graVestone

Богдан думал, что будет хуже. Находясь в постоянном напряжении, молодой человек все время оглядывался, ожидая удара в спину или оскорбительного слова, идя по школьным коридорам в паре с Тимофеем, точно также, как и он сам, готовым отразить любые оскорбления или попытки физического воздействия на любимого человека. Но, неожиданно для обоих, ученики и взрослые ничего не предпринимали, лишь тихим шепотом и осуждающими взглядами провожая спины однополой пары, с течением времени позволяя ребятам немного расслабиться. Конечно, их отношения вызвали большой резонанс в обществе, но за несколько дней отсутствия парней в стенах учебного заведения буря эмоций успела чуть поутихнуть, позволяя влюбленным беспрепятственно перемещаться из класса в класс, отсиживая положенные часы занятий. К доске преподаватели их не вызывали, не желая показать своего интереса и будто стараясь не привлекать к молодым людям лишнего внимания. Да и сами Богдан с Тимой пытались не отсвечивать. Они не ходили по переполненным коридорам за руку и не облизывали губы и языки друг друга на глазах неподготовленной публики — о своих отношениях смело заявив лишь дважды, в школе влюбленные вели себя вполне прилично. Конечно, находились и те, кто не мог сдержаться и бросал вслед выпускникам колкие фразы, но примерившие на себя костюмы телохранителей и защитников Вика с Никитой быстро затыкали рты смельчакам, угрожая тем кровавой расправой за длинные языки. И, благодаря смелости и отваге друзей, влюбленные могли дышать свободно. Сидели теперь на уроках они всегда только вместе и на переменах сопровождали друг друга, оставшимся немногочисленным скептикам о своей любви красноречиво заявляя пропитанными нежностью и благоговением взглядами, неизменно обращенными лишь друг на друга. И никого и ничего не видел Богдан, стоя напротив счастливо улыбающегося Тимы, из последних сил сдерживая себя, чтобы не взять любимого парня за руку, в ожидании начала очередного урока томясь под дверью класса обществознания. Анна Васильевна задержала учеников 11Б на занятии, раздавая тем персональные задания для исправления спорных оценок, уставших и изголодавшихся по воле за время урока выпускников отпуская на пятой минуте перемены. С громким гулом недовольных голосов параллель высыпала из класса. Романовский с Котом стояли чуть в стороне, но незамеченными остаться не смогли — выходя из кабинета Рубцовой, каждый ученик 11Б посчитал своим долгом лично облизнуть взглядом нашумевшую пару. Не смотрела на них только одна ученица. Точнее, Кристина, конечно, взглянула, но, не желая показывать бывшему парню своего интереса, поспешила отвернуться, с гордо вздернутым кверху носом проплывая мимо обернувшегося на нее Тимофея. — Эм, — прикусил губу Грановский, заглядывая в разноцветные глаза любимого, будто решаясь у того что-то спросить. Богдан все понял без слов. — Иди, — улыбнулся он Коту, забирая из рук того рюкзак, через осторожное прикосновение ладони к его горячим пальцам делясь с молодым человеком поддержкой. — Я буду ждать в кабинете, — и, поцеловав взглядом любимые губы, по которым за время уроков успел он так сильно соскучиться, шагнул в класс, что-то усердно печатающей на своем ноутбуке Анне Васильевне кивая в приветствии. Тима в очередной раз поразился тому, насколько Богдан был проницателен, и, думая о том, как сильно ему с любимым повезло, поспешил вслед за удаляющейся Кристиной, нагоняя девушку у выхода с этажа с просьбой поговорить. Лискина, к большому удивлению Кота, согласилась, и в компании бывшей девушки Грановский проследовал к свободной банкетке у стоявшего в большом горшке в самом углу холла пышнолистого фикуса. — Я... — позволив блондинке удобно устроиться на мягкой лавочке, Тима занял место напротив, не решаясь посмотреть в голубые глаза Кристины, смущенно заламывая пальцы, — хотел извиниться, — все же смог Грановский закончить фразу, с большим усилием поднимая голову, взглядом встречаясь с ожидающе смотревшей на него девушкой. — За что? — почему-то удивилась Кристина. — Ну... — и не знал, как объяснить Грановский той свои мысли. Смотря на Лискину задумчивым взглядом, парень молча пытался подобрать