Always. Мальчик-Которого-Спасла-Любовь.

С самого утра Драко был сам не свой. Несмотря на то, что он, наконец-таки, отлично выспался и даже видел прекрасный сон, в котором они с Гарри носились вместе наперегонки над стадионом, смеясь и пытаясь поймать золотой снитч, после пробуждения Драко отчего-то всё равно бесконечно брюзжал и причитал, как старый садовый гном, что, видите ли, Гарри совершенно наглым образом не обращает на него должного внимания и до сих пор (а время было всего около девяти утра) валяется в постели! Поттер тоже подливал масла в огонь... Сам он окончательно проснулся, ещё когда Драко подскочил часом ранее с диким воплем: «Мерлин, проспал!», и беззвучно содрогался от смеха, с умилением наблюдая за тем, как умилительно домашний, немного всклокоченный и практически голый Драко мечется по комнате в поисках своих вещей. В конце концов, Гарри сжалился над ним и осторожно заметил: - Драко, сегодня вообще-то суббота, - и, с хрустом потянувшись, снова откинулся на подушки. Малфой открыл было рот, чтобы что-то съязвить в ответ, но, почему-то передумав, лишь раздосадовано поджал губы. Гарри ещё какое-то время лежал с закрытыми глазами и слушал его грозное сопение, ожидая, что Драко всё-таки вернётся в постель, но этого не случилось. - Драко, - в конце концов, позвал он и похлопал ладонью по свободной половине кровати. – Ложись обратно. Ещё рано. Драко же никак не отреагировал, и Гарри приподнял голову, лениво приоткрыв один глаз. Но увидев очаровательно растрёпанного Малфоя с носком в одной руке и волшебной палочкой в другой, не смог удержаться от смеха. - Поттер, ты идиот! – возмущённо констатировал Малфой, скрещивая на груди руки. - Я тоже тебя люблю, - нагло улыбаясь, проворковал Поттер, демонстративно зевнул и улёгся поудобнее, заложив руки за голову. И в следующее же мгновение был атакован «вражеской» подушкой, ещё более разозлившегося Малфоя. Это рассмешило Гарри ещё больше, и Драко, фыркнув, пошлёпал босыми ногами в ванную, зло захлопнув за собой дверь. Он уже успел почистить зубы и намазать лицо «Бреющим» зельем, когда услышал тихий стук в дверь. - Драко, - всё ещё хихикая, как можно жалобнее протянул Гарри, - можно я войду, а? - Иди спи дальше, Поттер! – раздражённо выплюнул Малфой, а сам засуетился, торопясь и яростно размазывая вспенившееся зелье по лицу. Но, когда стук повторился, бросил всё и полез под душ. Гарри надавил на дверную ручку, проверяя. Заперто. Он разочарованно вздохнул, закатывая глаза, и привалился плечом к двери. - Ну, ладно тебе, Драко… Для него не составляло никакой сложности открыть эту дверь собственными силами, но он уважал личное пространство Драко, да и к тому же знал, что тот дуется только для галочки. - Я тебе спинку потру… - не отступал он, думая, как подступиться к своему обидчивому «журавлику». - Отвали, Поттер. «Малфой – он и есть Малфой!» - мысленно выругался Гарри и, нахмурив брови, постучал снова, но уже сильнее и настойчивее. - Драко, - совершенно иным тоном позвал он. – Мне в туалет надо! Если ты меня сейчас же не впустишь, то я пойду на балкон! Дверь почти сразу распахнулась, так что Гарри едва успел отскочить в сторону, а на пороге застыл, подбоченясь, голый, мокрый и ужасно грозный, как разъярённый гиппогриф, Малфой. - Ты совсем сдурел, Пот… - сходу заорал он, зло сверкая глазами, однако вскоре запнулся на полуслове и, подавившись воздухом, вдруг зашёлся таким искренним хохотом, что едва не поскользнулся на мыльной лужице, стекающей с него воды. Причиной же такого безудержного смеха стало то, что Гарри, опустившись на одно колено, смиренно прижимал к сердцу обеими руками его «осиротело брошенный» носок и умоляюще смотрел на Драко своими колдовскими зеленющими глазищами, едва не пуская слезу раскаяния. - Прости, а? - покаянно выдохнул Гарри, старательно пряча саркастические нотки в голосе, и даже для пущей убедительности потупил взгляд. – Вот, я просто хотел… вернуть твой второй носок. - Мерлиновы подштанники, Поттер! – хохотал Драко, хватаясь за дверной косяк и едва не поскуливая от колик в животе. Он даже и не помнил, когда в последний раз так несдержанно ржал. – Ну, что за идиотина… - Я прощён? – на всякий случай уточнил Гарри, невинно хлопая ресницами. - Да, да! – еле успокоившись, отмахнулся от него Драко и прижал ладонь к занывшим мышцам пресса. – Только выкини ты уже этот злосчастный носок в стирку и перестань вести себя, как Добби! – он попятился к раковине, пропуская Гарри внутрь и попутно утирая выступившие от смеха слёзы. - Ладно, - наиграно вздохнул Поттер и, метнув носок в корзину для белья, с энтузиазмом стянул с себя боксеры. – Ты, кажется, принимал душ? – игриво поинтересовался он, понижая голос и мгновенно меняясь в лице. – Местечко для меня найдётся? Малфой только ухмыльнулся: - Кажется, ты там что-то вещал про то, чтобы потереть мне спину?! И Гарри, больше не медля, потянул его за собой под горячие струи. Позже Драко с улыбкой думал о том, что каждое утро с Гарри похоже на маленькое приключение. Это, например, началось абсолютно непредсказуемо и чудно́. А выходя из ванной чистым, полностью удовлетворённым и немного разморенным в своём светлом длинном халате, Драко бесспорно добавил бы к этому списку ещё и «счастливым». Он слегка улыбнулся, когда со спины его обхватили по талии сильные руки Гарри и, расслабленно обмякнув, откинул голову на его влажное плечо. - Кстати, - ласково зашептал Гарри, зарываясь носом в волосы Драко, - что с тобой вчера стряслось такое вечером? Я так испугался… - и он крепче обнял любимого, словно баюкая в своих объятиях. - Ммм? – нехотя промычал Драко, накрывая руки мужа своими. - Как тебе вообще могло в голову прийти… - томно замурлыкал ему в самое ухо Гарри, не унимаясь, и, слегка прикусив мочку, заскользил ладонью по груди, попутно раздвигая полы подвязанного халата, - …что Я…когда-нибудь… - продолжал Гарри, перемежая слова с поцелуями и ласками, - …будучи в здравом уме, - Драко охнул, когда чужие пальцы, слегка потеребив сначала, коротко сжали тёмную горошинку его соска, - …откажусь от ТЕБЯ?! Мм, Драко? Драко издал тихий стон, наслаждаясь ощущениями от того, как неугомонная рука Гарри легла уже на его живот и стала медленно спускаться ниже… Постепенно нарастающее желание уже начинало сгущаться вновь, как в дверь их спальни нерешительно постучали. Драко хищно повернул голову на звук и распахнул потемневшие от возбуждения глаза. - Что? – прорычал он менторским тоном, и Гарри почувствовал разительную перемену: ещё секунду назад в его объятиях был мягкий и податливый Драко, а теперь – сосредоточенный, натянутый, словно струна, настоящий хозяин большого поместья и наследник древнего рода – лорд Поттер-Малфой. За дверью послышался тоненький голосок явно дрожащего эльфа, пришедшего сообщить, что хозяйка предлагает им совместный поздний завтрак и приглашает присоединиться к ней в столовой. Драко отослал домовика с положительным ответом и только тогда его плечи расслабленно опустились. Гарри развернул Драко к себе лицом и крепко обнял. То, что они так старательно игнорировали всё утро и откладывали на такое сладкое и скоротечное «потом», всё же наступило. Слова были ни к чему. Они оба понимали, что их ждёт непростой день. Хотя когда с ними было иначе?! - Мы справимся, - тихо выдохнул Гарри и, крепко прижавшись губами к виску Драко, отстранился. Они, не сговариваясь, разошлись в разные стороны и молча стали собираться. Гарри успел только почистить зубы и побриться, а Драко уже был облачён в один из своих повседневных костюмов, оставшихся в Мэноре. Гарри присвистнул, отмечая, что выглядел Драко, как обычно, с иголочки, и заторопился, с удивлением принимая из его рук свои очищенные и выглаженные домовиками вещи. Едва они спустились вниз, как атмосфера умиротворения кардинально изменилась на противоположную. По пути в столовую они заметили странную суету в районе малой гостиной, а заглянув туда, опешили… Десятки писем были разложены аккуратными стопками на всех горизонтальных поверхностях и ещё несколько стопок внесли эльфы только за те пару минут, что они разглядывали этот