В мире, где вечно светят софиты

— Пожалуйста, не нужно, — мужчина трясется и вертит головой в поисках спасения. — Донхек, ну я же говорил, прекращай перепродавать. Я-же-го-во-рил, — Ча ходит из стороны в сторону, рассматривая перепуганные глаза. — Я….я больше не буду, клянусь. Пожалуйста, отпустите меня, — Донхек вертится на железном стуле, умоляюще глазет на псов, что держат его по обе стороны. — Какого хрена я должен тебе верить? Это же не первый раз, — Ча упирается руками о стол, наклоняясь вперед, взглядом вцепляется в загнанные глаза. — Раз берешься за дело, то делай нормально. Ладно перепродаешь, но долга за тобой ой-ой-ой. — Я все отдам, дай мне неделю! Прошу! — вот как выглядят те, кто понимают, что шансов выбраться уже нет, думает О. Интересно, какие мысли у человека, когда он полностью беспомощен. — Да мне насрать, сегодня твой первый предупреждающий. Главный отходит в сторону и достает небольшой кейс. Ставит на стол и открывает так, что мужчина не может рассмотреть, что там. Босс маниакально улыбается, подзывая к себе Сехуна. Ножи. Серебряное сверкающее лезвие с небольшими вырезами и толстая рукоять. О любовно проводит рукой по острию, когда оружие отблескивает в черных зрачках. — Держите ему руки, — командует Ча, отходя немного в сторону. До мужчины, кажется, не сразу доходит что происходит, но когда псы хватают кисти, сильно прижимая к поверхности деревянного стола, он начинает живее сопротивляться. Один из помощников решает зажать ему рот, но главный останавливает его: — Пусть орет, я хочу чтобы Малыш слышал. Сехун чувствует его страх и то, как чужое тело пробивает дрожь. Приблизительно понимает, какие мысли у него в голове и как их оттуда выбить. Первый нож О втыкает в руку под косточкой между безымянным и указательным пальцами. Лезвие проходит ладонь насквозь и глубоко заседает в поцарапанном дереве. Громкий, пронзительный крик эхом отдает в просторной бетонной комнате. А затем звук сжимающейся челюсти, до хруста. Представить даже тяжело, насколько это больно. Второй нож, в ту же руку, но не насквозь. Сехун наблюдает за тем, как алую кровь выплевывает из раны. Она тонкой линией растекается по столу и падает в темную пропасть. Мужчина морщится, а из красных глаз льются слезы. Он тоже уже смирился. Третий нож парень вонзает в правую руку, совсем забывая о том, что такое жалость. С каждым разом, когда жертвы смотрят на него молящим взглядом, когда он наносит им увечья — Сехун не чувствует себя монстром, потому что власть. Она сладкая и тягучая, заливает глаза сиропом и ты уже не понимаешь, что хорошо, а что плохо. О хочется улыбнуться, потому что ранить кого-то так легко. Почему он постоянно должен страдать, когда другие над ним издеваются? А ведь такие нарики как этот тоже внесли свою лепту в смерть матери. Тогда почему я должен проявлять сочувствие? Четвертый нож в середину ладони и насквозь. В деревянную поверхность лезвие не заходит, О не дает этому случиться, а сам дергает ручку, делая прорезь в руке. — Хорошая работа, малыш! — довольно вскрикивает Ча, посмеиваясь. — Бросьте его, пусть сам достает. Псы отходят в сторону, а мужчина хватается за рукоять ножа. Старается выдернуть как можно скорее и резче, чтобы не было боли, но это правило здесь не срабатывает.Он кричит и плачет, старается не дергаться, чтобы не сделать хуже, но вынести его становится невозможным. — Я тебе сегодня двойную заплачу, будешь продолжать в том же духе, должников станет меньше, — босс отсчитывает деньги из внушительных размеров пачки и протягивает парню. Но О не торопится их взять, сначала вытирает забрызганные кровью руки, а затем забирает зарплату. Достает из кармана телефон, чтобы посмотреть на время. Чанёль говорил про какое-то совещание на котором парень также должен поприсутствовать. — Босс, мне нужно по делам. Могу я уже идти? — Конечно, свою работу