Корни зла

Город призрак завораживал, поражал своим сверхъестественным запустением. Дома стояли целыми, неповрежденными оставались стены и силуэт королевского замка по прежнему каменной громадой нависал над окрестными домами. Все это рождало удивительный дисонанс с пустыми улицами, на которых был слышен лишь ветер. Джина посещала Балмут второй раз в жизни и блуждая по пустынным улицам могла думать лишь о том, что наверняка опоздала. Город пал. Скорее всего сдался, ибо следов сопротивления она практически не встретила. Об этом же говорило отсутствие в домах ценных вещей, прежде всего оружия. Произошедшее вгоняло девушку в уныние, ее путешествие было напрасным, обет мести не был исполнен. А всему виной участившиеся провалы в памяти. За последние месяцы она часто просыпалась в нескольких километрах от дороги, сбитая с толку и измотанная. Слова Геннадия раз за разом всплывали в памяти, возможно, в проклятом состояние с нее и вправду немного толку? Первый выживший был найден внезапно. В одном из заброшенных домиков сидел благообразного вида старичок, наворачивая из миски какую-то баланду. Глаза его были перевязаны серой тряпицей, рядом лежал дорожный посох. - Элла-Ла, дедушка, - поприветствовала незнакомца Джина, и только после этого осознала насколько глупо звучат ее слова. - Элла-Ла, дочка, - отсалютовал ложкой тот, - присаживайся, у меня тут супчик с тушёнкой. За тарелкой супа пожилой мужчина поведал о себе. Звали его Кристофор, в прошлом жрец и авантюрист, а ныне простой путешественник. Последнюю неделю, впрочем, его путь складывался не лучшим образом - близлежащие деревушки были пусты, припасы подходили к концу и еслиб не рыбная ловля и птичьи силки он вероятно помер бы с голоду, не дойдя до столицы. В вымершем городе он уже второй день и все не возьмет в толк, что же с ним случилось. - Кстати ты в курсе, что проклята, дочка? - поинтересовался бывший жрец, - тебе бы в Мегиду, а лучше в Эллатар, к эльфам и Древу света. Девушка обреченно вздохнула, везет же ей на жрецов. Пришлось объяснять новому знакомому, что ей сейчас не до снятия проклятий. По крайней мере сперва она должна совершить акт возмездия над одним мерзким типом. - Может сперва проводишь меня ко дворцу? - Старик не стал настаивать, - Мне хотелось бы выяснить, что приключилось с городом, быть может там найдутся бумаги или иные свидетельства. Да, истинное зрение помогает мне в пути или быту, но оно значительно уступает обычным человеческим глазам когда дело идет об осмотре неживых объектов. Бывшая авантюристка согласилась и уже через час они были перед королевским замком. Площадь хранила следы временного лагеря, следы жизнедеятельности монстров здесь не успели смыть дожди и высушить солнце, мостовые были обуглены жаром костров. Однако замковые ворота были целы - снова никакой борьбы. Холодные залы были мрачны. От вида ободранных гобеленов и покореженной мебели бросало в дрож. Убранство некогда символизирующее богатство страны и щедрость народа было самым низким образом разграблено и разорено. Девушка мотала головой из стороны в сторону, краем уха отмечая постукивание трости спутника. Духовное зрение в самом деле не очень подходит для городов. Ослепившие себя жрецы бесценны для любой партии, благодаря способности видеть незримое и распознавать зло, но среди камня и мертвого дерева их достоинства обращаются недостатками. Кристофор видел лишь бледные очертания стен и мебели да сочащуюся тьмой душу девочки, треснутого зеркала, перед которым та стояла он видеть не мог. Удар скрытого в посохе клинка, сулившего бывшей авантюристке верную смерть, прошел над головой Джины, срезав несколько ярко-рыжих волосков. Ушедшая в сторону перекатом девушка с ужасом и непониманием смотрела на сжимавшего клинок старика. - Зря это ты, - пробормотал тот перехватывая клинок двумя руками, - я бы все сделал быстро, а теперь будешь мучаться. Кхем, Джина Телман, ты обвиняешься в преступной небрежности, пренебрежение положениями катехизиса, оставлении людей в опасности повлекшим многочисленные жертвы гражданского населения и приговариваешься