Слишком много тьмы

Тьма. Она окружает. Пытается взять в плотный кокон, чтобы наверняка задушить, но медлит, давая шанс убежать, скрыться… Спасение кажется близким — руку протяни и тебя кто-нибудь обязательно вытащит, да только вот не в этой истории. Тут ты заперт один на один с этой самой тьмой. Бьешься, но в итоге проигрываешь. Например, как сейчас. Объятия тьмы кажутся удушающими, позволяющими и вдоха сделать. Толстые, тугие и прочные оковы обвивают всё тело, сжимая, но не сильно. В душе распускается диким цветком — страх. Настоящий, животный, который нельзя контролировать или хотя бы уменьшить. Потому что на шее ощущается чья-то крепкая хватка, а над ухом раздаётся противный шёпот, слов которого нельзя разобрать. Крик. Глухой, беззвучный, как в самых настоящих кошмарах, только вот, этот такой же — резиновый, но каждый раз оказываясь в нём, всё воспринимается взаправду. Женщина выныривает из лап тьмы в последний момент. Дышит часто, пытаясь успокоить себя, но выходит не с первой попытки. Глаза привыкают быстро к темноте, но женщина не спешит подниматься с кровати. Ей вообще вставать не хочется. Во-первых, потому что ещё ночь, а во-вторых, потому что ещё вечером закончилось снотворное. Теперь придётся выживать некоторое время без него. Осознание этого факта портит настроение ещё сильнее. Фарагонда прикрывает глаза, потому что ощущает усталость. Моральную, а не физическую. И это чувство преследует её не первый год. Должность директора невероятно сильно выматывает. По большей части — сами феи, а не занимаемое кресло. Женщина готова взвыть от накативших эмоций, но и в этот раз она сдерживается. Сама даже усмехается, потому что не знает, сколько ещё сможет сдерживать ЭТО. Поднимается на ноги через пару минут глупого разглядывания потолка. Мелькает мысль, что пора сменить цвет, потому что бежевый — раздражает. Да и стены тоже… нежно зеленые, якобы, как говорила Гризельда — успокаивающие. Только вот, почему же сейчас они действуют наоборот? Фарагонда хмыкает в голос. Подходит к небольшому зеркальному шкафу и открывая дверцы встречается со своим отражением. Да, полумрак комнаты скрывает часть лица, но блеск уставших глаз заметен даже сейчас. Строгое платье, уложенные волосы и минимум косметики — вот и вся директриса. После недолгих процедур, женщина всё-таки меняет свою личную спальню на кабинет. Садится за стол и устало опускает голову на сложенные в замок руки. На улице ещё ночь, но после кошмаров заснуть уже не удастся. Это Фарагонда знает хорошо. Даже слишком. А утро наступает неожиданно. Кажется, женщина умудрилась задремать. Короткий, но требовательный стук раздаётся внезапно и выдирает из приятной неги. — Войдите, Гризельда, — узнает по одному лишь стуку, по настойчивому, но, как это обычно бывает, единственному. Говорит тихо, немного устало, но за пару секунд, пока входит завуч, меняется на глазах и окончательно берёт себя в руки. Никто не должен видеть её поникшей и… слабой. Вошедшая женщина стоит непривычно далеко. Смотрит встревоженно и как-то… странно, но после небольшой паузы, которую директриса не хотела нарушать, тихо проговаривает: — Винкс нашли девушку недалеко от Алфеи, — на этом моменте Фарагонда поднимается со своего места, упирается руками в стол, но продолжает молчать, — у неё практически полное истощение. Да и от самой девочки пышет тёмной магией. Среди учениц её нет, — последнее как-то слишком сильно цепляет. «Ловушка?» Проносится короткое, но такое логичное. — Спасибо, Гризельда. Я чуть позже обязательно навещу бедняжку, — неизменно встревоженно и добродушно, — но… попрошу тебя только об одном, — голос опускается до шёпота, — не спускай с неё глаз. Ни на секунду. В ответ только кивок, а мгновение спустя женщина снова остается одна.