ты уже сделал, — кивает тот. — Ты после выпуска так и собираешься вести двойную жизнь? Лучше иди к нам на постоянную. Я тебя пристрою. — Спасибо большое, но я уже решу после выпуска, — Сехун кланяется и спешит покинуть комнату. — Сехун, вали сейчас домой, — шипит Кай, когда они встречаются в университетском туалете. — С чего бы вдруг? — невозмутимо вздергивает бровь О, немного отпихивая парня от себя. — Все из-за того, что ты вычудил в прошлый раз, — хмурится Ким. — Ты же знаешь, тебя здесь мало кто празднует, так ещё и твои шуточки. Вообщем, я слышал, как какой-то мудила из бейсбольной команды говорил о том, что они хотят тебя отлупасить. Их там много, не думаю, что мы вдвоем справимся, — выдыхает Кай. — Ха-ха-ха, да не переживай ты так. Здесь они нас точно бить не будут, если они умные, то поймут, что делая это в универе — во многом рискуют. Я с ними поговорю, — хмыкает О. Чонин недоверчиво смотрит на него, закатывая глаза. — Да не буду я их бить. — Кто из вас Джону? — Сехун залетает в класс экономики. Благо учащихся там не так много.– Быстро поднимись, говнюк! Парень с третьей парты резко подрывается, отталкивая стул назад. О быстро сокращает между ними расстояние, сбивает с ног неожиданным толчком. Парень поднимается, обхватывает сехуновкую талию и отталкивает в сторону. Замахивается для удара, но ничего не выходит, так как О вовремя уворачивается. Хватает Джону за волосы на затылке, ударяя головой об парту. Из носа начинает идти кровь и Сехун наносит решающий, прямо в солнечное сплетение. — Передай остальным, что я сделаю с ними тоже, если они заявятся ко мне на стрелу, — шипит парень в самое ухо. — Только не забудь, а то я настойчивый — приду и снова напомню. Се отпихивает от себя парня и выходит из аудитории, попутно кинув на остальных ожесточенный взгляд. — Слушай, может завтра сходим в клуб? — Кай сжимает плечо О, когда они вместе выходят из университета. — Ты будешь звать Юри? — Чонин отворачивается. — Так и знал. Ну что-ж, выполню главную роль свахи, пойду с вами, а потом тихо сольюсь. — Боже, ты меня так хорошо понимаешь, — Ким смеется, кидаясь обнимать того, но О делает брезгливое лицо, отталкивая того. — Только не нужно вести себя как обычно, — фыркает О, лезет в карман за пачкой сигарет. — Она и вмазать может, ты же знаешь. — Да знаю я, знаю. Я и не собирался делать что-то, что может её вывести. Мне она нравится и я… эй, это что Чанёль там? — друг охает и подбивает друга. Сехун чуть не роняет сигарету от неожиданности и только потом поднимает голову. Пак стоит возле машины за воротами. Что-то читает в телефоне иногда поднося руку к глазам. Проверяет время. Девушки тайком рассматривают его, перешептываясь, а Сехун прощается с Каем и направляется к нему. — Привет, слааааадкий, — О громко, протяжно кричит, когда останавливается возле мужчины, но тот отпихивает его, резко сажает в машину. — Ты такой грубый, ужас. — Я же говорил, что выкинешь подобное и я тебе вмажу! — Чанёль трет переносицу, затем пристегивается. — Я только что спас тебя от неминучей смерти, а то если бы вывел…ох. — У нас сейчас конференция с новыми заказчиками, — Они отъезжают от университета и выезжают на дорогу к центру. — И поскольку ты мой помощник, то тоже должен в этом участвовать. — И что за клиент? — О докуривает, выбрасывая то что осталось через окно. — Дизайнер. Снова модный дом, — Чан тяжко вздыхает. — Но он меня так раздражает этот Альберт. — Почему имя такое тупое? — смеется О. — Это его творческий псевдоним, — Чан вздергивает бровями и тормозит на светофоре. — С его менеджером ещё можно что-то обсуждать, но с этим индюком… нет. Пак выглядит таким серьезным, пока кого-то обзывает, что Сехун начинает громко заливисто смеяться. Мужчина поворачивает голову и утопает в солнечных зайчиках, что сыпятся из карих глаз напротив. Чан ловит себя на мысли, что парню