Возрождение.

Обратная дорога заняла у Медичи гораздо больше времени. Всю дорогу Лоренцо старался осмыслить все, что узнал. В потайном кармане, прямо под сердцем, лежали письма Лукреции, его матери. Эти строчки доказывали, что Уно – часть семьи Медичи. Сын Джулиано. В это было трудно поверить. Но Лоренцо осознал, что настоятель прав. Все эти годы он просто запрещал себе верить хоть во что-либо. Он превратился в расчетливого и сомневающегося политика, но сейчас чувствовал себя главой семьи, в которой произошло пополнение. Ему было по –прежнему больно сознавать, что в течении всех этих лет он ничего не знал о мальчике, что родная мать ушла в могилу с такой тайной на душе. Чувство вины также никуда не делось. Но вместе с тем, после посещения монастыря, он понял, что вера вновь вернулась в его сердце. Он позволил себе верить, что у него действительно появился племянник, появился шанс на искупление собственных грехов. Но вместе с надеждой в сердце поселился и страх за мальчика. «Он же станет настоящей мишенью для врагов!» Джулиано погиб из-за его идеализма и нерешительности. Минута промедления стоила жизни любимому брату. Но с его сыном этого не произойдет! Правду принять трудно, тяжело, но по-другому быть и не может. Впрочем, позволить себе раскиснуть он тоже не может. Слабость недопустима для человека его положения. «Я сделаю все, чтобы его защитить!» Настоятель Филипп прав: от его решений зависит судьба этого мальчика, его безопасность. И у Лоренцо было много времени, чтобы определиться с тем, как он относится к правде и что будет делать. Необходимо сделать так, чтобы Уно был вне зоны досягаемости врагов Медичи. О нем, в принципе, никто не должен узнать. Возможно стоит отослать мальчика, приказав ему помалкивать о своем происхождении. А все письма и финансовые расписки уничтожить. Да, если все тщательно продумать, то должно получиться. Пусть растет вне политики и опасности, вдали от интриг сильных мира сего. Само осознание того, что у Джулиано есть сын и он жив достаточно было Лоренцо для того, чтобы чувствовать себя счастливым. Ну, насколько то возможно в его случае. Во Флоренцию Лоренцо вернулся к ближе к вечеру, когда солнце уже почти село. Спешившись, он уже хотел войти в дом, как на встречу вышла Клариче. По ее лицу мужчина понял, что что-то случилось. - Лоренцо, прости, мы все обыскали! - Ты о чем? Клариче, что произошло? Что-то с детьми? - Пьеро и Джованни дома. Маддалена в порядке, - Клариче помедлила, прежде чем сказать. – Но Уно пропал! - Что? - Еще с утра он был здесь, завтракал вместе с ребятами. Потом они пошли заниматься с Полициано, а после…мы нигде не могли найти его. Я приказала весь дом обыскать. Его тут нет! Лоренцо обнял супругу, желая поддержать. - Ты ни в чем не виновата, - искренне произнес он, хотя его сердце обливалось кровью. В этот миг Лоренцо понял, что не сможет отпустить от себя мальчика. Не для того он узнал правду, чтобы защищать мальчика так, как это делала Лукреция. Уно – Медичи. И знает об этом. Не имеет значения, где он. Если он – родственник Великолепного, значит по определению в опасности. Единственный способ его защитить – обучить всему, воспитывать вместе с Пьеро и Джованни. Но прежде нужно найти Уно. Итак, ты – маленький мальчик, который только узнал, что являешься членом весьма влиятельной семьи. Ты растерян и напуган, но при этом большую часть жизни ты провел в монастыре. Где же ты можешь быть? Поставив себя на место Уно, Лоренцо успокоился. Отстранившись от Клариче, он с легкой улыбкой произнес: - Иди в дом, родная. Я его найду. - Флоренция большая, - заметила Клариче, поняв намерения мужа. - Есть у меня идея, где