Легко и просто

Лина-Кэт.       — Что за фигня? — спрашивала «я», отняв от лица руки. — Что за фигня? Что за фигня?       Это было странно. Это было жутко.       Еще это раздражало, потому что услышать такие дебильные интонации от себя же я совершено не ожидала. В устах Кати они как-то привычнее. А в том, кто занял мое тело, сомнений не возникло.       — Кот, — позвала я.       Получилось тихо и слабо.       — Что за фигня?       Я откашлялась.       — Кот! — голос Кэт в моем исполнении начал обретать краски.       — Что за фиг… Что?       — Перестань, — проговорила я, отпустив, наконец, прядь волос — самое первое, что потрясло меня после взрыва коварной псевдорепки.       «Я» попробовала сделать шаг, покачнулась, осталась на месте. Посмотрела на туфли и на лице отобразилась такое отвращение, что я невольно удивилась — какая живая у меня мимика, оказывается.       — Я не хочу, — медленно произнесла «я», проводя руками по платью, будто желая стряхнуть его. — Не хочу, уберите. Не хочу!       Замерший на самой высокой ноте вопль причинил мне почти физическую боль и пробудил желание причинить Кате преждевременную бесславную кончину, но его заглушил разъяренный окрик.       — Катя!       Мы замерли.       «Я» оглянулась, втянув голову в плечи.       — А?       — Как! Ты! Могла! Натереть палец в кроссовке?!       — А что?       — Ты издеваешься?! Я еще шага не сделала и чувствую, как он болит! Какого хрена у тебя один глаз еле видит?! И почему теперь твой голос бесит не так сильно, как раньше?!       — Нет, бесит! — решила отвечать в обратном порядке Катя- «я». — Заткнись и молчи! Все время молчи, понятно?! А кроссовки новые, у меня в новой обуви всегда так! И не еле видит, а всего-то на 0,25 отличается. Что тебе вечно все не нравится?!       — А ты чего такая смелая? Думаешь, если ты в Лине, теперь в безопасности? — двинулась на нее Кэт-Катя.       И впервые в жизни мне было страшно смотреть на Кота. Но тем не менее, себя нужно защищать.       — Э-э, Кэт, остынь, — выступила я вперед.       Невезуха, конечно, да…       Кэт-Катя остановилась, уткнувшись в меня потяжелевшим взглядом.       Стало неуютно под этими немигающими голубыми пятнами, но внимание вновь переключила осмелевшая Катя- «я».       — Ли-ин, можно я у туфель каблуки отломаю?       Вот тут-то я развернулась. Тут-то схватила за плечи и покачала кулаком прямо перед носом.       — Даже не вздумай, Кот, поняла?       Котик покосилась на кулак, затем на меня.       — А к тебе без претензий, продолжай в том же духе, — одобрила Кэт-Катя, подойдя поближе.       Я еще раз кивнула Кате-мне на свой кулак и отпустила плечи.       — Давай тогда мне кроссовки, — потребовала та.       Но разница в размерах все перечеркнула.       Кэт-Катя на предложение махнуться на туфли только громко рассмеялась. А потом так зыркнула в очередной раз, что я сразу поняла — к каблукам у нее личная неприязнь и давние особые счеты.       — На моем месте могла оказаться ты, — укорила ее Катя- «я».       — Как хорошо, что я не на твоем месте, правда?       — Ой, заткнись, какой голос противный.       — А я это постоянно говорила. Ты прикинь — мы ведь тебя слушали все это время. Часть наших жизней!       — Заткнись, заткнись!       — Да замолчите вы обе! — какой все-таки у Кэт сильный голос, вот удача.       Девицы примолкли.       — Что нам делать-то? — печально протянула Катя- «я», отодвигаясь от Кэт-«себя же» подальше.       — Мутант огородный выжил? — поинтересовалась я.       Воюющие стороны синхронно пожали плечами.       Злодейский овощ вскоре обнаружился у стены под россыпью бумаг тайного агента. Но, сколько мы его не щупали и не перекидывали друг другу, реакции не последовало. Я теперь даже не знала — хотеть, чтобы Лапик поскорее вернулся и объяснил положение тел, то есть, дел, или не вернулся. Может ведь рассердиться и отомстить непрошеным гостьям, пусть даже по протекции начальствующего мага.       Играть в «горячую репку» устали, пригорюнились и задумались над дальнейшими действиями.       — Ух ты, — подковыляла к зеркалу Катя- «я». — Точно! У меня же теперь карие глаза! Круто, я всю жизнь хотела себе карие!       — Линзы вставь, и будут тебе карие, — хмыкнула Кэт, почесывая Катькин нос.       — Нет, линзы не то, я хочу настоящие. Карие глаза это ведь так красиво, в них утонуть можно. Не то, что мои… Интересно, мы надолго телами махнулись?       — Котик. Даже не надейся. При любом удобном случае — мигом свалишь, — непререкаемым тоном объявила я этой нахалке, которая таращилась в зеркало, и поворачивалась и так и эдак.       Пришлось отвернуться. Смотреть на такое невыносимо и, главное, никак не воздействуешь, ей как с гуся вода — ни просьбы, ни угрозы. Даже Кэт перестала воспринимать, которая погрозила ей перед носом ее же тщедушным кулаком, чтоб не обезьянничала.       — Ничего святого, — буркнула Кэт-Катя. — Что делать-то будем? Лин, ты можешь связаться с этим вашим магом, как там его… Дерзкий, Стойкий?..       — Главный, — отозвалась я, пытаясь разобраться со странным чувством, которое с каждой минутой становилось сильнее. — Он сам как-то на связь выходит, я не знаю. Кэт, а… Чем ты болеешь?       — Что? — вскинулись на меня голубые пятна, до этого сурово сверлящие гримасничающую у зеркала Катю- «меня».       — Я даже не знаю, как сказать. Почему у меня легкие будто чешутся?       — А, это я курить хочу, — с облечением выдохнула Кэт-Катя.       — Желание курить — это исключительно психосоматика, — подала голос Катя- «я», наконец отворачиваясь от зеркала.       — Что? Психосоматика? Ты сама-то пробовала бросить?       — Я же говорила, ни разу не привыкла…       — Вот и заткнись уже!       — Зато я вот не курю, а ты в моем теле вполне можешь отвыкнуть и бросить. Видишь, как хорошо.       — А про меня никто тут подумать не хочет? — возмутилась я. — Кэт, и это у тебя постоянно?! Как ты живешь вообще, жесть какая.       — Сильнее, когда волнуюсь, — отозвалась та.       — Вот. Я же говорю, психосоматика, — заявила Катя- «я», начиная движение в нашу сторону.       — Ты говори поменьше, простудишься, — в сердцах посоветовала Кэт-Катя.       — А ты мне рот не затыкай! И сама говори поменьше, что за голос противный, — возмутилась Катя- «я», тыкая в ее сторону пальцем и теряя равновесие.       Пока она противно визжала, взмахнув руками, мы успели подскочить и схватить ее каждая за руку, не дав упасть.       — Давай отпустим, — предложила Кэт-Катя, прожигая взглядом Катю- «меня», упершуюся каблуками в пол на прямых ногах под опасным углом.       Ее сохранность теперь зависела только от нас.       — Ага, а мне потом с синяками и сотрясом ходить, если обратно вернет? Нет уж! Достаточно моему мозгу и одного адского шока от присутствия там Котика, — отказалась я, помогая Кате обрести устойчивость.       — Вы че, даже не вздумайте меня ронять! — потребовала Катя- «я», корябая каблуком половицы.       — Лина, что им от тебя нужно? — спросил Лек, стоя в дверях.       Его вопрос почему-то так гармонично вписался в наши препирательства, что никто не удивился и не вздрогнул, только все замерли и затаили дыхание.       Я медленно повернула голову.       Лек пристально смотрел почему-то не на меня, а… А, да. Эм…       Катя- «я» в свою очередь глядела на высокого сероглазого брюнета в этом его черном походном костюме — у него их точно целый шкаф — и моргала.       — Привет. Я скучал.       А я не буду тебе ничего отвечать.       — Добрый день, — вежливо поздоровалась Катя- «я», поводив глазками из стороны в сторону.       Лек улыбнулся.       Она захрипела, попробовала развернуться и, наверное, впечататься лбом в стену, но мы еще держали за руки, посему не позволили меня дискредитировать.       — Клыки как клыки, чего ты? — прошипела я.       Катька-«я» притихла, напряженно зыркая из-под отросшей челки.       Лек подошел ближе.       — Когда я узнал, что ты осталась, велел разведке следовать за тобой, — поведал он, не сводя глаз с объекта.       — Разведке? Да они палец о палец не ударили, когда нас в плен взяли! А потом, когда меня в божество возвели, бухали больше, чем подчиненные, — не выдержала я.       Лек бросил на меня секундный взгляд, полный досады, и вернул в игнор.       С улицы раздалось ржание.       — Морозко здесь? — обрадовалась я. — А как ты из дома свалил?       Теперь меня удостоили взглядом на пару секунд дольше.       — Откуда вам известно тайное имя моего коня? И отойдите от моей невесты.       — Какой невесты?!       — Вот этой!       — Ли-и-и-н, — замычала Кот-«я».       — Заткнись, не видишь, тут интересно, — прошипела ей Кэт-Катя.       — Но я не хочу замуж!       — Да о тебе речи не идет, говорю же — заткнись.       — Обе заткнитесь, придется ему объяснять, — велела я спорщицам, отпуская, наконец, собственное запястье.       — Откуда вы? — решил выяснить Лек. — Я не знаю гильдий поисков с такой формой одежды.       — Мы не из гильдии… — начала я.       Но Лек разошелся и принялся строить гипотезы.       — Вас нанял отец? Вы следили за Линой, потому что я следил за Линой, и чтобы поймать меня, когда я следил за Линой, вы поймали Лину?       В этот самый момент я решилась поведать нелегкую правду о своей персоне.       — Лек, понимаешь, она — это не я. То есть, я — это я. Вот это вот — я.       Несколько секунд помолчали, посмотрели друг на друга. Затем каждый решил ответить на обращенный к нему поток сознания.       — Лек, что-то ты загоняешься не по-детски.       — Что-то вы несете чушь.       — Брехня, я несу доброе, светлое и ясное.       — А я не ребенок.       Ну вот и поговорили.       — Малыш, пойдем, — решил ковать железо вампир. — Скажи, почему ты осталась? Что-то случилось при переходе? Или… ты из-за меня?..       Он спрашивал, но взгляд изменился. Он оценивал, взвешивал. Не мог понять, что не так. Видимо, потому что «я» не проронила ни слова, кроме странного из моих уст приветствия, да еще пыталась спрятаться за спинами двух девушек, нелепо подвернув одну ступню.       — Лин, что ему отвечать? — громким шепотом спросила Катя- «я».       И с этой секунды Лек смотрел только на меня.       — Здоров, — махнула я рукой.       — Лина?!       — А что, не узн… То есть, ну да, понимаю.       — Что случилось? — поразился Лек.       Сделал движение, будто хочет обнять, но в последний момент удержался, памятуя о моей непредсказуемой реакции на проявления вампирских чувств.       — Овощ случился.       — Какой овощ?       — Фиолетовый, круглый такой.       — Хм…       — И еще он телами меняет.       — А! Понятно.       Слегка обнаглев, Лек все же обнял и согрел взглядом.       И тут же предложил вариант.       — А поедемте ко мне? У меня папа кое-что смыслит в магии обмена телами.       — Да что ты говоришь!       — Да, и дедушка тоже!       — Какой молодец.       Он не замечает или просто игнорирует нотки сарказма в голосе?       За время диалога Лек успел подобраться совсем близко, и я не заметила, как протянул ко мне руки.       — Стой, стой, стой, стоять! — бдительно среагировала Кэт-Катя, давно смекнув, что раз вампир просек, в каком теле его драгоценная, то будет делать попытки прикоснуться именно к нему.       — А? Что? — всполошился Лек, делая невинные глазки.       — Тело — мое, — категорично заявила Кэт-Катя с убедительными интонациями Кэт.       Такой Кате верилось. Такую Катю хотелось слушаться.       — Не сметь его трогать, обнимать или целовать, понял? Отойди.       — Как будто это раньше было можно… А даже за руки не держаться?       — Какие тебе руки, — хором отозвались мы с Кэт-Катей.        Лек закручинился, повесил голову, но не забыл о приглашении.       — Так что, ко мне, да? — спросил он, вынимая из кармана медальон-телепорт.       — А ничего, что твой папа меня… э-э… как бы это помягче сказать-то… Никак. Да, помягче никак не сказать. Лек, твой папа меня…       — Он ничего не сделает, — оборвал вампир так твердо, что я не нашла возражений и решила не тратить лишних нервов.       — Конечно, не сделает, — подала голос Катя- «я». — Он меня прибьет. Как только увидит. Как у вас, вампиров, это делается? Кровь выпьет, или просто загрызет?       Теперь Лек не знал, что ответить, таращась на заявительницу.       — Не смотри ей в глаза и не слушай, что несет, понял? — ткнула я его в бок. — Лек!       Он вздрогнул, потряс головой и освободился из плена когнитивного диссонанса.       — А чего? Я все правильно говорю! — возмущалась Катя- «я».       — Сейчас телепортируемся, — героически продолжил Лек. — Пойдем наружу, там Морозко.       — Зачетное имя, — одобрила Кэт-Катя.       — Спасибо, — отозвалась я. — Лек, а ты сможешь связать нас с Главным?       — Не могу, у меня нет с собой средства для переговоров такой силы. Вот дома есть.       Интересно, как он в путешествие собирался? Специально, что ли, типа — а если мне понадобится срочно связаться с домом или позвать на помощь, я не возьму ничего, что может помочь это осуществить. Видимо, так.       В разгромленном доме вредно решили не прибираться, потому что Лапик, кинувший на пол репку, естественно, знал об эффекте, а значит, будет готов к последствиям. Мы отыскали улетевшие к разным стенам сумки и покинули жилище.       Морозко покосился умным взглядом и фыркнул при виде меня, последней покинувшей дом секретного агента.       — Он тебя узнал, — радостно оповестил Лек.       Я подошла поздороваться и погладить вороного красавца, пока Кэт и Катя о чем-то препирались и угрожали друг другу — одна каблуками, а вторая песнопениями.       — Блин, почему твое умение ходить на каблуках не передалось с памятью тела, — мудро отстав от Кэт-Кати, решила предъявить претензии Катя- «я» ко мне.       — Кэт, спой ей что-нибудь, — не оглядываясь, попросила я.       — Ра-а-асцвета-а-али яблони и гру-у-у-уши…       — Ой, нет! Всё, всё, я поняла! — взвизгнула скандалистка.       Я поморщилась и подумала, что свой голос со стороны тоже не звучит, особенно с вот такими вот воплями.       — Блин, раньше это было мое оружие, — запричитала Катя- «я». — Ну это жесть, конечно, как я вас теперь понимаю.       Кэт-Катя хихикала и строила далеко идущие планы по выведению из равновесия такой вот шоковой терапией Котика.       — А если я ничего не путаю, в другую страну телепортироваться нельзя? — смутно припомнилась болтовня, которой ездили по ушам маги из НАМбСа.       — Мы вампиры, мы все можем, — отозвался Лек.       — Оу, сколько пафоса-то…       — Дедушка в свое время заключил договор, я не вникал.       — Мы здесь только и делаем, что телепортируемся, — проворчала Кэт-Катя. — Это вредно?       — Пока никто не умер.       — А почему ты вампир, а дневного света не боишься?       — Что?       — Кэт, чего ты пристала, — прошипела я.       А сама подумала, что ни разу не поинтересовалась этой его особенностью.       Да уж - не походят местные вампиры на воспетых книгами и кинематографом наших. Не отсвечивает, и то хорошо.       Пока я так размышляла, перебирая пальцами шелковистую гриву Морозко, Лек сообщил, что всем надо дотронуться друг до друга. Я запустила пальцы в гриву коня, с другой стороны от него встала Кэт-Катя. Дождавшись, пока подковыляет Катя- «я», Лек шустро ухватил нас обеих за талии и нажал на камень в медальоне.       — Слышь, упырина, ты… — возмущенно начала Кэт-Катя, которая положила одну ладонь на нос Морозко, а второй вцепилась в руку Кати- «меня».       Фиолетовая вспышка заставила всех зажмуриться.       — …с.вс.м ох.ен.л! — окончание гневной фразы потонуло в шуме волн и унеслось пронзительным ветром.       Перекрестные волны ультрамаринового моря заставляли забыть обо всем и жадно во всех глаза смотреть на них с высокого обрыва, где мы оказались. Запах соли и свежескошенной травы будоражил и гипнотизировал наслаждением. Лек светился, будто солнышко в небе, и правдоподобно прикидывался, что угроз с возмущениями он не расслышал. Ладно, за этот момент волшебства пожалуй, можно сделать вид, что ему верим. Кэт-Катя, судя по взгляду, была абсолютно согласна. Катя- «я», уверенно держа равновесие, вознамерилась усесться прямо в траву, но я не позволила. Вот вернется в свои джинсы, тогда сколько угодно. Морозко фыркнул, наблюдая за общей реакцией — он-то давно привык, а тут телепортируются всякие, понимаешь…       — Нравится? — решил вернуть себе голос Лек. — Мы раньше жили в другом месте, в горах. Но я там часто болел, и пришлось переехать.       — Чем болеют вампиры? — пробормотала Кэт-Катя в пространство.       Но этот вопрос в данный момент никого особо не интересовал, даже ее саму.       Лек поглядывал то в завороженное лицо Кати- «меня», то в мое теперешнее, и был чрезвычайно доволен.       — Пойдем домой? — позвал он, обратившись к Кэт-Кате — явно боялся оскорбить «разум» и «тело» перевесом внимания в чью-то пользу.       Хитёр бобёр, то есть, вампир. И невероятно тактичен.       Морозко за плечом фыркнул громче, чем прежде. Я обернулась погладить и узрела в отдалении тот самый дом, куда приглашал Лек. Нечто, сильно смахивающее на Большой дворец в Петергофе, только ослепительной белизны. Окон поменьше, но они больше, и крыша на иной манер, однако грандиозный размах один в один.       — А вам там не тесно? — пошутила Кэт-Катя, с трудом отведя взгляд от моря.       — Мама любит простор, и чтобы было много света. А еще танцевать, — бесхитростно отозвался Лек.       — Веселая у тебя мама, — разглядывая дворец, сообщила я.       — А вот папа не очень, — ответили рядом.       Все, как по команде, развернулись на голос.       — Лек, может, объяснишься? — спросил у Лека Лек на пару десятков лет старше.       Как он к нам подкрался, похоже, не понимал даже Морозко.       Отличаясь от сына седой прядью в черных волосах, пятью сантиметрами роста в высоту, и тяжелым взглядом, родитель Лека терпеливо ждал ответ на свой вопрос.       