к смертной казни. Опустить на колени и прими свою участь. Джина Телман принимать участь не собиралась. Напротив, достав из-за спины щит и выхватив меч, девушка приняла оборонительную позицию. Казнить ее из-за того, что она не отчиталась о плене? Не слишком ли сурово? Тем более, что кузнец и так рассказал о монстрах все, что было им известно. - Плен? Ты правда ничего не понимаешь, дочка? Если бы речь была только о нем, тебя бы возможно даже не судили. Нет, ты проигнорировала наложенное на тебя проклятие, что послужило одной из причин срыва спасательной экспедиции для этого города. Запустение, что ты здесь видишь отчасти является твоей виной. Как и четыре уничтоженных под корень деревни. Неподчинение указанию жреца в чрезвычайной ситуации - тягчайшее преступление перед лицом Ла. - Да не знаю я никаких уничтоженных деревень! - возмутилась бывшая авантюристка, - о чем ты вообще говоришь?! Я просто шла в Балмут, просто хотела отомстить ублюдку который меня проклял. Да, возможно, это проклятие привлекает монстров, да моя родная девня, возможно, погибла из-за этого, но я ведь не знала... - Знания и намерения, имеют ли они значение? Разве в академии не рассказывают будущим авантюристам о Падении? Разве желали зла некроманты? Разве народы обращались в Ши с дурными намерениями? Все они хотели добра, хотели сохранить своих родных, поданных, молодость. Они хотели свободу. Свободу от правил, свободу от морали, свободу от труда. Чем оно обернулось? Кошмаром. Так и ты, Джина Телман. Ты можешь сколько угодно стремиться к праведной мести, итогом твоих действий стал кошмар. Ты стала угрозой, а моя обязанность устранить угрозу. На этом я умолкаю. Клинок старика вспыхнул золотым светом, и бледные руны замерцали на серебристых гранях оружия. Трезубец - символ воздаятелей и высшей судебной власти Ла-Ши. В этот момент Джина осознала, что в самом деле совершила нечто непоправимое. Воздаятель не приходит за простым дезертиром или нарушителем, а если и приходит - не обнажает меча. Но вместе с тем, она не могла умереть вот так просто, у нее была цель - добраться до Артема. Левая нога вперед, правая назад, центр тяжести посередине, дубовые доски щита между ней врагом, меч отведен книзу. В коридоре она обладала определенным преимуществом перед слепым стариком, без щита или доспехов. Острие клинка Кристофора смотрело в ее сторону, вгоняя в дрож своим золотистым сиянием. Девушка боялась, хотя и не показывала страха. Спаринги с Малендриком в свое время показали ей, что избранные при всей своей неимоверной силе не бессмертны. Быть может ее нынешний враг окажется ей по зубам в отличие от молодого и здорового ДэРиля? Первый удар был завораживающе прекрасен в своем исполнение. Плавный ход лезвия, описавшего полукруг слился в сплошную золотую линию, не оставляющую девушке выбора кроме как отступить, второй удал прошел понизу, и если б Джина не успела спрятать ногу за щит, смогла бы но конца своих дней экономить на обуви. Клинок вернулся назад, лишь для того, чтобы метнуться вперед насквозь пройдя щит и остановившись в паре сантиметров от нагрудника девушки. В ответ ее короткий меч скользнул по оружию воздаятеля, высекая искры. У скрытого оружия не было гарды и она справедливо рассчитывала подрезать противнику пальцы, но тот успел среагировать и окутанный сетом кулак встал на пути оружия. Девушка не растерялась и со всей дуре пнула воздаятеля под коленную чашечку, сбив того с ног, но высвободившийся меч описавший дугу, заставил ее вновь отскочить в сторону. Кряхтя и удерживая свое оружие на вытянутой руке, старичок поднялся на ноги, выглядел он бодро и почти сразу бросился в новую атаку. На этот раз искрящийся золотом меч прочертил вертикальную черту, после чего мечник, оттянув клинок назад и сжавшись в пружину, произвел стремительный укол. Теперь острие меча проникло под доспех, слегка оцарапав кожу. Воздаятель прощупывал своего врага и Джина понимала, что третья их сшибка станет для нее последней. Можно было попытаться применить навык, как с орком, но сила удара это совсем не то, что нужно для победы над