надвигающийся «Армагеддон». Гарри хмыкнул. Ему отчего-то вспомнился дядя Вернон, беспомощно завалившийся на спину, словно жирный жук, и барахтающийся под дождём писем из Хогвартса. - Говоришь: «шумихи не будет»?! Ну-ну… – хмуро произнёс Драко и взял один из конвертов. - Кстати, это тебе, - с издёвкой произнёс он и быстро всучил Гарри красный конверт. - Чёрт… - скривился Поттер, узнав в нём «Громовещатель». Стоило его коснуться, как письмо ожило и трансформировалось в кричащий рот, но Гарри не стал даже слушать, испепелив его в ту же секунду. Малфой обвёл глазами комнату. Красных конвертов, подрагивающих на низком старте, чтобы ринуться к получателю, было немало… - Нужно закрыть Мэнор от писем с незнакомых адресов. Хотя бы на время, - хмуро констатировал он и, отвернувшись, быстрым шагом пошёл в сторону столовой. Глядя ему вслед, Гарри тоже хмурился, но ему в голову быстро пришла одна идея. Он отправил патронус Гермионе, с просьбой выделить на Гриммо специальное помещение для последующей фильтровки всех этих посланий и проверки их на тёмно-магические заклинания. Оставлять всё это в Мэноре было действительно не безопасно… И, дав распоряжение эльфам уничтожить все красные конверты, а остальные сразу же перенаправлять по нужному адресу, поспешил за Драко. Нарцисса уже была в столовой, когда парни присоединились к позднему завтраку. Её тарелка выглядела нетронутой, а глаза нервно бегали по строчкам одного из открытых писем. - Доброе утро, мама, - поздоровался Драко, присаживаясь напротив. - Доброе, сынок, - одними губами ответила Нарцисса, всё ещё не отрываясь от чтения и, казалось, даже неестественно бледнея. - Доброе утро, миссис Малфой, - сказал Гарри, садясь рядом с Драко. Нарцисса на мгновение подняла на него глаза и, поздоровавшись, слабо улыбнулась. Затем вновь вернулась к чтению, а её свободная рука взметнулась к лицу, накрывая нервно подрагивающими пальцами побледневшие губы. - Мама, прошу тебя, не читай это! - Драко наградил Гарри укоризненным взглядом и, привстав, мягко забрал из ослабевшей руки матери письмо. Нарцисса вздохнула, не став препятствовать, но отвернулась, так и не отняв ото рта руку. Никто не ел – кусок не лез в горло. Они опять оказались в гуще событий. Поджав губы, Гарри сурово свёл брови на переносице и крутил на тонком блюдце свою чашку с кофе. - Простите меня за доставленные неудобства, - наконец произнёс он, обращаясь к обоим. Он намеривался сказать что-то ещё, однако в этот момент в столовую вошёл домовик с серебряным подносом, на котором лежал свежий номер «Ежедневного Пророка» и, положив газету на стол, объявил, что чета Гринграсс просит аудиенции. Значит, статью Гринграссы ещё тоже не читали… Все трое настороженно переглянулись, явно нервничая и одновременно сгорая от любопытства узнать, что же в итоге напечатала Скитер, но всё же решительно поднялись со своих мест. Гарри только успел прочесть заголовок: «Национальный герой, наконец, сделал свой главный в жизни выбор!». - Твою ж мать, Рита, - процедил он сквозь зубы, узнавая её манеру письма. «Ладно», - старался мысленно успокоить себя Гарри. Главное, чтобы Рита выполнила свою часть уговора и преподнесла от его лица всё в несвойственной ей точности и сдержанности. О браке Драко с Асторией знали только посвящённые, либо же те, кто был так или иначе причастен к министерским сплетням, так как Малфои не стали предавать огласке в прессе немагический брак, и это тоже должно было сыграть им на руку! Союз Гарри и Драко должен был быть преподнесён максимально аккуратно и «невинно», а Астория по-тихому канет в лету и все будут счастливы! Таков, по крайней мере, был план. План Поттера. Однако имя Драко всё равно теперь не сойдёт с первых страниц какое-то время… «Может это, и впрямь, была не лучшая идея?!» - запоздало подумал Гарри, переводя взгляд со встревоженного лица Драко на побледневшую больше обычного миссис Малфой, и закусил губу. Но сейчас однозначно был не тот момент, чтобы расклеиваться, так что он смело вышел из столовой вместе со всеми навстречу новому вызову судьбы. Гарри был искренне поражён тому, с каким достоинством и выдержкой, чересчур «тихо», по его мнению, держались Малфои. Пожалуй, именно в этот момент он почувствовал себя настоящим плебеем на их благородном фоне. Потому как сам он решительно не понимал: КАК можно было так спокойно и деликатно реагировать на все выпады и дикий ор (иначе не скажешь!) этой истеричной особы – матери Астории Гринграсс!? В конце концов, его это достало и, проигнорировав все предостерегающие взгляды Драко, он выступил вперёд. Гринграссы, судя по всему, о подвигах и влиятельности Национального Героя были прекрасно осведомлены и, в отличие от своей ненаглядной дочери, в лицо его признали сразу, даже несмотря на отсутствие знаменитых «особых примет» в виде круглых очков и шрама на лбу. И хотя они до этого почему-то обращались на повышенных тонах в основном к Нарциссе, лишь изредка бросая в сторону Поттера опасливые взгляды, но даже при его вступлении в диалог ненамного умерили свой пыл. Отчасти Гарри их понимал. Будучи в неведении, они считали себя оскорблёнными за поруганную честь дочери и преданными близкими друзьями. Но теперь дело касалось уже собственной семьи Гарри, так что он не собирался, в отличие от Малфоев, с ними миндальничать, да и вообще церемониться ради какого-то там приличия! Так что каждый предъявляемый Гринграссами протест, он сходу разнёс буквально «по кирпичикам» и торжествующе возвёл из них же собственную глухую линию обороны. Гарри никогда прежде не замечал за собой тщеславных наклонностей, но в данной ситуации определённо был даже рад, что его фамилия что-нибудь, да значила в Волшебном мире! И как бы ни охала, как бы ни билась в истерике, и ни причитала, скуля о несчастной судьбе своей единственной дочери, миссис Гринграсс; как бы ни багровел мистер Гринграсс, извергая своим старческим ртом всяческие упрёки и обвинения в несправедливости – оба они уже предчувствовали, что понапрасну сотрясают воздух, и в чью в итоге сторону склонится чаша весов, даже если они сейчас хоть в лепёшку расшибутся. С Магией на крови не поспоришь… Через несколько часов ожесточённых дебатов, все пятеро устало расселись за накрытым обеденным столом. Нарцисса собственноручно подливала всхлипывающей миссис Гринграсс «Успокоительное» зелье в травяной чай, а мистер Гринграсс беспрестанно стрелял у Гарри сигареты и курил практически одну за другой, не утруждая себя даже тем, чтобы выйти на балкон. Никогда прежде не курившие хозяева дома, великодушно закрывали на это глаза, предпочтя не возражать в этот раз, и лишь украдкой морщили свои аристократически привередливые носы. В конце концов, все точки над «i» были поставлены, и Гарри подвёл итог их встречи, закономерно предложив выплатить пострадавшей стороне некоторую «моральную компенсацию». Услышав озвученную сумму отступных, и, видимо, уже предчувствуя сладостный звон золотых монет в своём поиздержавшемся банковском хранилище, миссис Гринграсс волшебным образом воспряла духом и, сбросив с лица выражение смертельной скорби и обиды, преобразилась буквально на глазах. Сразу же куда-то пропал заплаканный платок, движения её стали плавне и мягче, а лживые улыбки шире и любезнее, что только усугубило впечатление Гарри об этой даме. Мистер Гринграсс, судя по всему, оказался отъявленным подкаблучником, так как, хоть и продолжал насуплено вздыхать, тем не менее, больше не проронил ни слова в защиту своей единственной обманутой дочери, а только перешёл с сигарет на огневиски. Гарри, глядя на разворачивающуюся картину, лишь одного не мог взять в толк: как Малфоям могли вообще нравиться подобные люди, и что тогда представляет из себя их дочь, если уж мать с отцом оказались настолько отталкивающими особями!? Конечно, ситуация была непростая… И если бы на их месте был сам Гарри или – не приведи Мерлин! – его собственный ребёнок, то, скорее всего, он тоже не выбирал бы выражений. Но уж точно не утешился бы обещанием пополнить его банковский счёт! «Куда катится этот мир?!», - с тоской думал он и, воспользовавшись тем, что всё внимание