правильные слова, желая попросить прощения у блондинки за то, что благодаря им с Богданом и о ней теперь в школе ходили не самого приятного рода слухи. Но Кристина вдруг заговорила вместо него, своему бывшему молодому человеку тем самым неожиданно помогая: — Тим, — позвала она Грановского по имени, мягкостью голоса и теплотой взгляда намекая парню о том, что скандалить она вовсе не собирается. — Тебе не за что извиняться передо мной, — следующей фразой Тимофея удивляя только сильнее. — Мы расстались по моей вине, ты ведь знаешь, — напомнила она Грановскому, виновато потупив взгляд. — И это я должна просить у тебя прощения за то, что сделала, — наклонившись к Тиме, заглянула Кристина в карие глаза когда-то близкого человека. Кот несмело улыбнулся, кивая. — Мне насрать, что говорят эти придурки, — продолжила Лискина, не дождавшись другого ответа. — И ты можешь быть с тем, с кем хочешь, — внимательно слушающему ее Грановскому даруя свое благословение и поддержку. Кристина замолчала. Смотря на когда-то такого близкого и родного парня, она понимала, что злиться и обижаться на Тимофея ей не за что. Ну, не заставлять же ей Кота из-под палки любить себя, ей Богу. Но спросить еще кое-о-чем Лискиной очень хотелось: — Просто ответь мне на один вопрос, —решившись на последнюю смелость, все же попросила она Кота. — Когда мы были вместе, ты уже знал, что ты гей? — в лоб задавая оставшийся единственно важным вопрос. — Я не гей! — быстро и уверенно ответил Грановский. — Но... Богдан... — Это Богдан, — не позволил девушке закончить Тима. — Просто Богдан, — улыбнувшись глазами, повторил он так сладко ласкающее язык имя любимого человека. — Другие парни мне не нравятся, — о том, что его сердце выбрало Романовского вовсе не по половому признаку, Кристине неумело признаваясь. — Ясно, — и Лискина, кажется, поняла. — То есть со мной?.. — однако, смущаясь, все же спросила о том, что испытывал к ней Тима раньше. — Ты мне нравилась, да, — подтвердил свои слова кивком головы Грановский. — Но, не думаю, что это была любовь, — следующей фразой бывшей девушке признаваясь в отсутствии в их отношениях настоящего чувства. — Нет, — согласилась Кристина. — Не любовь, — розовыми щеками и тем, как заблестели ее глаза, когда в руке пискнул телефон, намекая Тимофею о том, что его мнение она полностью разделяет. Не сказала Лискина Коту, что только недавно поняла, каково это так отчаянно любить кого-то, боясь признаться бывшему в том, что продолжает общаться с Марком. Но и того, как девушка посмотрела на Грановского, поддерживая его в сказанном, Тимофею вполне хватило. — Нам было хорошо вместе, — решительно продолжила она, накрывая ладонью руки шатена. — Но это было не то, — в почти двухлетних отношениях окончательно ставя точку. — Не то, — согласился Тим, бросая взгляд на дверь кабинета обществознания, в очередной раз ловя себя на мысли, что ожидающий внутри Романовский (и только он!) был именно тем, кто нужен. Кристина проследила за его взглядом, и, в принципе, зная уже ответ, у Тимы поинтересовалась: — Ты его любишь? — Люблю, — слилось с трелью школьного звонка. Девушка встала. — Я очень за вас рада, — совершенно искренне ответила на признание Грановского она, и, улыбнувшись поднявшемуся следом Коту, со своим бывшим молодым человеком попрощалась, через несколько шагов все же обернувшись, чтобы Тимофея попросить еще кое-о-чем: — Тим, — вновь позвала Грановского она по имени мягко и ласково. — Никогда не извиняйся за то, что ты кого-то любишь, — последней фразой своей открыто заявляя парню о том, что неожиданно образовавшуюся пару влюбленных она всем сердцем поддерживает. Тимофей кивнул, Кристине это обещая. Возможно, однажды они смогут стать друзьями — большой шаг к тому они, определенно, только что сделали. Проводив Кристину до двери взглядом, Грановский развернулся на пятках, спеша в класс к началу урока, ожидающего за их общей теперь партой Богдана благодаря за подаренную возможность поговорить с Лискиной самой любящей улыбкой из всех возможных. Тимофею после этого разговора стало легче, и, осторожно взяв руку Романовского, спрятав их ладони под партой, шатен переключил свое внимание на