стариком. Как бы сильно она не била - концентрированную энергетическую ауру избранного ей не пробить, а Кристофор, как и Малендрик мог создавать две точки приложения сил. Обычно меч и руку. Тем не менее, третью атаку начала именно Джина. Короткий меч описал дугу, после чего взорвался серией уколов, под разными углами. Девушка пыталась отвлечь противника, ввести его в заблуждение... Воздаятель отбил лишь несколько из них, а затем просто совершил выпад вперед не обращая внимания на вражеские атаки. Скрытый клинок пронзил умбон щита, и насквозь прошил руку бывшей авантюристки, меч же был заблокирован окутанной золотой аурой ладонью. План девушки пожертвовать конечностью провалился. Видимо так думал Кристофор, но когда его ладонь сжимала лезвие клинка Джины, та уже наносил удар висевшим у пояса охотничьи ножом. Оружие было не самым грозным, но холщовую рубаху пробило без труда. Действуя на автомате авантюристка провернула лезвие, а потом что есть силы рванула на себя, оставляя на теле врага жуткую рану. К этому моменту пылающая светом ладонь уже завершала удар. Рыжеволосую отбросило назад. В теории ее план можно было считать удачным, если бы не одно но. У противоположной стены стояла старая дубовая кровать с массивными поручнями большинство из которых были выломаны захватчиками, предположительно на дрова. Именно на один из импровизированных кольев и налетела девушка. Деревяшка вошла в спину, острие ее торчало из живота - рана не смертельная, но в одиночку с колышка не сняться, и не вылечиться. В итоге она все равно умрет вместе с этим странным типом. - Совсем старый стал, - пробормотал воздаятель, слизывая сочащуюся изо рта кровь, - таки не смог все сделать быстро. Ты уж прости, я все же в первую очередь жрец, потом уже мечник. Его рана дымилась и невооруженным глазом было видно, как ее края затягиваются. Джина не слышала, чтобы мужчина читал заклинание регенерации, видимо самоисцеление и было его основной способностью. - Ты за меня не волнуйся, дочка - Улыбнулся Кристофор, - бывало руки-ноги возвращал и ничего. Раненая жалобно застонала, пытаясь подняться на ноги. - И чего вы все такие непоседливые? Успокойся. - Мужчина мягко улыбнулся, - А с Артемом твоим я сам разберусь, он моего любимого ученика убил. Мне кажется, это сделал именно он... Голубые глаза девушки расширились, когда перед ними возникли ее собственные окровавленные руки. Было невероятно больно, мозг буравила мысль о том, что все напрасно, но сильнее чем боль и разочарование было понимание того, что кровь на руках была чернильно черной. Она помнила этот цвет, цвет коры, некогда покрывавшей тело малолетнего темного властелина. Зашитые в подкорку воспоминания ярко вспыхнули. Пальцы на мгновение преобразились в длинные когти, силуэты расчлененных тел замелькали перед ней в немом параде кошмаров. Сколько их было? Десятки? Сотни? Она в самом деле не помнила? Или не хотела помнить? Не осознавала? Или не хотела осознавать? Чего вообще хотела Джина? Избавления от чувства вины терзавшего ее, из-за не заслуженно сохраненной ей жизни? Мести за друзей и родных? Справедливости? Убийство источника кошмара, могло бы утешить ее, искупить вину, отмолить павших соратников. Увы, ее действия привели к еще большей крови. Но виновата в этом не она, а Артем. Маленький злобный негодяй должен был валяться на ее месте. Жирная скотина должна была держать ответ перед воздаятелем! Но самопровозглашенный Повелитель был недостижим. Сейчас он наверное смеялся над ней, издеваясь и наслаждаясь своим могуществом. Ненависть к мерзавцу захлестнула девушку с новой силой. Она должна убить его! Именно она, именно глядя в глаза и смерть его должна быть долгой и мучительной. От осознания несправедливости на глазах бывшей авантюристки проступили слезы. - Расслабься, создателю помолись, один удар и все, - мужчина остановился пред своей жертвой, занося клинок. Удара однако не последовало, - ты это чего? Плачешь? Не переношу, когда девчата плачут. Погоди немного, сейчас, у меня где-то был платок... Старик отложил свое оружие в сторону и принялся рыться в поясной