Тайна Волшебницы Света

Год спустя.       Аэлин сидела на берегу лесного озера и тихо напевала колыбельную, баюкая на руках сына. Прелестный, светловолосый малыш с пухлыми щечками и пронзительно-синими глазками, безмятежно посапывал у неё на руках, а она просто млела от счастья и любви к нему. Вглядываясь в личико спящего младенца, молодая мать пыталась представить себе, каким вырастет это дитя, как он будет выглядеть, какой у него будет нрав.       Он будет прекрасен, Аэлин была уверена в этом. Уже сейчас можно было понятно, что Галдар унаследовал золотые волосы своего отца, и вообще, Аэлин казалось, что сын родился точной копией Леголаса. Но она и сама мечтала, чтобы было именно так.       Она так хотела зачать ребенка от любимого! И, когда Эру исполнил её мечту, ей казалось, что она может летать от счастья. Носила дитя она очень легко и даже мучительные роды перенесла со стоическим мужеством. Правда, если бы не присутствие Леголаса, ей бы далось это намного тяжелее. Любимый держал её на коленях всю ночь, пытаясь успокоить, в приступах жестокой боли она хваталась за его руки и прятала лицо на его груди.       Но она знала, что должна всё вынести, чтобы привести в этот мир их дитя, плод их страстной любви. Все мучения тут же забылись, едва Леголас впервые протянул ей младенца. Он, его отец, первым взял сына на руки. Никогда Аэлин не сможет забыть этот миг!       Уже сейчас, в трехмесячном возрасте, Галдар был очарователен! Наверняка, когда он возмужает, девушки будут преследовать его, добиваясь внимания принца. Аэлин улыбнулась, вспоминая, как многие эллет при дворе короля Трандуила глядели на неё злыми глазами, когда она вышла замуж за их обожаемого наследника трона, тем самым лишив их всякой надежды на его внимание. Если Галдар унаследует и обаяние своего отца, тогда юным эллет придётся непросто!       Сейчас Леголас на время покинул родной дом, отправившись вместе с отцом в очередное безрассудное путешествие. Король Элессар велел сровнять с землей пещеры Шелоб в Эфель Дуат, и Трандуил решил отправиться на поиски пропавшего там Ангуирэла.        По мнению Аэлин — это было просто сумасшествием. Шансы отыскать меч под завалами были столь ничтожны, что не стоило и пробовать, но упрямый Владыка не желал прислушаться к голосу разума и, взяв с собой небольшой отряд воинов, отправился в это сомнительное путешествие. А принц, видите ли, решил его сопровождать! Аэлин очень печалила эта страсть к дальним странствиям в крови у её мужа. Неужели его не мучает тоска по сыну, раз уж он так легко переступил через разлуку с ней?       Давно минули времена их бурных ссор и выяснений отношений, теперь они гораздо трепетнее относились друг к другу. Любовь их расцвела и окрепла, воплотившись в их сыне. Сейчас Аэлин очень не хватало присутствия мужа, она тосковала без него, без его голоса и улыбки, а ночи без тепла его тела были и вовсе пыткой.       В отсутствие короля и наследника, она осталась править народом в Эрин Ласгален. Чувствовать себя правителем было непривычно, но Аэлин справлялась понемногу. Она изменилась за этот год, стала спокойнее и рассудительнее, видимо, материнство всё же оказало своё влияние на её порывистую натуру. Даже советники короля уважительно прислушивались к мнению принцессы.       За этот год многое произошло. Аэлин вздохнула, вспоминая о недавних событиях. Всего месяц назад они с Арвен и братьями навсегда проводили отца и Владык Лориэна в бессмертные земли Амана. О, это было очень тяжелое прощание! Слез не сдерживал никто — ни Владыки, ни их потомки, остающиеся в Средиземье. Только то, что отец скоро воссоединится с любимой женой, а Галадриэль и Келеборн — с дочерью, было относительным утешением для Арвен, Аэлин и близнецов.       Арвен и Аэлин к тому моменту уже обе стали матерями, и привезли с собой в Серые Гавани малюток-сыновей, чтобы дать возможность отплывающим родственникам обнять их. Каждый из Владык поочередно взял на руки маленьких наследников и благословил их. — Храни их милость Валар! — дрожащим голосом произнес Элронд. — Я передам Вашей матери, какие красивые у неё внуки. Она будет счастлива. — Возьми с собой это, ada, — прошептала Аэлин, протягивая отцу коробку, полную своих рисунков. Там были портреты самой Аэлин, Арвен, их супругов, близнецов и даже маленьких принцев — Эльдариона и Галдара, что родились совсем недавно. — Я нарисовала их специально для мамы, пусть она увидит эти рисунки, — сказала Аэлин, утирая слезы. Элронд прижал к себе дар дочери, словно драгоценное сокровище. Обняв детей в последний раз, он ступил на палубу корабля. А потом они, все вместе, стояли на пристани и смотрели в след удаляющемуся кораблю, пока он не исчез из виду.       