очень идет искренняя и такая редкая улыбка, хочется видеть чаще. — Ты похож на злого щеночка, когда агришься, — Се мелко хихикает, ловя на себе свирепый взгляд. — Ты как со старшими разговариваешь? О становится нудно уже через пятнадцать минут собрания. Чанёль рассказывает о разработанном эскизе и наглядно показывает план будущего исполнения. Се вертится на кресле, рассматривая все что можно, думает о том, как попросить Пака больше не таскать его на такие конференции, когда начинается самое интересное. — Я все же хочу чтобы вы переделали вход в более викторианский стиль, — дизайнер уныло воротит языком. Видно, что ему такие посиделки, как и младшему, не нравятся. — Но это не будет сочетаться с остальной конструкцией здания, — возражает мужчина. О чувствует, как тот начинает понемногу закипать, так как неприязнь к этому объекту давно таилась в глубине его разума и малейшее замечание могло подорвать его. — Тогда переделайте и остальную конструкцию, в чем проблема? –фыркает он. — Это невозможно, мои рабочие уже обрабатывают макет, — шикает Пак. — Просто переделайте, — томно вздыхает заказчик, — секретарь Ли, давайте заканчивать, силы меня покидают. — КАКОГО ХРЕ… — Чанель повышает голос, чтобы послать невоспитанного заказчика и закатить скандал, когда чувствует, как что-то холодное быстро сползает вниз по спине, оставляя после себя мокрую дорожку. «Лед?» — Охладись, — бурчит Сехун и мужчина озлобленно на него смотрит, пытаясь незаметно достать остатки кубиков, от которых рубашка быстро намокает. — Господин Ча, мне так понравилась ваша последняя коллекция, я с замиранием души смотрел трансляцию на телевизоре. — дизайнер вздергивает бровь, поворачиваясь к парню и оценивающе осматривает его. — Этот шарф, что сейчас на вас, с той же коллекции, верно? — не останавливается О. Пак непонимающе смотрит на парня, кривясь. — Верно… — Очень хороший контраст цветов, вы так удачно их соединили. Я бы хотел много зарабатывать, чтобы купить одежду вашего дизайна, — Ча улыбается, латентно возвышаясь над всеми остальными людишкам. — Чанёль, этот паренек мне нравится, я хочу с ним обсуждать проект! — Пак раскрывает глаза в недоумении. Сехун начинает говорить о том, что: — Все же лучше оставить все как есть, а внутреннюю отделку сделать в викторианском стиле. Тогда ваше ателье будет сочетать в себе современное и классическое, ни у кого в Сеуле нет такого здания, это будет шедевр. — Хорошо, хорошо, парень дело говорит! Чанёль, ты понял, что нужно делать, — Пак улыбается, мысленно разбивая лицо похабному индюку, когда клиенты поднимаются. — Ах, да, Сехун, оставлю это тебе. Мужчина снимает цветастый шарф, ложа на край стола. Се кланяется и улыбается, пока дверь за ним не закрывается. — Ты был прав, он действительно ужасный, — шикает О. Берет яркий шарф в руки и выбрасывает в урну. — Что за поносное говно. — А ты хороший актёр, мне на секунду показалось, что ты это всерьез, — хмыкает Чанёль. — Бла-бла-бла, поехали уже домой, — вздыхает О. — Я тебе ещё зад не надрал за твои выкрутасы со льдом, — фыркает мужчина. — Если бы ты бобманул, то все пошло бы к фигам. А так, мы сможешь содрать кучу денег с этого проекта, хоть нормальную квартиру смогу снимать, а то у меня там такой дубыч, что и коньки можно откинуть, — жалуется младший. — Ты ночуешь у меня, — закатывает глаза Чанель, нажимая первый этаж на кнопке лифта. — Это я временно, — Пак друг думает о том, чтобы предложить ему переехать к себе, но так и оставляет эту мысль засекреченной в своей голове. Сехун просыпается посреди ночи, когда слышит, как Чанель разговаривает во сне. Смачно потянувшись, парень уселся на кровати, заправляя растрепанные волосы назад. Фокусирует зрение в темноте, чтобы рассмотреть сморщенное в испуге лицо, с которого мелкими каплями струится пот. — Йунг… Йунг… прости меня, пожалуйста….