было приковано к Нарциссе, произносившей натянутую примирительную речь, тайком сжал под столом руку Драко. Наконец, Гринграссы засобирались, взяв с Малфоев обещание разыскать и вернуть домой, во Францию, Асторию в целости и невредимости. А когда они, наконец, покинули Мэнор, Гарри стало искренне жаль Нарциссу… Прикрыв устало веки, она опасно пошатнулась и, нащупав кончиками пальцев подлокотник кресла, едва не упала в обморок. Гарри успел подхватить её буквально налету и поразился тому, насколько тонкой, лёгкой и хрупкой она ему показалась, даже с учётом нескольких слоёв одежды! Однако же был впечатлён вдвойне, когда на все уговоры сына, Нарцисса наотрез отказалась пойти отдыхать, лишь попросила дать ей несколько минут, чтобы прийти в себя. Как ни странно, Драко не стал возражать. Лишь молча обошёл кресло и опустил ладони на её мерно поднимающиеся и опускающиеся плечи. Гарри пришлось сдаться… Интересно, он когда-нибудь научится понимать это зашифрованное общение Малфоев друг с другом?! Встав в проёме балконной двери, он закурил последнюю оставшуюся сигарету и, выпустив струю дыма, с нажимом провёл ладонью по лицу. Что ж…этот раунд остался за ними. Гарри оглянулся на Драко. Тот тоже выглядел не лучшим образом: задумчивый и подавленный, он только старался создать видимость, что с ним всё в порядке… Но Гарри-то видел его насквозь. Видел ту боль, что скрывалась в глубине посеребрённой радужки родных серых глаз, которые старались, долго не задерживаясь ни на чём, смотреть куда угодно, только не на него. Гарри знал, что Драко не любил выставлять напоказ собственные чувства и переживания, по-настоящему открываясь исключительно наедине с ним. И пусть сейчас ему было тяжело, тем не менее, теперь Драко был уверен, что рядом с ним всегда будет он, Гарри, на помощь и твёрдое плечо поддержки которого он всегда безоговорочно сможет положиться. Пусть сейчас эта уверенность казалась не столь очевидной, но она безусловно была. Чего нельзя было сказать о миссис Малфой… Зажимая в пальцах бесполезно тлеющую сигарету, Гарри с сочувствием смотрел на обмякшую и по-женски беззащитную Нарциссу. И сердце его вдруг сочувственно сжалось, пропустив удар. По рассказам Драко, Гарри уже кое-что знал об их семье и мог строить собственные суждения. Он знал, что, будучи преданной соратницей и единомышленницей Люциуса, Нарцисса тяжело переживала все его злоключения, но никогда, вопреки всему, не позиционировала себя отдельно от мужа. Она всегда была с ним: и в горе, и в радости. Всегда. Но теперь… Жестоко обманутая любимым человеком и глубоко разочарованная во всём, во что верила всю жизнь, она вжималась в спинку кресла и цеплялась за руки сына так отчаянно, словно могла в любой момент рассыпаться на осколки, если потеряет свою последнюю опору. Чувствуя глубокую признательность и переборов сковывавшую его до этих пор неловкость, Гарри в итоге не смог остаться безучастным к страданиям этой беззащитной, но очень храброй женщины. Он потушил сигарету, в два больших шага пересёк залитую послеобеденным солнцем гостиную и, опустившись на колено, припал горячими губами к её худенькой бледной кисти. «А кожа у неё такая же нежная, как и у Драко», - невольно подметил он и блаженно зажмурился, когда Нарцисса по-матерински нежно пригладила его волосы. Сильно закусив губу, Драко удивлённо смотрел на своего расчувствовавшегося мужа, и всё внутри него захлёбываясь и плавилось от благодарности и совершенно идиотского желания броситься к нему на шею! Ладно, это можно будет осуществить и позже. Наедине. Мерлин, когда же его перестанет поражать то, насколько же огромное и доброе у Его Гарри сердце!? Присев на подлокотник кресла, Драко обнял мать за плечи. Он не мог и не хотел тешить её ложными надеждами, что всё наладится и станет, как прежде, так как и сам не знал этого наверняка. Единственное, в чём он был однозначно уверен – он никогда не оставит мать в беде и больше не позволит никому причинить ей боль! Но сейчас эти громкие слова были не нужны. Она тоже это знала. Чувствовала. - Всегда мечтала иметь двоих детей, - неожиданно призналась Нарцисса, скользя узкой ладонью по щеке Поттера и переводя ласковый взгляд с одного на другого. Драко театрально фыркнул и закатил глаза, выражая своё по-детски эгоистическое нежелание перестать быть «единственным и неповторимым», хотя всем и так было ясно, как день: он это не всерьёз. Нарцисса вдруг рассмеялась, и Гарри залюбовался золотыми солнечными отблесками, что заплясали в её улыбающихся шоколадного оттенка глазах. После чаепития Нарцисса немного повеселела и, принявшись увлечённо рассказывать своему новоиспечённому зятю о красотах Малфой Мэнора, повела его в их роскошный сад. Драко тоже, перенимая её настроение, воодушевился и даже изредка приправлял неожиданно обильные монологи матери короткими ремарками-рассказами о своём детстве, впервые в жизни делясь с Гарри своими самыми счастливыми воспоминаниями. Гарри был немало удивлён, узнав (теперь уже от Нарциссы), что Драко, оказывается, когда-то не так уж хорошо управлялся с метлой! И лишь прознав о том, что вместе с ним в Хогвартс поедет «сам Гарри Поттер», - миссис Малфой даже позволила себе на этих словах комично округлить глаза и понизить голос, дословно передавая всю значимость данного события, - её маленький лорд стал гонять на метле дни напролёт, чтобы буквально не упасть в грязь лицом и доказать всем, что «он же Малфой!». - Естественно! – хмыкал Драко, задирая нос. – А значит, лучший! Нарцисса только снисходительно улыбалась, поглаживая сына по плечу. Она-то всегда предчувствовала, что десятки переломанных в её саду редчайших сортов любимых цветов, не говоря уже о сотнях мелких ссадин и синяков, стоически переносились маленьким упрямым Драко не только потому, что он – Малфой, а чтобы перещеголять самого Гарри Поттера! Слушая их наглые смешки, Драко комично надувал свои нежно-розовые, как лепестки чайных роз, губы и, обиженно пытаясь выдернуть свою руку из пальцев Поттера, отфыркивался ото всех обличительных историй о своей детской одержимости. Но Гарри не отпускал. Он почти бесцеремонно дёргал Драко обратно и лишь крепче сжимал его кисть. И Драко затихал на время, понимая, что в случае с Поттером сопротивление бесполезно, но дуться продолжал из вредности. Гарри был тёплым, настоящим. Улыбался широко, искренне. Целовал жарко, пусть и в щёку, пока Нарцисса не видела. Да и зачем ему было всерьёз отталкивать Гарри теперь?! Сам выбрал. Отбор вещей, необходимых Драко из гардероба, из-за которых они, собственно, изначально и собирались в Мэнор, оказался неожиданно непростым делом. Так что, к величайшей радости хозяйки огромного опустевшего поместья, парни без раздумий решили остаться ещё, как минимум, на ночь. Стопки тщательно отфильтрованных непросмотренных писем дождались своей очереди только после сытного ужина. Среди них оказалась весточка от Гермионы, которая беспокоилась о здоровье Драко и (впервые на памяти Гарри) похвалила статью Скитер. А также передала для Гарри пару пачек магловских сигарет, за что была им в очередной раз мысленно «причислена к лику святых»! Джинни прислала открытку из Бразилии, на которой черканула всего несколько строк:

«Я так и знала, что вы с Малфоем не просто так вечно друг другу прохода не давали… P.S. мог бы и намекнуть, засранец! P.S.S. Обнимаю!»