Интересно, а танцует он со своей любящей вечеринки женой с таким же суровым видом или угрюмо отказывается?       И что только за чушь лезет в голову. А вроде перенесло в тело Кэт, а не Кати.       — Привет, пап, — сказал Лек. — Познакомься — вот это… То есть, нет, — это… Ты, да? Точно. Папа, это Лина! И вот это тоже! Кэт-Катя.       Папаша Линкиного воздыхателя молчал.       Он молчал, пока мы топали к фазенде, периодически поджидая ковылявшую на каблуках Катю-Лину (Лек порывался понести на руках, но быстро передумал от одного лишь взгляда Лины- «меня», хотя хитрая Катька уже потянула ручонки). Молчал, подзывая жестом слугу, чтобы передать ему на поруки Морозко. Молчал, пока вел нас по бесконечному коридору в свой кабинет. И в самом кабинете тоже не издал ни звука, остановившись рядом с монументальным деревянным столом, заваленном бумагами, не очень чистыми склянками и мензурками. Поверх всего мракобесия лежала такая вся из себя стимпанковская маска сварщика черного цвета.       Я видела, какие жадные взгляды бросает Лина-«я» на эту маску, всматриваясь в шестеренки на корпусе — то ли имеют функционал, то ли для красоты — и витиеватый орнамент светлого металла вокруг защитного стекла.       В отличие от залитого солнцем коридора с бежевым ковром и картинами ярких пейзажей, в кабинете царил полумрак, который создавали плотные темные шторы. Пол из темного дерева, стены с отделкой похожего цвета. У каждой стоит по высокому, под потолок, книжному шкафу. Атмосферненько, прям идеально под настроение будущего свекра.       Я поискала взглядом, куда бы присесть, и обнаружила, что все кресла в кабинете, как и стол, завалены разнообразным хламом. Убрать безопасно не получится, особенно в моем теперешнем состоянии бесконечной неуклюжести.       Катино тело «радовало» любовной памятью задевать ногами или руками все возможные углы и препятствия. Я уже совершенно точно поставила синяк на ноге, а еще натертый в кроссовке (!) палец постоянно напоминал о своем существовании. Вот как так можно? Грело душу, что я отмщена войной Кати-Лины с туфлями, которой навык хозяйки никак не передался. Но мне этого мало. Буду пока собирать репертуар, чтобы выдать разом все песни, которые вспомню, ее божественным голоском. Если папа Лека оставит нас в живых, конечно — очень уж у него зверский вид. Но могу понять, я бы такого сына давно прибила.       Суровый папа прищурился и открыл рот, чтобы перед «прибитием» пояснить сыночку, за что именно.       Одновременно с его ртом распахнулась дверь в кабинете, и с жуткими воплями к нам ворвались невысокая белокурая дама в пышном синем платье и седой старик одного с ней роста в костюме с вычурным сюртуком.       — Говорю, я здесь их видел! — орал коротышка.       — Ничего подобного, я перепрятала!.. Ой, муж… — заметила сборище женщина. — Ой, сын. Привет!       — Привет, мам! — голос Лека явственно потеплел.       — О-о, дамы, — обрадовался дед, восторженно таращась на нашу троицу.       — Дедушка, привет! Я должен представить вас, — заторопился парень. — Познакомьтесь, это мой дедушка Дэл Фебраур, и мои родители Джиннея и Рид Фебраур.       — Очень…       — Весьма пртн…       — Здрсте…       Не, ну, а что нам еще сказать? Можем реверансов отвесить, вот только высоким родственникам это зрелище точно не понравится. Не с той компанией Фебраур-младший связался, ой, не с той.       Да, и нормальные у них имена. Я думала, сейчас как выдаст только перечислений титулов с десяточек у каждого, и вспоминай потом. А оказалось, очень по-человечески. Молодцы вампиры.       — А это Лина. И вот это тоже. А это их подруга. Я не помню ее имя, кажется, нас не представили, — не придумал ничего умнее вот такого вот знакомства Лек.       — Лина и Лина? Так их две? Ты не говорил. Сын, молодец, — с явным уважением протянула Джиннея, разглядывая нас и сверкая улыбкой.       — Мой внук! — одобрил Дэл.       — На них заклинание обмена, — нарушил молчание папаша Рид раздраженным тоном.       — А, понятно, — мигом сообразила Джиннея. — И какая из вас невеста моего…       — Не я.        - И не я!       — Ну хорошо, вы там сами решите между собой, — не стала спорить мама Лека, а я подумала, что Лина с ней точно подружится. — Тело, значит, вот этой симпатяги-кареглазки? Просто сын нам все уши прожужжал.       