"Когда меняется имя"

Открытие Дуэльного клуба стало тем событием, которого с одинаковым нетерпением ждали все факультеты. Правда, многие надеялись, что возглавит клуб Филиус Флитвик, но когда директор Дамблдор сообщил, что на роль председателя выберут одного из учеников, старшекурсники остались более чем довольны. Для Дуэльного клуба было составлено расписание, регламентирующее время занятий для первых-третьих, четвертых-пятых и шестых-седьмых курсов, и выделен отдельный зал, но первую показательную дуэль решено было провести на улице, на стадионе для квиддича, чтобы все желающие могли поприсутствовать и оценить красоту процесса. Профессор Снейп поначалу выдвинул протест в связи с неподходящими погодными условиями, но потом подумал и все же дал свое согласие, коварно при этом ухмыльнувшись. Профессор Локхард во всеуслышание заверил, что ему вообще все равно, где драться — на специальном помосте, на поле для квиддича или в центре пентаграммы, нарисованной бразильскими амазонками на берегу реки Амазонки. Если это был не особенно тонкий намек на его новую книгу «Коварные амазонки на Амазонке», которая должна была поступить в продажу уже в марте, то он достиг своей цели. Многие тут же принялись составлять предварительные заказы. В день дуэли Гаррет слегка задержался, по третьему разу перевязывая бандану, а после разыскивая потерявшиеся очки, так что отстал от своих и попал в самую толпу гриффиндорцев. — Привет! — радостно поздоровался с ним такой же отставший от барсуков Невилл, притертый к Гаррету почти вплотную. — Уффф… Прости. Давно не виделись. — Ага, — согласился Гаррет, думая о том, как нелепо они выглядят среди галдящей орды красногалстучных энтузиастов. — Как тебе на Хаффлпаффе? — Замечательно! — с чувством ответил Невилл. — Даже бабушка в итоге согласилась, что организовать перевод на другой факультет в середине года вопреки мнению директора — это очень смело и весьма по-гриффиндорски. По-моему, это немного примирило ее с действительностью. Правда, теперь она ждет, что через год я так же переведусь обратно. Гаррет хихикнул. Тут Невилла отнесло в сторону, а к Гаррету притиснуло Рона. Не без помощи близнецов. — Ронни-бой хочет кое-что тебе сказать, — прокричал один. — Принести свои извинения, — добавил второй. — Я правда прошу прощения, что собирался проклясть тебя слизнями. Я просто не представлял, насколько это противно и тошнотворно, — шмыгнул носом Рон. — Теперь вы должны поцеловаться, а мы скажем «совет да любовь»! — заржал кто-то из близнецов. Рон залился краской: — Вот еще, глупости какие! Не слушай их, Гарри, они полные придурки. — Я и не слушаю, — Гаррет крепко сжал губы. От Рона пахло кислой капустой, а кислую капусту Гаррет ненавидел. — Ну ты же больше не сердишься? Мир? — Мир, — только чтобы отвязаться от рыжего, согласился Гаррет. — Но метлу на лето не дам. — Ну и ладно! — смирился Рон. — Как ты думаешь, кто победит? Уверен, профессор Локхард сделает вашего декана на раз! В первые же пять минут. Хочешь, поспорим? — Не хочу. — А-аа, так ты согласен, что как дуэлянт Снейп — полное фуфло! Они уже почти добрались до стадиона, и Гаррет мечтал как можно скорей отвязаться от Рона, но позволить Уизли оскорблять профессора Снейпа не мог. — Ничего и не согласен! — с горячностью заявил он. — Это Локхард — темная лошадка! А профессор Снейп — настоящий спец. Он любого уделать может. — Но не Локхарда! Локхард — герой! — Герой-шапка с дырой! Неужели ты тоже думаешь, что все эти приключения он действительно пережил сам? Дурень ты, Уизли! — Сам такой! А шапка у Локхарда не дырявая, уж получше, чем у вашего Снейпа — никаких шапок и одна мантия на все случаи жизни! За декана было ужасно обидно. Особенно с учетом того, что он, вроде как, являлся