Правда, не забыла вдобавок наколдовать стайку шуточных вздыхающих сердечек, чем очень позабавила Гарри. Вот за что он когда-то по-дружески любил Джинни Уизли! Осмелевший и круто изменившийся внешне после войны, Невилл в своём письме горячо поздравлял Гарри с женитьбой и уверял, что если статья в «Пророке» каким-то образом лишит их с Драко всего нажитого (тут он, конечно, по мнению Поттера, явно перегибал палку), то они с Полумной с радостью приютят их в своём новом жилище. «…Лу́на так тщательно прорабатывала каждую деталь, - с умилительным восхищением писал Долгопупс, - что дом получился один в один, как настоящий цветочно-ягодный натюрморт! А с гостевой «арбузной» спальни есть дополнительный застеклённый переход на балкон, откуда открывается просто невероятно потрясающий вид на мою оранжерею…» Даже не дочитав, Гарри вышел покурить, боясь лопнуть от смеха при одной только воображаемой картине о том, как Драко будет распахивать с утра «плодово-ягодное» окно в этом ожившем натюрморте. При просмотре оставшихся писем, не обошлось и без неожиданностей… Миссис Малфой тоже получила письмо. От мужа. Драко долго колебался, но всё же решил вскрыть его сам без ведома матери. И не зря. Люциус довольно сухо и официально сообщал о том, что задерживается… Драко пренебрежительно скривился. По его мнению, в этой фразе не было необходимости, ведь обычно «задерживаются» тогда, когда сообщают планируемую дату возвращения, а Люциус не счёл нужным утруждать себя перед семьёй подобными мелочами. Но зачем-то в конце приписал: «Как ты, Нарси?». Колеблясь, Драко не знал: стоило ли вообще отдавать это смехотворное послание матери, но та сама по его лицу поняла, что что-то здесь неладно. Извинившись, Драко всё-таки отдал ей письмо и тактично предложил Гарри вместе «прогуляться». Прочитав, Нарцисса долго смотрела на огонь в камине, мерно постукивая сложенным письмом по подлокотнику кресла, и о чём-то сосредоточенно размышляла. Ответ она писать не стала, как впрочем, и на два предыдущих послания. А лаконичному и сдержанному письму Люциуса с врождённой грацией решила придать максимум жара, просто кинув его в огонь! Она считала ниже своего достоинства то, что человек, с таким воспитанием, как у Люциуса, шлёт своей супруге, матери своего ребёнка, подобные «записки». Даже Гринграссы нашли в себе силы и смелость обсудить всё лично, примчавшись первым же порт-ключём из Франции. А она что же?.. Не заслужила никаких нормальных объяснений и, тем более, извинений?! А их сын?! И это, после стольких прожитых вместе лет… Нарцисса закрыла руками лицо. Она всё ещё не могла в это поверить… Парни присели на лавочке в саду. Гарри снова нервно курил, вертя в пальцах слегка помятое письмо от Рона. Драко на его вопросительный взгляд только пожал плечами, мол: «Хочешь - открывай, чего уж теперь…». А что ещё он мог сказать?! Даже невзирая на свою личную неприязнь к Уизелу, он не хотел из-за него ссориться. Тем более, что в их глобальном противостоянии за «сердце» Поттера, он всё равно в итоге вышел безоговорочным победителем! Так что Уизел только себе делал хуже. А Гарри уже всё-таки «большой мальчик» – сам видит, кто чего стоит, и уж точно больше не позволит кому-либо собой манипулировать. К тому же, Драко не намерен был наступать на те же грабли, что и в их далёком детстве. Не найдя поблизости урны, Гарри уничтожил магией окурок и вскрыл конверт. Пробежавшись глазами по строчкам, он вскоре расслабленно заулыбался, радуясь, что всё-таки решился прочесть письмо. Уизли просил прощения за их последнюю скомканную встречу в Атриуме и предлагал как-нибудь пересечься за «мировой» кружечкой пива, чтобы уже спокойно всё обсудить. И хотя он ни разу не упомянул о Драко или о статье в «Пророке», Гарри был уверен: Рон знает! Он дважды перечитал письмо, однако, не почувствовал никаких отрицательных настроений или подтекста. По всему выходило, что Рон действительно отчего-то переменил собственное категоричное мнение и, вроде бы, вполне правдоподобно намекал на возобновление их пошатнувшейся дружбы. И именно сейчас, когда Гарри больше не мог – да и не хотел! - скрывать от него свой «главный секрет», читать подобные строки было особенно приятно! Так что Гарри, конечно же, был обеими руками «ЗА», и, как только они вернулись в дом, с радостью сообщил об этом в ответном послании другу, выводя буквально на коленке несколько взволнованные, набегающие друг другу «на пятки», угловатые буквы. А вот Драко повеселило послание от Панси. Он даже удивился, что подруга не выразила своё недовольство через визжащий «Громовещатель», потому как тон её, хоть и в основном добродушного, письма казался весьма возмущённым. Панси сокрушалась, что они с Блэйзом вынуждены были узнавать о личном счастье своих друзей, - тут уже зарделся Гарри, - на общих основаниях из какой-то дешёвой газетёнки! И сразу предупредила о том, что оправдания, вроде: «иначе было нельзя», она даже слышать не желает! Безмерно раздосадованная, Панси сначала высказала им всё, что о них, «подлых предателях», думает, и лишь под конец, когда муж принёс ей целую тарелку свежей клубники с мороженным (о чём Блэйз не поленился дописать в скобках лично вместе с «благодарностью» за свалившиеся на его голову мучения), немного успокоилась. Однако Панси также не забыла пригрозить, что если в самое ближайшее время, они не притащат свои «наглые, тощие задницы» к ним в гости, то она просто в порошок их сотрёт! Вот только родит сначала… Уже совместно с Нарциссой покончив с оставшейся корреспонденцией, они, наконец, разошлись по своим комнатам в довольно приподнятом настроении. А как только дверь спальни закрылась за Поттером, Драко с хитрющей улыбкой на устах поманил его пальцем и, пятясь спиной в направлении ванной, начал на ходу снимать с себя одежду и, не глядя, отбрасывать, куда придётся. Сразу же позабыв обо всём на свете, Гарри в ускоренном темпе последовал его примеру. И только много позже, хихикая на пару с довольным и разнеженным Драко, спохватился, что совсем позабыл из-за него выставить «Заглушающие» чары. Оставалось лишь надеяться, что стены в Малфой Мэноре такие же толстые и непроницаемые, какими кажутся на первый взгляд! *//*//* После того, как последние вещи Драко были отправлены по новому адресу, Нарцисса, с застывшими в глазах слезами, выразила желание проводить парней до самых ворот. Плотно зажмурив веки, она долго прижимала к себе, обогнавшего её уже практически на целую голову, сына и боялась открывать глаза, чтобы позорно не расплакаться. Что-то она расчувствовалась в последнее время… Драко тоже это заметил, но не ощущал никакой неловкости. Ведь они теперь все были одной семьёй. Он долго и нежно гладил мать по волосам, иногда склоняя голову и тихо нашёптывая ей что-то на ухо. Однако Нарцисса смогла окончательно успокоиться, только после того, как Гарри клятвенно заверил её, что в их доме ей всегда будут рады, и что они обязательно ждут её с ответным визитом, после того, как вернутся из отпуска! - Спасибо, - мягко отозвалась Нарцисса, а затем неожиданно по-домашнему ласково коснулась его улыбающегося лица. Гарри на прощанье благодарно припал губами к её руке и, более не затягивая и без того тяжёлую сцену, они, наконец, отправились домой. Лишь к вечеру разобравшись с большей частью гардероба Драко, парни благоразумно решили пока не высовываться на улицы магического Лондона, а неожиданно нагрянуть на Гриммо. Как Гарри и подозревал, Гермиона не изменяла себе: всё своё свободное время посвящая самообразованию и наукам. В этот раз они застали её в пижаме у камина с очередным толстенным «талмудом» на коленях и стаканом тёплого молока. - Мерлин, Грейнджер, - ошеломлённо вздохнул Малфой, - глядя на тебя, даже я чувствую себя неучем! Хватит уже гнить тут в одиночестве! – и он попытался отнять у неё раскрытую книгу. - Но, - Гермиона едва не поперхнулась молоком, ревностно хватаясь за её края и пытаясь возразить, - я не одна! Со мной Кикимер. - Ага, отличный пример! – хмыкнул Драко, скрещивая на груди руки. - Гермиона, - Гарри сочувственно свёл вместе брови, - Драко прав. - Да что вообще происходит!? – Грейнджер быстро сгруппировалась, залезая с ногами в кресло и уже обеими руками прижимая к груди своё драгоценное чтиво. – У меня выходной! Как хочу, так и… - Вот именно: вы-ход-ной! – вклинился Гарри, уже всерьёз беспокоясь. – Так что бросай вот это вот…с чем ты тут тухнешь уже, наверняка, целый день и марш наверх переодеваться! - Куда это? – испуганно поинтересовалась Гермиона, переводя по-дески растерянный взгляд с одного на другого. В конце концов, в четыре руки они вытащили её с насиженного кресла и отправили собираться, заявив, что она им просто жизненно необходима, как подруга и как «живой щит» с медицинским образованием, способный уберечь их от праведного гнева гормонально нестабильной, жутко разобиженной и «слегка» беременной Панси! И