учителя, вдыхая воздух с запахом любимого человека полной грудью, веря в то, что все у них будет хорошо. И с каждым днем Тимофей с Богданом в этом все больше убеждались. Четверг и пятница пролетели почти незаметно, однополую пару оставляя без громких конфликтов и необходимости отстаивать свои отношения, долгожданными выходными награждая влюбленных за проявленное терпение и смелость, позволяя Романовскому с Котом вдоволь насладиться обществом друг друга без лишних глаз. Дай волю, они бы сутками не вылезали из кровати, предаваясь нежному чувству и более страстным действам, но неожиданно выдавшиеся перерывы в работе Романовских-старших наполнили квартиру Богдана двумя дополнительными голосами в воскресенье, призывая влюбленных парней вести себя прилично. Не желая возвращаться домой, куда с Анжелой и двумя новенькими телефонами для обиженных детей с раннего утра приперся отец, Тимофей согласился провести день в компании Романовских, попросив Вику соврать родителю о назначенной внеплановой тренировке брата. И, отобедав в гостях у принявших его словно родного родителей Богдана, пригласил своего молодого человека на настоящее свидание. Они сходили в кино и поужинали в небольшом кафетерии на берегу моря, лаская лица друг друга любящими взглядами и души — светлым чувством — расставаясь друг с другом, когда лунный свет залил улицы Ялты, подготавливая город ко сну. Пообещав с утра заехать за Богданом, Тима отправился домой, с наслаждением облизывая едва подсохшие от поцелуев в машине губы, и, поделившись с сестрой тем, как замечательно провел он сегодняшний день в компании блондина, уставший, но предельно счастливый провалился в сон. В понедельник Грановский проснулся с улыбкой. Вместе с Викой забрав Богдана из дома, по пути подхватив и Никиту, он всех троих привез в школу в назначенное время, крепко держа руку любимого человека на протяжении всего пути, чувствуя, что с каждым днем поездки в машине Романовскому даются все проще. И вспоминал, как удивились родители Богдана, узнав о том, что их сын смог преодолеть прошлые страхи, беззвучно благодаря Тиму за случившиеся в блондине изменения, ласковыми объятиями и просьбами скорее к ним в дом вернуться даруя Грановскому свое благословение. Тимофей был практически счастлив. Но кое-что понедельник для Грановского все же омрачило. На занятия вновь вернулись Мишка с Артемом, вынужденное отстранение по собственной воле продлившие на неделю, вошедших в класс Тиму с Богданом встречая тихим рычанием из-за парты и самыми грязными словами, что только слышал Кот за последние несколько дней. — Пидарасы, — прозвучало в спину Грановского, когда тот садился рядом с блондином, лишь благодаря вовремя среагировавшему Богдану не сорвавшись с места, чтобы недельной давности драку снова продолжить. — Оставь их, — попросил блондин Кота, хватаясь пальцами за его руку, мягким прикосновением к чувствительному к ласке запястью унимая пробудившегося в груди Грановского зверя. — Не обращай на них внимания, — тихо, но твердо приказал Романовский Тиме, осторожно натягивая поводок, крепко сжавшего кулаки в желании драки молодого человека призывая к контролю своим голосом и требовательным взглядом. Тимофей послушно кивнул, любимому сдаваясь — когда этого требовали обстоятельства, Богдан мог проявить свою власть над Грановским. И, если быть до конца откровенным, Коту это в его парне очень даже нравилось. Дрожа от того, как строго и требовательно звучал голос Романовского, Тимофей смиренно сложил руки на парте, мысленно представляя, где еще Богдан смог бы проявить эти властные нотки. И заглушив любые посторонние звуки ударами ускорившегося в груди сердца, мысленно просил понедельник скорее закончиться, желая оказаться с блондином наедине, чтобы тот точно также командовал им в их общей постели. Они несколько раз успели кончить в субботу, но, соскучившись по ощущениям члена Богдана внутри, Тимофей не мог дождаться скорейшего повторения. И не слышал уже Грановский, краснея в фантазиях, что там шипели Мишка и Тёма — полностью сосредоточившись мыслями на сидевшем рядом парне, Тимофей никого вокруг больше не замечал. С рьяными гомофобами в понедельник