сумке. Хотелось уже поскорее закончить нелюбимую работу, для которой он давно стал слишком стар. Девушка осталась без присмотра. А впрочем, что она могла сделать? И главное зачем? Когда в руки приговоренной легли на его плечи, Кристофор все еще копался в сумке. Взгляд его был растерянным, а реакция запоздалой. Джина рванула старика на себя. Окровавленный колышек вошел в тело без особых усилий, с той лишь разницей, что острие угодило не в живот, а в грудь, пронзая сердце служителя правосудия. С губ Джины сорвался победный хрип, смысла в котором было не больше чем в рычание смертельно раненого животного. Осознание содеянного пришло позже. Она все еще была пришпилена к кровати без надежды освободится. Воздаятель не подавал признаков жизни и это скорее пугало чем радовало. Что с ней такое сделали, если даже благословленный Ла жрец не смог восстановится? Меж тем жар в животе нарастал, боль от раны становилась нестерпимой, каждая пролитая капля крови приближала забытье и девушка чувствовала, что через несколько минут окончательно потеряет сознание. "Учитель Кристофор?" - эти слова были последним, что довелось услышать умирающей. Странно, но голос показался ей знакомым. Тронный зал подземелья выглядел необычно пустым, ведь обычно даже в самое позднее время Древо Зла находилось под неусыпной охраной монстров. Сейчас же в зале было лишь четыре человека. Строго говоря, человеков было полтора, три с половиной из них на поверку легко опознавались как эльфы. - Ты уверена? - Полуэльф не особо старался скрыть тревогу, а взгляд его нервно метался между любовницей и стоявшими неподалеку Артемом с Элларос. Вместо ответа светлая эльфийка просто кивнула. Она не решала кем родиться и как жить. Пожалуй, выбор сделанный ею здесь и сейчас был первым настоящим выбором. Хотелось надеяться, что не последним. После того того как делегация темных эльфов покинула Новую Аркею она сама заговорила с ДэРилем. Искусством правильно просить девушка владела неплохо, да и падший рыцарь был человеком мягким когда дело касалось прекрасной половины Ла-Ши. Куда сложнее оказалось уговорить Артема, который совсем не горел желания получать нового избранного. Здесь пришлось пообщаться с Элларос, общение Госпоже понравилось и на следующий день Артем дал согласие на проведение ритуала. - Уверена она, - Усмехнулся Повелитель, косясь на ритуальный кинжал которым меланхолично играла темная эльфийка, - Мы, блин, ради нее трех рабов под нож пустили чтоб проверить как оно работает. Не пропадать же добру зазря? Подросток лукавил. Жертвоприношения были сделаны прежде всего в научных целях, на перспективу. Да, на текущий момент раб-человек гораздо ценнее чем гоблин, хобгоблин или крысолюд, но в будущем когда этих рабов будет некуда девать, станет неплохо иметь возможность переводить лишние рты в боевые единицы. А вот на эльфийках опытов пока не проводили - слишком ценный материал. Элларос когда узнала о избранных пленницах чуть из трусов не выпрыгнула от радости. Как оказалось их можно будет использовать для более интересного ритуала, перерождение же стоило опробовать на ком-нибудь малоценном, желательно находящимся в чужой собственности. "Зачем переводить своих эльфиек, если можно использовать эльфийку твоего братца?" - вопрошала она и Артем с данным утверждением соглашался. Где то в глубине души он даже радовался возможности подсобить ушастой, к которой в определенной степени прикипел. - Нужно просто пронзить ей сердце, - Промурлыкала Госпожа, протягивая Артему кинжал. Оружие было тяжелым, богато украшенным и предназначалось скорее для церемоний, чем для боя. Пухлые пальцы неуверенно сжали рукоять. За почти три года бытности Темным Властелином он так толком и не научился убивать собственными руками. - Давай лучше я, - ДэРиль мягко вытащил кинжал из рук товарища, - моя женщина - мне и разбираться. При любом другом раскладе полуэльф постарался бы избежать подобного шага, но Артем выглядел слишком нервным и наверняка не сможет пронзить сердце одним ударом. Элла несмотря на видимость кисейной барышни, была в вопросах убийств