"Когда меняется имя"

Новый преподаватель Гаррету решительно не нравился. Вся его наносная мишура выглядела полнейшей бутафорией, фальшивкой. Как декорация в театре. И зачем это профессору Локхарду, который идиотом и нарциссом отнюдь не являлся, Гаррет искренне не понимал. — Почему ты так явно против него настроен? — удивлялся Теодор. — По-моему, отличный педагог. А как интересно он рассказывал сегодня про укрощение пикси! — восторгался Блейз. Локхард интересно рассказывал не только про пикси. Он действительно отлично преподавал материал, перемеживая исторические события разными забавными фактами и время от времени отвлекаясь на короткие истории из собственных приключенческих романов, что по эффекту оказалось сопоставимо с продуманной рекламной кампанией. Все без исключения курсы накупили себе полные сборники, да еще и не по одному экземпляру. — Этот комплект я подарю кузине на день рождения, этот отправлю маме, а этот — тетушке Элизабет, — раскладывала стопки доставленных совой книжек Панси. — Профессор Локхард обещал все их бесплатно подписать. — Ты истратила на эту макулатуру карманные деньги за целый семестр, — заметил Гаррет. — Было бы грешно требовать что-то еще и за автографы. — Неправда! Открытка с автографом профессора Локхарда во «Флориш и Блоттс» стоит четыре сикля. А здесь я получу не только автограф, но и памятные надписи. Очень выгодно. Гаррет только закатил глаза. — Гилдерой Локхард — прирожденный коммерсант, — чуть позже поделился он своими соображениями с Дафной. — Что он забыл в Хогвардсе? Ни за что не поверю, что такого человека привлекла скромная зарплата преподавателя. Мне не ясны его мотивы, понимаешь? Он на продаже книг в десятки раз больше зарабатывает! — Может, это и есть мотивы? — предположила Дафна. — Неохваченная целевая аудитория, целая школа. Это же чуть меньше пятисот человек. — Ему достаточно было провести пару презентаций, а не застревать здесь на весь год. — Всего на несколько месяцев, думаю, договор на следующий учебный год еще не подписан. — Все равно я ему не верю! — нахмурился Гаррет и, сняв уже совсем слабые очки, потер лоб. — До того, как поступить в Хогвардс, я жил с магглами. Дядя Вернон с тетей Петунией возили меня к маггловскому пластическому хирургу для шлифовки шрама. Я тогда ужасно трусил. Боялся, что вместо уродливого зигзага у меня на лбу будет красоваться не менее уродливая заплатка. Поэтому, пока мы сидели в приемной, я перелистал все журналы и брошюры, какие только смог найти. И пересмотрел все фотографии на стендах. Так вот, у нашего профессора возле ушей имеются тонкие белесые полоски точь в точь как после пластической операции. Такие следы остаются в результате подтяжки кожи лица или косметической коррекции. Думаю, он не тот, за кого себя выдает. — Серьезная предъява, — согласилась Дафна. — Хочешь, попробую узнать, где он учился? — Буду очень тебе благодарен, — заулыбался Гаррет. Свой план Дафна реализовала на следующий же день. По окончании урока втиснулась между непривычно оживленной Булстроуд и до сердечек в глазах очарованной Паркинсон и, состроив выражение лица поглупее, экзальтированно воскликнула: — Ах, профессор, вы такой умный! Когда вы только начали преподавать, я считала, что вы бывший гриффиндорец. Но теперь почти уверена, что вы учились на Рейвенкло! — Вы правы, милая леди, — приветливо откликнулся Локхард. — Я действительно имею некоторое отношение к воронам. Гаррет мысленно сплясал лезгинку и после обеда, прихватив в качестве моральной поддержки триумфально улыбающуюся подружку, подошел к Флитвику. — Добрый день! Профессор Флитвик, вы же давным-давно преподаете в Хогвардсе, правда? — Ну-ну, не настолько я и