— Я уже подъехал, можешь выходить, — Сехун замирает у дверей комнаты, прижимая телефон к уху плечом, а сам старается зашнуровать кроссовки.
— Да иду я, иду, — телефон падает на пол и парень громко ругается, дергает куртку с вешалки и накидывает сверху, хлопая дверью. Просовывает руку в один рукав, пока дважды проворачивает ключ в замке, а на ходу натягивает её полностью.
Вываливается из подъезда и легкий мороз бьет по открытым частям тела, а изо рта выходит пар. Мерседес стоит недалеко от здания, контрастно выделяется на фоне нескольких бюджетных машин и развалюх, что находятся там же.
Сехун стучит в стекло со стороны водительского сидения и оно сразу же опускается.
— Выходи, — засунув руки в карманы, пробормотал О, оглядываясь по сторонам. Дурацкая параноидальная привычка.
— Всмысле? — удивленно переспрашивает Пак.
— В коромысле, пешком пойдем. Надоело постоянно ездить, как будто ног нет, — по-детски лепеча, Се открывает дверь, что все-таки заставляет мужчину выйти.
— Как давно ты ходил гулять?
— Ой, я так сразу и не вспомню, — почесав затылок, Чан поставил машину на сигнализацию.
— Что и требовалось доказать, значит очень давно, — О хватает мужчину за руку и резко дергает вперед, так что Чан слегка спотыкается, но покорно следует за парнем.
— Куда мы идем хоть скажи, — немного позади отзывается Чан.
— Ну не обещаю высококлассный ресторан это точно, но даже моему богатенькому другу понравилось там, — хихикает младший.
Через небольшой промежуток времени они выходят из этого района и направляются к мосту. Говорить совсем не хочется, поэтому они и молчат. А что обсуждать? Пак хотел бы многое спросить у парня, но тот ни за что не расскажет, и это любопытство особенно терзает Чана.
Неожиданно Се срывается с места и бежит по широкой обочине моста, а там под ними глубокая и темная река, что чарует неизведанностью. Вздымает руки вверх и кричит, позволяя холодному ветру играться с ним. Мимо проезжают машины, но им и дела нет до дорвавшегося до свободы парня, а О делает круг, подбегая к Паку, что замер там где и стоял и снова бежит обратно. Оказавшись примерно на середине, перевешивает часть тела через перила, совсем забывая о давящей боли в грудной клетке.
— Ты что, совсем рехнулся, ребёнок? — Чанёль быстро подлетает к нему, отдергивая за шиворот куртки назад. Сехун недовольно рассматривает его, фыркая.
— Да чего ты такой скучный, я же не собирался прыгать, — младший шарит по карманам и достает пачку сигарет, вытягивая одну зубами. Но Чанёль выдергивает её из приоткрытого рта и одновременно достает зажигалку, прикуривает. — Эй, это была моя сигарета.
— Тебе нельзя курить, — Пак выдыхает едкий дым прямо в лицо парню, заставляя сморщится.
— Ты такой нудный, мне твой помощник понравился больше, — Чан выпячивает глаза, рассматривая серьезное лицо напротив. — Да-да, по крайней мере, он берет от жизни все.
— Ах ты мелкий говнюк, — Пак делает шаг вперед, предпринимая попытку пощекотать, но Сехун сразу же уворачивается и начинает убегать. — А-ну стоять!
О громко смеется и замедляется, думая, что тот так и стоит там, но нет, Чан все это время бежал за ним и мужчина неожиданно наваливается на него, проходясь тонкими пальцами по бокам. Се пытается прижать руки к ребрам, чтобы защититься, но вместо этого продолжает громко смеяться и падает на холодный асфальт.
— Ладно, прекрати, прекрати, — когда грудная клетка начинает колоть от боли, Се откидывает голову назад, ощущая холод.
— Вставай, — уже спокойнее отзывается Пак.
— У тебя что внутри счетчик веселья? Опять такой серьезный, — О расставляет руки и ноги, принимая позу звезды. — Тебе стоит когда-нибудь полежать на земле. Просто так. Сделай хотя бы раз что-то без причины.
— Идем, я уже проголодался.
— Не переводи тему. Если пообещаешь, то встану, — Сехун закрывает глаза.
— Обещаю, просто поднимись с холодной дороги, — только сказав это, младший подорвался и быстро зашагал вперед.
— Быстрее, мы уже вон сколько времени из-за тебя потеряли, — выкрикивает О, не оборачиваясь.
— Что? Йа-а-а-а.