спустя каких-то минут тридцать, они уже втроём прятались за огромной фруктовой и красиво украшенной корзиной перед дверью семейства Забини. Несмотря на свой огромный живот, Панси удивительно легко порхала около долгожданных гостей и почти по-соловьиному, нараспев, щебетала, стараясь выведать каждую пропущенную мелочь из «неожиданной» совместной жизни Гарри и Драко. Будущий молодой папаша, щеголяя белоснежной и очень радушной улыбкой, всячески способствовал намерению своей неугомонной жены разговорить гостей, щедро подливая им в бокалы восхитительное вино собственного производства и не забывая периодически задавать вопросы и Гермионе, которой ужасно льстил его интерес к её последним наработкам. Когда Блэйз с тысячами извинений был вынужден отлучиться, чтобы ответить на срочное письмо по работе, Гарри решил воспользоваться данным обстоятельством в собственных интересах. Зная наверняка, что несгибаемое любопытство Панси не будет окончательно удовлетворено, пока рядом есть лишние, хоть и дружеские, уши, Гарри (к хищному восхищению Панси) с виноватым видом чмокнул Драко в щёку и, мурлыкнув, что им, слизеринцам, наверняка есть, о чём пошептаться, отдал любимого на растерзание доне́льзя довольной хозяйки. Благодарно улыбнувшись, Панси быстренько подхватила, ещё ничего толком не понявшего и слегка охмелевшего, Драко под острый локоток и поволокла его в смежную со столовой комнату к дивану. Последнее, что успел уловить слух Поттера, был её весьма прямолинейный и откровенный вопрос: "Ну, дорогуша, колись: как он в постели!?". И под испепеляющий взгляд серых глаз, Гарри поспешно ретировался к Гермионе. - Скучаешь? – спросил он подругу, заботливо потрепав её за плечо. - Нет. Что ты! – мгновенно встрепенулась Гермиона и, мягко улыбнувшись, подавила зевок. – Я, на самом деле, очень благодарна вам обоим за этот вечер. Просто…слегка утомилась. - Герми, - серьёзно изрёк Гарри, присаживаясь перед ней на корточки, - ну нельзя же себя так изводить постоянными мыслями о работе! - Хм, - пожала плечами Грейнджер. – Я уже как-то привыкла. Да и к тому же…я люблю свою работу! Так зачем ещё чем-то заниматься?! Гарри со смехом плюхнулся в соседнее кресло и, многозначительно двигая бровями, пошлым шепотком подметил: - Ооо, тут я с тобой не согласен! - Прекрати! – отмахнулась от друга Гермиона, отчаянно краснея. – Ты иногда такой…дурак! - Знаю! Драко тоже любит так говорить, - идиотски заулыбался Гарри и, дурачась, подпёр подбородок рукой. – Я просто… - Просто ты любим по-настоящему и, наконец-то, счастлив! И это прекрасно, Гарри! – перебила его Гермиона и участливо сжала кисть друга. - Ну, я не спорю, конечно, - уже скромнее улыбнулся в ответ Гарри. - Но я не это хотел сказать… Я просто хочу, чтобы ты жила полной жизнью и тоже нашла своё счастье, понимаешь?! Ты ведь такая красавица, Гермиона! А прячешься сутки напролёт либо в своём Мунго, либо в лаборатории дома, как крот какой-то! Грейнджер вяло усмехнулась и, потупив взгляд, стала легонько ковырять ногтём обивку. А затем повернула голову и нашла глазами Драко, который оцепенело сидел рядом с Панси, то бледнея, то краснея, как варёный рак, от её бесконечных расспросов. - Знаешь, Гарри, - наконец, заговорила она, поворачиваясь обратно к другу лицом, - я вот всё думала и никак не могла понять… Если предположить, что Магия рода Малфоев впустила тебя в запечатанный дом, так как ваша с Драко кровь уже была смешана, тогда почему на него всё-таки подействовал Империус!? Гарри выпучил глаза от столь резкой смены темы разговора, а Гермиона тем временем продолжила: - Ведь, если по логике… Разве такая исключительная способность, как твой «иммунитет» к этому заклятию, не должна была передаться, ну… - она слегка замялась, подбирая слова, - …как бы по наследству, то есть с твоей кровью? Гарри почесал затылок, впервые взглянув на это с подобного ракурса, но, честно поломав голову с пару минут, признался: - Не знаю, Герм… Я понял твою аналогию с унаследованием способностей: ты имеешь в виду историю Барти Крауча старшего и младшего во время «Кубка Огня», о которой говорил Кингсли когда-то? Но мне кажется, что это не совсем корректный пример. Да и я сам, собственно, тоже. - В каком смысле? – Гермиона заинтересованно наклонилась ближе, наконец, чувствуя себя в своей стихии. - Ну, вот что ты помнишь о заклятии Империус? – Гарри подозревал, что ещё больше разжигал её интерес, но ему было приятно угодить любимой подруге хоть так за всю ту неоценимую помощь, что она оказывала ему все годы их проверенной дружбы. И Гермиона тут же преобразилась, расправляя плечи, и с видом заправской зау́чки, которого Гарри не видел на её лице уже со времён школьной скамьи, продекламировала, как по учебнику: - «От латинского «Imperium» – «приказание», «владычество» - одно из трёх Непростительных заклятий. Его применение к человеку карается заключением в Азкабан, так как оно полностью подчиняет человека воле наложившего это заклятие волшебника». - Спасибо, мисс Грейнджер. Садитесь, десять баллов Гриффиндору! – шутливо похвалил её Поттер, на что Гермиона состроила ему гримасу. – А теперь серьёзно: кто, по-твоему, имеет к нему иммунитет? Кроме обоих Краучей и меня? - Не знаю, - недовольно пробормотала Гермиона. Сознаваться в подобном она жутко не любила, и, не исключено, что это была одна из основных причин, почему она вечно что-то изучала. - Ладно, не дуйся, Герм, - Гарри погладил её руку. – Я вовсе не в этом смысле… Открою тебе кое-что из тех немногочисленных уроков, которые я умудрился посетить в Аврорате, и ещё пару наблюдений из личного опыта. Гермиона немного воодушевилась и сама стала вспоминать: – Грюм тогда сказал только, что у человека, способного сопротивляться заклятию, должна быть исключительно сильная личность и не менее сильная воля. - Правильно, - подхватил Гарри. – Но разве ты забыла, что Краучи не сразу научились ему противостоять? А младший вообще в итоге помутился рассудком… - Это да, - Гермиона стала покусывать губу, силясь припомнить всё, что знала. – Но ведь ты! Ты же почти сразу смог с ним справиться! - И всё же мы не можем проверить твою теорию насчёт унаследования, так как достоверной информации о моём отце у нас нет… Гермиона закусила губу, видя, как тяжело даются другу эти слова, но не стала перебивать, чтобы хоть чем-то утешить. - Скажу тебе честно, - тихо продолжил Гарри, после некоторой паузы, - Малфой Мэнор тоже впустил меня внутрь, скажем так, «со скрипом»… А Драко, пусть и был на тот момент связан со мной кровными узами, находился под влиянием заклятия довольно непродолжительное время, чтобы можно было утверждать наверняка. Он был вымотан и подавлен тогда – это ведь тоже могло его ослабить, - Гарри помолчал, потирая лоб, и вдруг расстроено добавил: - Кто знает, может быть, ему бы и хватило воли сопротивляться отцу при других обстоятельствах… А возможно, изначально дело было вовсе не в моей силе духа и воли, а в том, чья именно частичка души жила внутри меня всё то время… Желваки на скулах Гарри заходили ходуном, и Гермиона решила разрядить обстановку каламбуром: - Мда уж, наверное, у Волан-де-Морта с душевными встрясками и переживаниями вопросов точно не было. Нет души – нет проблем! Гарри рассмеялся: - Чёрный юмор, Герм. Не знал, что ты так умеешь! Но классно, нужно будет запомнить на будущее. И всё же, скорее всего, ты права: вот этот гад, наверняка, тоже мог противостоять Империусу… Стоит признать: личностной воли у него было не отнять, чего уж там… О, чёрт! – Гарри неожиданно хлопнул себя по лбу. – Как я мог забыть?! В нём же тоже текла моя кровь, после ритуала воскрешения на кладбище! - Точно… - оторопело согласилась с ним Гермиона, однако после внесла собственную поправку: - Но я думаю, что Волан-де-Морт и до своего возрождения был достаточно могущественным волшебником. Скорее всего, он давно мог проделывать этот трюк, совершенствуясь, как и с Легилименцией. Просто… - она вдруг умолкла, почёсывая лоб и о чём-то сосредоточенно думая. - Что? Договаривай уже, Герм. - Просто, с одной стороны жаль, что моё предположение неверно… - Прости, Гермиона, но я