стар, — обижено приосанился Флитвик. — Давно, но не с начала века. — Простите, я не так выразился, — замешкался Гаррет. — Мы просто хотели спросить, — вмешалась Дафна, спасая положение, — когда профессор Локхард учился в Хогвардсе, он уже был таким же блистательным? Наверное, все экзамены сдал на одни «превосходно»? — Честно говоря, я не знаю, — пожал плечами Флитвик. — Гилдерой Локхард у нас не учился. Скорей всего, он выпускник Шармбатона. В пользу этого говорит прекрасный французский, а также характерное плавное движении кисти при работе с палочкой. Почему бы вам не спросить у него самого? Гаррет и Дафна переглянулись. — Профессор Локхард такой таинственный, — вздохнула Дафна. — Мне он сказал, что имел отношение к воронам. — Локхард — это же британская фамилия? — уточнил на всякий случай Гаррет. — Действительно, британская. На моем факультете в шестидесятых точно учился один из Локхардов, — подтвердил Флитвик. — Сейчас не могу припомнить его имени, кажется, Джулиан или Гастон. Юноша не закончил Хогвардса, по семейным обстоятельствам уехав во Францию. Возможно, наш Гилдерой его племянник или младший брат, отсюда и отношение к воронам. — Спасибо, профессор! — хором сказали Гаррет и Дафна. Распрощавшись с Флитвиком, Гаррет приуныл. — Если тот Локхард не закончил Хогвардс, в библиотеке искать бесполезно. Его фотографий среди выпускников нет, — заметила Дафна. — Давай сходим в Триумфальный зал? — предложил Гаррет. — Пожалуйста. Вдруг Локхард играл в квиддич или что-то в этом роде? Мне кажется, учился он все же здесь. Слишком уж хорошо ориентируется в замке с самого первого дня. — Ладно, — легко согласилась Дафна. За это Гаррет ее и ценил. Драко бы точно уперся рогом, тут же найдя десяток аргументов против бессмысленного времяпрепровождения. В Триумфальном зале за полчаса поисков они обнаружили одного-единственного Локхарда. С черно-белой колдографии 1920 года залихватски улыбался широкоплечий здоровяк Гилберт Локхард, сияя в камеру белозубым оскалом. «Вратарь команды Гриффиндора. За 46 минут игры с факультетом Хаффлпафф не пропустил ни одного мяча», — прочитала Дафна табличку, где был описан рекорд ученика. — Мда, — печально резюмировал Гаррет. — И что нам это дает? — Ничего. Даже особого фамильного сходства не наблюдается, — заметила Дафна. — Брось. Лыбится так же нахально, — не согласился Гаррет. — Наверняка родственник. Дед, скорей всего. Или прадед. — И что? — И ничего. За ужином настроение у него было упадническое. Неудивительно, что к бифштексу и печеному картофелю Гаррет практически не притронулся. А к вечеру предсказуемо захотел есть. — Ты на кухню? Молока захвати, — лениво попросил Теодор, глядя, как Гаррет накидывает мантию-невидимку. — Кувшин попроси побольше, — добавил Блейз. К владению мантией-невидимкой ребята относились как к чему-то само собой разумеющемуся. Уважительно, но без экстаза. Слизеринцы в этом отношении вообще оказались людьми спокойными, может, оттого, что почти в каждой семье хранились редчайшие артефакты, может, в силу воспитания, но никто не водил вокруг Гаррета хороводов и не просил поносить или хотя бы пощупать один из даров смерти. Почему-то Гаррет был уверен, что на Гриффиндоре он бы такого понимания не встретил. Гаррет возвращался из кухни, одной рукой прижимая к себе сверток с пирогом, а в другой держа наполненный молоком кувшин, когда заметил скользящую вдоль стены тень. Испугаться он не успел. От плинтуса отделилась здоровая змея: — Приветсссствую, говорящщщщщий! — Ссссесиль, — узнал старую знакомую Гаррет. — Что ты зсссдесссь делаешшшшь? — Сшшшшшш…. Ссссснаружжжи холодно…. Осссталась жшшшить в зссссамке. В зссссале, где ссссспит царь зсссмей, там