женихом его крестного. Вот только раскрывать этот секрет было нельзя. — Дать бы тебе по лбу за такие слова! — Не допрыгнешь. Дорасти сначала! Это было вдвойне обидней, и Гаррет решил, что больше никогда и ни за что не заговорит с Уизли, даже если тот хоть десять раз извинится. Хотя, честно говоря, в исходе дуэли он и сам сильно сомневался. Но даже если Локхард вдруг окажется самым ужасным Пожирателем, тайным драконоборцем или переодетым Темным Лордом, он же не будет при всех демонстрировать свои умения и уж точно не убьет профессора на глазах у всей школы? Или убьет? В качестве акции устрашения? Тут Гаррет развернулся и, вместо того, чтобы забраться повыше, к местам, откуда ему махали Малфой, Крэб и Гойл, побежал вдоль трибун караулить дуэлянтов возле выхода. — Гарри! Ты куда? — поймала его за полу мантии Гермиона. Гаррет едва не растянулся на земле и разъяренно посмотрел на девочку: — Это важно! Мне нужно срочно предупредить Снейпа! — Профессора Снейпа, Гарри. — Мистер Поттер, потрудитесь занять место на трибуне, — чопорно произнесла Макгонагал, тут же преграждая ему путь. — Если у вас имеется какой-то вопрос, задайте его своему декану в соответствующее время. Отвлекать преподавателей перед показательным уроком вам никто не позволит. И она насильно усадила Гаррета на скамью. Вот так он и оказался сидящим в самом первом ряду, на жутко неудобном месте, зажатым между Перси Уизли и Пенелопой Кристалл, причем ни один из них не выглядел довольным таким соседством. *** Белый потолок над головой выглядел незнакомо. Северус Снейп затруднялся припомнить, когда в последний раз он просыпался в незнакомом месте. Кажется, это было во времена вменяемости Темного Лорда, Северус тогда то переживал любовную драму, то праздновал очередной успех в экспериментальном зельеварении. Он моргнул, повел носом, и тут же задохнулся от острого запаха лекарств. А еще через мгновение к нему вернулась память, заставив горестно застонать и стиснуть челюсти. Он облажался так, что легко взял бы гран-при в конкурсе неудачников, превратив благородное искусство дуэлинга в банальнейшую разборку. Начиналось все вполне пристойно. Они с Локхардом вышли на поле, раскланялись (точнее, Северус коротко кивнул, зато Гилдерой устроил целое шоу) и заняли положенные места. На Локхарде красовалась щегольская укороченная мантия оригинального покроя с узором из рун по рукавам, обшлагам и подолу, сам Северус решил не переодеваться — ничего выдающегося от своего оппонента он не ждал. Щиты над полем должны были держать Дамблдор и Флитвик, это обеспечивало полную безопасность зрителям. Локхард взял слово, коротко рассказав о традициях и правилах — исключительно для магглорожденных, поскольку чистокровные такую банальщину всосали с молоком матери, показал, как положено держать палочки, продемонстрировал официальное приветствие соперника, а потом предложил Снейпу начать с чего-нибудь попроще. Снейп вздернул бровь и почти лениво произнес: — Экспеллиармус! Блеснула ослепительно яркая молния, и Локхард плавным движением сместился в сторону, пропуская вспышку мимо себя. Щит за его спиной мигнул зеленым, гася магию. — Профессор Снейп решил разоружить меня весьма популярным заклинанием, — просиял Локхард. — Оно повсеместно используется как в дуэлях, так и в стычках аврората с преступниками. Обычно от него защищаются с помощью протего, особые затейники ставят зеркальные щиты, а можно просто поберечь силы и увернуться. Зрители зааплодировали. — Моя очередь атаковать. Небольшая связка, вы не против, Северус? Снейп независимо передернул плечами. — Импедимента! — кинул Локхард в него ватноножное заклинание. — Конфудус! Ступефай! Это… Это было неожиданно. Импедименту Северус успел отразить, но вот конфудус