прости… не уходи, — Пак обрывисто дышит, шепча засохшими губами в черноту. О устало вздыхает и мягко сползает с кровати, быстро пробегает по холодному паркету через коридор и закрывает за собой дверь, когда оказывается в рабочем кабинете. Мягко проводит пальцами по дубовому покрытию и плюхается в кресло, опуская подбородок на сложенные руки. Рассматривает искрящуюся счастьем фотографию, касаясь улыбающегося Пака, а затем свирепо смотрит на молодую девушку. — Когда же ты оставишь его в покое! — рыкает он, опуская рамку на стол, чтобы не видеть такую идеалистичную картину. Поднимается и подходит к книжной полке, рассматривая каталог из разнообразных авторов, а затем замечает маленькую серебристую шкатулочку. Осторожно вытаскивает её и нажимает на замок, после чего крышка медленно поднимается. Внутри два обручальных кольца и серебряный кулон. О быстро перебирает все воспоминания в голове, пытаясь найти то, где он видел этот кулон. Се дергается и подходит обратно к столу, поднимает фотографию внимательно рассматривая шею девушки. Тоненькая серебряная нить растекается вокруг шеи, а небольшой камушек поблескивает на солнце. Тогда Сехуну становится интересно, почему мужчина оставил именно эту вещь. Кольца они так и не смогли на друг друга надеть, потому что Йунг умерла задолго до их свадьбы, а значит, что кулон — был единственной вещью, которую она постоянно носила. О стиснул металлическую вещь в руке. Оставаться здесь смысла не было, парень вышел из кабинета и пошел в коридор, чтобы кинуть украшение себе в карман. Затем зашел на кухню и набрал стакан холодной воды, тихо возвращаясь в спальню. Чанёль больше не разговаривал, но выражение его лица все ещё было беспокойным. Се осторожно потрепал его по плечу, чтобы мужчина проснулся. Пак перепугано раскрыл глаза, пытаясь разграничить кошмар с реальностью. — На вот, выпей, — Се протягивает стакан. Чан приподнимается и вертит головой по сторонам, стараясь избавиться от пагубных мыслей. Сначала немного отпивает, а затем заливает все залпом. Ставит стакан на прикроватную тумбочку и тяжело вздыхает. Сехун поднимает края футболки, оголяя плоский живот и проводит мягкой тканью по мокрому лицу старшего. Легко прижимает, стирая остатки пота. — Сейчас все хорошо? — О наклоняет голову в бок, чтобы посмотреть в карие глаза. — У меня не бывает все хорошо, — Чан горько улыбается. — Может ляжешь спать? Кошмары по второму разу за ночь не появляются…. — Я не засну, — выдыхает Пак. — Тогда я тоже не буду, — энергично выкрикивает О, залезая ногами на кровать. — Тебе завтра на учебу, так что давай ложись, — фыркает Чан, отталкивая парня на свою сторону. Се плюхается на мягкое одеяло, ощущая спиной словно под ним тысячи одуванчиков и тихо хихикает. — Чего ты там смеешься? — Давай посмотрим фильм? У нас в запасе ещё четыре часа, — кратко глянув на часы, встрепенулся О. — Ну включай, — хмыкает Пак, удобнее устраиваясь на кровати. Сехун открывает на телевизоре каталог фильмов и нажимает на первый попавшийся. Кажется, он назывался «Путь к счастью». О разваливается рядом, зажав одеяло между ног. По началу яркий экран резал глаза, но со временем парень привык. Правда через полчаса они стали предательски слипаться, но Сехун старался не спать изо всех сил, широко раскрывая их или натягивая пальцем кожу у виска. Чанель не обращал никакого внимания на сам сюжет, хоть и смотрел. Он думал о своем, о том, что хочет сохранить только у себя в голове, чтобы никто не узнал. Еле слышное сопение выводит Пака из раздумий и он тихонько поворачивает голову, наблюдая за спящим парней. Рот немного приоткрыт, а волосы полностью закрыли левый глаз. Мужчина в первый раз за долгое время замечает редкие веснушки. Он наклоняется ближе, проводя пальцами по мягкой бронзовой коже. Парень немного морщится, хватая чужую руку и прижимая к себе.

Предел терпения равен точке кипения