"Когда меняется имя"

Гаррету приснился натуральный кошмар. Будто он снова живет на Тисовой улице, но не в своей чудесной комнате, а почему-то в чулане под лестницей, где обычно хранились швабры, моющие средства, банки с краской, оставшейся после ремонта, и прочие хозяйственные мелочи. Во сне в чулане стояла лишь маленькая сломанная тахта, на которой Гаррету приходилось спать, скрючившись в три погибели, да сколоченный из старых ящиков низкий столик. Куда делись коробки с елочными игрушками и рождественский венок, занимающие пол кладовки, Гаррет не мог даже предположить. Дурсли в этом сне были совершенно не похожи на себя: тетя Пет напоминала скверную блондинистую версию Мартиши Адамс, дядя Вернон – сердитого пучеглазого моржа, а почти неузнаваемый Дадли жутко походил на раскормленного поросенка в парике. Во сне Дурсли Гаррета люто ненавидели, и это чувство было взаимным. Гаррет голодал, мучился от болей в шраме, носил нелепые обноски на три размера больше необходимого, учился на Гриффиндоре и дружил почему-то с Гермионой и младшим Уизли. А еще истово поклонялся Дамблдору, считая того своим благодетелем и величайшим в мире волшебником. Собственно, от абсурда происходящего Гаррет и проснулся, весь в холодном поту и с заполошно бьющимся сердцем. Ибо какого хрена?! Рывком сел, оглядел спальню в серебряно-зеленых тонах, бросил взгляд на окно, ведущее в озеро, и облегченно выдохнул, стирая со лба выступившую испарину. На соседней кровати, раскинувшись по диагонали, обнимая двумя руками подушку и счастливо пуская на нее слюни, сладко посапывал Блейз в пижонской пижаме. На выпростанной из вороха белья голой пятке выделялась татуировка с изображением защитной руны – мадам Забини беспокоилась о безопасности наследника по-своему, не доверяя одежде и украшениям. Напротив дрых Тео – лежа почти по стойке смирно на спине и натянув одеяло до подбородка. У лорда Нотта представления о защите единственного ребенка оказались более традиционными - обе руки Теодора украшали фамильные браслеты-наручи. Разумеется, зачарованные не без использования кровной темной магии, что бы там кто ни говорил. Лорду Нотту, с учетом его положения в Магической Британии, было глубоко плевать на общественное мнение и «новомодные законы», его репутацию не смогла испортить даже метка на предплечье. Гаррет с досадой подумал о том, что его маггловское воспитание дает о себе знать - не привык он держать оборону круглосуточно, и тут же решил в ближайшее же время непременно заказать себе по каталогам приличный ловец снов. А то мало ли что еще в ночи померещится? Он повертелся немного, пытаясь устроиться поудобнее, три раза перевернул подушку, попил наколдованной воды, повертелся еще, но вскоре понял, что заснуть ему в ближайшее время не светит. Ни в какой позе. Слишком уж ярким оказался сон, произведя неизгладимое впечатление. Слишком уж он напоминал видение из какой-то пограничной реальности. «Эффект бабочки», «Квантовый скачок», «Параллельные вселенные» - Гаррет был современным ребенком с хорошо развитым воображением, вдобавок начитанным и пересмотревшим немало фильмов и сериалов на тему множественности миров. Ему было страшно представить, что где-то там, в одном из них он мог превратиться в это забитое, наивное, вызывающее жалость существо. Ограниченное и бесхребетное, ведомое, словно марионетка. Верить Дамблдору! Считать его басни истиной в последней инстанции! Нет, такой судьбы он не пожелал бы и врагу. После таких видений ему нервная система заснуть не даст, вон, до сих пор все тело слегка потряхивает. Тетя Пет для успокоения и при бессоннице всегда рекомендовала попить теплого молока с медом и подышать свежим воздухом. Жаль только, в Хогвардсе сделать это было затруднительно. На Тисовой можно было выйти на веранду и порелаксировать в кресле с кружкой молока или зеленого чая, любуясь розовыми кустами и ровными лужайками. Здесь же двери были заперты и контролировались Филчем – выбраться из замка, не нарушив сигнальных чар, можно было лишь тайными проходами. А подышать воздухом, оставаясь внутри, только на Астрономической башне. На башню Гаррет не хотел. Да и молока