— Дядя Ли, нам все то, что я обычно и заказываю, только двойную порцию и ещё бутылку соджу, — только зайдя внутрь сомнительного кафе Сехун уже успел выкрикнуть заказ мужчине пожилых лет и одновременно скинуть с себя куртку. Чан так же подметил, что народу было предостаточно, а в основном большие компании по несколько человек.
— А, Сехун, рад тебя видеть и твоего спутника, — дедок подрывается с места и поворачивается спиной.
— Это мой начальник, — тот поворачивается и встречается с тяжелым взглядом младшего. Конечно господин Ли все знал, здесь слишком часто бывали эти люди, но парень особенно ему нравился. Он не был таким жадным до денег.
— Ещё одна работа, — хмыкает хозяин.
— Я буду работать в архитектурной фирме, — на лице у мужчины застывает изумление, а Чанёль подозрительно наблюдает за всем этим.
—Поздравляю, — искренне улыбается тот. — Мне нужно кое-что с тобой обсудить, но сначала посади гостя. Я не отниму много времени.
— Пойдем, — Се кивает головой в сторону столиков, что находятся дальше и идет туда. Чан, конечно же, следует за ним. Только думает он о том, что же такое хочет сказать ему этот дед и почему их разговор был таким странным. — Вот здесь, садись.
Чанёль хотел было сесть у стены, но младший его остановил.
— О, нет. Я всегда сижу у стены.
— Какая разница? — ретируясь на место напротив, ворчит Чан.
— Ну, люблю следить за всем. Я отойду сейчас, извини.
— Ты что-то хотел? — Сехун садится на высокий стул у барной стойки.
— Сегодня Тон обещал зайти, сказал, что есть дело к тебе, так что предупреждаю заранее, — медленно протирая стакан, ответил Ли.
— Я понял, — О уже становится интересно, что же хочет ему предложить координатор. — Дай мне бутылку, чтобы он ничего не заподозрил.
— Так ты теперь займешься легальной работой, — развернувшись, хозяин начал искать что-то на полках.
— Ты же знаешь, что это невозможно, — горько усмехается Се, когда мужчина ставит перед ним соджу.
— Жаль, что ты попал туда в таком молодом возрасте, будет о чем жалеть, — оба конечно же понимают о чем идет речь, но Сехун уже так давно свыкся с этой мыслью, что это ни капли не пугало.
— Дети всегда должны исправлять ошибки родителей, — хмыкает тот и возвращается к столику.
— Смотри, я принес выпить, — О запрыгивает на стул, ставя бутылку перед собой.
— Что-то произошло? — Чан рассматривает с виду спокойное лицо, на что парень вертит головой, мол все в порядке.
После нескольких рюмок крепко напитка атмосфера становится более спокойной, и оба расслабляются в компании друг друга.
Когда Сехун спросил, почему Пак решил стать архитектором, он честно сказал, что ему с детства нравились красивые здания и он сразу же определился с будущей профессией:
— … к тому же родители меня полностью поддержали, а поскольку я поступил на бесплатное, они были безумно рады за меня, — ляпнул Чанель, а потом вспомнил о том, что Сехун не смог познать такого счастья на протяжении жизни, поэтому поспешно заглянул в глаза напротив. Но О был таким же спокойными, даже слишком умиротворенным. — А что насчет тебя?
— Мне просто хотелось создать то, что будет восхищать людей, — Се заливает ещё одну стопку обжигающего напитка.
— Можешь что-то рассказать о себе? — с надеждой в глазах, перешел в наступление Чан.
— Нет. Мне особо нечего рассказывать, — закусывает губу О. Ему определенно не нравились такие вопросы.
— Все ещё не доверяешь мне?
— Конечно. Мой лучший друг много чего не знает, а ты тем более, — фыркает Се.
— Почему ты так поступаешь? — переспрашивает Пак, стараясь уловить хоть каплю изменений в выражении лица.
— Не хочу разрушать то прекрасное мнение обо мне, что складывается в головах людей, — младший вздергивает бровями, словно он сказал что-то обыденное и поворачивает голову к окну.
— Почему ты такой…., — но Чанёлю не дают договорить.
— Какой есть. Жизнь меня научила. Всё ведь так просто, — Сехун не должен был так себя вести, он и сам прекрасно это понимал, но что-то щелкало в его голове и он не мог отвечать по-другому. — В какой цвет ты покрасил бы холодильник?
— Что? — удивленно переспрашивает Чан.
— Ты же слышал вопрос, — фыркает тот.