зацепил его по касательной, заставив замешкаться, и в итоге он застыл на месте, пропустив ступефай. — Финита инкатетем, — изящно повел палочкой Локхард, отменяя действие заклинания. — Как видите, ничего сложного. Профессор Снейп любезно замедлился, чтобы продемонстрировать одну из распространенных ошибок начинающих. Уверен, он легко мог ответить, но нарочно акцентировал внимание только на первой части связки. Две трети желающих поступить в аврорат заваливают вступительный экзамен именно по этой причине. Он покрутился по часовой стрелке, помахав рукой в сторону каждой трибуны, и продолжил: — Связки хороши тем, что можно подобрать необычное сочетание, как я и сделал в данном случае. А импедимента с ступефаем с большой долей вероятности позволят вам обездвижить противника и добить его последующим ударом. Не обязательно магическим, веслом по голове, например, тоже сгодится. Но — тсссс! — об этом вы прочитаете в моей следующей книге! Снейп скрипнул зубами, чувствуя себя ужасно униженным. Локхард посмотрел на него и подмигнул: — Северус, ваша очередь. Может, что-нибудь забавное, чтобы зрители не заскучали? Забавное? О, Северус был готов! — Пуллюс! — воскликнул он, надеясь, что Локхард обернется павлином. Тот увернулся. — Мелофорс! Верминкулюс! — Увы, но ни в тыкву, ни в червя Гилдерой не превратился. Мужчина двигался легко и элегантно, как танцор, его мантия разлеталась во все стороны — кажется, такой покрой Рита называла «солнце-клёш», — и это здорово сбивало с толку, мешая прицеливаться. Заклинания направлялись в нужную сторону, но вместо попадания в цель цепляли края ткани и гасились рунными символами. — Таранталлегра! Тут Локхард все же протанцевал несколько па, но даже в таком состоянии выглядел весьма органично. — Левикорпус! Локхарда вздернуло вверх ногами, и Северус услышал полный восхищения дружный женский ах. Стройные ноги профессора в высоких сапогах были обтянуты узкими маггловскими штанами, облегая его тело, как вторая кожа, а ягодицы оказались упругими и подтянутыми. Правда, длилось зрелище недолго. Локхард то ли умело скинул заклятье, то ли просто ловко кувырнулся, но уже через пару секунд он сидел на утоптанном снежном насте и со смехом стягивал складки мантии с головы. — Профессор Локхард, вы не ушиблись? — закричал из-за спины Снейпа Невилл Лонгботтом, который переживал за своего фаворита. — Нет! Это было замечательно! — громко ответил тот. — Профессор Снейп настоящий затейник. Моя очередь! И этот коварный гаденыш, не поднимаясь, кинул в Северуса неизвестным заклинанием: — Ридикалтис! — Бабушка?! — со смесью удивления и ужаса воскликнул Лонгботтом. Снейп обнаружил, что его движения сдерживает длинное бархатное платье. Тяжесть на голове, видимо, означала чучело стервятника. Ему пришлось напрячься, чтобы развеять эту дрянь, возвращая себе привычный мрачный вид. И тут же на Северуса вылилось примерно ведро ледяной воды, довершая сходство с мокрым грачом. — Обычное агуаменти тоже можно использовать в качестве отвлекающего маневра, — пояснил для публики Локхард, и непринужденно поправил растрепавшуюся прическу, пока злющий Снейп накладывал на себя осушающие чары. — А ридикалтис со спиральным движением палочки — личная разработка героя моей книги. Оно чем-то созвучно с ридикулусом, которое превращает страшное в смешное, только действует несколько иначе — переключает страхи окружающих на атакуемый объект. Кажется, кое-кто опасается леди Августы, ай-ай, как нехорошо! — он рассмеялся, укоризненно поглядывая на Невилла. Невилл покраснел. — Что-нибудь посерьезнее, Северус, если вы не устали? Лучше бы он этого не говорил. Разъяренный Снейп зловеще ухмыльнулся. Цветущий вид Локхарда после пережитых изощренных издевательств вызывал