не хотел тоже. Он задумался, потом просиял и, стараясь не шуметь слишком уж сильно, полез за метлой. Когда они с ребятами рисовали рунные цепочки, никаких особенных чар или сигналок на окнах в коридорах Гаррет не заметил. Следовательно, вылезти в окно можно было рядом с первым же лестничным пролетом. Другой вопрос, что не у каждого ребенка хватило бы мастерства слететь сразу с подоконника, но уж за это-то Гаррет мог не переживать. Ночной воздух бодрил и освежал; несмотря на с каждым днем улучшающуюся погоду, весна стояла все же прохладная. Гаррет сделал круг вокруг замка, искренне наслаждаясь чувством полета. Спалил гуляющих по берегу озера Квирелла и Тонкс, легко опознаваемых по прическам, фыркнул при виде танцующей по комнате Трелони, которая то и дело прикладывалась к бутылке, и удивленно присвистнул, заметив, что в кабинете директора в башне тоже горит свет. Ночью. Неужели Великий Светлый волшебник так радеет за дело, что работает даже по ночам? Гаррет подлетел поближе и обнаружил, что Дамблдор не работал. Ха! Он принимал гостью. Суетился, подливая ей в чашку чай, и что-то проникновенно вещал. Старый ловелас! Гаррет фыркнул. Хотя вкус у директора оказался, прямо скажем, так себе. Подружка Дамблдора втиснулась в яркое платье с глубоким вырезом, которое неплохо смотрелось бы на юной кокетке, но никак не на женщине за сорок, ее пышные рыжие волосы стоило бы убрать в прическу, а гранатовые бусы на шее плохо гармонировали с оттенком губной помады. Впрочем, это тетя Пет могла позволить себе критику, для такого старого сморчка, как директор, дама была даже чересчур хороша. Приятной полноты, с округлым миловидным лицом и большими выразительными глазами. Стоило признать, что губа у директора не дура. Тут Гаррету пришло в голову, что дамочка могла оказаться профессионалкой, что и объясняло бы ее яркую одежду и безвкусный макияж, и он густо покраснел, резко разворачивая метлу. Интересно, сколько директору лет, что он все еще интересуется… мгм! той самой стороной отношений? И все ли маги сохраняют сексуальную активность в столь почтенном возрасте? Впрочем, учитывая, что совсем уже немолодые по меркам Гаррета Сириус и профессор Снейп только собрались вступать в брачный союз, перспективы вырисовывались многообещающие. Гаррет заложил пируэт, разворачиваясь, полюбовался на мадам Хуч, которая в одиночестве сидела на самой высокой скамейке трибуны, пялясь на пустое квиддичное поле, и полетел обратно, удивляясь тому, какую, оказывается, оживленную жизнь ведет ночной Хогвардс. Заснул он сразу же, едва его голова коснулась подушки, и спал сладко и без всяких снов. Теодор его с утра едва добудился. - Мне Дамблдор приснился. В кошмаре, - оправдываясь, буркнул Гаррет. Блейз сочувственно ахнул, а Тео лишь фыркнул: - Мне он тоже как-то снился. Еще перед Рождеством. Прикольно, - поделился он. - Прикольно?! – в один голос переспросили Гаррет и Блейз. Гаррет – возмущенно, а Блейз с ужасом. - Ага! – Тео почесал нос. – Он вокруг озера бегал в розовой распашонке и розовых подштанниках. И с бородой, заплетенной в косу. Потом нырнул в воду и превратился в золотого карасика. Тоже с бородой, только с рыжей. Хотел снять с меня баллы, рот открывает, а звуков нет. Прикольно, скажите же? Блейз вытаращил глаза, сглотнув, а Гаррет пожал Тео руку с чувством и сказал: - Ты мужественный человек. Правда. Однажды тебе покорятся великие дела. - Да я и сейчас очень даже ничего, - хмыкнул Тео. Гаррет хлопнул его по плечу и побежал умываться. Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор был любителем запутанных интриг и многоходовых задач. Реализация некоторых из его жизненных планов растягивалась даже не на годы – на десятилетия. Со временем добавлялись детали, вводились новые условия, нагнеталась обстановка и, переходя к очередному этапу, Дамблдор тут же начинал раздумывать, как бы попутно разрешить еще какой-нибудь ребус. Согласия людей, которых он втягивал в свои игрища, он спрашивал крайне редко. Порой те вообще ни о чем не подозревали, пока не оказывались в эпицентре его очередной махинации. Одной из таких фигур, задействованных в разработке с расчетом