Но это была не единственная разлука, причинившая боль. Вместе с Владыками Средиземье покинул и Гэндальф, а с ним — Фродо и Бильбо, удостоившиеся этой великой чести первыми из хоббитов. Маг выполнил свою задачу, возложенную на него Валар когда-то: Враг был повержен, Средиземье процветало, избавившись от зла и ужаса Мордора. Он мог плыть домой с чувством выполненного долга.       Расставаться с волшебником сложнее всего было для Аэлин — маг всегда питал к ней особую, отеческую привязанность. Она знала, что будет очень тосковать по нему. Обнимая Гэндальфа на прощание, она сказала: — Я буду скучать, Митрандир, но я надеюсь, что мы когда-нибудь встретимся! — Всё возможно, дитя моё! — улыбнулся волшебник. — Моё сердце тоже желает этого. — Гэндальф… — замялась вдруг Аэлин, — у меня есть к тебе одна просьба… Она опасливо обернулась к мужу, не желая, чтобы он услышал её слова, но Леголас был поглощён тем, что качал на руках сына. Как же ей объяснить Гэндальфу свою необычную просьбу? Волшебник внимательно взглянул в смущенное лицо девушки и без труда прочел её мысли. Он сокрушенно покачал головой и положил руку на плечо принцессы. — Мне вряд ли удастся попасть в Чертоги Намо, Аэлин, а если даже и удастся, я не имею права беседовать с душами, обитающими там. — Я понимаю, — прошептала она, опуская глаза, — но, если всё же тебе удастся, ты не мог бы… — Что мне сказать Халдиру? — тихо спросил маг. — Скажи, что я всегда помню о нём. И… что я прошу у него прощения. Маг понимающе улыбнулся и поцеловал принцессу в лоб на прощание, а затем тоже ступил на корабль.       Вот так и простилась Аэлин с важной частью своей прошлой жизни. Это было больно, но неизбежно. Возможно, когда-нибудь, и они с мужем ступят на палубу корабля и уплывут навстречу землям Амана, но пока их судьбы связаны со Средиземьем. Их дом здесь.       Вдруг позади послышалась легкая поступь чьих-то шагов, отвлекая принцессу от размышлений. Аэлин обернулась и встретилась взглядом с улыбающимся супругом. Леголас осторожно присел рядом с нею и обнял Аэлин за плечи. — Ты вернулся так скоро? — тихо спросила она, радуясь встрече и подставляя ему губы для приветственного поцелуя. — А как же поиски меча? — Я не смог больше без вас, — тихо шепнул Леголас, боясь разбудить сына. — Отец вполне справится и один, всё равно от меня не было никакого толку. Аэлин знала, что есть ещё одна причина, по которой принц покинул своего родителя в Кирит Унгол — ему просто надоело смотреть, как Трандуил беззастенчиво счастлив с Тауриэль, в то время, как он сам вынужден был оставить жену и сына дома. Значит, зов любви оказался для Леголаса сильнее тяги к приключениям. Хвала Эру, что это так! — Я тосковала по тебе, melamin, — Аэлин склонила голову на его плечо. — Я тоже, — в ответ он коснулся горячими губами её виска. — Три недели без тебя… без вас — это пытка. Она лишь счастливо вздохнула в ответ. Теперь, когда любимый здесь, ей ничего больше не нужно!       Супруги просидели так довольно долго, просто прижавшись друг к другу, наслаждаясь этим простым, тихим счастьем, и лишь шелест листьев на вековечных деревьях нарушал тишину. А потом Леголас осторожно взял из рук Аэлин спящего ребенка, и они медленно побрели обратно во дворец.       Аэлин знала, что в эту ночь они с мужем не сомкнут глаз — слишком сильно они истосковались друг по другу. Обещание, данное принцем своей юной супруге в первую брачную ночь, было им с честью выполнено: из неопытной, напуганной девушки Аэлин превратилась в страстную любовницу, несмотря на всё ещё юный возраст. Недавнее рождение ребенка, и связанное с этим событием вынужденное воздержание от исполнения супружеских обязанностей, лишь подогрело их взаимную страсть. Муж и жена отдавались своей любви самозабвенно, без остатка. Они никак не могли насытиться друг другом.       