Как сложно будет справиться

Ничто никогда не продолжается вечно, потому и сейчас Эмилии пришлось выйти в коридор, который вел к директорскому кабинету, чтобы узнать, кто именно заявился в столь поздний час, и предотвратить обнаружение еще не пришедшего в себя слизеринца. И кто бы мог подумать: МакЛагген, опершись о косяк, стоял и ждал чьего-то появления. На поднятый взгляд сузившихся глаз брюнетка ответила таким же, но с еще большим отвращением. — Что ты здесь забыл? — Тебя захотел увидеть. Сокурсники доложили, куда ты запропастилась, — перевел Кормак взгляд к расстегнутой рубашке, а потом обратно на лицо. — Что, пай-девочка, забыла у директора? — Не твое дело... Может, и не стоило лишний раз грубить кому ни попадя, даже не имея при себе палочку или чего потяжелее, но об этом Эмилия уже совсем не была в состоянии думать. Ее волосы Кормак намотал себе на кулак и придавил к стенке, нависнув своим телом над девчонкой. Сначала пальцы сцепились на ее нежной шейке, а после отпечатались на щеке. Его сокурсница попыталась себя вызволить, неразборчиво крикнув в пустоту, за что и получила жгучую пощечину; слезки стали собираться в уголках глаз. А МакЛагген, шастая липкими руками по чужому телу, подумал еще раз и, чтобы точно не повторить совершенную ошибку, впился в пухлые губы Минстон. Хотя несколько секунд брюнетка и держалась молодцом, не впуская склизкий язык парня в свой рот, она всё равно не смогла продержаться дольше и поддалась, заплакав навзрыд. Сил сопротивляться не было, и малейшая надежда на чью-либо помощь уже угасала в волшебнице. Руки извращенца зашли дальше, сжав крепко груди пойманной. — Отпусти ее... — медленно, чеканя по слогам, приказал Малфой. Словно змея, что выжидает в засаде свою жертву, Драко вышел из дверного проема, до которого не доходил слабый свет, и выставил перед собой палочку, направив ее прямо на мерзкую падаль, каковой он считал МакЛаггена. Шуточек, которые так любил пускать русоволосый, на этот раз не прозвучало, и, поджав хвост, Кормак скрылся за массивными дверями, унеся в памяти только отвращение и ненависть Принца к себе. Сколько раз он пытался запомнить, как на ее лице отображается самоуверенность или гордость, но теперь не мог поверить в то, что видел перед собой. Та, что всегда заступалась за него перед высокопоставленными лицами среди Пожирателей, была на коленях, почти что задыхаясь, рассматривая свои трясущиеся руки и иногда прикасаясь подушечками пальцев к губам, оскверненным чужим поцелуем. Сожаление и страх поглощали ее, будто бы за произошедшее только что ее поведут на гильотину, и она встретится со своей участью. Драко опустился перед ней на колени и перехватил ладони, спрятав их в своих. То ли из-за уличного холода, то ли из-за пониженной температуры тела — она была настолько холодной, что он решил собственноручно согреть ее. Немного погодя Малфой помог девушке подняться на ноги, придержал ее — от неудобного положения у той затекли ноги. Они отошли к камину, и Эмилия рухнула от усталости в кресло, а Драко остался стоять, чуть ли не пошатываясь, и отвернулся к зажженному камину. — Почему ты здесь? — стоило поскорее узнать причину ее нахождения рядом с ним. — Из-за проклятья, — она видела, насколько старательно он пытался не смотреть в ее сторону. — В Дурмстранге опасаются проклятых волшебников. Они считают их опасными для остальных, потому мне пришлось перевестись сюда до того, как они бы узнали об этой небольшой особенности. Меня могли бы исключить, если бы узнали о моей проблеме. — Хорошо. — Я знаю, Драко, — он заметно дернулся, услышав свое имя, но постарался скрыть это. — Если бы я не вернулась, ничего этого бы не произошло... — Надеялась? — Я пыталась не появляться в твоей жизни. — Как видишь, не вышло, — съязвил Малфой. — Ты не понимаешь, что... — Что?! — взревел он. — Я не