не понимаю твоих заумных намёков, - улыбнулся Гарри. Грейнджер вздохнула, но послушно стала разъяснять: - Ну, чисто теоретически…если бы противостояние Непростительным заклятиям могло передаваться по наследству вместе с кровью – это, по-моему, была бы отличная способность! - Это-то, конечно, да! Но, согласись, это уже за гранью фантастики. Не бывает настолько неуязвимых волшебников! Ты-то должна это лучше меня знать, Герми. - Но Авада Кедавра – самое страшное Убивающее заклятье – тоже относится к Непростительным. И, тем не менее, ты смог его пережить, Гарри! Дважды! – голос её звучал почти торжественно, однако, заметив, что друг не разделяет её радости, Гермиона смутилась, краснея. - Я, скорее, остался жив лишь по счастливой случайности. В первый раз меня спасла сила Любви моей матери, выставившей невербальный щит, а во второй… - тут Гарри запнулся, формулируя мысль, и Гермиона с надеждой подалась вперёд, как бы подталкивая друга к нужному выводу: - Воот… Умерла ведь лишь частица души Волан-де-Морта, но не ты! - Притормози, Герм, - смеялся Гарри. Он не хотел озвучивать собственную догадку, но от Гермионы ему нечего было скрывать. – Думаю, дело в Дарах Смерти. Фактически, мне удалось объединить их все прямо перед тем… Гермиона откинулась в кресле, запуская пальцы в пушистую копну волос, которую не успела выпрямить, после душа. - Да, ты прав. Это более логичное объяснение. Но, согласись, если бы у тебя, пусть даже в виде какого-то феноменального исключения, был бы подобного рода иммунитет к Убивающему заклятию, то он мог бы передаться и Драко! - Ох, как бы я хотел с тобой согласиться, Герми! Но в моём случае даже хорошо, что это не так. Иначе тот безносый ублюдок никогда бы не сдох, получив мою кровь! - Мда… - подавленно согласилась Гермиона, заламывая пальцы. – Об этом я как-то не подумала… А Гарри неожиданно резко выдохнул и вернулся к началу их разговора: - Так что тема унаследования «иммунитета» конкретно с Непростительными заклятиями кажется мне бессмысленной. Хорошо хоть Люциус не держал Драко под действием Империуса постоянно и не свёл его окончательно с ума! Просто насильно вырвал с корнем из памяти все важные, по его мнению, воспоминания о наших отношениях… - Какой ужас, Гарри… - Гермиона ошеломлённо округлила глаза, прижимая обе руки к губам и едва не плача. – Мне так жаль… Но Гарри не дал ей договорить, продолжая свою мысль с явным ожесточением в голосе: - Вот только Люциус не учёл, - сквозь зубы процедил он, - что самые чистые и вечные чувства порой рождаются из сущих мелочей, до которых этому подлецу, конечно же, нет дела! Хвала Мерлину, что Драко оказалось достаточно помнить из детства рассказы Нарциссы обо мне и нашу первую мимолётную встречу в магазине мадам Малкин. Вот где таилось истинное зерно наших будущих взаимоотношений! Именно это позволило свести на нет все последующие негативные впечатления от нашего официального знакомства… Гарри вдруг умолк и улыбнулся, почувствовав, как прохладные пальцы любимого, легонько скользнув под кромкой волос, уверенно легли на плечо и крепко сжали его. Он оглянулся, ловя на себе хитрый прищур смеющихся серых глаз, но это не остановило его, а наоборот – только придало остроты ощущений, когда он заканчивал свою прерванную речь: - Так что, Герми, как видишь… - продолжил Гарри и накрыл ладонь Драко своей, - моему Слизеринскому Принцу просто пришлось пройти весь путь эволюции собственных чувств заново. Да и порядком помучить меня! Правда, Драко? – он всё же задрал голову, упираясь затылков в его живот и с ехидной улыбкой подмигивая. - О чём воркуете? – поинтересовался Малфой, грациозно присаживаясь на широкий подлокотник кресла Гарри. - О том, что ты у меня непризнанный гений! – гордо заявил Гарри, лукавя без зазрения совести. - А кто в этом сомневается?! – спросил Драко, манерно растягивая гласные и выгибая вопросительно бровь. – Вряд ли кто-то осмелится! – с самым «серьёзным» видом заверил его Гарри. – Но, если честно… Я даже боюсь предположить, как всё могло в итоге сложиться, если бы ты не настоял тогда на том ритуале… - Ах, вот ты о чём, - протянул Малфой и, довольно расправив плечи, закинул ногу на ногу. – И хотя это так же ускорило момент нашего непредвиденного расставания… НО! – он вскинул вверх указательный палец, перехватив возмущённый взгляд Гарри. – Но зато теперь всем стало ясно, что даже сама Магия больше не позволит разлучить нас навсегда! - Поттер, ты на него дурно влияешь, – вынесла свой вердикт Панси, откусывая кусок сочного зелёного яблока и подпирая рукой уставшую поясницу. – Послушаешь его, так он не «Холодный Слизеринский Принц», а какая-то «Пуффендуйская Принцесса»! - Ну, погоди, Паркинсон… – беззлобно ощетинился Драко, опираясь локтем на плечо Гарри. – Ты только роди…и мы с тобой обязательно поговорим по-взрослому! - А я ещё вина при…нёс, - растерянно запнулся на полуслове Блэйз, заходя в комнату и недоумённо наблюдая за тем, как его беременная жена размахивает палочкой и мечет в свою «первую школьную любовь» диванные подушку под дружный смех Гермионы и Гарри. *//*//* Следующие полдня парни промучились от похмелья и единогласно пришли к выводу, что с них пока хватит впечатлений! После пузырька во всех смыслах волшебного зелья, присланного с Кикимером заботливой Гермионой, Гарри, наконец, смог нормально соображать и немедленно направил Кингсли запрос на выдачу порт-ключа. Когда он вернулся в гостиную с письмом от Чарли и неутомимых близнецов Уизли, Драко всё ещё лежал на диване в гостиной с влажным полотенцем на голове и очень осторожно потягивал «Антипохмелин» через магловскую соломинку для коктейлей. - Драко, хватит валяться! – бодро окликнул его Гарри, плюхаясь рядом на диван. Он уже чувствовал себя вполне сносно. – Вставай, у меня новости. Малфой болезненно скривился и приоткрыл один глаз. - Мерлин, Поттер…зачем же так орать?! - простонал он, позволяя Добби забрать подвысохший компресс. – Только не говори, что мы опять должны куда-то идти и снова пьянствовать! Твою ж… - Драко хотел задрать голову, чтобы посмотреть на Гарри, однако снова страдальчески застонал, массируя виски. - Я столько не пил с тех пор, как… Да я вообще никогда столько не пил! Чёртов Забини… - он зажал рот рукой, подавляя новый приступ тошноты при одной только мысли, что снова…хоть когда-нибудь…прикоснётся к алкоголю. - Определённо не сегодня! Успокойся, – заверил его Гарри, нагло ухмыляясь и успокаивающе похлопывая по плечу. – Но, подозреваю, что в Хэллоуин нам будет этого не избежать. Успеешь оклематься. - Ладно, - вымученно вздохнул Малфой, с трудом принимая сидячее положение и откидывая свою «тяжёлую» голову на спинку огромного, как млечный путь, белого дивана. – А может нам задержаться в отпуске и пропустить это сомнительное мероприятие? – с надеждой спросил он, покосившись на Гарри из-под края своего «свежего» компресса. - Поверь мне: нам же будет хуже! – безапелляционно заявил Гарри, подставляя Драко своё плечо, чтобы тот мог на него прилечь. – Кстати, а где пульт от телевизора? Гарри сдавленно хихикнул, ощутив, как Драко мгновенно весь напрягся, даже позабыв в этот момент о головной боли. А затем рассмеялся уже в голос, когда Драко очень медленно выпрямился и, так же аккуратно повернувшись к нему всем корпусом, стянул со лба компресс, а затем смерил его уничижающим и острым, как бритва, взглядом. - Без понятия, - процедил Малфой сквозь зубы. – Я не слежу за тем, куда ты бросаешь эту треклятую штуковину! - Хорошо, что мы всё-таки волшебники, - весело сообщил Гарри, призывая пульт невербальным Акцио. – Вот уж в чём-чём, а при поисках «этой штуковины» маглы нам точно обзавидовались бы! Поверь мне, я знаю, о чём говорю. - Ещё бы… - пробурчал Малфой, скрестив на груди руки и возмущённо нахохлившись. Но тут Гарри внезапно встал с дивана, подскакивая к стеллажу с магловской видеоаппаратурой, и Драко, потеряв опору и испуганно пискнув, повалился на бок. - Поттер, что за дела!? – простонал он, вновь хватаясь за голову, которая, к слову, раскалывалась уже не так сильно, но Гарри этого знать было совсем не обязательно… Однако, вопреки