разбиралась Вика. Не самым лестным образом отозвавшись о мужских достоинствах говорливых одноклассников, Герань пообещала тем, что ни одна девушка в Ялте больше на них не посмотрит, под тихое хихиканье других девчонок, для которых всегда Грановская служила примером, пророча дружкам годы вынужденного воздержания. И намекнув Мишке, что задница Артема станет для него последним спасением, грязные рты одноклассников на день заткнула, своему брату и другу позволяя спокойно отсидеть уроки понедельника без новых стычек. Михей, конечно, слова Грановской не проглотил, но, не желая портить свою репутацию дракой с девчонкой, затаился, ожидая более удачного момента, чтобы достать бывшего друга, на его глазах превратившегося в грязного пидараса. Такая возможность появилась у Мишки во вторник. Разделив класс на две части по признаку пола, Петр Семенович Гора собрал всех мальчишек в спортзале, женскую половину класса отправляя на занятие по хореографии, разогретому комментариями в раздевалке Михею неосознанно позволяя продолжить оскорблять Богдана с Тимой, стоявших чуть в стороне от основной массы учеников. — Хуй в жопе прыгать не помешает? — скалился Мишка в сторону пары, под подбадривающее хихиканье Артема продолжая упражняться в грязных шутках, адресованных бывшему другу. — Не больше, чем тебе твой язык, когда я его туда засуну, — не смог сдержаться Тим, все же ответив. Богдан, пытаясь его успокоить, взял Грановского за локоть. — Хах, — обрадовался Михей долгожданному ответу. — Ты у нас уже спец по этой части? — подходя ближе к Коту с крепко сжатыми кулаками, поинтересовался он. — Часто твоя подружка тебе там лижет? — едва не сорвавшемуся с места Тимофею в лицо бросая оскорбление блондина. Обращенные к нему слова Грановский еще как-то терпел. Открывать свой рот, чтобы вякнуть что-то в адрес Богдана, Тима никому позволить не мог. Рванув вперед, ускользая от хватки Романовского, шатен накинулся на бывшего друга, роняя того на пол и выбрасывая руку вперед, на глазах у замершего класса вновь развязывая драку, за которую неделю назад его чуть не исключили. — А-ну, прекратить! — не пойми откуда вдруг раздался над самым ухом голос Горы, опередившего Богдана и отбросившего Тиму на маты, стремительно летевший к носу Михея кулак того останавливая в одном сантиметре от цели. — Это еще что за драки?! — прогремел Петр Семенович на весь зал, заставляя задрожать даже стекла, на подскочившего на ноги Кота посмотрев с укором. — Он... — тут же изобразил из себя жертву Мишка. — Ни с того, ни с сего опять налетел, — так и не пострадавший нос на всякий случай все же рукой прикрывая. — Я слышал, — огрызнулся на своего ученика Гора, поворачиваясь к несостоявшейся жертве нападения с горящими злобой глазами. — Пошел вон! — и, неожиданно для всех обрушив все свое негодование на Михеева, за шкирку того поднял с пола, чтобы броском придать телу ускорения для встречи с дверью. — Но... — попытался было Артем вступиться за друга. — И ты туда же, — но Гора выгнал с урока и его, указав второму ученику пальцем на дверь. — На тренировки можете не приходить, — под гул удивленных голосов прорычал Петр Семенович, к удивлению всех наказывая Михеева и Попова за то, что чуть не сделал Грановский. — ВОН! Кажется, от крика Горы, под потолком лопнула лампа. Не найдя в себе смелости спорить с учителем, Артем и Мишка все же покинули спортзал, полными злобы и обещания мести глазами прожигая молчаливо замерших на местах Богдана и Тиму, и, посильнее хлопнув за собой дверью, отправились в раздевалку, громко обсуждая случившееся и то, как Гора защищал своего пидараса-любимчика. — Чего стоим? — развернувшись к оставшимся в зале ученикам, рыкнул физрук на притихших мальчишек. — Пятьдесят кругов по залу, БЕГОМ! — и, мельком взглянув на побледневшего Тиму, приказал всем учащимся дважды преодолеть обычную дистанцию. Богдан, потянув Грановского за собой, побежал вслед за всеми. Урок физкультуры прошел в довольно ощутимом напряжении. Выматывая школьников нормативами и завышенными требованиями, Петр Семенович загонял тех до десятого пота, под спасительную трель школьного звонка отпуская ребят в раздевалку с молчаливым обещанием