хорошшшшо, горячччие иссссточники. — Горячие источники? — изумился Гаррет, непроизвольно переходя на английский. — Я тебя не понимаю, говорящщщщщий. — Там, где ты живешшшшь ессссть горяччччая вода? — Да. В подзсссемельях ссславно! — Можжжешшшшь меня туда отвессссти? В душевой из крана вода текла чуть теплая, и в самой спальне было ужасно холодно, они с ребятами каждые пару часов обновляли согревающие чары. Гаррет не отказался бы попарить ноги в источнике. А может и искупаться. — Там, где я полззззу, тессссно, тебе не пролеззззть, — засомневалась змея. — Ессссть еще вход наверху черезззз трубу. — Веди! — приказал Гаррет. В замке было холодно, темно и мрачно. Гаррет беспокоился за Сесиль, но двигалась змея очень быстро, а лестницы преодолевала только так, шустро проползая по перилам. Однако когда Сесиль привела Гаррета к женскому туалету в самом конце коридора на втором этаже, он всерьез засомневался, не заблудились ли они? — Ты уверена, что это ззззздесссь? — Труба ззззза умывальником, — прошипела змея. — Надо сссказать, чтобы открылассссь. — Что сказать? — не понял Гаррет, но Сесиль выжидательно замолчала. — Откройсссся, — чувствуя себя ужасно глупо, прошипел Гаррет. Раковина со зловещим скрипом поползла в сторону, а перед Гарретом вдруг возникло полупрозрачное привидение девочки. — Привет! — Твою ж мать! — выругался Гаррет, от испуга роняя кувшин. Кувшин разбился, и молоко растеклось огромной лужей, к которой тут же припала Сесиль. — Ссссспасибо, говорящщщщщий, вкусссно. Гаррет стало стыдно, что он сам не догадался угостить змею, но думать об этом было некогда. Кокетливо покусывающая кончик жидкой косички очкастая девочка ужасно нервировала. — Ты кто такая? — грозно потребовал Гаррет. — Я — Миртл. Я здесь умерла. Сюда почти никто не заглядывает, так что мне ужасно скучно. Ты пришел поболтать? Или тоже хочешь умереть? Я могу потесниться, и после твоей смерти мы будем жить здесь вместе. Ты симпатичный. Гаррет выдохнул и потянул из кармана солонку. Умирать он пока что точно не собирался, а вот этой дуре однозначно следовало устроить повторные похороны. Блейз, как многие итальянцы, любил острую пищу, и постный пирог с кроликом, который Гаррет раздобыл на кухне, обычно присаливал сверху. Поэтому кроме молока и пирога Гаррет попросил у домовиков еще и солонку. А про то, как соль действует на привидений, прочитал в книжке, одолженной у Теодора. В том самом трактате «О призраках и способах их изведения», который другу прислали из дома после неудачного урока с боггартом. — Изыди, нечисть! — гаркнул Гаррет, свернув крышку солонки и щедро посыпая прозрачную тушку привидения солью. Миртл заверещала и с хлопком испарилась. Гаррет переступил через лужу и заглянул в открывшийся проем. — Сссссюда, говорящщщщщий, — позвала насытившаяся змея, проскальзывая в глубокую темную трубу. Труба была довольно широкой, но выглядела запущенной и зловещей. Гаррет посидел перед ней на корточках, зажигая максимально яркий люмос, крикнул вниз, послушал эхо, потом огляделся, и тут ему стало страшно. Почему-то сразу вспомнились все любимые ужастики Дадли. Итак, никого не предупредив, он приперся ночью в полузаброшенный женский туалет и собирается следом за змеей, которую никто, кроме него, не понимает, лезть в некую «залу», где спит таинственный царь змей. Причем не просто лезть по лестнице, а скатываться по почти вертикальному желобу без малейшего шанса вскарабкаться обратно и понятия не имея, существует ли где-то внизу другой выход. Прекрасный способ пропасть бесследно, замуровав себя навеки. Вот не идиот ли он?! А еще в этом туалете живет наверняка разозленный его выходкой призрак очкастой дуры, которая только и мечтает