Когда Чанёль просыпается, то не находит рядом младшего. В воздухе витает запах никотина, а значит парень недавно встал. Пак садится на кровати, приглаживает растрепанные волосы. Поднимается и уже в коридоре чувствует запах кофе. Смачно потянувшись, мужчина направляется на кухню, где видит младшего с чашкой в руках, сидящим на столешнице. По телеку показывают какие-то мультики и парень, явно заинтересованный сюжетом, не сразу замечает Чанёля.
— Доброе утро, — тихо говорит О.
— Доброе. На столе едят, он не для твоей задницы, — хмыкает Чан, набирая в стакан холодной воды и залпом выпивая все.
— Мне насрать, — буркает Се.
— Что с тобой? — удивленно спрашивает Пак. То, что парень чем-то недоволен или расстроен было хорошо заметно, такое угрюмое выражение лица не подходило острым чертам.
— Она опять тебе снилась, — тихо шепчет тот. Чанёль замирает, обдумывает, стоит ли сменить тему или вовсе сделать вид, что ничего не понял.
— Что? — наигранно переспрашивает Пак, закусывая губу.
— Почему ты не можешь понять, что ее не вернуть?! — скрипя зубами, шепчет О. Парень легко балансирует на грани взрыва, стараясь держать разум в ледяных перчатках, но это не слишком уж и помогает.
— Я знаю, что её не вернуть, но я отчасти виноват в её смерти. Поэтому мне плохо, …мне нужно время, — спокойно отвечает Чан, встав у парня за спиной.
— Почему
ты его не отпускаешь?! — разъярённо кричит Сехун, бросая белую кружку с недопитым кофе на пол. Та легко разлетается на осколки, а черный кофе растекается по паркету. — Время, время, его катастрофически не хватает.
— Какого черта ты творишь?! — выкрикивает Пак, когда парень поворачивается, сверлит мужчину покрасневшими глазами.
— Ненавижу её! — сжимая кулаки, О продолжает вопить и спрыгивает со столешницы.
— Сехун! — Чанёль и сам начинает злится, сжимая челюсть, набирает воздух в легкие и выпускает.
Он лишь может слышать, как парень стукает дверью в спальню, а затем вылетает из неё уже одетым и как ошпаренный, игнорируя хозяина, выбегает из квартиры.
— Ей, полегче, напугал до смерти! — Кай вскакивает на месте, когда Сехун озлобленно бросает портфель на парту. Друг выглядит уставшим и очень раздраженным, темные круги под глазами явно выделяются на бледной коже, что делает его ещё более устрашающим. — Что стряслось? Ты чего как мегера?
— Не с той ноги встал, — О опускает голову на сложенные руки и упавшие волосы закрывают половину лица. Чонин все так же выжидающе на него смотрит, ждет, пока тот не решится. На долго это, естественно, не затягивается. — Как думаешь, это нормально, что мне нравится Чанёль?
— Ты что гей? — удивленно спрашивает Ким. Думает, что зря пускал шутки на счет его смазливого голубиного лица.
— Нет, — выдыхает он. — Мне просто нравится Чанель. Только не ржи, я серьезно.
— И не собирался, — шикает Чон, хотя рот практически растянулся в улыбке несколько секунд назад. — Ну, Пак мне нравится. Он заботливый, уверенный в себе, да ещё и лицом не плох. То что нужно для такой дырявой башки как ты. — Кай проводит по кудрявый волосам, успокаивающе массируя голову. — Я вас благословляю.
— Эй, я, когда ты его так расхваливаешь, чувствую себя полным ничтожеством, — снова вздыхает О.
— Так и есть, бро, — ослепительно улыбается Чонин и ему прилетает ногой в колено. — Эй ты, блин.
Когда солнце закатывается за горизонт, двое парней и девушка иду по направлению клуба. Кай несмело приобнимает Юри, легко касаясь тонкого плеча. Сехун же затягивается уже третьей сигаретой.