его ожиданиям, никаких извинений от самодовольно улыбающегося Поттера не последовало. Напротив: выудив несколько каких-то прозрачных пластиковых коробочек из общей стопки им подобных, Гарри повернулся к нему лицом и счастливо объявил: - Будем знакомить тебя с миром кинематографа! Водрузив на лоб свой брошенный компресс, Малфой как можно более жалобно постанывал, стараясь привлечь к себе внимание и украдкой недоверчиво поглядывая на то, как Гарри с энтузиазмом возится с их новым «громовещательным чудовищем», до чёртиков перепугавшим Драко в прошлый раз и, соответственно, безвременно почившим от его случайной Бомбарды. Однако же Гарри то ли действительно был всецело поглощён процессом настройки, то ли намеренно игнорировал несчастный скулёж симулянта-Драко, но определённо оказался непреклонен в своём непоколебимом намерении преодолеть собственный «технический кретинизм» и заставить эту штуковину работать, как надо! - Какой жанр предпочитаешь? – только и бросил он через плечо, даже не оглядываясь. На что Драко лишь неопределённо что-то фыркнул, мол, ему всё равно. Ну, не признаваться же – в самом-то деле! – что он в этом ни черта не соображает!? В конечном счёте, они посмотрели все подобранные Гарри фильмы. И Драко даже не заметил, когда его компресс оказался на полу, а сам он начал оживлённо всплёскивать руками и ругаться, когда у «бездарной» партнёрши Патрика Суэйзи никак не получалось вступить на нужный счёт в «Грязных танцах»; заливисто смеялся над «В джазе только девушки». В особенности, над фразой: «У каждого свои недостатки!»; периодически мило утыкался носом в шею Гарри во время просмотра «Дракулы» Френсиса Ф. Копполы; и (совершенно не аристократично!) едва не сгрыз все ногти на руках, то раздосадовано и громко крича на «тупорылого Джека, неспособного уместиться с Роуз на этой грёбаной двери!», то отводя повлажневший взгляд, чтобы не провожать хладный труп Леонардо Ди Каприо в последний путь на дно Атлантического океана вслед за «Титаником»! - Ты не понимаешь, Драко, - успокаивал его Гарри, пытаясь погладить по спине, - Джек – он же джентльмен. Он никогда бы не позволил себе отобрать шанс у любимой на выживание. Я бы, на его месте, поступил точно так же… - Поттер, ты совсем идиот?! – огрызнулся Малфой, опалив его разъярённым взглядом покрасневших глаз. – Да на этой двери вся команда по квиддичу поместится! А насчёт твоего гриффиндурского самопожертвования…я в курсе, - он недовольно нахмурился, раздражаясь ещё больше от того, что Гарри, похоже, всё это забавляло. – Я тебе вот что скажу, Герой: ХРЕН БЫ Я ПОЗВОЛИЛ ТЕБЕ ОТМОРОЗИТЬ СЕБЕ ЯЙЦА! Залез бы на эту чёртову дверь, как миленький, и без всяких геройств! Так что всё, закрыли тему! Гарри рассмеялся и попытался поцеловать его, но Малфой всё ещё рассерженно сопел и брыкался, хотя уже больше не от злости, а из-за смущения за накатившую «девчачью» чувствительность. - Нахрена ты мне вообще включил эти «сопли»?! – возмущался он, уже не так рьяно отбиваясь от объятий Поттера. - В магазине сказали, что это классика, - просто пожал плечами Гарри. – Не понравилось? Драко неопределённо повёл плечом, и Гарри, воспользовавшись моментом, всё-таки умудрился его поцеловать. *//* Время, проведённое за просмотром фильмов, да редких перекусов прямо перед телевизором, пролетело незаметно. Гарри в промежутках выбегал курить на крыльцо, но всегда торопился вернуться обратно в дом, где его ожидал любимый человек и атмосфера уютной тихой гавани, о которой он всегда мечтал. Ближе к ночи Кингсли прислал с министерской совой порт-ключ, и они решили, что отправятся в путешествие на следующий день, сразу же после завтрака. То ли от пережитых накануне эмоций, то ли от подспудного волнения перед долгожданным совместным отпуском, но Гарри проснулся ни свет, ни заря, и, тихо выскользнув из постели, отправился на кухню варить кофе. Выйдя оттуда уже с наполненной чашкой в руках, он поздоровался с Добби, который как раз составлял в прихожей их скромный багаж, и решил сам ещё раз всё перепроверить. Но вспомнив о том, что Драко наложил на их сумку заклинание Незримого расширения, а в его собственном лаконичном списке практически ничего, кроме парочки-тройки комплектов одежды на разные случаи жизни и, собственно, их самих, не значилось, Гарри позволил себе расслабленно прогуляться до террасы и выкурить натощак сигаретку, попивая отменный аравийский кофе. В какой-то момент он настолько погрузился в собственные мысли, что даже не заметил, как к нему со спины подошёл Драко. Заспанный, укутанный в мягкое пуховое одеяло, он практически инстинктивно уткнулся лицом между лопаток мужа и пробормотал что-то, смутно напоминающее: «Доброе утро». - Доброе, - улыбнулся в ответ Гарри и повернулся к любимому вполоборота, приобнимая и открывая ему вид с террасы. – Драко, ты только глянь…какая красота… Драко поначалу нехотя приоткрыл один глаз, но, подойдя ближе к краю, восхищённо присвистнул. Всадник утренней зари, что в своём розовом плаще во всю прыть пронёсся по росе пригорков на востоке, уж растворился в тёплых лучах восходящего солнца. Раннее утро встретило их абсолютным безветрием и пахнуло в лицо терпким аккордом ароматов, в котором слились рассветная свежесть, вперемешку с запахом пожухшей, сырой листвы. Раскинувшийся внизу молодой сад, насколько хватало взгляда, был сплошь утоплен в густом молочном тумане, отчего с высоты казалось, будто их дом парит где-то высоко над облаками в лучах восходящего солнца. Зрелище, действительно, было просто нереальное! В какой-то момент Гарри показалось, что Драко будто бы даже не дышит, любуясь всей этой красотой. Но он ошибался. Драко дышал. По-своему. Очень тихо, но часто, и, возможно, впервые в жизни настолько легко. Заполняя лёгкие свежим воздухом, он, словно губка, впитывал в себя все краски и их мельчайшие оттенки, стараясь запечатлеть в памяти и объять всю эту непостижимую картину. Когда в одночасье решается всё, хотя на первый взгляд ничего и не происходит, и начинаешь воспринимать окружающее в ярком тёплом свете. Он сейчас купался в этом непривычном тепле до головокружения, до сладостных спазмов в горле. А Гарри всё смотрел на него и не мог наглядеться… На его точёный профиль, плавно переходящий в длинный стебель шеи, как струя, что льётся из наклонённого кувшина. И было во взгляде Драко что-то такое… Шальное, необузданное. Что-то, чего Гарри никогда не замечал прежде. Словно Драко уже и вовсе был не здесь. Словно он перенёсся в странное, никому неведомое место, населённое призраками тех существ, что не нашли себе пристанища на ветвях древа Дарвиновой логики. Гарри нежно поцеловал его в висок. - О чём задумался? – спросил тихо, чтобы не спугнуть то необъяснимое очарование, которое, как утренний свет, сейчас исходило от Драко. Однако тот не ответил. Сморгнув навеянное наваждение, лишь закусил губу и, тряхнув спутанными волосами, коротко усмехнулся. - Пойдём, - только и выдохнул он, а затем сбросил с плеч свой нагретый кокон, оставшись абсолютно нагим. Словно бодрящей водой, окатил Гарри прикосновеньем прохладной ладони от горла вниз, легко и нежно огибая препятствия. И, как смывающая всё на своём пути волна, накрыл его с головой покрывалом из тысячи прикосновений и поцелуев, умело отвлекая от дальнейших расспросов. *\\*\\* К озеру Manasovara на территории бывшего Сиама они перенеслись только ближе к полудню, и Гарри запоздало сообразил, что заветные врата в прошлый раз открылись ближе к ночи… Он взъерошил волосы, сетуя на собственную непредусмотрительность и не зная, как рассказать об этом Драко, как вдруг дневной свет начал постепенно меркнуть и вскоре сменился розовато-лиловыми сумерками. Сбросив с плеча небольшую сумку, Малфой встал рядом с мужем и опасливо заозирался по сторонам. - Гарри, что происходит? – тревожные нотки так и проскальзывали в его голосе, хотя он и старался говорить ровно. - Видимо, они в курсе, что мы уже здесь, - с облегчением ответил Поттер, задрав голову к небу, на котором стремительно проклёвывалась россыпь мерцающих звёзд. Драко дёрнул его за край футболки и мотнул головой в сторону