повторить все, если его кто-то посмеет еще раз так разозлить. — Кот, останься, — позволив бо́льшей части класса покинуть спортзал, окликнул Гора своего протеже, в компании уставшего Богдана неторопливо двигающегося в сторону выхода. Тим нерешительно обернулся, на тут же остановившегося блондина бросая взгляд с просьбой его подождать. — Ты тоже, — попросил Романовского и Гора, уже голосом. Грановский осторожно подошел к наставнику ближе. — Тебя прошлая неделя ничему не научила? — от едва унявшего свой гнев Горы получая вопрос в лоб. — Простите, — извинился за свое поведение Тима, спиной ощущая, что Богдан подошел к нему сзади, чтобы любимого в разговоре с тренером хоть как-то поддержать. Своим присутствием и теплом, что Тимофей чувствовал даже через разделяющие их сантиметры. — Хотите, чтобы вас исключили за месяц до выпуска? — продолжил выговаривать ученикам Петр Семенович, к удивлению Грановского больше переживая не за то, что Кот чуть не развязал драку, а за его судьбу, если бы Гора вовремя ее не предотвратил. — Извините, я не сдержался, — вновь попросил прощения Тима, повинно склоняя голову перед взрослым, искренне раскаиваясь. — Они... — Неважно, что сделали они! — перебил учитель Грановского повышенным тоном. — ТЫ должен быть выше этого, понимаешь? — и так чувствующего себя не самым лучшим образом Тимофея отчитывая за проявленную слабость. — А ты, — и про стоявшего за спиной Романовского Гора не забыл. — Знаешь же, что он у тебя вспыльчивый парень, — в четыре уха врываясь неожиданной фразой, отчитал и блондина Семеныч. — Куда смотрел? — совершенно не ожидающему подобного поворота Романовскому выговаривая за то, что Тиму тот вовремя не остановил. Богдан лишь хлопнул глазами, не сумев Горе ответить, делая шаг вперед, чтобы встать с любимым рядом. — Ты так каждому будешь рот затыкать кулаками? — а Петр Семенович, вновь переводя взгляд на Кота, все продолжал кипятиться. — Руки по локоть сотрешь, — как будто зная что-то, о чем мальчишкам еще только предстояло узнать, говорил он, до влюбленной пары желая достучаться. Тимофей и Богдан переглянулись. — Столько говна еще прилетит в ваш адрес, успевай только прикрываться, — делился с ребятами чем-то близким ему Гора, тех удивляя сильнее. — Но ставить под удар свое будущее из-за слов каких-то людей, точно не стоит, — молчаливо слушающим его монолог парням в головы вкладывая одну важную мысль. Грановский кивнул, понимая. — Защищать любимого человека — дело достойное, — в следующую секунду вспыхнув щеками от новой фразы тренера. — Но о последствиях никогда не забывай, — вновь повторил Гора. — Хорошо, — наконец смог что-то ответить Тимофей, неосознанно двигаясь ближе к Богдану, чтобы почувствовать тепло его руки своей. — Спасибо, — и, поблагодарив тренера за совет, осмелился на его глазах к любимому прикоснуться, тыльной стороной ладони потираясь о руку Богдана, обещая своей вспыльчивостью больше не подставлять того под удар. — Надеюсь, вы меня услышали, — подвел итог разговора Семеныч, улыбнувшись тянувшимся друг к другу мальчишкам. — И если вы решили быть вместе, будьте готовы к тому, что это будет непросто, — двум молодым людям в открытую заявляя о своей поддержке. Удивленный тем, в какое русло свернул их разговор, Тима закивал, тренеру обещая впредь необдуманных поступков не совершать. — Глядишь, и вы сможете тридцать лет продержаться, — а Петр Семенович, улыбнувшись каким-то своим мыслям, потянулся к зазвонившему в кармане телефону. — Алло? Да бегу я уже, Мить, бегу, — громогласному мужскому голосу из динамика отвечая неожиданно ласково. — У меня тут с ребятами небольшое ЧП вышло, потом расскажу, — тут же сменившему гнев на милость абоненту с противоположного конца линии обещая интересную историю на вечер. — Скоро буду дома, — и, подмигнув ошарашено смотревшим на него школьникам, поспешил покинуть спортзал, торопясь на праздничный обед в честь годовщины. Грановский едва успел поймать летевшую на пол челюсть. — Он... что?.. — Видимо, да, — кивнул Богдан, приходя к тому же умозаключению, что и его парень. И в этот момент каждый подумал об одном. Тридцать лет вместе. Ах, как бы и им вот так хотелось.

Tbc...