знаю еще чего-то?! Да уже начхать! Недостаточно ты старалась, если мы в итоге потрахались! — Ты не имеешь право этого говорить! — Минстон вскочила на ноги и двинулась к парню, который не дернулся с места. — А кто имеет, как не я? — Не ты один пострадал тогда! — А кто еще, ты, что ли? — он наконец-таки развернулся к ней. В теплом свете, исходящем от огня, он увидел уже скатившиеся по щекам слезы. — Тебе не хватило тех двух лет, когда ты строила из себя героиню, властную над всем и вся? Не хватило дней, когда мы оба были на грани смерти? Тебе захотелось еще и здесь меня свести в могилу?! — Я не виновата в том, что случилось! Меня там даже не было, когда ты устроил побег Поттера! — Ты права... Но мне легче думать, что встреча с тобой — ошибка, которая порушила мне всю жизнь, — он помедлил. В голову закралась мысль, что последние сказанные слова оборвали для них связь со всеми предыдущими годами, что маленький затравленный мальчик, которым себя чувствовал Драко рядом с девчонкой, снова вернулся и больше не покинет его. Он отшатнулся и, запустив пальцы в свои волосы, простонал. — Забудь... Минстон качнулась на месте, и в то же мгновение, придя в себя, сместила вес тела на другую ногу. Без слов, с затаенным дыханием, она подняла сумку, лежавшую рядом с креслом и успевшую нагреться от камина, и прошла к двери, скрывшись за ней. Сердцебиение усиливалось с каждой чертовой секундой, отчего время она стала ненавидеть. Минстон совсем не была готова столкнуться с реальностью так скоро, не после случившегося. Отдаленный шепот картин, приводивший в чувства, стал доходить до ушей, которые заложило еще во время разговора с Малфоем, и на негнущихся ногах она двинулась в сторону своей комнаты. Нужно было свернуть несколько раз по главному коридору к движущимся лестницам, подняться на этаж выше и пройти два пролета — это она беспрестанно повторяла себе, чтобы не разрыдаться на месте. Наступив на каменную ступень, что привела бы ее к арке, Эмилия совсем позабыла о том, насколько резко приходят лестницы в движение, и еле-еле успела ухватиться за перила, чтобы предотвратить собственное падение. Закрыв дверь спальни на замок, Эмилия проделала то же самое и с ванной. Стоило начать собирать манатки, давным-давно пора было, еще до всей этой неразберихи и секса с Малфоем. Она даже как-то раз задумалась об этом, но посчитала, что это было бы слишком опрометчиво и по-детски. — Будто бы побег с поля боя? — горько усмехнулась она самой себе под нос. Ей стоило еще тогда сбежать как можно дальше, послушаться своего шестого чувства или той боли, что била у нее в висках несколько минут. Будто бы Вселенная сама пыталась до нее донести, что ей стоило рвать когти оттуда к чертям собачьим. Не послушавшись, Эмилия сглупила и понадеялась на прощение, которого не заслуживала. Экзамен, а точнее СОВ, что был ее билетом в следующий этап жизни, был только через несколько месяцев, но Минстон прекрасно знала, что ей бы позволили сдать его еще раньше, и не только из-за осложнений со здоровьем, но и потому, что Хогвартсу нечего было ей дать более, научить он ее не мог ничему с самого начала. Дурмстранг не зря считался одним из самых сильных учебных заведений: ведь всю программу, которую другие проходили за семь лет, в Институте осваивали намного быстрее. И как раз поэтому Слизерин вырвался на первое место по баллам, с огромнейшим отрывом от Гриффиндора и Когтеврана, — всё это было заслугой девушки, которая скучала на уроках и не знала, чем себя занять. Комнату обдало ночной прохладой, которая незаметно наступила. Эмилия прошлась еще раз по спальне и затаила дыхание. Не всегда, но от случая к случаю ее приводила в себя такая профилактика, когда чувства или мысли осиным роем без конца витали в голове. Дверь, запертая на замок, резко отворилась — ее очевидно открыли с помощью