graVestone

Никита Блохин был довольно веселым и общительным молодым человеком. Вот только оценить по достоинству эти качества его одноклассникам не пришлось — в друзья улыбчивому рыжеволосому парнишке очередь не стояла, а необоснованная агрессия и частые оскорбления в его адрес от заводилы Михеева свели на нет возможность любых социальных связей. Потому, добродушный и крайне заинтересованный в компании ученик 11А с таким рвением и настойчивостью шагнул навстречу новому знакомству, в угловатых чертах лица Богдана ища себе друга. Заваливая новенького очередной порцией вопросов, Никита с любопытством и восторженным интересом слушал лаконичные ответы того о частых переездах и сменах школ, искренне восторгаясь бесстрашию и хладнокровности Богдана, оставляющего без внимания любые потуги Михея к конфликту. А попыток достать новичка со стороны Мишки было немало. Оскорбления и прозвища из не закрывающегося рта одноклассника сыпались словно из рога изобилия, молча терпевшего каждое следующее Богдана нарекая все менее цензурными эпитетами и псевдонимами. И то, с каким снисходительным безразличием новичок принимал в спину все новые удары, просто завораживало Никиту. Сам он до сих пор не мог свыкнуться с прилипшей к нему еще в начальной школе «Блохе», и готов был самостоятельно выступить в защиту новоиспеченного приятеля, когда неизвестно с какого уголка подсознания вечный троечник Михеев достал очередную кличку. Но поспорить с Мишкой на тему того, кто кого тут подковал, Богдан Блохину не позволил — несильно прихватив острый локоть соседа по парте, блондин лишь наградил хохотавшего за их спинами одноклассника презрительным взглядом и, недолго покопавшись в своем рюкзаке, достал предмет недавнего разговора, все внимание Никиты переключая на диск с заветной игрушкой. И то, что благодаря новенькому у Никиты в руках оказалась едва ли к лету ожидаемая в магазинах города обновленная «GоW», стало веской причиной промолчать. Впрочем, как и оглушительная трель звонка, оповестившая о начале очередного урока. За несколько дней Блохин привык к своеобразному общению с новеньким, продолжая игру в вопрос-ответ с не меньшим энтузиазмом. Так он узнал, что Богдан Романовский переехал в Ялту из Москвы, до столицы успев пожить еще в двух городах России; и что его сосед по парте был старше одноклассников на год, во второй раз пытаясь окончить школу. Вот только о причинах столь частых переездов и невозможности получить аттестат вместе с ровесниками Богдан не распространялся. И Никите оставалось лишь гадать, почему довольно легко справляющийся с программой выпускного класса новенький вынужден оставаться учеником средней школы в свои почти девятнадцать лет. С надеждой на то, что однажды Романовский расскажет все сам, сосед по парте находил все новые темы для бесед, постепенно узнавая Богдана и искренне к тому привязываясь, мучавший с первого дня знакомства вопрос тому задавая лишь, когда первая учебная неделя подошла к концу, и в компании блондина он шел к автобусной остановке. — Слушай, — чуть ускоряя шаг, чтобы не отставать от нового приятеля, смущенно прикусил губу Никита, решаясь. — Я знаю, что это тупо, и все в классе только об этом и говорят… — по большому кругу зашел он, пряча подбородок в высоком вороте куртки. — Но нафига ты носишь эти разноцветные линзы? — наконец, спросил Блохин, тут же жалея. Не хотел Никита уподобляться шуршащей за спиной Романовского человеческой массе, но добродушному и открытому парню, до сих пор не совсем привыкшему к довольно эпатажному образу новенького, было любопытно наравне со всеми. Богдан снисходительно улыбнулся. — Я не ношу линзы, — как всегда кратко и лаконично ответил он, поворачиваясь и чуть наклоняясь к приятелю, позволяя тому убедиться в отсутствии каких-либо дополнительных предметов в глазах. — Хотел бы, но у меня аллергия, — добавил он после небольшой паузы и, вновь с пониманием улыбнувшись любопытству одноклассника, отвернулся. — А… — А волосы я крашу в белый из-за необходимости, — предвосхитил очередной вопрос Никиты Романовский, привычным движением пальцев зачесав челку на макушку, и ускорил шаг, красноречиво давая понять Блохину о нежелании продолжать этот разговор. Винить рыжего в чрезмерном любопытстве Богдан не мог, редкий человек не задавал бы вопросов, но и рассказывать едва ли неделю знакомому парню о том, почему питерские одноклассники обзывали его «скунсом» не хотелось. И, спасибо, Никита на продолжении разговора настаивать не стал — ловким маневром сменив тему на менее скользкую, оставшееся время пути до остановки Блохин восторженно делился с хозяином диска своими впечатлениями о новой игрушке. — Хочешь, поехали ко мне, вместе поиграем? — предложил он, сверяясь с часами на телефоне, обещающими приход нужного автобуса через семь минут. Не то, чтобы он жаждал делиться с блондином своим джойстиком, но впервые привести домой хоть какого-то друга парню очень хотелось. — Нет, спасибо, — жаль, что желаний его Богдан не разделял. — У меня дела, — уклончиво ответил он и протянул однокласснику ладонь с готовностью попрощаться. — Эй, Никит, — но рукопожатию состояться не позволил звонкий девичий голос, окликнувший тут же порозовевшего щеками Блохина из салона остановившегося рядом черного авто. — Виктор Михайлович просил передать, что в понедельник не сможет провести доп, — широченной улыбкой награждая Богдана, сообщила Вика Грановская, выглядывая из машины, самому Никите подарив лишь беглый взгляд. — Во вторник седьмым уроком поставил, — будто и не замечая адресата новостей, прощебетала она, смотря исключительно на блондина. — Я видел в чате, — проследив за взглядом девушки, разочарованно ответил Блохин. — Но спасибо за инфу, — через силу поблагодарил он одноклассницу, ради которой и записался на эти чертовы дополнительные по истории. А ведь ее он даже сдавать в конце года не планировал. — Не за что, — отмахнулась Вика. — Увидимся в понедельник, — и, просияв ярче прежнего, кокетливой улыбкой попрощалась, как показалось Никите, исключительно с Богданом. И если раньше Блохин питал хоть какую-то надежду на то, что Герань его однажды заметит, в компании столь яркого и привлекающего все внимание к себе Романовского теперь ему это точно не светило. Может, не того он в друзья себе выбрал? Но Богдан, казалось, и не заметил столь явного интереса к себе со стороны пассажирского сидения черного опеля. Терпеливо держа руку на весу, он без единой эмоции на лице дождался скорого окончания разговора и, попрощавшись с Никитой, поспешил перейти дорогу, на оставшееся время пути в компанию себе приглашая из кармана пачку сигарет и зажигалку. И, конечно, ни он, ни оставшийся стоять на остановке Никита, не услышали раздавшегося в теплом салоне авто насмешливого замечания близнеца-Грановского: — Ноль-два, сестренка, — хмыкнул Тимофей, провожая взглядом удаляющуюся фигуру новенького, недовольно надувшую губки Вику вновь увозя домой ни с чем.

Tbc...