слепую ярость. Заклятье «вихрь», конечно, было энергозатратным, но этот павлин же сам попросил «что-то посерьезнее». И Северус вложил все силы в создание небольшого торнадо. Что он перестарался, стало понятно сразу же. Локхард побледнел. — Протего! Протего максима! Воздушный вихрь, набирая силу, надвигался прямо на него. Локхард перестал тратиться на щиты и попытался попросту сбежать, то ли позабыв, то ли не зная, что заклятье действует целенаправленно. Поток воздуха подхватил фигурку человека, закрутил ее в смерче и выкинул на землю сломанной куклой. А потом двинулся дальше. И тут Снейп осознал, что перестал контролировать ситуацию. Слишком много магии ушло на создание торнадо, отозвать его совершенно не получалось. Что там, он и управлять-то им толком не мог. Тут, пожалуй, справился бы только воздушный маг, типа Люциуса, ну или директор Дамблдор, который как назло отвлекся на разговор с Макгонагал. Тем временем вихрь достиг края поля. Засверкал вспышками защитный купол, становясь видимым. Флитвик держал его изо всех сил, до побелевших костяшек пальцев сжимая палочку, но не справлялся. По куполу пошли трещины, он лопнул, как мыльный пузырь, и торнадо зацепило трибуну с гриффиндорцами. Вспоминая об этом, Северус не переставал проклинать собственную зловредную натуру. — Мадам Помфри! — позвал он, идентифицируя помещение. Этот редко используемый угол больничного крыла предназначался для персонала. — Профессор Снейп, — выглянула из-за ширмы ведьма. — Вы очнулись! — Укрепляющее, тонизирующее и скажите, кто еще пострадал, — потребовал он, пытаясь встать с койки. Во всем теле ощущалась ужасная слабость. — Будьте любезны занять свое место. Раньше чем через три дня никто вас из больничного крыла не отпустит, — строго заявила Помфри. — Просто дайте укрепляющий бальзам, дальше я сам справлюсь. — Кто из нас медицинский работник — вы или я? — рассердилась Поппи. — Будете лечиться согласно назначениям! — В таком случае переходим на официальное общение. Бодроперцовое и костерост теперь буду варить только по заявке и исключительно в регламентируемых министерством объемах. А дальше — справляйтесь тем, что есть, — желчно заявил Снейп. — Северус! — Кто еще пострадал?! Мадам Помфри опустилась на койку напротив: — Жертв не так уж и много, но они есть. Я готова была по голове Альбусу настучать. Он, видите ли, вообще не задействовал щит, полагаясь на Флитвика. Решил, что раз дуэль учебная, нет смысла отвлекаться, захотел насладиться зрелищем. В общем, торнадо накрыло первые два ряда, где малыши сидели. Конечно, они растерялись! Собственно, спонтанные щиты успели выставить только Поттер и средний Уизли. — Как Поттер?! — опешил Снейп. — Что Поттер делал среди гриффиндорцев? — Вроде бы его туда Минерва посадила. В общем, щит Перси Уизли смело сразу, его откинуло в сторону, и мальчик сломал руку. Перелом обыкновенный, без смещения, напоили ребенка костеростом и вчера утром выписали. — Вчера? Мадам Помфри глянула с жалостью: — Ты тут два дня лежишь. Очень сильное истощение. Впрочем, у Поттера все еще хуже, его щит продержался секунд пять, сильный маг растет. Правда выложился в ноль, но магические каналы не пострадали, так что через недельку или около того он восстановится. Снейп даже представить боялся, что сделает с ним Сири за причинение вреда своему обожаемому крестнику! — Нам всем крупно повезло, что на этой трибуне оказался Маркус Флинт, опекая даму сердца. Колдовать парень не стал, сообразил, что это бессмысленно — он детишек руками со скамеек повыдергивал. Сам почти не пострадал, получил доской по голове, но что Маркусу рассеченная скула и какой-то там синяк в пол лица? В общем, вчера состоялась помолвка между ним и мисс Браун. — А Локхард? — Гилдерой уже в