на длительную перспективу, стал молодой Артур Уизли. На паренька из семейства предателей крови Дамблдор обратил внимание, когда тот отличился на факультативе по арифмантике на пятом курсе. Оказалось, мальчишка имеет недюжинный талант и пытается создать схему, позволяющую заранее определить параметры выигрыша в некоторых азартных играх. Дамблдор заинтересовался. Маги в Британии были по большей части консервативны и кроме лотереи почти ничем подобным не увлекались, но, будучи полукровкой, Альбус имел представление о казино, карточных играх и рулетке, а потому смог оценить открывающиеся перспективы. Юный Уизли оказался слегка «не от мира сего», зацикленным на собственной идее, и Альбус тут же решил, что этот факт стоит использовать на «общее благо». А, чтобы пацан не сорвался с крючка, укрепить свое влияние на него при помощи зелий. Благо, в дневнике Геллерта было несколько рецептов модифицированного зелья доверия и концентрации. Но то ли дозировка оказалась неверно рассчитанной, то ли в процессе изготовления волшебной бурды что-то пошло не так – все же Альбус не считал себя первоклассным зельеваром и был готов признавать за собой ошибки, но результат несколько превзошел ожидание. Артур Уизли не сорвался с крючка, напротив, теперь он стал одним из вернейших и преданнейших последователей Дамблдора, готовым по первому слову мчаться выполнять его распоряжения, да только все его жизненные интересы стали вертеться только вокруг собственного изобретения и служения Альбусу. Прочие же мелочи, типа девушек, комфорта и даже финансовой стабильности полностью перестали его интересовать. Наверное, он бы и мыться и чистить зубы перестал, если бы Альбус строго-настрого не приказал Артуру соблюдать определенный режим дня: вовремя есть, спать и выполнять гигиенические процедуры. Пару лет спустя, обернув собственный просчет во благо, Дамблдор слил воедино две перспективнейшие линии: сумел поженить залетевшую на слете ведьм Молли Прюэтт и семикурсника Артура Уизли. Молли пообещал прикрытие «позора», нетребовательного мужа и полную свободу от гнета семьи, Артуру – удобную ширму-жену и приличное приданое в качестве финансирования его проекта. Надо же было Артуру как-то тестировать свои разработки? В итоге он получил семейство преданных сторонников, ряд клятв и – попутно – полигон для дальнейших исследований. Молли, конечно, вовсе не была довольна, что муж-игроман спускает ее деньги на свои эксперименты и щедро жертвует «Ордену Феникса», но, никогда не сталкивающаяся с финансовыми вопросами, не осознавала глубины проблемы. Счета оплачивал Артур, она лишь училась вести домашнее хозяйство, да полностью отдалась делам ковена. Артур же был счастлив, полностью погрузившись в расчеты и стремительно растрачивая небольшое состояние, доставшееся ему от новоиспеченной жены. Впрочем, надо отдать ему должное, время от времени его идеи работали, и тогда крохотную Нору оглашали счастливые вопли: «Молличка, у меня все получилось!». Попутно, ни разу не разделив постель с супругой, он легко и радостно признавал за собой отцовство ее детей: сперва Билла, затем Чарли, и потом Перси. Впрочем, к рождению Перси положение стремительно ухудшилось. Зелье перестало действовать в полную силу, Молли стала терять свою свежесть и, как следствие, популярность у мужчин на слетах ковена, а деньги закончились. Альбус едва сумел предотвратить катастрофу: когда Молли обнаружила, что от ее приданого, которого хватило бы на отстройку Малфой-менора, почти ничего не осталось, она устроила такой грандиозный скандал, что Артур три дня прятался на работе в министерстве. Впрочем, опомнившись, он тоже не стал молчать. Молли были предъявлены обвинения в распутстве и наличие троих детей-бастардов, а так же озвучена угроза вернуть ее в род отца. Однако, так как предать ситуацию огласке Артур не мог из-за непреложного обета, да еще и Альбус вовремя вмешался, скандал удалось замять. Вот только после этого деньги на свои дальнейшие проекты Артуру пришлось добывать самому. Как и на «прокорм» чужих детей. А Молли в расстройстве чувств переспала с крайне привлекательным и невероятно умным, но