куда более сведущей, только она наверняка постарается причинить жертве побольше страданий. Оставался только он. Подземный зал был наполнен полуночной прохладой, Дерево выглядело особенно зловеще. Белокурая девушка смотрела на него с доверчивым молчанием, с той самой безропотностью которую она в себе так ненавидела. Ту же безропотность однажды отринул и сам ДэРиль. Рыцарь понимал, то чем станет эльфийка вряд ли будет относиться к нему по прежнему. Монстр это монстр, а он не школяр, чтобы идеализировать или очеловечивать порождение Ши, поддавшись чувствам. То, что произойдет сейчас станет началом конца их отношений. Рыцарь понимал, но отчего-то не мог поступить иначе, не мог лишить девушку свободы выбора. Быть может дело в матери, не сумевшей перенести последствий плена, быть может дело в самой Иси, которая стала для него через чур близка... Его рука легла на тонкую талию полуобнаженной дочери народа Ис-Тар, прижимая ее к себе, губы в последний раз прижались к ее губам в поцелуе который не прервался даже когда холодная сталь вошла между ребер девушки. Красная кровь брызнула на червленые латы, вязкими каплями стекая по узорчатой чеканке. Глаза девушке уже остекленели когда ветви дерева метнулись в ее сторону, опутывая и притягивая к себе. Зрелище было не из приятных - живая плоть буквально врастала в черную кору, что-то неправильное и неестественное таилось в ритуале, словно даже мертвая Исилис продолжала испытывать боль. Однако через несколько минут все закончилось - жертва была принята древом, а вскоре ствол развергся выбрасывая назад преображенную девушку. Волосы Иси приобрели нежно голубой оттенок, кожа потемнела, едва заметно преобразилась фигура, черты лица как ни странно остались прежними. Видимо физиология Ос-Ра и Ис-Тар за тысячелетия раздельного существования так и не успела обособится. Едва босые ноги ступили на мощеный пол, как эльфийка покачнулась, теряя равновесие и наверняка шмякнулась бы, не подхвати ее ДэРиль. Казалось, будто ничего не произошло, что минувшее мгновение было лишь сном, что она не покидала его рук. В рубиново-алых зрачках девушки, собственное отражение смотрелось странно и неестественно. В них больше не было ни восхищения, ни робкой страсти, не было в них впрочем теперь и страха. - Элла-Ши, - ее голос, непривычно чистый и звонкий, коснулся его слуха и прежде чем он смог подобрать подходящий ответ, их губы соприкоснулись. Поцелуй глубокий и вязкий, жадный и полный страсти казалось длился вечно. Не прервался он ни после многозначительного кашля Артёма, ни когда кровь из прокушенной губы, привкусом меди обожгла небо. Да, может быть в ней и не осталось ничего доброго и светлого, но черт возьми, кое-что осталось низменным. И стоит быть честным с собой - именно за это "кое-что" он ее и полюбил. Легким движением рыцарь подхватил девушку на руки, и игнорируя присутствующих вынес из зала. - Даже спасибо не сказал, - надулся Повелитель. - Еще успеют, любимый, никуда они от нас не денутся, - успокоила его темная эльфийка. - Да я не про них, я про него, - Колдун небрежно ткнул пальцем в сторону Древа зла, - такую эпичную девку сожрал, мог бы хоть ништяков каких за это отсыпать! - и неуверенно почесав затылок добавил, - обычную шмару взамен избранной - совсем обменный курс ни к черту. Сознание возвращалось постепенно, белые пятна перед глазами медленно сливались в украшенный лепниной потолок, а вспышки боли то и дело прорывались сквозь апатию тела. Болело все, а особенно живот и рука. Волновало девушку впрочем вовсе не это. Почему она жива? - именно такой вопрос возникал в ее голове раз за разом и ответ не заставил себя долго ждать. Зрачки медленно сузились, фокусируясь на возникшем перед глазами силуэте. Небольшое усилие и его черты обрели знакомые очертания. Геннадий выглядел уставшим, размешивая в ступке какую-то смесь он приблизился к девушке и принялся разматывать тряпки, которыми были перетянут ее живот. Как он здесь оказался и отчего бросил ее тогда? - у Джины было множество вопросов, а молодой жрец, казалось совершенно не горел желанием что-то