Чонин блаженно выдыхает, когда девушка не отталкивает его и они, быстро пройдя охрану на входе, заходят внутрь. Непонятный запах неприятно бьет по носу и дышать становится тяжело. Дым душит легкие изнутри и парень замирает у барной стойки.
— Ты танцевать не идешь? — кричит на ухо Кай, удерживая девушку за руку.
— Я сегодня собрался напиться! А вы идите, дерзай братан! — О махает рукой Юри и заказывает у бармена бутылку виски.
— Только не переборщи, Се. Если захочешь уйти, то предупреди сначала меня, — Сехун внимательно смотрит на него, ловит цветные отблески прожекторов в зрачках. — Если совсем будет худо, позвони Чанелю, не упрямься!
— Ладно, мамочка, сам разберусь, — закатывает глаза Се, отпивая из стакана только что налитую жидкость.
Юри теряется в толпе потных тел, а Кай следует за ней, пожирая желанным взглядом. О хмыкает, плюхая в стакан еще виски.
Сехун разваливается на бордюре у входа, где в нескольких шагах подростки, согнувшись над землей, выплевывают остатки еды. О становится так смешно и легко, что он на секунду забывает о Чанёле и о своих чувствах, в которых он не торопится признаться даже самому себе.
Се лезет в карман за сигаретами, но сначала ему попадается телефон и он бросает идею покурить, вместо этого набирает номер.
— Да, — на том конце слышится холодный голос не выражающий никаких чувств, что О слегка морозит так, что приходится посильнее завернуться в кожанку.
— Чанёль, ты такой долбоящееееер, — протягивает О, хмыкая.
— Ты что пьяный?
— Хороший вопрос, — смеется тот. — Я и сам как-то не понимаю, но мне такое состояние определено нравится. И да, тебе повезло не меньше.
— Чего это мне повезло? — переспрашивает Пак. На самом деле, он пытается тянуть время. Так он хотя бы может слышать, что с ним все в порядке, ну или почти. Самое главное, нужно узнать где он сейчас.
— Мне так хочется говорить, так что слушай, что я скажу и не перебивай, иначе я тебя найду и убью, понял? — Чанёль вздыхает, потирая переносицу. — Ты мне не веришь? Это ты зря, я людей убиваю вообще-то, да-да. Да ну тебя в задницу.
Виснет тишина, никто ничего не говорит. Пак прислушивается к звукам, а Сехун неожиданно быстро трезвеет, когда собирается сказать то, что он бы не сказал без алкоголя. Вдохнув прокуренный холодный воздух, что мелко протыкал легкие изнутри, О протяжно вздохнул.
— Чанёль, — у Сехуна голос становится вмиг серьезным, так что мужчина напрягается, вслушивается в каждый звук. — у тебя большие проблемы,
ты знаешь? Зачем ты обо мне заботился? Зачем разрешил спать с тобой? Почему не сопротивлялся, когда я хотел любви? Зачем спасал? Зачем все прощал? — О останавливается, поднимает голову к темному небу. Хотел бы, чтобы звезды дали знак, хоть какой-нибудь, чтобы не было так страшно, но… — Как странно, сегодня на небе ни одной звезды.
Больше никто не позвонит в дверь среди ночи.
— Сехун…
— Я привык к одиночеству, я так долго и упорно старался привыкнуть к этому, не жалеть, не хотеть быть с кем-то, а теперь я влюбился в тебя. Разве это не смешно? — парень выдавливает из себя легкий фальшивый смех, растирая глаза, когда соленое озеро подступает к берегам, грозя выйти за дозволенную линию. —
Мне вот смешно. Ты любишь свою умершую девушку, а я борюсь со своими монстрами, чтобы быть достойным тебя. У меня это очень плохо получается, итак ясно.
Больше никто не будет ходить голым по квартире. Вдруг стало так жаль, что это было только раз.