заклинания, и внутрь вошел Снейп, с прикрытыми для приличия глазами. Племянница усмехнулась и поскорее заверила родственника в наличии на себе одежды. — Слышал, всё прошло отвратительно, — Северус предпочитал переходить сразу к делу, чем давал другим меньше возможностей потянуть время. Наверное, в этом и была особенность — никто не мог от него что-либо утаить. Мужчина облокотился о стол, вперив настороженный взгляд в девушку. — Могу сдать СОВ раньше назначенного срока? — Да, но зачем? — ответа на его провокационный вопрос не последовало, и он решил развивать ветвь диалога, предоставленную ему, но со своим излюбленным напором. — Драко всё вспомнил, разговор сложился абы как. Ты же мечешься по комнате и хочешь скорее сдать экзамен... — И что в этом странного? — Собственно, ничего... — он помедлил и выпрямился, спина у него частенько стала болеть. — Ты сбегаешь, и это ясно видно. — Всё закончилось именно так, как мы и предполагали: он меня возненавидел... Что еще прикажешь делать? — Эмилия развела руки. — Он сам сказал мне, что винит именно меня во всём. — И ты всё равно оставляешь его... — Кто был там?! Я! Это я закрыла его! Не он единственный потерял себя в той темнице, я тоже потеряла частичку — свои силы! Жизнь, блять! — Следи за... — Как тебе-то не знать этого, дядя?! — она перебила того, не желая останавливаться. — Почему вы все забываете, что я могу чувствовать и сожалеть и что мне больно?.. Почему вы все печетесь о нем, но не обо мне... — Ты смогла там выжить, а он — нет. Он не оправился после пыток, а ты — да. Не забывай, что морально и физически ты сильнее. — Я устала быть сильной! Я устала от всего, что приносит мне только боль! — Мне жаль, Эми... — Нет! — она глянула на него глазами, полностью застланными слезами, и подошла ближе. — Хватит повторять эти заученные фразы, чтобы манипулировать людьми. Может, с Поттером и другими у тебя это выходило, но со мной ты более не сможешь провернуть этот трюк! Минстон ударила мужчину в грудь, потом второй раз, а потом и еще несколько, не желая более сдерживать свою обиду на него. Упрямо занося кулаки снова и снова, она не заметила, как оказалась скована объятиями. Это не было оружием в арсенале Снейпа, он-то уж точно не любил проявлять эмоции через тактильность, но в такие моменты, как этот, он был обязан разделить боль с племянницей, забрать всю ее себе. — Я так устала... — Я знаю, дорогая... Знаю... — и не всегда он позволял говорить себе таким дружеским тоном, хоть он и знал Эмилию всю ее жизнь. Кто-то мог бы подумать, что этот момент слабости сблизил их, — возможно, так и было, но ни один из них точно еще не воспринимал этого в полной мере. Взгляд, не сводимый с двери, высохшие раздраженные глаза и неподвижность — только так можно было описать Эмилию; если бы кто-нибудь увидел ее такой — не поверил бы, что перед ним была она. Девушка на все сто процентов знала, что Малфой скоро покинет свою спальню на всю ночь и уединится с какой-нибудь новой игрушкой для удовлетворения своих потребностей. И тогда для нее наступило бы время действовать: забраться в ванную и закончить всё. Он был там дольше обычного, что могло показаться подозрительным, но не для выплакавшей все слезы девушки. Она уже старалась не обращать внимания ни на собственные мысли, ни на звуки, доносившиеся из внешнего мира, как раз поэтому и пропустив приходивших к ней в гости Рональда и Гарри. Хлопок двери в другой комнате и медленное осознание: пора занимать ванную самой. Эмилия осторожно заглянула внутрь, почувствовав тепло от недавно принятого душа. Девушка сняла спортивные штаны и осталась стоять в футболке и трусах, рассматривая себя в зеркало. Опухшие глаза будто бы подталкивали ее закончить свои же мучения и вызывали только жалость к себе вперемешку с ненавистью. Держалась она этот год и вправду неплохо, но