— Не знаю, он мне и таким нравится. А что насчет тебя? — усмехается Пак, отпивая алкоголь.
— Лично твой в красный, он бы хорошо вписался в темную кухню, — вздергивает плечами тот.
— Будет свободное время, приходи и покрась, — махает рукой Чан.
— Серьезно? — сехуновская улыбка искрится, когда младший слышит это.
— Да, обещаю, — Пак хотел обрадовать младшего, но никак не думал, что это произведет на него такой фурор. Сехун поджал губы, пытаясь скрыть счастливую улыбку, но мужчина все подметил. — Ты такой ребёнок.
— Эй, ничего я не ребёнок, мне, между прочим, восемнадцать и я… — О не успевает закончить, когда дверь в кафе открывается и в кафе заходят люди. Сехун сверлит взглядом что-то позади и Пак хочет повернуться, но младший хватает его лицо руками и сжимает, пока щеки не складываются, а губы становятся как у рыбки. — Я сейчас отойду ненадолго, увидел старых знакомых, а ты закажи ещё что-нибудь.
Сехун подрывается с места и уходит, но когда Чанёль поворачивается, не замечает кого-то, кого бы встретил О, а сам парень исчезает за дверью с табличкой: «Вход только для персонала».
— Что такое Тон? — Се замирает недалеко от мужчины, который прикуривает сигарету.
— Дело для тебя есть, будешь получать на десять процентов больше, — младший уже понимает, что здесь что-то неладно, иначе ему никогда не дали бы возможность поскорее отработать долг отца.
— Что за дело? — с опаской переспрашивает он.
— Теперь, кроме того, что ты наркоту толкаешь, пойдешь в мой отряд, — Се замирает, а внутри что-то обрывается. Это значит, что теперь придется выслеживать должников, припугивать их, а точнее избивать, вымогать или отнимать деньги силой, а самое страшное, придется
убивать.
— Я понял, — бесполезно было просить о времени подумать, потому что это приказ и его нужно выполнять.
— Сехун, так решила природа.
Придется убивать, чтобы самому остаться в живых.— Тон растягивает рот в мерзкой улыбке, оголяя желтые зубы.
— И в какой я иду? — Тон неожиданно притворно кашляет, стреляя глазами за спину. О поворачивается и видит тень, что разлеглась на асфальте. Координатор зрительно дает понять, что они поговорят позже и быстрыми шагами покидает место.
— Да-а-а, будь ты разведчиком, тебя бы убили первым! — повышает голос младший.
Чанёль выходит из-за стены, рассматривает парня, что сложил руки на груди. Ему хотелось бы узнать, с кем же он разговаривал, так как разговор показался ему слишком странным.
— Кто это был? — подозрительно спрашивает Пак.
— Мой старый знакомый, а если быть точнее, я раньше на него работал в круглосуточном баре, — Се убедительно рассматривает мужчину, но тот все равно ощущает здесь какой-то подвох. — А вообще, какого черта ты меня сталкеришь?
— Лучшая защита, это нападение. И еду принесли, не хотел, чтобы ты ел остывшую, — слишком быстро отвечает Пак.
— Ну если так, то пойдем есть, — ухмыляется О.
В свете уличных фонарей река не выглядит такой пугающей. Мужчины возвращаются обратно, навернув ещё одну бутылочку соджу. Пак чувствует, как кровь хлынет к голове, но он все ещё чувствует себя трезвым. Сехун чувствует небольшую тревогу, когда смотрит вниз, но эта тишина, которую никто не хочет нарушать, создает атмосферу защищенности.
— А ты так и не скажешь, кто была та девушка? — Сехун поворачивает голову в сторону собеседника, что заставляет Чанёля сделать тоже самое. Он заглядывает в темноту карих глаз, которые сливаются с ночным небом.
Да какая вообще разница?
— Она должна была стать моей женой, но не успела, — хрипит Пак. Вспоминая об этом он чувствует ровным счетом ничего. Слишком много слез скорби было пролито за такой долгий промежуток времени.
— Она была такой же яркой звездочкой как эта? — неожиданно спрашивает О, указывая пальцем на, замурзанное белыми точками, небо.
— Да. Она светила только для меня, а затем упала, — горько улыбается Чан, быстро моргает как только чувствует неприятное жжение в глазах.
— Ты успел загадать желание?
— Увы, нет.
Они проходят ещё немного, прежде чем Сехун резко останавливается. Чанёль не сразу замечает этого, а затем оборачивается и смотрит на парня. Тот стеклянными глазами что-то рассматривает и мужчина пытается отследить траекторию.