— Сехун, я…
— Не переживай, я постараюсь забыть тебя. Это не так сложно. Хотя нет… Боже, опять я вру. Просто давай разойдемся, я не буду к тебе больше приходить. Да и к тому же в таком большом городе очень маленькая вероятность того, что мы снова встретимся, — снова избитый смешок. — Кстати, вещи я не верну, у тебя денег завались, а мне новая одежда не помешает.
— Только, Чанёль, отпусти её, чтобы она освободилась и ты тоже. Найди себе какую-нибудь красотку, с четвертым размером груди и женись. На твое личико любая клюнет, обезьянка. — О шмыгает, вытирая рукавом слезы. — Тут так холодно, у меня аж сопли потекли. Наверное заболел.
Никто не поцелует его перед университетом, перед всеми, потому что хочется.
— Не ври, мелкий, где ты сейчас?
— Там, где тебя нет.
О подымается, медленно плетется в по улице вперед, даже не зная, куда эта дорога ведет. И так всю жизнь.
Никто не оставит апельсиновый запах на подушке.
— Тебя здесь никто не ждет, тем более я уже отошел от клуба.
Больше никто не будет пить горький кофе, который Пак купил только для него.
— Какой клуб? Название!
— Я и не думал, что здесь есть такое красивое здание, — игнорируя, ведет О. — Я даже не знаю, куда иду. Так что, бывай.
Больше никто
— Стой, Сехун, — выкрикивает Пак, когда гудки отрезвляюще бьют по ушам. — Черт! — разъяренно толкнув стул так, что он с грохотом упал, Чанёль быстро набрал другой номер.
— Профессор! Простите, что я так поздно, но мне очень срочно нужен номер Ким Чонина.
Сехун покупает ещё одну бутылку соджу, когда заходит в круглосуточный маркет. Он даже не знает куда его занесло и не пытается выяснить. Напивается, чтобы не думать, но вместо этого становится только сложнее и тщательное разложение мыслей по полочкам не дают сосредоточится.
О неожиданно спотыкается и падает на холодный асфальт, растягиваясь прямо там. Смеется, громко, заливисто,
почти свободно. На улице ни души, а идти домой не хочется. Почему бы просто не остаться здесь, когда черное небо накрывает пушистым одеялом, а свет уличных фонарей рассеивается, словно от ночника, слегка заливает улицу светом.
— Ну нет, — Сехун в голос вздыхает, когда слышит знакомый рев мотора и скрип шин. Затем открывается дверь и лампочка внутри салона автоматически загорается. Парень поднимается и начинает быстро идти, грозясь вот вот перейти на бег, что заставляет Пака шокировано остановится на той стороне.
— Стой! — тяжелые шаги позади и прозрачная пелена застилающая глаза.
О поворачивается, швыряя в него недопитую бутылку, но Чан вовремя закрывает голову руками, так что она, отбившись от сильных рук, бессильно падает на пол, разлетаясь на болотные осколки.
— Уйди, Чанёль! –шикает тот, когда Пак толкает его ногой и младший приземляется на пол, сдирая колени сквозь прорези на джинсах. Он начинает беспричинно смеяться, хотя нет…причина есть. — Чего ты ко мне прицепился? — Сехун смотрит на него сверху вниз, рассыпая хрустальные капли, что теряются в ключицах.
Пак хватает его за руки, пытается поднять, но парень, как маленький ребенок упирается ногами об асфальт и тянет его назад. — Не трогай… руки… не прикасайся!
Но Чан не слушает, тянет костлявое тело на себя, закидывает на плечо. О начинает махать руками и ногами, отбиваться и выкручиваться, пытается заставить отпустить. —
Я не отпущу.
Старший дергает ручку пассажирской двери, открывая её и бросает Се туда. Сам же быстро ретируется на водительское и с силой тянет парня на кожанку назад, когда тот пытается вылезти. Нажимается на блокировку дверей и спокойно вздыхает, заводя машину.
— Я тебя ненавижу, — зло кричит О, дергая бедную ручку и махая руками из стороны в сторону, но Пак никак не реагирует, внимательно наблюдает за дорогой, где редко встречаются машины в такой час. Молчит. — Я тебя ненавижу! Ты совсем идиот, Пак Чанёль?