отправить кого-то на тот свет, чтобы заполучить себе в компанию. Точно, идиот! — Я поззззже приду! — прошипел он вслед змее и, накинув капюшон мантии, со всех ног помчался обратно в родные помещения Слизерина. Вид зеленых с серебром стен и привычных удобных диванчиков почти успокоил его нервную дрожь, и в спальню Гаррет вернулся во вполне адекватном состоянии. — Чего так долго? — сонно спросил уже переодевшийся в пижаму Блейз. — А где молоко? — Показалось, что на повороте Филч мелькнул, вот кувшин и разбился, пока я драпал, — без зазрения совести солгал Гаррет. — Пирог будете? Рассказывать кому-либо про свои похождения он не собирался. И уже с утра заседал в библиотеке в поисках сведений о Локхарде. Увы, кроме выпускного альбома 1922 года все с тем же Гилбертом Локхардом, он так ничего и не нашел и теперь сердито таращился на самодовольную физиономию гриффиндорца, думая, что же ему делать дальше. — Ага! Ты тоже купился! — раздался у Гаррета над головой знакомый голос. Мальчик поднял взгляд и увидел довольную Гермиону. — Привет! Ты про что? — Привет, — она присела рядом. — Как про что? Я о награде, обещанной редакцией «Магического еженедельника». Или будешь отрицать, что работаешь над биографией профессора Локхарда? Только это бесполезно. Перси даже в Шармбатон запрос делал в надежде на вознаграждение. — Какое еще вознаграждение? — захлопал ресницами Гаррет. — Ты что, правда не знаешь? — округлила глаза Гермиона. — «Магический еженедельник» печатает биографии разных знаменитых людей. Гилдерой Локхард почти единственный, чье прошлое скрыто за завесой тайны. Кто-то говорит, что здесь замешана несчастная любовь, кто-то считает, что бедняжку в молодости заобливейтили, но он сам отказывается обсуждать этот вопрос. Вот в «Магическом еженедельнике» и объявили, что за полную и документально подтвержденную биографию Гилдероя Локхарда они готовы заплатить от пятисот до тысячи галлеонов. Для Перси это сумасшедшие деньги! Но увы, из Шармбатона ему не ответили. — Э-эээ… А почему профессор Локхард отказывается разговаривать? Чем он это объясняет? — тут Гаррет вспомнил своего крестного. — Не в Азкабане же он сидел? — Да ты с ума сошел! — от возмущения Гермиона даже стукнула его по плечу кулачком. — Профессор Локхард настоящий герой! В прошлом году он перечислил в Мунго десять процентов от гонорара за свою последнюю книгу в качестве благотворительности. Он вообще по книге в год выпускает, такому занятому человеку некогда в тюрьме дурью маяться! Просто профессор считает, что скромность украшает мужчину и хвастаться своими достижениями — неприлично. Заметил, он даже пишет не о собственных подвигах, а про совершенно другого человека? Хотя, — тут Гермиона понизила голос, — многие из наших девочек уверены, что часть описанных событий происходила именно с ним. Иначе откуда такое знание материала? Гаррет чуть за голову не схватился от ее рассуждений. Ну да, в Азкабане народ исключительно дурью мается, потому что им больше делать нечего. А Локхард, конечно же, сам боролся с упырями и троллями. В своей шикарной мантии. Хотя в чем-то разговор с Гермионой оказался полезен: — А что еще Перси разузнал? Девочка пожала плечами: — Да я мало интересовалась. Знаю только, что он тоже начинал с Гилберта Локхарда. Раскопал в архивах брачное свидетельство о его браке с Элоизой Локхард, урожденной Боунс, но не смог найти информацию, были ли у них дети. Потом Элоиза умерла, Гилберт женился на француженке, после чего они уехали из Британии. Хочешь, сам у Перси спроси, что еще он нашел полезного. — Ну да, так он со мной и поделится материалом! — Но я же даю Рону списывать! — возмутилась Гермиона. Гаррет все же закатил глаза.