые шахтёры быстро сориентировались, переквалифицировались, и перевелись в бурно развивающуюся яичную шахту Вассамси, что лежала к западу от городка. Прочие трудяги разъехались по другим шахтам острова. В Маар Гане остались лишь старые шахтёры-ветераны, которые, растрачивая накопленное состояние, дни напролёт проводили в мацтовых забегаловках за беседой о прогнившей морнхолдской власти, допустившей на Вварденфелл н’вахов.       Однако городок не опустел. Отток основной массы шахтёров обнажил, к удивлению немногочисленной редоранской стражи и гневу обороняющих Храм ординаторов, скрытый слой здешнего населения. Теперь на улицах Маар Гана можно было с лёгкостью встретить контрабандистов, для которых городок являлся удобным перевалочным пунктом, странных колдунов, скрывающихся некромантов, даэдропоклонников, различного рода калек и нищих, выпрашивающих подаяние на паперти Храма, пилигримов-оборванцев, бродячих эшлендеров, зарабатывающих на выпивку сказительством и грабежами, гонимых за ересь бардов. Реже встречались дебоширившие в тавернах ветераны храмовых служб, шпионы Великих домов, члены Гильдии воров, залегшие на дно воротилы из Камона Тонг, пьяницы и блудни, голь и бось, Альмсивирадники с большими перекидными сумками, странствующие по всему Морровинду, и даже культисты Шестого дома, проповедовавшие скорое возвращение лорда Ворина Дагота. Плюс ко всему, на городок периодически нападали корпрусные твари, в непосредственной близости от поселения свирепствовали громадные стаи Кагути, а с Красной горы регулярно спускались опасные моровые бури. Иными словами н’ваху в Маар Гане лучше было не высовываться, да и для коренных данмеров местечко было не самым приветливым.       На платформе путников никто не встречал. Закрепив снасти Кометы, ловким движением Ахаз перепрыгнул через край панцирного бортика и опустил для Рианона старый обшарпанный трап. На спуске с платформы путников встретил распорядитель порта в компании пьянющего стражника в криво сидящих редоранских костяных доспехах. Блюститель порядка был настолько перекрыт, что распорядителю ежеминутно приходилось удерживать его на ногах.       — Хорошо хоть ночью не заявились… — ворчал потревоженный распорядитель, записывая положенные данные о прибытии Страйдера в порт, после чего махнул рукой и повёл никакущего стража в башню.       Темнело, начиналась пепельная буря. Трактир Андуса отдалённо напоминал муравейник или улей. В помещении стоял монотонный гул застольных бесед, споров, выяснений отношений и переходов на личности. Пахло прокисшим мацтом, подгорелым мясом неизвестного происхождения и чрезвычайно едкими кишечными газами. Местный контингент явно не привык сдерживать свои естественные потребности. К счастью для вновь прибывших свободных комнат было не в пример больше, чем свободных столиков. Сняв себе комнаты у сонного помощника хозяйки, Ахаз и Рианон огляделись, пытаясь отыскать место для ужина. Все столики были забиты, некоторые сдвинуты. Поймав на себе парочку недобрых взглядов, путники обратили внимание на стоявшую за стойкой бара хозяйку заведения — данмерку, в приличном чёрно-золотом наряде, которая, отвернувшись, сосредоточено протирала синие тарелки.       — Любезная хозяюшка! — подойдя к прилавку, сладостным голосом обратился к девушке Рианон. — Нельзя ли нам с приятелем сделать заказ в вашем заведении?       Делая вид, что не слышала вопроса, данмерка сосредоточенно дышала на керамическую гладь посуды и с громким скрипом полировала её свёрнутым вчетверо куском сукна. Сидевшие за стойкой данмеры затихли и с интересом рассматривали Рианона, оценивающе щурясь на его белую, поблескивающую мантию.       — Мацта мне! — на весь зал заорал Ахаз, неожиданно выхватив из-за пояса отлично замаскированный кинжал и воткнув его в столешницу. Соседствующие выпивохи отвернулись и возобновили беседу, а хозяйка таверны, наконец, повернулась в сторону гостей.       — Рады видеть вас, сэры. Меня зовут Манс Андус, я хозяйка этого скромного заведения. Какого вам Мацта? — изображая приветливость, спросила данмерка и перечислила: — Альдрунский пенный, Садритморский с грибной сывороткой, Балморский классический, Эшлендерский нефильтрованный, «Гордость Мораг Тонг», Киродиильский темный эль?       — Я буду Альдрунский пенный, — отозвался Ахаз.       — А вот и не угадали! — с язвительной улыбкой возразила хозяйка. — У нас только Эшлендерский нефильтрованный!       От кого-то из завсегдатаев послышался смешок и Рианон мысленно порадовался, что не успел заказать Киродиильского эля. Ненадолго удалившись, барменша быстро вернулась, поставив перед путниками две деревянные кружки с мацтом. Ахаз сразу же припал к напитку и сделал увесистый глоток, а Рианон, ожидая пока схлынет пена, спросил:       — А из съестного у вас что-нибудь имеется?       — А как же! — отозвалась смягчившимся тоном хозяйка. — Сегодня в меню пельмешки от Уршилаку.       — Пельмешки! — обрадовался Рианон. — Ну, так принесите же скорей мне пару порций!       — Конечно, — улыбнулась данмерка.       Через пару минут перед Рианоном парила большая коричневая тарелка с пельменями. Однако учёный уже успел обратить внимание, что его спутник не спешить повторять заказ. Ахаз поглядывал на Рианона с любопытством, но сохранял молчание. Решив слишком не заморачиваться, жрец подхватил на ложку первый пельмешек и моментально отправил в рот. Как только начинка оказалась у него на языке, Рианон осознал, в чём было дело. Пельмени были начинены не мясом, а каким-то невыносимо-отвратительным желе с удушающе-противным запахом и мерзко-гнилостным вкусом. Учёный моментально выплюнул гадостную массу себе в ладони, под раскатистых хохот окружающих. Ахаз захлёбывался от смеха едва не громче всех, и приобретая тем самым в местной компании статус «своего» парня.       — Какого дерьма вы туда напихали?! — выпалил Рианон, отплёвываясь.       — Это скрибовое желе, Рио, — надрывался Ахаз, пытаясь говорить внятно, — такой уж у нас рецепт. Оно, конечно, без опыта не шибко на вкус привычно, зато сытно и выхлоп потом стабильный.       Раздражённо схватив кружку с мацтом, Рианон встал и быстрым шагом направился в свою комнату.       Ахаз, конечно, был рад отыграться на жреце за его высокомерную тираду перед въездом в городок, но основной целью подставы служила необходимость подстроиться под здешнюю публику. Погонщик сразу заметил косые взгляды, сопровождавшие их появление в таверне. Никого из знакомых ему маарганцев Ахаз не встретил, так что приходилось импровизировать, чтобы не оказаться слишком подозрительными приблудами. Таких могли попросту прирезать, а теперь он продемонстрировал, что знаком с обычаями Эшленда и опасность вляпаться в проблемы была минимизирована.       Осушив третью кружку, немного опьяневший Ахаз в молчании и одиночестве решил прогуляться во дворе таверны. Выйдя из здания, погонщик почувствовал обольстительный запах горьковатого дыма. За трактиром кто-то курил скумму.       — Куда везёшь этого рохлю? — послышался грубый мужской голос позади.       Обернувшись, Ахаз увидел данмера чуть старше себя, низкорослого, в эшлендерской рубашке и штанах, волосы его были убраны в соответствии с традициями Уршилаку.       — В Гнисис, на богомолье, — весело отозвался погонщик.       — Немало видать нагрешил аристократишка, — также с усмешкой предположил незнакомец.       — Ты, никак, из Уршилаку? — осведомился Ахаз, бросив на собеседника испытующий взгляд. На грубом лице незнакомца промелькнула обеспокоенность.       — Так и есть, — ответил эшлендер, — а ты, похоже, не понаслышке знаком с традициями племени. Меня зовут Занумму, — данмер сделал приветственный жест Уршилаку, теперь по обычаю представиться предстояло собеседнику.       — Э… дэ… Строу, эм. да. Строу Дуло. — Сбивчиво соврал Ахаз, радуясь, что его рубаха с традиционной вышивкой Уршилаку осталась на страйдере.       — Так откуда же погонщику страйдеров известно, что пельмени со скрибовым желе — это традиционное блюдо нашего племени? — Занумму говорил не вызывающе, но с едва ощутимым нажимом. Личность Ахаза его явно заинтересовала.       — Приходилось торговать с вашим братом, — ничуть не растерявшись, ответил Ахаз. — Кстати, старый даэдрот Курап до сих пор должен мне двести септимов за шкуры алитов. Вот думаю, как покину Гнисис, нужно будет наведаться в племя и решить этот вопрос. — Погонщик заискивающе улыбнулся. — Не подскажешь ли, приятель, где искать ваш лагерь?       Занумму помолчал, тщательно взвешивая слова, затем посмотрел Ахазу прямо в глаза.       — А ты щедрый данмер, Строу Дуло, если не взимаешь долги столь продолжительное время, — заявил эшлендер с явной издёвкой. — Курап погиб более трёх лет назад. Теперь делами заведует его дочь, красотка Курапли.       — Э… ну, а это ничего! — натянуто весёлым тоном отозвался Ахаз, подавляя волнение. — Долговая расписочка у меня имеется, так как же добраться до лагеря?       — Племя встало на скалистом плато, аккурат между крепостями Фаласмарион и Валенварион, — улыбаясь, констатировал Занумму. — Как пересечёшь Бани-Дад, держите строго к северу по старой тропе, огибающей Фаласмарион, так прямо к лагерю и выйдете.       — Большое спасибо, братец! Ну. э. бывай! — погонщик благодарственно хлопнул эшлендера по плечу и поспешил вернуться в трактир.       Дождавшись пока за ним закроется дверь, Занумму, улыбаясь, прошептал в пустоту:       — Не стоит благодарности, Ахаз.       Утро накрыло Маар Ган густым туманом, пепельная буря оказалась кратковременной. Когда плохо выспавшийся Ахаз вышел из своей комнаты и поднялся в зал, почти все столики оказались свободны. За одним из них сидел Рианон и весело уплетал жаренное яйцо квама с беконом клыкастого щетиноспина и рубленными листьями Хальклоу. Ахаз подошёл к стойке и сказал, обратившись к помощнику отсутствующей Манс Андус: «То же самое, что у него» и ткнул пальцем в завтракающего жреца, затем подсел к спутнику.       — Ну чего? Поднял планку авторитетности? — весело подмигнув погонщику, спросил Рианон, запивая завтрак соком шипастого ллорамора.       — Ага, а ты догадался. Молоток! — немного удивившись, ответил Ахаз, усаживаясь.       — Похоже, мы оба друг друга несколько недооцениваем, а между тем путешествие требует работы в команде. — Наставительно проговорил Рианон.       Ахаз отмахнулся.        — Да, ситуация складывалась непростая, хорошо, что подыграл. А то бы местные охальники могли и с вопросиками подскочить. Но позитивный результат имеется! Я выяснил, где нынче стоят Уршилаку. — Довольно окончил речь погонщик. Рианон немного насторожился.       — Как насчёт надёжности источника? — сразу же вопросил жрец, нахмурившись.       — Встретил во дворе какого-то паренька из нашего племени. Одежда, прическа, жесты — всё при нём, только гуара не хватает, — отозвался Ахаз. — Он было и меня за своего принял, да я ему соврал. Сказал, что у меня к их торговцу дело, так он мне весь маршрут расписал. Славный малый. — Погонщику принесли завтрак.       — Да… — задумчиво протянул Рианон, доедая блюдо. — Жаль, не при мне дело было, просмотреть бы на этого паренька повнимательней, нет ли подвоха какого… Ну да ладно, ты пока трапезничай, а я в Храм забегу, уточнить кое-что нужно. На страйдере встретимся, — договорил жрец и поднялся из-за стола. Ахаз промычал ему что-то в ответ с набитым ртом и махнул рукой.       Ждать Рианона пришлось довольно долго, когда учёный забрался в готовую к отправлению Комету, Магнус уже значительно поднялся над горизонтом.       — Здоров ты молиться! — хмыкнул Ахаз, направляя страйдера вперёд.       — Сведения твоего информатора подтвердились, так что мог бы и не светиться, — ответил Рианон и добавил следом: — Мои информаторы надёжней.       Ахаз фыркнул и всмотрелся в горизонт. В отдалении, на самом гребне фояды Бани-Дад, виднелись очертания недавно возведённого монастыря Святой Серин. Его родину — серые пепельные пустоши северного Вварденфелла скрывала пелена рассеивающегося тумана.