объяснять. Вместо ответов, на живот шлёпнулась порция какой-то дряни, отчего рану жутко защипало, после чего парень принялся наматывать свежие бинты. - Спасибо, - прошептала она, но ответа вновь не последовало. Жрец посмотрел на неё с такой злобой, что девушку передернуло, однако, каких либо действий с его стороны не последовало и он ушёл столь же беззвучно как появился. Джина осталась одна. Раны все еще болели, но с удивлением для себя девушка отмечала, что чувствует себя гораздо лучше чем следовало бы. Пальцы на пробитой руке шевелились, хотя как правило подобные раны заживают несколько дней даже при магическом лечение. Взгляд прошел по заставленной лекарствами комнате и остановился на миске, в которой валялись окровавленные бинты, странно, но кровь на них была красной. Может ей все просто приснилось? Может не было ни Балмута ни воздаятеля? Может она до сих пор в той самой деревеньке, оправляется от ран нанесенных орками. - Хотелось бы верить, - сказала она сама себе, погружаясь в целительный сон. Вернулся Геннадий только вечером. С собой он нес предмет разом расставивший все по местам. Скрытый клинок воздаятеля, что мирно покоился в ножнах, занял место на одном из столов. - Он хотел уйти, еще до войны, - Произнес жрец, присаживаясь на стул и отрешенно глядя в стену, - только служение не отпускало его. Старик мечтал о приемнике, раз за разом находя достойных кандидатов и теряя их. Ему никогда не нравилось быть воздаятелем, но восемь десятилетий он стоял на страже народов Ла. Когда его ушей достигли первые слухи о возможной угрозе его лучший ученик был отправлен на север, а я и еще несколько адептов присоединились к авантюристам, откликнувшимся на призыв. Кристана погибла в бою, Нир отправился в Балмут и, судя по всему, тоже погиб, а я должен был доложить о произошедшим учителю. Что произошло дальше ты и сама знаешь. Жрец схватился за голову, пряча лицо в ладонях, его плечи слегка вздрогнули. - Он ведь вырастил нас, сирот, с малых лет, дал кров и пищу, защищал во время войны, - Гена бессильно откинулся на спинку стула, - он был таким хорошим. До самого конца... Подпустил так близко! Дурак!!! Чувство вины нахлынуло, подобно прибою. Только что толку? Она и так потеряла все. Падать глубже уже некуда и в свете минувших событий она вообще не понимает отчего до сих пор не валяется с перерезанной глоткой. Вместо ответа на столик шлепнулся катехизис. То был маленький походный томик, содержавший истины Создателя в самом примитивном их толковании. - Потому, что есть вещи более важные, чем личная месть. Более важные чем правосудие. Это зовется Волей Ла, - процедил сквозь зубы Геннадий,- ты больше не проклята. Какую бы гнусь с тобой не сделали, ее больше нет. Ты победила воздаятеля, чемпиона Белого Древа и по старейшему из законов мироздания обрела возвышение, которое уничтожило всякую скверну в твоем теле. Все, что было до этого, все, что думаю я не имеет значение более, так-как само Ла сочло тебя достойной. - Спасибо... - Только умоляю, молчи, - Жрец приложил палец к губам, - сдерживаться мне в самом деле трудно. И Джина замолчала. Пройдет еще несколько дней и ее раны полностью заживут. За это время ни она ни молодой жрец ни произнесут не слова. Геннадий продолжит менять бинты исполняя данные им клятвы, бывшая авантюристка уйдет, едва вернется в норму. Однако, произошедшее не пройдет для нее бесследно. Наблюдая за поведением жреца она успеет о многом подумать и многое осознать. Прошлое, каким бы ужасным оно ни было, должно остаться в прошлом. Не стоит замыкаться в собственной злобе, как какой-нибудь подросток из паралельного мира. Исправить то, что уже произошло ей не дано, перестать совершать ошибки - недостижимая мечта, но не стоит закрывать глаза, когда перед тобой зло и затыкать уши, когда люди желают тебе добра. Джина непременно доберется до Артема, но делать из этого цель своей жизни она больше не намерена, в Ла-Ши есть множество других, куда более важных дел. Для начала проводить Геннадия в Мегиду и передать совету воздаятелей все материалы расследования, проведенного Кристофором.