На другой стороне моста была семья. Заметно, что все трое бедны, как и большинство людей в этом районе. Мужчина кричит на женщину, за которой прячется маленькая девочка, прижимаясь к маме. Женщина спокойно слушает все грубые высказывания в её сторону, когда муж замахивается чтобы ударить. Но тут Ёль замечает Сехуна, который подбегает и бьет мужчину кулаком в лицо.
Девочка начинает громко плакать, а мать не знает что делать. Толи спасать мужа, толи успокаивать ребёнка. Пьяница поднимается, а младший разминает руку, чтобы нанести ещё один удар, но Пак останавливает его, отдергивая назад.
— Извините, извините… — Чан низко кланяется и хватает недовольного О за руку, пытаясь оттащить его в сторону.
— Не трогай меня, — младший дергаеться, громко шикая. — Какого хрена ты ещё перед этим дерьмом извинился?
— Сехун, нельзя просто подойти и ударить человека! — сурово отвечает тот.
— Если это мразь, то можно, — скалится тот. — Хотя, тебе не понять.
— Что? — недовольно переспрашивает Пак.
— Все проблемы от родителей, которых мы, увы, не выбираем, — бросает Хун, прибавляя шагу.
Когда они доходят до дома Сехуна, оба успевают остыть. О неуверенно мнется возле машины, пока Чан шарит по карманам в поисках ключей.
— Ты должен остаться сегодня у меня, — выпаливает младший, выпуская пар изо рта.
— Почему? — Пак смотрит на него через плечо, когда нащупывает ключи.
— Нельзя садится за руль в нетрезвом состоянии, — констатирует О, уже явно пожалев о своем предложении.
— Я же уже протрезвел, — правдиво отвечает Чан, когда видит опущенные в пол глаза, а тонкие покрасневшие от холода пальцы нервно сжимают край куртки. — Хотя, да, наверное ты прав, а то полицейские особенно внимательные ночью. Спасибо за предложение.
Сехун разворачивается, делая вид, будто Пак сам только что напрашивался в гости, и идет к подъезду. А мужчина следует за ним.
Уже в коридоре здания становится слышно какую-то музыку, проходя вглубь, мелодия становится отчетливее. О останавливается возле обшарпанной, некогда коричневой двери и мужчина думает, что это его комната, но Сехун неожиданно громко начинает в нее стучать.
— Йа-а-а-а, интеллигенция. Если сейчас не заткнешься, я растворю твои пальцы в кислоте и ты больше не сможешь смычок свой дергать, понял? — звуки прекращаются, но О более чем уверен, что им не удастся насладиться тишиной надолго. — И я сейчас не про скрипку говорю, ботан!
Затем Сехун как ни в чем не бывало разворачивается назад и подходит к своей двери. Нащупав в кармане ключ, он быстро засунул его в замочную скважину и нажимая на дверь сильнее, ввалился внутрь.
Чанёль зашел за ним, было немного неудобно идти в темноте, так как лампа была только на столе, но младший довольно-таки быстро смог её включить.
— Добро пожаловать в мою пещеру, — парень снял куртку и повесил её на крючок за дверью, Пак последовал его примеру.
— У тебя здесь уютно, — не зная как избежать неловкой тишины, сказал Чан. Он подошел к письменному столу, стал рассматривать стопку книг, а рядом и различные блокноты, которые были исписаны корявым почерком.
— Может чего-то выпить? — Сехун подходит к чайнику, проверяя его на наличие воды.
— У тебя же только кофе, — смеется тот.
— Ну да. А-а-а, я забыл, что ты мистер «гринти», — О подходит обратно к кровати, пока мужчина вертится, осматриваясь по сторонам. Расстилает мягкое одеяло и взбивает подушку. Затем берет со стула плед и кладет его сверху. — Ваша постель готова, господин Пак.
— А ты? — переспрашивает Чан, стягивая с себя свитер через голову.
— Я не буду спать, — младший отходит к комоду, перебирает все вещи внутри в поисках чего-то.
— Совсем? — Пак разворачивается и видит в руках парня его старую футболку, растянутую и выцветшую. — Откуда…?
— Украл в тот раз. Не хотел покупать себе пижаму, а она очень большая, — хмыкает тот, протягивая её старшему. — Здесь очень холодно, так что это хоть немного может помочь согреться.
— Спасибо, — шепчет Ёль, сжимая трикотажную ткань в руках, а затем быстро натягивает её на себя и садится на белую простынь. Наблюдает за тем, как О запрыгивает на подоконник, опираясь о стену спиной. — Ты всегда держишь нож возле себя?