последняя неделя хорошо дала ей понять, что так больше продолжаться не может. Времени ей всё равно было отведено не много, а значит, не велика потеря была бы, если бы она свела счеты с жизнью чуточку раньше. Обжигающий поток воды обдал Эмилию с головой, и она закусила губу, чтобы не вскрикнуть от боли. Усевшись на кафель и облокотившись о стену, девушка стала рассматривать лезвие в правой руке, что удавалось с трудом из-за стекавших по лицу капель. Они то и дело пытались попасть ей в глаза или наполняли рот, отчего приходилось промаргиваться и сплевывать накопившееся. Порезов на ее руках никогда не наблюдалось, до сих пор она стойко справлялась со всеми невзгодами — усиленными тренировками или рациональным мышлением, которое кучу раз спасало ее от совершения такой глупости. Но сейчас всё было совершенно по-другому — разум был затуманен, и ее выбор казался единственно правильным из предложенных. Первый скулеж, что издался из ее грудной клетки, испугал ее саму, но позже и он смолк; она продолжала проводить острием по нежной коже и не хотела останавливаться. До тех пор, пока в глазах резко не настала темнота в глазах, погрузившая ее в безмолвие. Лезвие уплыло к решетке, в которую утекала вода, и за ним алая кровь, что не останавливалась. Юноша решительно направлялся к месту встречи, назначенному им Нотту только час назад во время ужина. Взобравшись на последнюю ступеньку и выпрямившись, Драко увидел затылок слизеринца; тот не разворачивался, прекрасно зная, кто именно стоял за ним. За столько лет эти двое уже выучили повадки друг друга. Блондин оперся о перила и всмотрелся в закат, за которым наблюдал и Теодор. Ветер, дувший в их сторону, завывал на улице и охлаждал их горящие лица. — Что у тебя на сердце? — прервал тишину Нотт, вглядевшись в лицо друга. — Тебя это волнует? — удивленно вопросил тот. — Конечно, я всегда переживаю за тебя. С чего такие вопросы? — Я всё знаю. Вчера был у Омута, все свои воспоминания вернул. Там и Минстон была, — он с ненавистью глянул на приятеля и оттолкнулся от перил, чтобы не стоять слишком близко к парню. — Отлично ты врал, друг. Отлично, блять, притворялся. — Так вот оно что, ты всё теперь знаешь! — рассмеялся тот и устремил взгляд на Драко. — Ты хоть кого-нибудь выслушал? — А есть смысл? — Ты понимаешь, что именно с тобой тогда произошло? У нас не было другого выхода, иначе бы ты умер. — Вот как? Ты заделался специалистом?! — Драко ударил себя по груди, с вызовом повысив голос. — Ты начал сходить с ума. Боли твоей не было уже и в помине, но ты не мог найти в себе силы вернуться в жестокую реальность, где остались твоя мать и Эмилия. — Что ты несешь? — цокнул и устало провел ладонью по лицу Драко. Оба они с предельной точностью понимали чувства друг друга, но один из них не хотел им верить, принимать их. — Я пытался найти тебе оправдание, но не смог! Ты предатель! Ты обещал мне еще в детстве рассказывать всё! — Драко, мы выросли! Как ты не понимаешь?! Нам всем пришлось тогда принять решение, которого мы не хотели. У нас не было выбора... Все хотели вернуть тебе воспоминания, но никто так и не решался после войны. Никто из нас не хотел возвращаться в то время. — Что ты несешь? Вы стали героями! Стали дружить с треклятыми гриффиндорцами! — Ты спас в Мэноре их и других, позвав Добби с Колином, — стоило попытаться вправить другу мозги на место, напомнить ему, что именно он повлиял на исход войны. — Спас Гермиону, остановив Лестрейндж падением люстры, — прокричал Нотт. — Эмилия ведь стала нам помогать, хотя до этого плевала на нас, своими силами обеспечивая победы отрядам Лорда. Она беспрестанно жертвовала собой, чтобы твоя жертва была не напрасна. — Да хватит уже упоминать ее! Она меня уже настолько... — он приставил ребро ладони к горлу, — заебала. — Ты ее любил! Ты никогда не испытывал