он может быть. С этими словами Лоренцо направился по узким улочкам города туда, куда ступал лишь изредка. Это место вселяло в него невообразимый ужас, заставляя вновь и вновь переживать самый страшный миг своей жизни. То, что прежде было символом власти Медичи, то, чем прежде он восторгался, вызывало лишь ненависть и отвращение. Не сразу, но до Лоренцо дошло, что это лишь отражение его мыслей о самом себе за все эти годы. Лоренцо остановился перед ступеньками, в очередной раз снизу-вверх разглядывая лепнину и витражи Дуомо. Вот уже десять лет, когда было необходимо, он входил в его стены, но неизменно настороженным, сжимающим эфес кинжала. Так было и на сей раз. Набравшись смелости, Лоренцо вошел в главный неф Дуомо. Медленно шел он по проходу, оглядывая скамейки. Кажется, он не ошибся в своих предположениях, обнаружив в первом ряду ребенка. Лоренцо сел рядом. - Понимаю твои чувства, - произнес он, имея ввиду растерянность, что ощущали оба. - Правда? – приподнял бровь Уно., лишь немного вздрогнув при появлении Медичи- А то я слегка… запутался. Еще вчера я был…никем, а теперь… - Ты все еще ты. - А? – не понял мальчик. - О тебе никто не знает. Для всех ты просто мальчик. И так может и остаться, если ты решишь уйти. Совсем не обязательно всем знать, что ты…один из нас. Лоренцо блефовал. Он уже решил судьбу мальчика. И все же…нужно же было с чего –то начинать разговор. К тому же, мужчина понимал, что приказывать Уно не вариант. Если мальчик хоть немножко характером пошел в отца, то…в уговорах следует применять иную тактику. Например, дать возможность выбора. Дать… и надеется, что ребенок выберет Флоренцию и палаццо Медичи. Уно долго смотрел на Великолепного, пытаясь понять, что за игру ведет этот мужчина. Еще вчера он хотел от него избавиться, выгнав из города. Сейчас же говорит чуть ли ни как с равным. Разве люди могут так быстро меняться? Или на него так подействовали слова маэстро Боттичелли? Уно пребывал в растрепанных чувствах, не вполне понимая, как относиться к тому, что он…он… Даже думать об этом странно! Это просто не может быть правдой! - Почему из всех мест города ты выбрал именно Дуомо? – поинтересовался Лоренцо. Уно пожал плечами. Он и сам не понял, почему. Просто все последние дни его мысли и его жизнь крутилась вокруг одной семьи, чаще всего напоминая об одном событии. Уно не знал, с каким трудом пребывание в Дуомо дается Лоренцо, но сам здесь чувствовал себя в безопасности. Здесь он мог подумать о том, что узнал. Здесь он вспоминал все, что слышал об апрельской мессе. Но он понял, почему Лоренцо задал именно этот вопрос. - Это ведь случилось здесь? – тихо спросил Уно. - Да, - - кратко отозвался Лоренцо. – Прямо в нескольких шагах от того места, где ты сейчас сидишь. Я …. Прошло десять лет, все об этом знают, но… я никогда об этом ни с кем не говорил. Все случилось так внезапно! Вот я любуюсь сводами купола, а потом слышу крик матери. Вижу, как Пацци снова и снова вонзает кинжал в моего брата. Вижу, но ничего не могу сделать! Даже тогда я не верил в происходящее, - голос мужчины дрогнул. Каждое последующее слово давалось ему с большим трудом. - Но Джулиано понял все раньше меня. Он отдал мне кинжал. Этот самый, - Лоренцо продемонстрировал оружие Уно. - Чтобы я мог защитить себя. Я выжил только благодаря брату. И каждый день корю себя за это! Он мог быть жив, если бы ни мое промедление! Если бы я послушал его, он мог бы быть жив! Ту кровь не смыть, никогда… Я был так слеп, так высокомерно наивен! Сколько бы раз я ни просил прощения, все бессмысленно. Но не потому, что меня не прощают…Я этого и не жду. И не могу, никогда не смогу простить самого