Remember this instant

      Повернув ключ два раза, я вытащила его из замочной скважины и осторожно открыла обшарпанную деревянную дверь. Нас встретила темнота, разрезаемая полосой тусклого света, шедшего из подъезда. Я замерла на несколько мгновений, вглядываясь в приветственную тьму, заново угадывая расстановку предметов в месте, куда я готова возвращаться вечность. Неизменный высокий папоротник, стоящий у декоративной перегородки, отделяющей зону кухни и гостиную, приковал мой взгляд силуэтом размашистых листьев. Я с наслаждением вдохнула забытый запах личного уюта, однако поморщившись от витающих в воздухе частичек, так долго я здесь не была. Но моя подруга Маргрит все равно редко ухаживала за квартирой, иначе она давно бы превратилась в абсолютное царство паутины и пыли, а мое исполинское растение окончательно зачахло. Все-таки королевские покои более не способны заменить мою оставленную небольшую квартиру. Видимо, теперь, учитывая обстоятельства моего возвращения, ее официально можно называть пристанищем для бегущих богов.       Локи, терпеливо ожидающий окончания моего сентиментального трепета, в конце концов, что-то прошипел, что я, конечно, пропустила мимо ушей, и, отодвинув меня в сторону, прошел внутрь. Хоть и перед моими глазами была его спина, я отчетливо чувствовала, как он обводит надменным взглядом каждый уголок халупы, совершенно недостойной нахождения в ней столь гордого бога. Однако прошла минута, и я, к своему удивлению, не услышала от него ожидаемых презрительных комментариев, поэтому, тихо вздохнув от облегчения, наконец, закрыла за нами дверь и нажала на выключатель. Свет, исходящий от одинокой лампочки, находящейся в плену ничем непримечательной люстры кофейного цвета, мгновенно озарил квартиру, и я заметила, что она находится не в таком ужасном состоянии, к которому я готовилась, заранее абстрагируя себя от подробной критики в исполнении трикстера. Если я выживу, кардинально займусь перепланировкой и полностью обновлю вид. Даже стимул не помереть появился, хоть и весьма специфический.       — Чувствуй себя как дома, — с неприкрытым сарказмом выдохнула я, обойдя стоящего посреди просторного коридора Локи. Взгляд, коим он меня наградил, был еще очевиднее моего пожелания.       — Ты действительно считаешь, что это возможно? — насмешливо хмыкнул бог, стрельнув ядовито-зелеными глазами, выражающими почти отвращение к среднестатистическому жилищу в Мидгарде.       — Вполне, — я легко пожала плечами, не оборачиваясь к нему лицом, делая вид, что разгребаю журнальные запасы продолговатого кофейного столика. — Учитывая, что у тебя нет дома.       Я почти видела, как он напряг челюсть, как крепко сжал кулаки, наверняка жалея, что не может убить меня прямо сейчас, ведь мы нужны друг другу, если хотим пережить эту вселенскую войну. Возможно, когда это все закончится, ты снова попытаешься отправить меня в Хельхейм, уже навсегда. Но и тогда тебя что-то остановит, я сбилась со счета, сколько раз мы прогоняли этот сценарий. А он один и тот же и ради собственной же жизни я надеюсь, что он не изменится. По крайней мере, в худшую сторону, а о более хорошей концовке я даже и мыслить не могу, ведь я прекрасно знаю, каков ты на самом деле. Это твоя сущность — причинять боль всем, кто хоть как-то дорог тебе. Недолго же ты продержался в роли спасителя мира и преданного брата, иначе нас бы здесь не было. Мы бы бороздили просторы бескрайнего космоса на корабле с народом, который тебе все-таки безразличен; с братом, которого ты все-таки любишь, но так привык ненавидеть за свое второе место, навечно скрывшее тебя в непроглядной тени. Именно так тебе кажется, но неужели ты не способен заметить светлой стороны?       Тор — неизменный упрямец. Он изо всех сил старается вытянуть тебя из бездны, отказываясь отпускать твою руку, а ты зачем-то царапаешь ее в попытках вырваться и кануть в вечную тьму. И я… После всего, через что ты меня насильно провел, я укрываю нас обоих в своей старой, всеми забытой квартирке вместо того, чтобы сдать тебя другим Мстителям и наконец познать, каково это: дышать, будучи свободной от нерушимой болезненной привязанности к тебе. Тебя никогда нельзя было назвать благодарным. И сейчас за скрывание от мидгардских героев, от наступающего на вселенную Таноса, от Тора, которого я почти предала, медленно сгорая от стыда, я не получу в ответ даже простого: «Спасибо».       — Ты права, — я вздрогнула, вырвавшись из своих антиутопических мыслей. Пальцы от неожиданности разжались, и тонкие папки, раскрывшись, упали на светлый ворсистый ковер. — Поэтому я ничего не испытывал, пока Асгард сгорал до последней космической частицы, а ты ревела с половиной корабля. Как будто это могло что-то изменить! — сорвавшийся с тонких обескровленных губ яд коснулся моего уха. И чего он преувеличивает? Да, слезы блестели на моих глазах, но так и не сорвались. Я не стала оборачиваться и доказывать обратное с пеной у рта. Не хотелось заканчивать и без того тяжелый, ужасающий день взаимно обвинительными криками. Да и квартиру было жалко. Разрушений она заслуживала в последнюю очередь, а они вполне имели место быть. Локи выпрямился и отошел от меня, продолжая отвлеченно изучать временное пристанище, а я, выпустив нижнюю губу из плена зубов, присела и спешно собрала бумаги, вернув их на место. Зачем вообще за ними полезла? — Где я могу смыть кровь?       Сложив руки на груди, я уставилась на трикстера, переняв его излюбленный высокомерный взгляд.       — Не делай вид, что не помнишь, — оставив его закипать от злости, я прошла в спальню и раскрыла дверцы шкафа. Черная футболка на два размера больше, бледно-голубые пижамные шорты и нижнее белье оказались разложенными на двуспальной кровати. Я поднялась на носочки, чтобы вытащить еще и гигантское полотенце, но бледные руки, закованные в золотые наручи, на поверхности которых блестели бордовые капли крови, с легкостью дотянулись до верхнего отдела и подцепили махровые края. Локи оценивающе покрутил полотенце в руках. — Я готовила его для себя.       — А что же позаботиться о желанном госте? — поистине змеиная ухмылка украсила его сухие губы. А кто сказал, что ты здесь желанен? Тем не менее, спорить у меня уже не осталось сил, поэтому я кивнула себе пару раз и вернулась в недра шкафа, ища еще одно полотенце. То хоть и было поменьше, но не уступало в мягкости. Однако обидно, что трикстер присвоил себе мое любимое, в котором мне всегда было приятно тонуть.       — Ведешь себя как ребенок, — все же недовольно вырвалось у меня, позволив Локи испустить хриплый смешок. Чему он, собственно, усмехается? Если бы это был не он, я бы сказала, что он до конца не осознает, в чем мы увязли, и как неприлично малы наши шансы на выживание. Но это был не кто-то другой, а расчетливый и хитрый бог обмана. И его неуместные смешки раздражали больше всего, но уж лучше я постараюсь вытерпеть их, чем Локи впадет в ледяную ярость и начнет синеть. Тогда моей несчастной квартирке точно не поздоровится. — Избавься от доспехов, они безнадежно испорчены. Вещички наколдуешь себе сам, сил хватит.       — Таким нахальным поведением ты очень напоминаешь Ее, — сказал вслед трикстер.       Я успела лишь прикоснуться к дверной ручке. Мне не хватило пары секунд, чтобы хоть ненадолго избавиться от его общества, имея в своем распоряжении время обо всем тщательно подумать, а не оглядываться каждую минуту, ожидая какой-либо уловки или внезапного кинжала под ребрами. Пальцы до надоедливой боли сжались на позолоченной поверхности. Почему он продолжает делать это? Пытается вывести меня из себя любыми промелькнувшими словами, способными разжечь с новой силой незатухающий огонь ненависти к нему. Почему не позволяет просто забыть о его присутствии, чтобы лишний раз не вспоминать о безумной взаимной привязанности и в то же время о непреодолимом ежесекундном желании наконец поубивать друг друга, чтобы избавить нас от этого отягощающего груза в виде искаженных чувств.       — Наверняка ты бы хотел, чтобы вместо меня сейчас была Она, во всем тебе подчиняющаяся и разделяющая твои кровожадные планы? — усмехнулась я, развернувшись к нему лицом. И тут же приняла поражение, заметив его довольное, но все еще отдающее нотками пассивной ярости выражение лица. Уверена, он сейчас празднует внутри, ведь он все-таки поймал меня на удочку. Но увы, Лафейсон, твой праздник продлится недолго. — Но Она никогда не вернется в своей полной сущности. Она уже давно часть меня, и мне стоит поблагодарить тебя за это. Теперь я, по крайней мере, способна пронзить твое лживое сердце кинжалом, если ты снова вздумаешь меня контролировать.       Очередная ложь, из которой состоит вся наша жизнь, но в этот раз, похоже, вполне убедительная. Нечасто мне удается видеть его по-настоящему опешившим. Локи сжал губы, перевел немигающие глаза на фоторамки на стене слева от меня. Там высился дворец Асгарда, переливался разноцветными отблесками Радужный мост, ослепляла неисчислимым золотом обсерватория Хеймдалля. Особенно удачно получилось запечатлеть водопады звездной бездны и светлые каменные сады. Хоть и фотографии до слез блеклы по сравнению с истинным Асгардом, теперь у нас есть только они. Да, я сентиментальна, Локи, и ты, оказывается тоже.       Я подхватила приготовленные вещи с кровати и, не смотря на трикстера, направилась в ванную. По дороге ойкнула, забыв полить папоротник, и на пару минут оставила свои попытки скрыться от бога в сорока двух квадратах. Облегчив свою вину перед растением, я закрылась в ванной комнате и, отложив одежду с полотенцем, уселась на край бортика, отстраненно касаясь носками морозных туфель типичного ярко-бирюзового круглого коврика.       — Я не знаю, зачем я это сделала, — прошептала я. — Поддалась эмоциям и бросила всех ради того, кто и не побрезгует убить меня, — стерев скользнувшую по щеке каплю, я шмыгнула, направив глаза вверх. — Теперь даже и посчитать сложно всех, кто будет нас разыскивать. Наверное, судьба у нас такая: в конце концов, мы все равно остаемся изгоями… Хватит этого, — я горько усмехнулась самой себе. — Никто не будет тебя утешать.       Слегка побив себя по щекам, я поднялась. Повернула кран — по стенкам белой ванны застучали капли воды — и постепенно избавилась от брони, ощутив, как естественный холодок огладил кожу. Волосы быстро намокли под напором воды, а тело покрылось мелкими мурашками. Я обхватила себя руками, отчего-то не в силах начать отмываться от грязи и пота, я просто замерла под обволакивающими струями. Никакая вода не сможет смыть с меня глубоко засевший стыд перед Тором, Хеймдаллем и Брюсом. Громовержец сейчас точно не удивлен очередному побегу братца, но он не ожидал, что ни в каком уголке корабля не найдет и меня. Я не хочу, но разум упорно преподносит мне видение его разочарованного выражения лица, его не верящего взгляда одинокого потухшего глаза. Я почти слышу в своей голове его обвинения, он ведь точно так же как и Локи вытягивал меня, не давая поддаться темной натуре цвергов. Еще больше он разочаруется, узнав, что я сбежала не под действием одержимости, а добровольно.       Вода попала в глаза, отчего я раздражительно их потерла. Вернулась реальность, вернулись звуки скатывающихся по телу бесчисленных капель и абсолютная тишина за пределами комнаты, что не могло меня ни настораживать. Но не будет же Локи делать глупостей, одна из которых, даже самая маленькая может стоить нам жизней? Я не уверена, лучше побыстрее закончить с душем. Но в следующую минуту я пожалела о том, что меня не устраивала тишина. Сначала трикстер просто для вежливости подергал ручку, потом, судя по скрипу болтиков, он просто убрал замок, и под водяным куполом я услышала неспешные легкие шаги.       Нет, ну какого дьявола?       Я не смотрела на него, продолжая втирать воду в волосы, элементарно забыв о шампуне и о существовании шторки, которая не была задернута. Локи не из тех, кто ведется на обнаженное женское тело, а мне не хотелось выказывать перед ним нотки смущения от данной ситуации. Но мне все равно пришлось на него взглянуть, когда трикстер совершенно естественно шагнул при полном параде в ванну, наглым образом оттеснив меня к стене, обделанную обсидиановым кафелем.       — Что ты делаешь? — недоуменно спросила я, не желая смотреть в его глаза, не желая вновь становиться податливым пластилином под его пронзительным взглядом. Вода теперь звонко стекала по его доспехам, впитывалась в черные волосы, прочерчивая на гладком лице мокрые дорожки. Я подавила секундный порыв стереть их.       — Что бы ни произошло, что бы нас ни разделяло, в конечном итоге мы все равно оказываемся на одной стороне, — сложно сказать, что обволакивало приятнее: вода или бархат его ненавистного голоса. — Даже смерть этого не изменила. Это удивительные насмешки…       — Судьбы? — дернув уголком губ, закончила я, упорно смотря на выглядывающий из-под брони воротник. Решив, что это все-таки выглядит глупо и упрямо, я неуверенно подняла взгляд загнанного зверька на Локи, едва сдержав сентиментальный вздох. Стоять обнаженной напротив него опасно, но о каком же инстинктивном желании может идти речь, когда я вижу отражение своего отчаяния в его глазах, покрытых пеленой смятения. — Именно так. И от этого не избавиться, кроме одного действенного способа, но ни ты, ни я еще не хотим умирать.       — «Ты будешь навечно связана нерушимыми оковами с ледяным великаном, — услышав знакомое проклятие трех сестер, я сглотнула слишком громко, заглушив даже воду, на которую никто из нас не обращал внимания. Локи, напавший на Землю, упивался бы моим затравленным взглядом, но голос этого Локи звенел от непонимания и ярости. — И страдать до тех пор, пока он не остановит твое сердце».       — Этой части я не слышала, — справившись с удивлением, сказала я. Мне бы следовало сейчас смертельно испугаться, но, откровенно говоря, мне уже давно на интуитивном уровне известно, что моей окончательной погибью станет Локи. Я криво усмехнулась, уже не опасаясь зеленых затуманенных глаз. — Значит, все это время ты послушно пытался исполнить предначертанное? Если не собираешься сделать это сейчас, то прошу, просто оставь меня в покое, Локи, — беспомощно прошептала я, ненавидя себя за эту возрожденную его близостью слабость. — Пожалуйста…       Я уязвлено закрыла глаза, поддавшись граду холодных капель, стекающих по моему лицу. Он положил руки на мою шею, и я с обреченной усмешкой подумала, что он наконец решил свернуть ее, но приятно леденящие кожу ладони устремились вверх, с какой-то необычной и пугающей нежностью касаясь щек, заправляя мокрые свисающие пряди за уши. Они остановились на пульсирующих висках. Большие пальцы слегка надавили на них, а остальные зарылись в спутанные волосы. Теперь я боялась открыть глаза, потому что эти непривычные, пробуждающие печально знакомый трепет влюбленной богини прикосновения могли сразу же исчезнуть. Из быстро вздымающейся груди вырвался рваный вдох, и несколько капель проворно скользнули в рот, когда Локи прижался влажными губами к моему лбу. Мы застыли оба, перестав ощущать беспрерывно льющуюся воду. Она стала такой мелочью, потому что прошло секунд десять, а бог все еще не отстранился, тяжело дыша, согревая кожу горячим дыханием. Я рискнула открыть глаза, но теперь он закрыл свои, не желая показывать, что сейчас творится внутри него. Мне и не требовалось. Я несмело протянула руки, желая коснуться Локи, обхватить его спину. Он знает, мне не стыдно проявлять чувства, от которых никогда не сбежать, но для него это было слишком. Бог резко отпрянул, раскрыв глаза. Может, мне показалось, может, это мое желанное, но у него в глазах стояли невыпущенные слезы. Он не дал мне узнать их причину, выйдя из ванны на прохладную плитку. Локи быстро закрыл штору, скрыв от себя мое обнаженное, дрожащее от недавних прикосновений тело, и покинул ванную, громко хлопнув дверью.       — Что это было? — пребывая в смятении, спросила я, и не надеясь услышать ответ, от кого бы он ни пришел. Мысли о душе внезапно начали вызывать отвращение, поэтому я спешно обмылась и вышла из ванны, обмотавшись полотенцем. На секунду остановив взгляд на запотевшем зеркале, я поморщилась. Смотреть на вдребезги разбитую себя совершенно не хотелось.       ***       Я неспешно готовила кофе, пока Локи занимал ванную комнату. Этот наглец посмел обнажиться прямо в гостиной, изрядно удивив меня, как только я вышла с полотенцем на голове. Которое сразу полетело в как ни в чем не бывало ухмыляющегося бога, будто и не он тут несколько минут назад в порыве слабости прильнул ко мне, не говоря ни слова. Мне пришлось собрать его разбросанные по частям доспехи и выбросить в мусоропровод. Ничего, новые себе наколдует. После этого я расположилась на диване с книгой в руках, которую вовсе и не собиралась читать, оставив на кофейном столике дымящиеся чашки.       Дверь ванной комнаты открылась, явив мне божественное схождение с кафельной ступеньки. Я замерла с занесенной над книгой рукой, собираясь перевернуть страницу. Я ожидала, что он появится в классическом полуголом виде, и только полотенце будет слабо завязано на бедрах, как это почему-то происходит во многих мидгардских фильмах. Но Локи вышел в совершенно необычном для него виде: растянутая темно-зеленая футболка, свисающая с левого плеча, словно игриво приоткрывая вид на острую ключицу; распущенные мокрые волосы, слегка завившиеся на кончиках и… стоп, это что, треники? Черные треники на ледяном великане? Могу официально заверить, что я теперь все повидала в этой вселенной. Кто еще может похвастаться видом властолюбивого бога, выглядящего как небрежный, но не теряющий мужского шарма холостяк?       «Шокирующее великолепное зрелище», — промелькнуло у меня в голове.       — Тебе, кхм, идет, — в итоге сказала я и, очнувшись, отложила книгу, потому что рука уже затекла. — Где откопал такой стиль?       — Заглянул в твой шкаф, — пожав плечами, ответил трикстер, наслаждаясь моим вытянутым в удивлении лицом. — Решил, что не стоит выделяться, даже если и придется терпеть эти тряпки. Почему люди так любят выставлять себя ничтожествами?       — Эта одежда выражает не ничтожность, а свободу. И не нужно снова зомбировать меня на то, что свобода — это ложь, — я поднялась с твердыми намерениями, внутри взывая к потерянному благоразумию. Я прошлась пальцами по его руке, невесомо касаясь подушечками влажной кожи, и подцепила ткань футболки, поправив ее на плечах и скрыв от себя крыло призывающей к прикосновению ключицы. — Отвлекаешь.       Сказала я, исподлобья смотря на бога. Переглядываемся как дети, честное слово. Я рискнула плавно переместить ладонь к его груди, и там она осталась замершей, улавливая сквозь тонкий слой одежды и тело мерное сердцебиение. А широкая холодная рука вдруг скользнула по моей спине, остановившись на пояснице, прижав меня ближе. И я вздрогнула от мягкого столкновения наших тел, от волны трепета, задевшего каждую невидимую струну.       — Нужно позаботиться хоть о какой-то защите. А ты садись, кофе остынет, — отстранившись с безразличием на лице, я отошла на пару шагов и, повернувшись к нему спиной, вытянула руку. Локи самодовольно хмыкнул, это было несложно понять по звуку и по следующей за ним вальяжной походке. Силы не успели восполниться, но их еще хватало на призыв тигра, что я и сделала. Из пола поднялись клубы изумрудно-черного дыма, формируя и перевоплощаясь в большую фигуру призрачного животного. Ощутив сильный прилив слабости, я опустила ладонь и покачнулась на ногах, к облегчению увидев перед собой склонившуюся голову фамильяра. Выдавив легкую улыбку, я присела на корточки и запустила пальцы в дымчатую шерсть, отчего тигр удовлетворенно зарычал. — Прости, что снова вырвала из дома, но мне нужна помощь, мой друг. И только тебе я могу довериться в этом.       — Зачем ты лепечешь перед ним? — услышала я голос с дивана. Послушался-таки, надо же, какой податливый. Локи восседал на нем так, словно эта была не презренная мидгардская мебель, а золотой королевский трон, держа в одной руке простую белую чашку с черным кофе. Я усмехнулась, наблюдая, как он пригубил напиток, затем оценивающе нахмурился. — Не такая дрянь, как я ожидал. Возможно это лучшее, на что способны люди.       — Они способны отправить назад и зазнавшихся богов, не забывай. Никакого презрения к людям в моем доме, Локи, — трикстер кинул на меня вызывающий взгляд, словно бросая вызов, который я с не меньшей провокацией приняла. — Иначе Реон отгрызет тебе голову, пока ты спишь. Хоть он и призрак, сделает он это по-настоящему.       — О, да. Я помню, как этот зверь разрывал наших врагов на части и кормился их конечностями, — тигр, к моему удивлению, ответил на зловещую усмешку Лафейсона одобрительным рычанием. Так, только злодейской солидарности мне здесь не хватало. — Он скоро понадобится нам, а ты тратишь свои силы сейчас, когда мы в безопасности.       — Безопасность относительна. А ему я доверяю гораздо больше, чем тебе, без обид, — поджав губы, я поднялась на ноги. — Реон, охраняй нас от любого, кто попытается сюда вломиться, и… — я бросила секундный взгляд на бога, устроившегося на моем диване в растянутой одежде и попивающего кофе из кружки, купленной по акции. Абзац. — И смотри, чтобы этот ничего не учудил. Меньше всего мне сейчас нужны смертельные сюрпризы.       — Надеюсь, под «этим» ты имела в виду кого-то другого в квартире, о ком я не знаю, дорогая, — угрожающе сверкнув глазами, сказал Локи. Реон тем временем начал обход по комнатам, оставив меня наедине с трикстером и чашкой горячего бодрящего напитка. Уверена, что компания последнего принесет мне больше удовольствия. Предварительно отложив книгу на другой конец дивана, я присела рядом с Локи и обхватила руками горячие стенки белой керамики, с удовлетворенным тихим стоном вдохнув горьковатый кофейный запах.       — Думаешь, угрозы сейчас уместны? — иронично приподняв брови, поинтересовалась я после того, как аккуратно сделала первый глоток. Губы приятно обожгло, и я охладила их неспешным прикосновением языка.       — Я думаю, ты очень сглупила, загадав Тессеракту Нью-Йорк как место назначения, — резко отставив чашку, прошипел Лафейсон, сидящий ко мне в пол оборота. — Почему именно Земля?       — А почему нет? — задала я встречный вопрос, поддавшись в правую сторону и включив напольный торшер, напоминающий солнечный одуванчик. — Никто не ожидает, что мы будем скрываться у всех на виду. Или тебя возмущает то, что в десятке кварталов отсюда располагается башня Мстителей? Не волнуйся, мой принц, она уже давно заполнена всякими бюрократами и офисными планктонами.       Я не ожидала, что в мгновение ока окажусь поваленной на спину, в которую больно упрется обиженная забвением книга, а под ладонями Лафейсона, сжимающими мою шею, будет бешено биться сонная артерия. Чашка оказалась на полу, а темные пятна впитались в ворс ковра. Я ощутила на себе вес его тела, остервенелое прижатие бедрами своих ног. Локи склонился надо мной со своим излюбленным убийственным взглядом, которым можно было высосать жизнь, и я оказалась обездвиженной. Почти.       — Может, лучше король? — стараясь не отвлекаться на дружелюбное удушение, предположила я с кривой улыбкой. — Ты ведь законный правитель Ётунхейма, хоть и не очень элегантно получил это право.       — А ты все так же глумишься, как и многие столетия назад, — усмехнулся Локи, коснувшись кончиком носа моего. Может, со стороны это и напоминает что-то романтическое, но, увы, факт попытки убийства это несколько омрачает. — И совершенно не учишься на своих ошибках.       — Как и ты на своих, — едва я это прохрипела, в его шею уперся острый конец ледяного клинка, материализовавшегося в моей руке. Я чуть надавила, пустив пару капель алой крови. Одна сорвалась, и я вздрогнула от ее прикосновения к коже. Она приземлилась на мою ключицу и прочертила красную дорожку под футболкой. Кинжал слегка остудил Локи, в буквальном смысле, поэтому ему пришлось ослабить хватку. Каким бы ётуном он не являлся, я все равно смогу заморозить кровь в его жилах. Правда, сама навечно прилягу рядом с ним при выбросе такой энергии, но это уже мелочи. — Интересно, мы когда-нибудь сможем общаться без рукоприкладства?       Потерев шею, спросила я. Трикстер уже поднялся и вернулся на свое место, словно и не пытался задушить меня, одним целительным прикосновением стерев жалкий порез. Все же к таким резким перепадам настроения я никогда не привыкну и чую, один из них станет причиной моей бесславной гибели. Хотя большего полукровка не заслуживает. Подобные слова наверняка до сих пор остались на устах светлых эльфов.       — Мы общались так несколько раз, — невозмутимо ответил Лафейсон. — Когда ты была под моим контролем или когда нас разделили по клеткам королевской темницы, или когда ты слезно умоляла меня не умирать…       — Хватит, я поняла! — жестом я оборвала насмешливые дьявольские слова и села в позу лотоса, накрыв оголенные ноги мягким пледом.       Невыносим, стоит выгнать его в подъезд, иначе я в скором времени распрощаюсь со своим здравым разумом. Мимо пробежал Реон, пустыми глазницами с сияющими ядовито-зелеными точками вместо глаз подозрительно посмотрев на трикстера, после чего он удалился в мою спальню. Там он будет охранять наш сон до рассвета, а после я верну его в царство мертвых. Конечно, если Локи не предпримет еще одной попытки убить меня, в таком случае я всерьез отправлю его спать на коврик в коридоре в компании призрачного тигра, что будет всю ночь угрожающе рычать ему на ухо. Небо, откуда во мне такая издевательская жестокость? Хотя я смотрю на моего все еще возлюбленного, и вопрос отпадает сам собой. Чем дольше я не отрываюсь от разглядывания его задумчивого лица, тем больше начинаю ощущать, как в груди поднимается волна былой теплоты. Как тогда, когда он был младшим принцем Асгарда, неуемным озорником с вечным хитрым блеском в глазах, талантливым магом. Многие ведь и не знают, какие прекрасные иллюзии он создавал, как они заставляли трепетать своей поражающей красотой. От воспоминаний мои губы растягиваются в нежной улыбке, и я даже не пытаюсь ее скрыть. Локи издает тяжелый вздох и закидывает руку на спинку дивана, и я принимаю это за свой шанс. Уверенно ныряю под его плечо, и он вздрагивает и напрягается, но не отталкивает меня, не отстраняется сам. Тогда я осмеливаюсь устроить голову на его груди, прижав ладонь к тому месту, где бьется сердце. И чувствую глубокий выдох в своих волосах.       — Что ты делаешь?       — Ты оставил тот же вопрос без ответа, но я не так жестока, — тихо сказала я, не поднимая на него взгляд, лишь отвлеченно водя кончиками пальцев по груди, теребя ткань футболки. И от этого он невольно расслабляется. — Мой дом — мои правила.       Мы растворились в блаженной тишине, откинув на пару долгих мгновений проблемы вселенского масштаба, забыв, кто мы есть на самом деле. Ледяной великан, бог обмана, владеющий Тессерактом, и эльфийская полукровка, в жилах которой смешанная кровь делит место с пожирающей силой камня реальности. Танос сделает все, чтобы найти нас и получить два камня, Тор и Мстители сделают все, чтобы найти нас и защитить два камня. От этих мыслей на мои глаза наворачиваются жгучие слезы. Изгоев никогда не оставят в покое. Это первый и последний раз, когда мы можем так провести время. И никто из нас об этом не заговорит, потому что каждый понимает: смерть неизбежно будет приближаться с завтрашним рассветом.       — Я сфотографирую тебя в таком виде, — я выдавила из себя короткий смех, выдохнув ему в шею горячий воздух. Локи слегка отстранился, чтобы увидеть растянувшуюся на моем лице хитрую улыбку.       — Что ты сказала? — с медленно нарастающим недовольством спросил трикстер.       — Я сделаю это, — протянула я, искренне наслаждаясь собственной возникшей идеей.       — Нет, — сказал как отрезал, но будто меня это остановит.       — Я добуду бесценный компромат на самого бога коварства! Достойная плата за скорую смерть.       — Мы не умрем, — он резко оборвал меня и сжал пальцы на подбородке, заставив смотреть в его малахитовые глаза. Зря ты показал мне свой взгляд, ты ведь сам в это не веришь, как бы твой голос не был тверд. — Не в первый раз на грани смерти, но мы оставались в живых. Так будет и теперь.       — Тогда тебе придется научить меня парочке своих трюков. Инсценировать смерть, например, создавать свой труп из воздуха…       — Научу, если понадобится, главное запомни, — он невесомо провел большим пальцем по нижней губе, не выпуская меня из плена пронзительного взгляда. — Мы не умрем.