полностью бесперспективным с точки зрения Альбуса колдуном из Румынии, результатом чего стало рождение близнецов. Тут уже опомнился и поднял вопрос о продлении рода Артур. Поднапрягся, выпил пару зелий и сумел-таки исполнить супружеский долг. У рода Уизли появился законный наследник по крови – Рональд Билиус. Увы, совершенно не унаследовавший отцовского таланта. Даже шахматы, умением играть в которые он так впоследствии гордился, на самом деле были волшебными и партии разыгрывали, исходя из той памяти, которая осталась со времен владения ими Артуром. Рональд же рос самым обыкновенным ребенком. Не отличающимся привлекательностью, умом или прочими достоинствами. Шестой сын в многодетной, малообеспеченной семье. Тем временем времена настали трудные. Другой проект Альбуса, с участием Тома Риддла, оказался на грани срыва. Ему требовалась мобилизация всех ресурсов. Альбус, влияние которого на Уизли стало иссякать, вновь напоил главу семьи Уизли необходимым зельем, на этот раз тщательно рассчитав дозировку, и все вернулось на круги своя. Альбус тайно получил на финансирование Ордена внушительную сумму, взятую Артуром в кредит, Молли стала «лапочкой», дети в глазах отца – равны, а то, что рассеянный папаша вечно пребывал то в министерстве, то в маггловском филиале, а дома практически перебрался жить в сарай с незаконченными изобретениями, было воспринято как должное. Молли Уизли глупой женщиной отнюдь не была и, оценив то положение, в которое попала, решила выжать из него максимум. Напоить ее аналогичными зельями не вышло – потомственная колдунья и на тот момент одна из ключевых фигур ковена, она бы Дамблдора за такое с легкостью в бараний рог скрутила, и была бы в своем праве. Так что Альбус освободил ее и мужа от активной воинской деятельности в Ордене Феникса, а в дальнейшем гарантировал посильное содействие в судьбе детей. Поскольку тогда Трелони как раз выдала свое пророчество, и в магической Британии появился «Избранный», а Поттеры почили героями, заодно и пообещал львиную долю их состояния и Гарри в придачу в мужья новорожденной Джиневре. А чтобы герой не сорвался с крючка, посоветовал подружить с ним Рональда. Рождение Джиневры не давало Альбусу покоя с самого начала. Переставшая делиться с ним секретами Молли, полностью ускользнувшая из-под его влияния, приехала с намечающимся животиком из поездки в Лиссабон, где проводился крупнейший слет колдунов и ведьм со всего мира. На слете присутствовали самые знаменитые алхимики Европы, демонологи, даже последний из известных в магическом мире некромантов. По слухам, и Николас Фламель там отметился. И в ответ на осторожные выяснения о том, кто из них был отцом ребенка, Молли загадочно молчала. Не помогали ни задушевные разговоры, ни поверхностная легилименция, ни облегченный веритасерум, а что-то серьезнее Альбус использовать опасался. Молли придержала свой туз в рукаве. Впрочем, на тот момент семья Уизли вообще постаралась устроиться со всеми удобствами. Артур добился должности начальника отдела, и ничего, что в магическом мире этот отдел состоял из двух колдунов, - в маггловском филиале на него работало не меньше сотни сотрудников, действуя по разработанному начальником регламенту. Пусть не всегда законному, зато денежный поток тек рекой. Молли прижала одного из своих последних любовников, выбив из него обеспечение теплого местечка для Чарли в Румынском заповеднике, а Билла активно готовила к вступлению в наследие Лестренджей. Правда, из-за раскрытия аферы со свитером и связи с Флер, Билл ненадолго ускользнул из-под материнской опеки, но Молли была уверена, что сумеет исправить положение. А с поступлением Гарри Поттера в Хогвардс стала требовать от Альбуса выполнения давних обещаний в отношении младших детей. И если Рональд подвел мать, не сумев втереться к Герою в доверие и претендовать на роль лучшего друга, то на Джиневру у нее были большие планы. Играя на этом, Дамблдор неофициально пригласил миссис Уизли навестить его для серьезной беседы. У него теперь имелось кольцо-хоркрукс и больше не было философского камня, и если Молли хотела женить маленького Поттера на своей дочери, ей