Лина-«я» закрыла глаза, тяжело вздохнула. Кареглазка поведала, что всю жизнь мечтала о карих глазах, и как было бы круто, если б после переноса цвет остался. Затем поняла, что несет чушь, смущенно пробормотала: «Ну, вы поняли, короче», и примолкла. Все понимать отказались, но спорить не стали.       — Пап, когда их можно перенести обратно? — решил брать быка за рога Лек, получив поддержку в виде благодушно настроенных мамы и деда.       — Если сразу не вернуло, нужно, чтобы прошло 12 оборотов, — буркнул папочка, понимая, что уже не удастся сурово отчитать или прибить сына вместе с непрошеными гостьями.       — Отлично, — оценила Джиннея. — Вы ведь с дороги. Предлагаю что-нибудь съесть.       — Да, порталы это дело такое… — подтвердила Лина-«я». — Хм… Энергозатратное.       Угу, а еще ваши женихи, семейки, и выяснение отношений с теми, кому нравишься и не нравишься. Бедная Линка. Хотя, справится, в ней я уверена.       — Пойдемте быстрее! — пригласила Джиннея и распахнула дверь, впустив из коридора яркий свет, что заставил ее мужа скривиться.       Ничего не оставалось, как последовать за милой дамой, на которую, к слову, Лек вообще не походил внешне. Правда, мелькало нечто схожее в выражении лукавых зеленых глаз и стальных серых Лека.       А седовласый Дэл ни на кого из семейства не был похож, но оказался невероятно любезным и прикольным дедом. Начиная с того, что он за время путешествия по коридору успел пройтись под ручку со всеми присутствующими дамами, включая Джиннею, и даже меня, заканчивая уточнением у нашей троицы семейного статуса и угрозами внуку отбить невесту. Лина-«я» уверяла, что не отобьет, потому что помолвки не существует, а Дэл хихикал, грозил пальцем и загадочно подмигивал то ей, то внуку. Лина-«я» показала украдкой Леку кулак, но этого субъекта такое выражение чувств лишь обрадовало. Возможно, Лина чего-то о нем не знает.       — Лек, ты забыл у меня свою маску, — напомнил Рид, топая позади всей компании.       — Но я же тебе помогал, забыл? — удивился сын. — Потом заберу.       — Она твоя? — смекнула, о какой маске шла речь, инженер кафедры сварки и литья технологического факультета, если я правильно запомнила по старым рассказам Катьки.       — Да, иногда помогаю папе в лаборатории, — рассеянно кивнул Лек.       Линкин-«мой» взгляд потеплел. Этого никто не заметил, но я-то себя знаю.       — Может, ну ее, эту столовую. Пойдемте в сад? — остановилась Джиннея на подходе к просторной зале с огромным столом.       — Точно, погода же великолепная, — поддержал Дэл.       Скороговоркой дал распоряжение парочке слуг, что крутились неподалеку, и вскоре мы оказались в саду.       — Терпеть не могу официоз, — поведала Джиннея, с явным намерением навести мосты.       Лина-«я» с облегчением кивнула.       Катька-Лина с восторгом приземлилась в одно из уютных кресел и вытянула ноги в многострадальных туфлях. Конечно, туфли многострадальные — терпеть особу, которая не умеет в них держаться. Лина-«я» боролась с длинными волосами, из-за ветра закрывавшими лицо. А я наоборот пыталась начесать волосы на открытые уши, которые казались теперь очень уязвимыми, и в данный момент замерзли. И как только Катьку такое не бесит.       Вокруг зеленели кусты с красивыми розовыми цветами, щебетали птички, а совсем рядом глядел сычом папаша Рид.       Я хотела посоветовать Лине-«мне» ничего не есть и не пить, чтобы по случаю не отравили, но опоздала. Слуги уже натаскали на столики всякого и разожгли подобие мангала — удержаться нереально.       Все присутствующие не-любители официоза задумались, о чем бы поговорить. Бросали взгляды по сторонам и заполняли повисшую тишину старательным кашлем — мечтали, чтобы одна секунда засчиталась за десять тысяч, все бы устали и пошли спать. Особо старалась Лина-«я», а точнее, пользовалась возможностью в кои-то веки применить во благо легкие периодического курильщика.       Но это лишь поначалу. Оценив вампирские шашлыки, вскоре как-то сами собой разговорились.       — Красиво у вас тут, — сообщила Лина-«я».       — Самой нравится, — оживленно закивала Джиннея. — Когда переехали, прямо сразу поняла — мое.       — Главное, просторно, — поддакнула я, передавая Катьке-Лине блюдо с закусками.       — Ой, да у нас половина дома занята под лабораторию Рида, — поняла тонкий сарказм Джиннея, ничуть не обидевшись.       — Да? И что исследуете? — с интересом уточнила у Рида Лина-«я».       Тот сверкнул глазами, зверски проткнул шпажкой тарталетку и лаконично процедил:       — Разное.       