порядке. Почти. Восемь переломов, многочисленные ушибы, но бодр и полон планов. Он рассказал нам о вашем споре, — мадам Помфри засмеялась: — Жду не дождусь увидеть Ужас Подземелий в венке из роз. Северус скрипнул зубами: — Победа осталась за мной! — Но ты сорвал урок! Мы все видели вашу договоренность в думосборе. — Так. Где мое укрепляющее?! *** Гаррету было скучно. Из палаты его не отпускали, колдовать он больше не мог, больничное крыло для посещений закрыли. За ширмой жалобно стонал постепенно идущий на поправку профессор Локхард, но такую слабость он себе позволял исключительно во сне, а когда просыпался — бодрился и делал вид, что у него все хорошо. Напротив Локхарда в самом углу лежал без движения декан, и хотя мадам Помфри и директор Дамблдор уверили всех, что совсем скоро он очнется, Гаррету все равно было за него страшно. Как объяснила мадам Помфри, декан надорвался, пытаясь нивелировать результат собственной оплошности, и магии на восстановление организма у него не осталось. Гаррет надеялся, что он не впадет в кому. Флинту, Боулу и еще паре студентов обработали царапины и синяки, Пенелопе выправили вывих, Перси срастили руку, и Гаррет остался совсем один, не считая старших. А поскольку профессор Снейп временно выпал из жизни, а профессор Локхард все еще соблюдал постельный режим, мальчик понятия не имел, чем ему заняться, и решился-таки заглянуть в дальний угол. — Гаррет! — как родному обрадовался ему Локхард. — Мне сказали, что произошел несчастный случай. Сожалею. Это моя вина. Удивительно, и как это я не смог справиться с тем небольшим смерчиком, который запустил профессор Снейп? Наверное, плохо позавтракал. — Смерч был очень даже приличным, — набычился Гаррет, отмечая, что Локхард, слава Мерлину, не коверкает его имя. — Да-да, профессор Снейп сильный колдун. Мне, наверное, стоило воспользоваться методом гавайских шаманов, которые укрощают ураганы, но это такая темная магия… — А вы разбираетесь в темной магии? Гаррет поправил профессору Снейпу одеяло и пристроился на край кушетки у него в ногах. — Каюсь… Вообще-то, да, — слабо улыбнулся Локхард. — Но не на голодный желудок. Гаррет внимательно изучал осунувшееся лицо профессора. Бледный, с развившимися кудрями, которые он собрал в хвост, в больничной рубашке, без привычного гламура Локхард ничем не напоминал тщеславного индюка. — Что за операцию вы делали? — напрямик спросил Гаррет и показал на свое ухо: — Вот тут. Это пластика? — Ого! — удивился профессор. — А ты знаток! — Немного разбираюсь, — и Гаррет требовательно уставился на Локхарда. Тот виновато вздохнул и поерзал: — Эмммм… Видишь ли, в далекой юности я был вовсе не так хорош собой, как сейчас. Ты же воспитывался у магглов, так что знаешь, что в немагическом мире артисты и прочие публичные люди сплошь и рядом делают себе новые носы, накачивают губы и вообще не чураются косметической хирургии. Ну, а поскольку мне чуть больше лет, чем все думают, а для обложек книг и проведения пресс-конференций нужна приятная внешность, я тоже воспользовался такой возможностью. Но ты же никому не скажешь? — Это вы учились в Хогвардсе в шестидесятые годы на Рейвенкло? Локхард помрачнел: — С чего ты взял? — Вы сказали Дафне, что имеете отношение к воронам, но профессор Флитвик помнит только одного Локхарда на Рейвенкло. Он не узнал вас, потому что вы изменили внешность, верно? И вам где-то лет тридцать пять, так? Плюс-минус. — Какие любопытные нынче пошли детки, — пробормотал Локхард. — Увлекаешься Конан Дойлем? — Есть такое, — признался Гаррет. — Давай лучше забудем об этом разговоре? — после непродолжительного молчания предложил профессор. — Только если вы расскажете, зачем явились в Хогвардс, и пообещаете никому не вредить. — Я и не собирался