следовало рассказать ему побольше об ее отце. Ну и обсудить, как тот сможет помочь Альбусу в его нынешнем положении. В доме на площади Гриммо никого не оказалось. Северус запоздало вспомнил, что Рита с Сириусом собирались на консультацию в Мунго, откуда прислали сову с известием, что все результаты анализов мистера Блэка готовы, и нахмурился. За окнами уже стемнело, пора бы им было вернуться. Он кликнул Критчера, приказал накрыть легкий ужин в малой столовой и направился в свою комнату переодеть мантию. Но не успел. Загудел огонь в камине, и на ковер выпорхнула Рита. Северус нахмурился еще больше. Глаза у Риты лихорадочно блестели, да и вообще весь внешний вид говорил о так несвойственном ей серьезном волнении. - Что-то случилось? – встревоженно спросил он. – Что-то не так с Сириусом? Она откинула назад выбившуюся из прически прядь. - Тебя, как всегда, волнует только наш хвостатый друг. Налей выпить! Северус молча повиновался. Он успел достаточно хорошо изучить невесту, чтобы понимать, что спорить с ней, пока она пребывает в таком состоянии, бессмысленно. - Насколько я вижу, с тобой все в полном порядке, - сдержанно заметил он, передавая Рите бокал с бренди. – А Сириуса здесь нет. Какие-то проблемы? Женщина залпом опрокинула напиток, легкомысленно откинула в сторону бокал, упавший прямо на ковер, и легко рассмеялась. А потом неожиданно притянула Снейпа к себе за уши и звонко чмокнула в нос. - Нет. Отнюдь нет. Напротив, все, пожалуй, слишком хорошо. - Рассказывай! – тут же потребовал Северус. - Ты же плотно изучил вопросы анимагии? – издалека начала Рита. Он кивнул. Безусловно. С тех пор, как случилось то самое несчастье с Сириусом, он проштудировал все доступные материалы про анимагов, какие только смог найти в Британии. - Тогда помнишь, что каждый из нас, становясь анимагом, жертвует часть свой личности своему животному? От пяти до одиннадцати процентов считается нормой. - Да, - снова кивнул Северус. – У тебя девять. Ты – очень сильный анимаг. - Именно, - Рита взяла новый бокал и плеснула себе выдержанного вина. – Ты в курсе, что у Сири все было совсем запущено? Тридцать шесть процентов личности, пожертвованной псу. До пятидесяти двух в моменты обострения. Это на грани необратимого превращения в животное. Так вот, целители сотворили чудо, - она ослепительно улыбнулась. - В спокойном состоянии у Сириуса сейчас всего четырнадцать процентов. Северус шумно выдохнул, чувствуя, как слабеют ноги, и поспешил опуститься в ближайшее кресло. - Самые благоприятные прогнозы не обещали меньше двадцати. - Да! – Рита вновь приложилась к бокалу. – Это чудо какое-то. Он остался в Мунго, подписал контракт на недельный курс психотерапии по новой методике, чтобы закрепить результат, и настаивает на том, чтобы свадьба состоялась летом. Представляешь, Сириус заговорил о детях! Первый! И очень настойчиво! У Северуса закружилась голова. - Он хочет жениться? Летом? Только на тебе или все же вступить в триаду? - В триаду, дурачок, можешь не волноваться. Он весь преисполнен благодарностей, как тебе, так и мне. Она налила еще вина во второй бокал и протянула его Снейпу. Тот залпом выпил, не чувствуя вкуса. Сам. Сириус захотел вступить с ними в брак сам, без уговоров и шантажа, не думая о договоренностях и позабыв о школьных проделках и оскорблениях. Он боялся поверить своему счастью. Сириус почти здоров и вот в таком состоянии – в здравом рассудке и трезвой памяти пожелал связать с ним жизнь. Губы поневоле раздвинулись в блаженной улыбке. - Ну и рожа у тебя сейчас, - вдруг трезво заметила Рита, дернув углом рта. – Очнись, мечтатель! Может, Сириус и излечился, но не изменился ни на грош. Заявил, что хочет свадьбу летом, и точка. Никого не спросив. Сев, ты понимаешь, что он по-прежнему остался все тем же заносчивым избалованным самовлюбленным засранцем, думающим, что весь мир обязан крутиться вокруг него? - Зато он будет нашим засранцем, - не в силах перестать улыбаться, заметил Снейп. - Ну-ну, смотри. Наплачешься еще с ним, - предостерегла Рита. Потом сладко потянулась и с мечтательной поволокой во взгляде констатировала: - Но дети – это прекрасно!