— Нет, не такой уж и идиот.
— Я же дал тебе такой шанс уйти, а ты проигнорировал его! — выкрикивает О. — Я ведь пытаюсь остановится, я пытаюсь…
— Единственный, кто должен остановится — это я, — выдыхает Пак и парень замирает, уставившись на него. — Я знаю, что не должен так просто
разрушать твою жизнь, но я продолжаю усердно этим заниматься, потому что мне
нравится.
— О чем ты вообще? — шмыгнув, несдержанно спросил младший.
— Между нами разница в десять лет. Мне суждено умереть одиноким, но твоя-то жизнь только начинается. Ты сможешь столько всего попробовать, увидеть, почувствовать, а я — нет! — Чанёль сжимает кожаный руль и косточки грозятся порвать тонкую кожу кисти и выбраться наружу. — Я не смогу вытворять такое же, потому что реальность сурова и ужасна, она давным-давно разбила мое нутро.
Сехун морщится и отворачивается к окну, когда за окном виднеется мост, но Пак продолжает говорить.
— Ты еще такой мальчишка. У тебя ветер в голове летает и сам до невозможности расхлябанный. Ты до конца не понял ещё, какие бывают проблемы и что жизнь — это сплошная проблема, если неправильно распоряжаться временем.
— Ты думаешь, что я не знаю, какие есть проблемы? — фыркает Сехун, когда новая порция слез подступает к горлу, неприятно стягивает нутро. — Ты даже примерно не представляешь, что я пережил и какие у меня могут быть проблемы сейчас! — О несдержанно кричит, а жгучее желание что-нибудь сломать грозится вырваться наружу. — Останови машину!
— Что такое? — Чанель пытается рассмотреть чужое лицо под светом уличных фонарей, что проступают сквозь лобовое стекло.
— Останови гребанную машину! — Пак резко тормозит на обочине моста и поворачивается, но Сехун вылезает из машины, останавливаясь возле окна. — Выходи!
Чанёль повинуется, обходит капот Мерседеса и останавливается на тротуаре недалеко от парня. О стоит у самих перил, посматривая на темную воду.
Сехун вздергивает руку к верху и раскрывает ладонь. С пальца свисает серебряный кулон с небольшим камешком и Чан замирает, словно на него направили дуло пистолета.
— Не нужно было тратиться, любимый!
О замахивается и бросает такую дорогую для мужчины вещицу в воду. Серебро отблескивает от лунного света и стремительно летит вниз, где его ждет непроглядная темнота и холод. Вода обволакивает со всех сторон, медленно опуская его на дно.
— Ты…ты что… что ты сделал? — Пак шокировано уставился в темноту, перегнувшись через проржавелые перила. — Ты что сделал, мать твою! — гневно выкрикивает мужчина, когда нежданные слезы стекаются по щекам. Чан дергается, хватая парня за грудки и сильно трясет, что вызывает ухмылку на лице младшего.
— Её больше нет с тобой, — загнанно шипит О. Вцепляется в мощные ладони пальцами и отталкивает Пака. Тот бессильно падает на колени, выпуская сдерживаемые столькими годами слезы обиды и страданий. Сехун успокаивающе проводит по недавно идеально уложенным волосам. — Теперь она свободна, Чанёль, пора и тебе отпустить.
Младший отходит в сторону, оставляя мужчину наедине со своими чувствами и мыслями. Быстро запрыгивает в Мерседес и отъезжает от обочины, разгоняясь на столько, насколько это возможно. Мост пропадает из виду, когда Сехун свободно вздыхает, сильнее сжимая руль. Он не знает, что будет дальше и что ему делать дальше? Правильно ли он поступил? Поможет ли это Паку? Он не знает. Все зависит от старшего.
Входная дверь легко, практически бесшумно захлопывается и Сехун бы даже не услышал, если бы он спал. Но он не спал. Свернувшись на пушистой кровати, О думал.