В это самое время, отведав закусок, Катька-Лина решила поведать на ухо версию о том, что вампиры специально пичкают нас вкусненьким, чтобы приятнее было потом заточить под покровом ночи.       Посмотрев, как хомячат, не хуже нас, «хищные» хозяева, я посоветовала ей или пойти прогуляться в темноте по 15-метровому обрыву, или не пороть чуши. К слову, клыки у присутствующих вампиров оказались совсем небольшими и не страшными.       Дэл поспевал ухаживать за всеми дамами, за что неизменно награждался улыбками, даже в моем исполнении.       Выяснилось, что он отец Джиннеи, а Рид в свое время взял фамилию жены. Предваряя возможные вопросы, хотя мы поняли, что интересоваться о чем-либо не стоит, он отрезал:       — Так надо.       И на этом переключились на другую тему, немного обсудив прелести жизни у моря. Хотя вскрылась его коварная натура — постоянные перекрестные волны отбивали желание заниматься водными видами спорта.       Катя-Лина сообщила, что видела хомяка диких размеров, чуть ли не с кота, а Рид радостно подтвердил, что в округе и саду водится такая вот не пуганная живность, любящая кусаться. Я уверена, что наврал, а вот Катька-Лина после такой новости весь оставшийся вечер внимательно смотрела под ноги.       — Ох, и мода сейчас пошла, — оглядев нас, констатировала Джиннея. — Нет, вот твое платье мне нравится, Лина. И цвет мой любимый.       — Мой тоже, — кивнула Лина-«я».       — Сын, ты молодец у меня все-таки.       — Да ладно, мам, чего ты… — засмущался Лек, который втиснул свое кресло между Линкиным и Катькиным.       Он то развлекал обеих байками, то завороженно внимал Линке- «мне», трущей там что-то о свойствах металлов.       — Нет, одобряю, определенно, — заговорщицки подмигнула белокурая красавица, каким-то образом не позволяя ветру растрепать свои распущенные волосы ниже плеч. — Есть у меня один нарядец, тоже пурпурный. Мы его перекроим, надставим — тебе пойдет только так. Белый цвет, я думаю, в наше время уже предрассудки…       Расслабившаяся было Лина-«я» осознала, о чем идет речь, и незамедлительно поперхнулась.       Катька-Лина, мысля исключительно пессимистично, тут же вскочила и принялась вопить Риду:       — Ты, киллер хренов, ты ее траванул!       Рид в свою очередь вскочил и тоже стал орать, что пока никого травить не собирался, а когда решит, это не ее дело, и пусть возьмет обратно свое иномирное оскорбление.       Дэл звал слуг и выкрикивал что-то про воду и инъекции антидота - видимо, не до конца верил «усыновленному» зятю. Затем схватил обвиняющую Катьку-Лину за плечи и стал очень сочувствовать, перемещая руку на талию и ниже.       Лина-«я», в приступе кашля это дело заметила и принялась тыкать в парочку пальцем, мол — Котик, елки зеленые, очнись уже.       Все разом повернулись к ним.       — Папа, так это ты ее отравил?! — в наступившей тишине, прерываемой кашлем, возмущенно воскликнула Джиннея.       — Как не стыдно, Джонни, — пожурил дочку старикан, быстро спрятав шаловливые ручонки за спину.       И пояснил мне, созерцающей этот концерт с недонесенным до рта кусочком бутерброда в руке:       — Просто я всегда мечтал о сыне.       И только Лек додумался хлопнуть возлюбленной по спине, после чего она прекратила кашлять. Посмотрела на него еще теплее, чем в случае с маской, но твердо сообщила, что никакой свадьбы не произойдет.       — Ну, это вы там сами договоритесь, — кажется, уже не в первый раз согласилась Джиннея и добавила. — Как хорошо, что тебя не отравили! С вами так весело! Знаешь, я думала, Лек у меня один еще неизвестно сколько проторчит, он такой застенчивый. Но очень ответственный, умный, животных любит. И путешествовать. Наукой увлекается. И языками. В детстве болел, но видишь, перерос…       — Мам! — требовательно позвал Лек.       Линка-«я» изобразила «рука-лицо», но стоически промолчала.       — Почему, если травить, так сразу я, — проворчал Рид и оскорблено завернулся в теплый пледик, поднесенный слугой.       — Да на тебя всегда в первую очередь думают, — с нежностью утешила Джиннея, порхнув к нему на колени. — Помнишь, как сразу после появления здесь?..       Рид помнил. Укутал в свой плед и супругу, закивал, заулыбался — видимо, очень веселая была история с подозрениями в его адрес. Но рассказывать подробности нам не стали.       Взглянув в наши осоловевшие лица, Джиннея предложила пройти в комнаты отдохнуть. Мы не стали отказываться, а провожать вновь отправились всей теплой компанией.       