Корни зла

В темноте подземелья не было слышно ни звука, хотя на поверхности во всю свирепствовала буря. Возможно вспышки молнии и раскаты грома предали бы событию торжественности, однако сгорбившаяся перед пентаграммой фигура не сожалела об этом. Темные дела должны твориться в тени. -И в одиночестве, - сказала она себе. Мел несколько раз выскальзывал из пальцев, но вскоре рунический узор был завершен. В след за этим по краям символов были размещены склянки с зельями, несколько зачарованных предметов заняли места в отдельных пентаграммах, дабы обеспечить ритуал колдовской силой. Когда все было готово, фигура распрямилась, насколько это позволяли ссохшиеся кости, сжав в руке серебряный кинжал она принялась на распев читать заклинания, завершая каждый куплет взмахом ритуального лезвия. В каждом слове и жесте призывателя чувствовалась несгибаемая воля и неутолимая жажда осуществить задуманное. Он обращался к великим силам, именуемым Пространство и Время, дабы его зов достиг самых удаленных уголков реальности и привлек в их мир самое злобное существо, которое только можно найти на просторах вечности. Слова повторялись раз за разом, зелья пузырились в пробирках, наполняя подземный зал разноцветным дымом, иссякала энергия артефактов, нож рассекал пространство между мирами. Иногда в прорехах мелькали смазанные картинки, сменяющие друг-друга точно рисунки в галерее живописца. Чаще всего картинки были пустынны, иногда среди них мелькали силуэты животных или растений, реже - бесплотные духи. Только по прошествии часа призыватель осознал, насколько сложную задачу он перед собой поставил. Отыскать во множественности миров то единственное великое зло было практически невозможно. Энергии питавшие ритуал подходили к концу, а ничего подходящего найти так и не получилось. В отчаянье колдун взмахнул ножом еще несколько раз и своей величайшей радости разглядев сквозь завесу нечто похожее на гуманоида, вонзил серебряное лезвие в символ прерывания. Раздался взрыв, поднявший тучу пыли, отбросивший фигуру в черном в конец помещения. Когда пыль улеглась покрасневшие от напряжения и усталости глаза мага узрели распластанного на полу гуманоида. Маленького гуманоида слишком толстого для хобита, слишком большого для гнома, слишком молодого для дворфа. Это был подросток! Человеческий подросток! . Его руки по прежнему сжимали собственное горло, в попытке остановить хлещущую из перерезанной артерии кровь. Руки и ноги молотили по полу, в попытке высвободится из несуществующей хватки. Лишь через пол минуты мальчик осознал, что вокруг никого нет, а на теле нет ран, кроме разбитых о каменный пол кулаков. Он огляделся. В едва освященных факелами стенах невозможно было углядеть знакомый силуэт барака. Он смотрел на разбитые склянки, кучку оплавленного метала и странные символы, пытаясь понят, что же с ним случилось. Именно в этот момент в противоположном конце комнаты поднялась тень. - Почему ты здесь? - спросила фигура и двинулась в сторону Артема, - что ты такого натворил? - Оно опиралась на длинную скрюченную палку, а под черным балахоном было сложно разглядеть пол или возраст человека. Если это вообще был человек. Мальчик не хотел проверять, поэтому когда незнакомец приблизился он попятился назад, истерично перебирая руками и ногами. - Не бойся меня, человек. - Капюшон спал с лица и в тусклом факельном свете перед Артемом предстало изъеденное морщинами лицо старухи. - возрадуйся, ибо пришёл твой звездный час! В его сторону потянулась ссохшаяся рука и Артем не выдержав. Громко вскрикнув он вскочил на ноги и бросился прочь. Артем ничего не понимал. Не понимал как оказался в этом страшном темном месте, не понимал странного языка на котором говорила старуха. Да кто она вообще такая? Смерть? Ну так он не собирался умирать! Не по размеру большие сапоги скользнули по камню и парнишка шлепнулся, едва не разбив себе нос. Его пухлое тело совсем не подходило для спринта, как впрочем и для марафона и вообще для любой физической работы. Скуля от боли и потирая разбитые коленки он вновь поднялся, лишь для того, чтобы заметить в противоположном конце коридора горящие алым угольки глаз. Этого оказалось достаточно чтобы забыв о боли вновь рвануть прочь. Стены проносились мимо него, приходилось ощупывать дорогу руками, чтобы не врезаться в очередной поворот и не разбиться. Он не имел представления о том куда бежать, но шлепанье чьих-то босых ног, эхом разносящееся в тоннеле, гнало его вперед. Оглядываться не хотелось ибо Артем знал, что если сделает это то увидит уже далеко не одну пару глаз. Впрочем погоня не могла продолжаться долго. В очередной раз споткнувшись мальчик понял, что его силы подошли к концу. Минута бега - это слишком, даже если на кону твоя жизнь. Ручки отчаянно шарили вокруг в попытки отыскать камень, палку или какое-нибудь другое импровизированное оружие. Как назло не было ничего подходящего и в неизвестных полетел снятый с ноги сапог. Красные глаза бросились в рассыпную. Слишком большие для крыс, но слишком маленькие для людей. Артем понятия не имел, что это за твари, но чувствовал, что они последние кого он увидит. Маленькие сгорбленные уродцы были в десятке шагов, а самый смелый уже подходил к обессилившему пареньку сжимая в руках остро заточенную палку. Тварь походила на жертву оборта, выжившую в зоне радиоактивного заражение - субтильное человекоподобное тело, большая голова, вытянутые нос и уши. Деревяшка уже взметнулась над ним, а острие явно метило в шею, то самое место, куда несколько минут назад вонзилась обточеная о бетон отвертка. - Не приближайся, тварь. - их взгляды на мгновение встретились. В маленьких злобных глазках создания сияла первобытная жестокость, его ручки дрожали, намереваясь нанести удар, но не наносили. А вскоре существо и вовсе бросилось прочь, жалобно взвизгивая. Когда же невдалеке зашаркали сандали старухи, остальные твари тоже бросились наутек. Продолжая нести какую-то чушь на своем тарабарском языке бабка остановилась неподалеку от Артема, видимо опасаясь вновь испугать юношу. Она приложила ладонь к груди и поклонившись произнесла единственное слово "Этель". Затем сделала красивый жест, в сторону подростка. Тот не нашёл ничего лучше кроме как ткнуть в себя пальцем, произнося собственное имя. - Элаа-Ши, Артем, - ядовито прошепела она и растрескавшиеся губы растянулись в удовлетворенной улыбке.