себя! А ты… твоя жизнь могла бы пойти по совсем иному пути! Я слишком поздно осознал, сколько же не знал, не видел, не понимал… Уно смотрел на Лоренцо и больше не видел сильного мира сего. Перед ним был просто разбитый мужчина, полный сожаления и боли. А он был просто мальчиком, который не знал, как утешить собеседника. У него и самого слезы на глаза навернулись. Одно дело узнать об истории от того, кто слышал ее от другого, а совсем иное – от непосредственного участника события. А потом пришла и другая мысль: Лоренцо ведь говорил об…его отце. Отце, которого никогда не знал, но о котором всегда слышал. - Джулиано считал меня прекрасным братом, но это я в тот день лишился потрясающего брата! Он был…всем для меня, всем для нашей семьи, которая распалась с его смертью. Из-за моих действий ты никогда не узнаешь, каким был твой отец, никогда не сможешь с ним поговорить! - Но вы ведь сами отослали сестру и ее мужа? - Я хотел выслать только Гульельмо Пацци. Но Бьянка настояла…Она умела добиваться своего. Прямо, как ты, - усмехнулся Лоренцо, вытирая слезы. - А что будет с Паолой? - Она останется в моем доме. Ведь она – Медичи. Что же касается ее отца…. Гульельмо виновен в случившемся так же, как и я. Мы оба жили с последствиями своих решений, своих ошибок. Некоторые я уже не могу исправить, к сожалению. А вот над некоторыми еще есть возможность работать. Ты вернул мне надежду, мой мальчик. И…я понимаю, что все это для тебя шок. Знай, я с радостью приму тебя в семью, ты уже ее часть. И независимо от того, что ты решишь, я тебе благодарен! Медичи встал и направился вдоль прохода, к выходу. «Независимо от того, что ты решишь…». Да, Лоренцо изначально поставил своей целью уговорить Уно остаться, но это не отменяло того, что все, что он сказал было чистой правдой. За долгое время он смог выговориться, признаться в том, что обычно скрывал. Отчасти ему стало легче, но только отчасти. Уно смотрел ему вслед, а затем обернулся взглянуть на алтарь, на место смерти Джулиано Медичи, оглядел изнутри и купол Собора. И вдруг понял, что не сможет все это просто забыть. Впервые в жизни у него появились друзья его возраста. Друзья, которые, к тому же и…родственники? В это трудно поверить, осознать и принять… Но не для того ли он сбежал из монастыря? Не для того ли, чтобы найти свое место? Не потому ли, что ему хотелось чего-то большего, чем жизнь монаха? - Господин Медичи, постойте! – крикнул он, догоняя Лоренцо. - Да? – мужчина обернулся в паре метров от выхода. Уно и сам не верил в то, что собирался сказать. - Теперь это и моя история. Улыбка, искренняя и счастливая, озарила лицо Лоренцо. - Можешь звать меня дядей. Уно не ожидал такого поворота. Когда мальчик сбегал из монастыря, то просто хотел спастись от атмосферы смерти. Когда он залез в чужой сад нарвать яблок, просто хотел покушать. Он никогда не хотел искать настоящую семью, полагая, что раз им не нужен, то и он о них думать не станет. О матери мальчик тоже не горевал, поскольку ничего о ней не помнил. У него не было никаких фантазий и мечтаний. Ребенок просто хотел выжить и жить. И уж конечно он и представить не мог, что его маленькое приключение закончится в доме Медичи. В доме, в котором, когда –то жил его отец, работала его мать. Он – Медичи. Сын Джулиано Медичи, героически погибшего любимца всей Флоренции. Племянник Лоренцо Великолепного, одного из могущественнейших людей Италии. Двоюродный брат Паолы и Пьеро, Джованни и Маддалены. Член самой богатой и известной семьи Флоренции. Как такое можно переварить? Возможно ли хоть когда –либо? У него не было ответов. Но одно он знал точно. Его приключения только начинаются!