вредить ученикам! — И…? Вы вообще кто? — Гаррет, я не могу тебе всего рассказать, — профессор вздохнул. — Но моя фамилия действительно Локхард, и тебе не нужно переживать за своих маленьких друзей или за своего декана. Как бы он ни пытался меня задеть и вывести из себя, я очень постараюсь держать себя в руках. Как видишь, пока мне это удается. — Да, у профессора Снейпа непростой характер, — признал Гаррет. — Вдобавок я действительно постараюсь дать ученикам как можно больше знаний, потому что до сих пор история магии преподавалась просто ужасно. Потом при случае возьму то, что мне надо, и уеду. А ты промолчишь о моей тайне, договорились? — Хорошо, — серьезно кивнул Гаррет. — Но только без обмана! Он ушел обратно на свою половину, посмотрел в окно на тренировку Хаффлпаффа, пришел к выводу, что слизеринцы летают круче, вспомнил, как поймал снитч на двадцатой минуте матча, принеся победу своей команде, и как его качали на руках… Посмотрел на надписи с пожеланиями выздоравливать, которые всеми возможными способами — от магических до банальной выкладки из снежков — понаоставляли поклонницы Гилдероя Локхарда под окнами. Разобрал кучу гостинцев на тумбочке, безжалостно раскрошив над унитазом шоколадные печенья от Уизли и полакомившись пирожными, присланными Драко. Потом прилег на кушетку и задремал, думая о том, что Локхард все же не злодей. И очень хорошо! На следующее утро, уговорами и лестью заставив мадам Помфри его выписать, больничное крыло покинул профессор Локхард, к вечеру пришел в себя и со скандалом сбежал профессор Снейп, а Гаррет все никак не мог вызвать на кончике палочки простейший люмос. Директор Дамблдор распорядился никого к нему не пускать, но близнецы Уизли все равно сумели каким-то образом проникнуть в помещение после ужина, протащив с собой Рона. Слушать спор мальчишек Уизли, которые вспоминали и оценивали прошедшую дуэль, сойдясь в единственном мнении: что профессор Снейп — тот еще гад ползучий, Гаррету было тоскливо. Особенно когда он сообразил, что Снейпа, наверное, ненавидит теперь вся женская часть школы. Поэтому он якобы случайно уронил стакан, на звон прибежала мадам Помфри, заохала и выставила близнецов с Роном вон. Утром зашла профессор Макгонагал — но не навестить Гаррета, а пожаловаться мадам Помфри на вселенскую несправедливость. Локхард одел уже почти весь педсостав, и лишь она осталась недовольна новым гардеробом. Гаррет посмеялся про себя и решил, что так Макгонагал и надо — органза и шелка в восточном стиле выглядели на ней, как на корове седло. — Он издевается, Поппи, я уверена, — ныла Макгонагал, позабыв наложить заглушки, а Гаррет тихо прыскал в кулак. Локхард, определенно, знал, как завоевывать симпатии, после такого шага слизеринцы должны были носить его на руках, а для кого-то, вроде Грейнджер, он стал кумиром навеки. — А Снейпу он пошил восточный халат. Представляешь, выходим мы на завтрак, я в этом… этом… подобии сари красного цвета с зеленой отделкой и Снейп в шароварах и халате из зеленого с красным. И синхронно подходим с двух сторон к столу. Зал упал от хохота. Флитвик сказал, что я похожа на главную жену… Это ужас, Поппи! Я готова уволиться! Дамблдор не хочет понять, что так работать невозможно! Тут Гаррет все же хрюкнул в голос, и Поппи тут же закрыла свой кабинет звуконепроницаемым куполом. На обед ему снова дали куриный бульон и овсянку, и Гаррет, подумав, решил сбежать. Раз уж он больше не может колдовать, то будет логичным пожить пока в Литтл-Уингинге. Он ужасно соскучился по родным, да и математика с физикой уже не казались такими неприятными. А если магическая сила все же вернется, он приедет в Хогвардс к экзаменам. Или на следующий семестр. Осталось придумать, кто сможет ему помочь.