Предчувствия не обманули Аэлин: в эту ночь они разжали объятия лишь под утро, обессиленно рухнув на подушки. Аэлин положила голову на грудь мужа и блаженно закрыла глаза, расслабляясь. — Завтра с утра отправимся посмотреть на строительство нового дворца, согласна? — спросил Леголас, обнимая её и пытаясь восстановить сбившееся дыхание. По приказу короля Трандуила лесные эльфы возводили новый белокаменный дворец для Леголаса и Аэлин, они всегда хотели иметь собственное семейное гнездышко. Ещё немного, и строительство должны были закончить. — Я жду не дождусь, когда мы сможем поселиться в нашем дворце! — мечтательно сказала принцесса. — Мы будем растить там сына… а после, под его крышей родятся и другие наши дети. Какое это будет счастье! — Ты хочешь ещё детей? — Леголас заглянул в синие глаза жены. — Но рождение Галдара далось тебе нелегко. — Конечно, я хочу родить тебе ещё много детей, любовь моя, — нежно улыбнулась Аэлин и погладила мужа по щеке. – Я так безумно люблю тебя! К тому же, у нас получаются очень красивые дети. — Ты права, — согласился принц, — Но теперь нам нужна дочь, такая же красивая, как ты! — И такая же упрямая? — хитро прищурилась Аэлин. — А твоего терпения хватит на нас обеих?       Леголас вдруг склонился над Аэлин и вгляделся в её лицо: её синие глаза блестели в полутьме, словно драгоценные камни, а алые губы ещё хранили следы его поцелуев. Принц нежно глядел на жену, любуясь её красотой. — Но ты и нужна мне именно такой, какая ты есть, Аэлин — упрямой, несговорчивой, порывистой, способной довести меня до бешенства, но, при этом, неизменно любящей меня! Я каждый раз удивляюсь, насколько тернистый путь прошла наша любовь прежде, чем соединила наши души. Мы столько раз разлучались, и каждый раз казалось, что навеки! — Значит, мы прошли испытание, — прошептала она, обвивая его шею руками. — Это наша судьба… — Судьба! — ответил Леголас, припадая к алым губам Аэлин в бесконечно долгом, жарком поцелуе.       Вот так и окончилась эта прекрасная история о долгом и нелегком пути к счастью, по которому суждено было пройти этим двоим. Но, чем больше испытаний выпадает на долю любви, тем слаще потом бывает воссоединение душ и тел влюбленных! Ни Леголас, ни Аэлин не жалели ни о чем, из того, что им пришлось вынести ради того, чтобы быть вместе. Сейчас они рядом — единое целое, и так будет всегда, ведь эльфы бессмертны, как и их любовь…       А что же Саурон, спросит, должно быть, читатель? Так и канул в лету? С момента свадьбы он больше ни разу не явился в сны Аэлин, и она уже стала забывать о нём, о своем страхе и даже о планах «перевоспитания» его души. Так было вплоть до того дня, когда родился её сын. Она так измучилась в родах, что проспала без малого сутки. Сон её был больше похож на беспамятство.       И тогда Аэлин увидела его… Саурона.       Он снова явился ей в прекрасном, светлом облике, окруженный белым сиянием. Майа стоял у колыбели Галдара и внимательно смотрел на младенца. Аэлин бросилась к сыну не раздумывая, но силы ещё не были восстановлены и ноги её подкосились. Твердая, горячая рука Врага поддержала её. Он смотрел ей в глаза и улыбался, а в её душе поднимался липкий страх. — Уходи! — выдохнула принцесса. — Оставь моего сына в покое. — Он так прекрасен, — тихо сказал майа, снова переводя взгляд на ребенка. — Он может стать великим. Ты хочешь этого? Она хотела лишь одного — никогда больше не видеть Саурона, ни во сне, ни, не дай Эру — на яву. Аэлин вдруг набралась смелости и коснулась его руки. Что заставило её сделать это? Она не знала. Она лишь хотела защитить сына, ибо остро чувствовала опасность, исходящую от Врага. Его рука была такой же теплой, как и её, лишь более твердой на ощупь. О, Эру, как она может так явственно ощущать это во сне? Или это не сон? Тогда что? — Уходи, — тихо прошептала Аэлин, осторожно сжимая его ладонь, — прошу тебя. Уходи навсегда. Я никогда не буду принадлежать тебе... ни я, ни мой ребенок. Уходи, Майрон…       И лишь тогда он ушел. Его лик становился всё бледнее, призрачнее, а потом пропал вовсе.       Проснувшись, Аэлин так и не смогла тогда понять, сон ли это был или явь, но почему-то она была уверена, что Враг больше не побеспокоит её. Если, конечно, ей не суждено дожить до самой Дагор Дагорат и проверить на собственном опыте, правду ли Саурон говорил о пророчестве Мандоса и возвращении Моргота в Арду… Но… это уже будет совсем другая история!