таких чувств ни к кому другому, кроме как к ней! Я знаю это... Блять... — отвернувшись, чтобы взять передышку от криков и ругани, Нотт не ожидал, что на него накинется блондин. Упав, он ударился коленями и локтями о холодный камень и зарычал: — Что ты творишь?! — Я сказал, заткнись! — развернув Нотта лицом к себе, Малфой врезал ему по лицу. Он был слишком зол, взбешен всеми этими хвалебными словами в адрес той девчонки, которую даже не знал. Нотт схватил за плечи Малфоя и теперь уже сам вдавил его как можно сильнее в твердую поверхность, чтобы привести в чувства. А после отполз подальше от лежащего, сплюнув кровь. Но унять этим блондина не удалось: тот снова накинулся на противника и стал стирать костяшки в кровь о лицо брюнета. Но Нотт не собирался покидать Астрономическую башню с разбитым лицом, потому повалил слизеринца на пол и принялся платить ему той же монетой. — Этого хватит?! Тебе этого хватит, Малфой?! — заорал Нотт. — Хватит?! — Давай еще несколько раз, чтобы ты запомнил уже... — с отвращением бросил Драко, не сводя взгляда, полного обиды и ненависти, с приятеля. Он прекрасно знал, что тот не воспринимал драки как действенную профилактику, не считал их эффективными в таких целях, особенно между близкими людьми, сам же, наоборот, любил их. — Чтобы ты запомнил, что ты должен держать рот на замке! Брюнет замахнулся кулаком со всей силы, но остановился в последний момент, задержав кулак перед самым лицом друга, услышав отдаленные шаги. — Что... — Литтен предстала перед ними запыхавшаяся и заплаканная. Она вытерла мокрое лицо рукавом толстовки и оглядела обстановку: лужицы сплюнутой крови и взъерошенные друзья. — Почему вы дрались? — Не твое дело, — грубо пресек дальнейшие расспросы Малфой, отталкивая в грудь Нотта. Рука была ему протянута, но не была принята. — Почему ты здесь? — решил переключиться Нотт. Девушки, что уже долгое время являлись друг другу лучшими подругами, влетели в ванную комнату главных старост. Не то чтобы Грейнджер не рвалась на должность старосты, но она была только рада, что не разделяла обязанности с Малфоем, спасшим ее когда-то, но всё позабывшим. После возвращения мужской половины гриффиндорцев с поисков, девушек не устроил их результат, точнее его отсутствие, и они сами решили наведаться к пропавшей из виду слизеринке. Паркинсон вскрикнула при виде кровавой воды и потерявшей сознание хозяйки комнаты, а каштаново-волосая опустилась на колени ближе к поддону. У решетки до сих пор поблескивало лезвие, которое Гермионе пришлось взять дрожащими руками. Развернувшись вместе с вещицей к подруге, она увидела ее плачущей. — Литтен! Мне нужна твоя помощь... — Гермиона щелкнула пальцами, чтобы на нее наконец-таки обратили внимание. — Я тоже боюсь, до усрачки, но нам нельзя медлить. Дай мне чертову аптечку и беги на Астрономическую башню, эти двое нужны нам. — Да... — дрожащим голосом ответила та и со слезами на глазах вручила аптечку Гермионе, а сама бросилась бежать. Плевать, что было два ночи, плевать на Снейпа, который мог скоро настичь их из-за чертовых стукачей-картин, но спасти Эмилию было необходимо, ни единой ошибки нельзя было допустить. Только пустившись вверх по лестнице, Литтен смогла расслышать отдаленные крики и брань. Дыхание сперло от увиденного: двое самых родных ей людей дрались не пойми из-за чего. Лица, избитые друг другом, с ядовитыми усмешками на губах и презрением в глазах, обратились к ней. — Почему вы дрались? — сдавленно спросила она, не расслышав сказанное Малфоем. Взгляд не сходил с уставшего лица Теодора, который только кивнул ей, мол, потом обсудим, потом поговорим. — Что случилось? — прозвучал вопрос и эхом отдался в черепушке девушки. — Эмилия была в душевой, там всё в крови... — слезы пошли сами собой, непроизвольно. — Гермиона пытается ей помочь, но вы нужны нам...