Чанель разъярённо швыряет итальянские кожаные туфли в коридоре и сдергивает пальто, оставляя его прямо на полу. Ноги невероятно гудят и пульсируют. Два километра перед сном легко отразились на крепком теле. Пак осторожно открывает дверь и проходит в совмещенную кухню. На секунду замирает у шкафчиков, решая, стоит ли пригубить немного бренди, но так и оставляет эту идею. По дороге в спальню снимает носки, а переступив порог скидывает заляпанную слезами рубашку. Он замирает в дверном проеме, рассматривая гибкую линию спины, что виднеется сквозь тонкую ткань домашней безразмерной футболки.
Сехун спит, думает он, но мы то знаем, что это не так. Пак тихо проходит по просторной комнате и садится перед панорамным окном.
О раскрывает глаза, наблюдая за голой широкой спиной, что кажется ненатурально бледной в свете луны. Чанёль о чем-то думает, но о чем же? Младшему до безумия интересно и впервые в жизни он жалеет, что не умеет читать чужие мысли.
Пак думает, почему именно этот
мальчишка? Он бестолковый, несдержанный, неорганизованный, балованный, легкомысленный. Все те качества, которые так ненавидел мужчина в людях. Да, это про него. Талантливый, забавный, привлекательный, дерзкий, уверенный. Тоже про него. Кажется, что Сехун золотая середина с одинаковым количеством недостатков и преимуществ.
Чанель не знает его до конца. Вернее, он знает о нем столько, сколько Сехун позволяет узнать и старший хотел бы иметь больше информации. Он часто ему врет, Пак прекрасно это понимает, но даже так все ещё верит ему. Так какие же секреты скрываются внутри?
Сехун осторожно садится на кровати, не издавая ни звука. Хотя, мужчина настолько задумался, что вряд ли вообще слышит, что происходит. Футболка немного спадает с плеча, а смоляные волосы застилают глаза и Сехун резко откидывает их наверх. Там, за окном, тысячи фонарей и лучи света исходящие из окон квартир. О замирает, думая о тех людях, которые так же сейчас не спят.
—
Я понял какой ты, — хриплый шепот разрезает темноту и Се невольно вздрагивает от неожиданности.
— И какой же? — настырный, фальшиво уверенный голос рассекает комнату.
— Ты еще ребенок, которого когда-то обидели. И чтобы больше тебя не трогали, ты грубишь всему миру, но я-то знаю, что в глубине души ты хочешь, чтобы тебя полюбили и никогда не отпускали.
— Что за хре…. — Сехун не успевает договорить, так как мужчина продолжает свою речь. Если остановится сейчас, то больше не скажет.
— Но я не хочу так просто тебя отпускать, — О задерживает дыхание, доводя себя до состояния удушья. Целый коктейль красочных чувств смешались внутри, вызывая мерзкий поток жгучих эмоций. — Мне кажется, что без тебя моя жизнь совсем потеряет смысл. — Пак смеется, хмыкая. — Нет, слишком слащаво звучит. Просто, моя жизнь снова станет серой. Не очень-то и хочется.
— Чанель… — голые ступни касаются паркета и парень поднимается. Падает на колени за широкой спиной и сжимает в кольцо руки на чужой талии.
— Но пойми, я все еще думаю, что у нас не будет нормальных отношений, — вздыхает тот, накрывая огромной ладонью худые кисти. — Я… просто хочется, чтобы рядом с тобой был кто-то, кто сможет развлекаться с тобой, быть на одной волне.
— Ты опять про возраст, — охает Се, опуская подбородок на плечо. — Поздно пить боржоми, ты уже мне нравишься.
— Просто, я не буду держать тебя, если ты захочешь уйти.
— Я сейчас разозлюсь, — шикает парень, поднимаясь. — Давай ложиться спать, тебе завтра на работу.
Сехун, на радостях, с разбегу плюхается к кровать и она жалостливо поскрипывает. Пак хмыкает, уставившись на луну и следует за младшим.
Все имеет свойство заканчиваться. Но все когда-то и начинается