О лениво поворачивает голову, вспоминая о том, что оставил оружие на привычном месте. Пак прикасается к холодному острию, проводя пальцами.
— Ну знаешь, у нас здесь нет системы охраны и приходится думать о своей безопасности самостоятельно, — Се снова подумал о том, насколько он хорош, раз смог выкрутиться из такой ситуации.
— А, тогда понятно, — Чанёль залазит под одеяло, накрываясь чуть ли не по самую макушку.
— Лучше возьми ещё плед, я собираюсь открыть окно, — шепчет О, хватая начатую пачку сигарет с подоконника. Мужчина наблюдает за тем, как яркий огонек зажигается в темноте и парень прикуривает. Приподнявшись, он хватает теплую ткань и накрывает себя сверху.
Сехун сжимает фильтр зубами, перехватывая сигарету пальцами и выпускает серый дым в открытую форточку. Делает несколько затяжек и смотрит на Чанёля, который уже спал сладким сном. Так приятно видеть его в неофициальном виде, с растрепанными волосами и расслабленным выражением лица. О переводит взгляд на звездное небо, разглядывая каждый огонёк.
— Ты куда деньги дела, тварь? — мужчина замахивается, ударяя женщину по лицу, так, что она теряет равновесие. Затем хватает её за волосы, всматриваясь в испуганные глаза. — Быстро отдай их мне!
— Мама, мама….- шепчет Сехун, замерев в углу комнаты.
— Я тебе их не дам! — выкрикивает женщина, за что получает ещё один удар.
— Ах ты сука такая, — отец наносит удар ногой по животу, пока мальчик подбегает и цепляется за ногу. — Это ещё что такое, поганое отродье, — он толкает его в сторону, так, что О падает, сильно ударяясь головой о пол. Мать подбегает к сыну и выталкивает за дверь комнаты, закрывая её за собой.
Сехун продолжает звать её и стучать обессиленными руками по двери, наблюдая через стеклянный проем за издевательствами над собственной матерью.
Она закрывает голову руками и сворачивается калачиком, пытаясь защитить важные органы. «Главное, что Сехун в безопасности» — единственная мысль, которая хоть как-то может отвлечь от режущей боли в животе и пояснице. Рвотный рефлекс наступает раскачивающимися волнами, но все что она может сейчас — надеяться на лучшее.
Женщина замечает испуганную пару глаз, что наблюдает за этим всем. Сердце разрывается, выплескивая кровь внутрь. Набравшись сил, женщина выпускает воздух вместе с хриплым криком:
— Сехун, не смотри…
— Сехун? — О поворачивает взгляд в темноту, а затем чувствует как окурок обжигает кожу пальцев. Чанёль перепугано смотрит на него, а сам парень чувствует на щеках мокрую дорожку.
Шмыгнув носом, он бросил окурок в пепельницу и взглянул в огромные глаза Пака. Слезы начали литься ещё сильнее, но Се старался как можно скорее скрыть это.
— Сехун… — снова повторяет тот и О смотрит на мужчину.
Чанёль развел руки в стороны, горько улыбаясь, и младший совсем забывает о своем достоинстве, резво спрыгивает с подоконника, чуть подвернув ногу и падает в больше руки. Хватается за крепкую талию, утыкаясь лбом в солнечное сплетение. Тихо всхлипывает, давясь слезами и невысказанными обидами. Пак гладит парня по голове, сжимая крепче в собственных руках.
Что это? Поддержка? Оказывается, это приятно….
— Не сдерживайся, — нашептывает Ёль, целуя мягкие волосы. О выплевывает накопившийся воздух и несколько раз кашляет, захлебываясь в соленом озере.
— Я хотел помочь… я же хотел… почему мне не разрешили… — продолжал шептать Се, не замечая, как Чанёль уложил его на кровать. Младший не расцеплял рук, а мужчина прижимал его крепче. От Пака исходил такой жар, что оба совсем забыли об одеяле.
— Тише… тише, — Чан продолжает гладить костлявую спину и все-таки тянется к воздушному бутону, накрывая парня. Младший дрожит всем телом, снова начинает кашлять. Мужчина хватает заплаканное лицо руками и мягко касается губами лба, О закрывает глаза не желая показывать слабость, а Чанёль отпечатывает легкие поцелуи на соленых щеках. — Я здесь, Сехун. Я здесь.
Мы все боремся за жизнь. Я лучше буду бороться не один.