Лек по пути с гримасой священного ужаса на лице посматривал на объевшуюся Катьку-Лину, что не грациозно переваливалась на шпильках и зевала. Лина-«я» шепотом командовала ему не смотреть в ту сторону и который раз за сегодня показывала Катьке кулак, на что та нагло не реагировала. Я посмеивалась, иногда спотыкалась, шипела ругательства и мстительно думала о том, как Катька, вернувшись в свое тело, обнаружит парочку лишних синяков и еще один натертый палец. С ума сойти — в кроссовках натереть.       Джиннея и Ко, распрощавшись, быстро испарились, а Лек планировал желать сладких снов дольше, но Лина-«я» не позволила. Вампиру было велено спокойно спать, а завтра связать нас с Главным магом НАМбСа, и стремительно захлопнули дверь прямо перед влюбленным носом.       — Блин. Так шикарно я еще не заселялась, — в сотый раз зевнув, сообщила Катька-Лина, разглядывая отведенный нам номер.       Это оказалась анфилада из трех комнат, соединенных дверьми. Каждая комната была обставлена лаконично, но со вкусом, все преимущественно в светлых тонах, плюс со своей ванной.       — И постельное шелковое, — добралась до кровати Катька-Лина.       Заметив себя в зеркале, Линка-«я» с непривычки вздрогнула, но тут же вспомнила, в чьем она сейчас теле. Погнала свое, уже норовившее бухнуться на чистые простыни, в ванную.       — Да нас все равно сожрут, — вяло сопротивлялось «тело».       — Чего? — не поняла Лина-«я».       С ней любезно поделились версией о раскрытых вампирских замыслах, на что Лина-«я» изобразила очередной фейспалм, и молча отправилась во вторую ванную комнату.       — Эй, а мне что — самая дальняя осталась, хотите сказать? — недовольно поинтересовалась я в пространство.       Но меня или уже не слышали, или бессовестно игнорировали.       Адски зевая, я потащилась через смежные комнаты.       Ну и пусть, если сожрут. Цель — добраться до кровати, а там хоть потоп. Катя-Лина. Примечание: белый шум в данной части представлен формулами математического ожидания и функцией корреляции, взятыми из «Википедии» (https://ru.wikipedia.org/wiki/Белый_шум). Книга Фанфиков данные формулы не показывает корректно. Однако, задачей является показать, что творится в голове у сонной Кати, и такого будет достаточно :D μ_(ω) (t)=E{ω(t) }=0 R_ωω (t_1,t_2)=E{ω(t_1)ω(t_2) }= σ^2 δ(t_1- t_2) «Красиво тут» μ_(ω) (t)=E{ω(t) }=0 R_ωω (t_1,t_2)=E{ω(t_1)ω(t_2) }= σ^2 δ(t_1- t_2) «Блин, шелковые простыни это круто» μ_(ω) (t)=E{ω(t) }=0 R_ωω (t_1,t_2)=E{ω(t_1)ω(t_2) }= σ^2 δ(t_1- t_2) «Вот бы карий цвет глаз оставить» μ_(ω) (t)=E{ω(t) }=0 R_ωω (t_1,t_2)=E{ω(t_1)ω(t_2) }= σ^2 δ(t_1- t_2) «О! А может, попросить поменять? Они тут, кажись, все могут» μ_(ω) (t)=E{ω(t) }=0 R_ωω (t_1,t_2)=E{ω(t_1)ω(t_2) }= σ^2 δ(t_1- t_2) «Давно другие миры не снились. Эх…» μ_(ω) (t)=E{ω(t) }=0 R_ωω (t_1,t_2)=E{ω(t_1)ω(t_2) }= σ^2 δ(t_1- t_2) «Хомяки здесь жирные» μ_(ω) (t)=E{ω(t) }=0 R_ωω (t_1,t_2)=E{ω(t_1)ω(t_2) }= σ^2 δ(t_1- t_2) «Может, каблуки сломать?» μ_(ω) (t)=E{ω(t) }=0 R_ωω (t_1,t_2)=E{ω(t_1)ω(t_2) }= σ^2 δ(t_1- t_2) «Да не, еще жить хочется». μ_(ω) (t)=E{ω(t) }=0 R_ωω (t_1,t_2)=E{ω(t_1)ω(t_2) }= σ^2 δ(t_1- t_2) «Какое же море классное, надо завтра прогуляться к нему» μ_(ω) (t)=E{ω(t) }=0 R_ωω (t_1,t_2)=E{ω(t_1)ω(t_2) }= σ^2 δ(t_1- t_2) «Хомяков надо опасаться. Животные в этой природе, по ходу, все здоровые лоси вымахивают. Лося вообще представить страшно» μ_(ω) (t)=E{ω(t) }=0 R_ωω (t_1,t_2)=E{ω(t_1)ω(t_2) }= σ^2 δ(t_1- t_2) «Не, я тут точно долго не протяну» μ_(ω) (t)=E{ω(t) }=0 R_ωω (t_1,t_2)=E{ω(t_1)ω(t_2) }= σ^2 δ(t_1- t_2) «Если про все это написать книгу — получится такая дичь…» μ_(ω) (t)=E{ω(t) }=0 R_ωω (t_1,t_2)=E{ω(t_1)ω(t_2) }= σ^2 δ(t_1- t_2) «Хомяк» μ_(ω) (t)=E{ω(t) }=0 R_ωω (t_1,t_2)=E{ω(t_1)ω(t_2) }= σ^2 δ(t_1- t_2) «Исчадие зла»       — Кот, хорош ворочаться, я отсюда слышу, как ты крутишься! — крикнула Лина-Кэт из соседней комнаты. — А то отправлю Кэт к тебе петь!       Из дальних аппартаментов противным голосом что-то неразборчиво, но согласно проорала в поддержку Кэт- «я».       — Отвалите, — прошептала я, устраиваясь поудобнее.       Не стоило, конечно, столько есть за ужином. Но, насколько знаю, Линка не на диетах. Хотя вернуться обратно в свое тело не помешает - тогда можно вообще ничего, кроме местных хомяков, не бояться. Да еще и песни самой петь. Не жизнь, а малина.