приближающегося к ним тёмного силуэта. - С возвращением, мистер Поттер, - с сильным восточным акцентом, мягко произнёс банди* и, сложив в молитвенном жесте ладони, почтенно поклонился. (Банди*(монг.) – низшая монашеская степень в ламаизме, послушник, принявший 5 обетов ) - Рад новой встрече, Бао, - воодушевлённо приветствовал его Гарри, так же кланяясь в ответ. Монах улыбнулся, видимо вспомнив, как Гарри когда-то удивлялся их восточным обычаям, но, переведя взгляд на Драко, неожиданно стремительно опустился перед ним на одно колено и низко склонил голову. - О, приветствую Вас, мистер Драко! Нет дня счастливее для Вашего покорного слуги, чем этот! Это величайшая честь – сопровождать наследника Лунного дракона в обитель его небесного отца и покровителя. Драко ошеломлённо вытаращил на него глаза, не зная, как реагировать на подобное заявление, и застыл, будто вкопанный, пока Гарри не пихнул его в бок локтем, кивая на монаха, который так и стоял в коленопреклоненной позе, по всей видимости, ожидая позволения подняться. - Эм... Мне тоже… - Малфой кашлянул и, с упрёком глянув на Гарри, всё ещё продолжавшего демонстративно жестикулировать в его адрес, смелее расправил плечи. – Мне тоже очень…приятно. Прошу Вас, встаньте, эм…Бао?! Гарри одобрительно закивал, встретив его вопросительный взгляд и, встав рядом, переплёл их пальцы вместе. - Прошу вас, - едва поднявшись на ноги, монах вновь низко поклонился, приглашающее указывая раскрытой ладонью в сторону озера. – Верховный Лама ожидает вас. Гарри пропустил Драко вперёд, а сам, подхватив сумки, пошёл следом, с удовольствием наблюдая за его реакцией на все эти удивительные чудеса, о которых намеренно не рассказал заранее в подробностях. Как и в прошлый раз, Бао приблизился к кромке воды и, закрыв глаза, вытянул над ней руку. Земля под их ногами начала мелко вибрировать, а вскоре уже ощутимо задрожала, отзываясь на призыв чужой Магии. Холодный свет луны, раскатавшей торжественную серебрянную дорожку на водной глади священного озера, взволнованно замерцал, расходясь мелкими волнами. А затем и вовсе, вспенивая забурлившую чёрную воду, разверзся вдали, образуя некое углубление. Бао стал поднимать руки выше, и из недр озера показалась огромная бело-голубая сфера. Едва отделившись от воды, она ярко вспыхнула и раскрылась гигантским цветком лотоса, рассыпав до самых берегов снопы белых искр. В их неугасаемо ярком свете, Драко с удивлением и любопытством рассматривал собственные руки, свободные до локтя от закатанных рукавов рубашки. Он сдавленно охнул, неверяще проводя ладонью по коже, но необъяснимое слабое перламутровое сияние никуда не исчезло. Ладони Драко взметнулись к лицу, нервно ощупывая его, будто надеясь ощутить перемены, если таковые с ним вдруг произошли, но ничего не почувствовав, он испуганно оглянулся на Гарри. - Всё хорошо, - тихо прошептал Гарри, легонько поглаживая ребром большого пальца его напряжённые скулу и пытаясь скрыть то, насколько у него самого перехватывало дух от всего этого зрелища. – Я же говорил: ты особенный, Драко! Видимо, всё дело в Магии этого места… Серые глаза, не мигая и сверкая, как отполированное серебро, следили за малейшей сменой его эмоций: во взгляде, в проступающих мимических морщинках вокруг добрых глаз и мягко улыбающихся губ. А улыбка у Гарри, по мнению Драко, была просто обворожительная. Навстречу ей открывалась душа. Драко больше не сомневался: именно она изначально и была всему виной! Эта покоряющая улыбка стала причиной того, что при их роковой встрече в магазине мадам Малкин, он впервые обнаружил в своей груди неистово колотящееся от восторга сердце. А затем Гарри оказался совсем близко. Довольно смело, учитывая обстоятельства. Но Драко было всё равно. В конце концов, Гарри лучше него должен знать, сколько там у них времени до того, как Бао пригласит их двигаться дальше. Да и к тому же, не он это начал, не ему и заканчивать. Всё, о чём Драко мог сейчас думать, было то, как по его губам успокаивающе скользили пальцы любимого. Горячая волна, что накатывает на него всякий раз, когда Гарри преступает черту его личного пространства, а затем накрывает с головой, впрыскивая в жилы пузырьки огненной эмульсии, остаётся самым мощным его наркотиком. Без всяких Непростительных, находясь всецело во власти Гарри, Драко не мог устоять перед ним, не имел никаких сил сопротивляться своим чувствам. Даже спустя столько лет. Неизменно. Всегда. Драко закрыл глаза, напрасно надеясь, что под опущенными веками Гарри не сможет разглядеть всё то буйство чувств и эмоций, что обуревали его в это мгновение. «Глупый…самонадеянный журавлик», - усмехнулся про себя Поттер, и, намеренно коснувшись невесомым поцелуем уголка его рта, почувствовал, как губы Драко приоткрылись и с них сорвался дрожащий напряжённый выдох. Драко обнял любимого за шею, практически вжимаясь в него всем телом, и его чёлка, щекоча, коснулась щеки мужа. Гарри вдруг ощутил его всего: дрожащего, терзающегося перед встречей с неведомым, с тем, что всегда оставалось за завесой, что существовало до этого только в чьих-то повествованиях, но всё же не являлось полноценной главой в его собственной жизни; но, в то же время, упругого, отзывчивого, несломленного, во всех смыслах живого – и Гарри хотел бы растворить Драко в себе, чтобы навсегда отсечь все его гнетущие мысли и сомнения. Нехотя мельком оглянувшись на Бао, Гарри понял: времени почти не осталось. И, осознавая, что следующий удобный момент, скорее всего, может выдаться ещё не скоро, жадно смял губы Драко в поцелуе, нежно покусывая их и пытаясь не терять головы от тихих стонов, вталкиваемых в его рот вместе с торопливым языком и жаром дыхания. Однако, как бы Гарри не старался, в какой-то неуловимый момент всё равно увлёкся… Даже несмотря на то, что Бао уже успел отойти от берега на приличное расстояние, его неловкое покашливание почему-то всё равно прозвучало неожиданно громко. Парни тут же отпрянули друг от друга, глупо улыбаясь и посмеиваясь каждый собственным мыслям, и, спешно подхватив сумку, ступили на яркую дорожку лунного света. Гарри чувствовал лёгкое волнение Драко в том, как тот периодически сильнее сжимал его пальцы, и в осторожной поступи его шагов по ненадёжной с виду водной глади, но, одновременно с этим, заметил, что этот новый, удивительный мир с каждой минутой разжигал и врождённое любопытство Драко. Чем дальше они удалялись от берега, тем явственнее ощущали сгущающуюся вокруг чистейшую древнюю Магию. Даже воздух как будто становился другим, головокружительно чистым. По сравнению с этим уникальным местом, даже живописные просторы окрестностей Хогвартса казались «загазованным магловским мегаполисом». В конце лунной дорожки перед ними приветственно распахнулись высокие золотые кованые ворота с изображением огромного дракона. - Что не так? – насторожено спросил Драко, когда Гарри вдруг притормозил и, слегка скривившись, неприязненно повёл плечом. - Ничего. Всё в порядке, - улыбнулся тот, стараясь игнорировать зуд, от зашевелившейся на его спине волшебной татуировки. Створки ворот негромко закрылись за их спинами, и неожиданно яркий дневной свет резанул по глазам, вынуждая прикрыть их ладонью. Проморгавшись, Драко отнял от лица руку и застыл, недоумённо озираясь по сторонам. Все монахи, прибывавшие на территории Вата*, выстроились по обе стороны от ворот в две шеренги и, сложив руки в молитвенном жесте, склонили перед ним свои бритые смуглые головы. (Ват* - обширная территория буддийского храма, на которой расположены все постройки) - Следуйте, пожалуйста, за мной, - напомнил о себе Бао и повёл их дальше вдоль длинной «аллеи» священнослужителей. Они миновали несколько причудливых, но безусловно красивых в архитектурном плане, строений, разделённых ухоженными дорожками и оригинальными газонами с множеством удивительных экзотических растений, и остановились в центре Вата перед величественной статуей Будды, на ладонях которого лежал распустившийся цветок лотоса с небольшой жемчужной сферой в середине. За постаментом раскинулся уже знакомый Гарри Бот*, своим роскошным убранством и ослепительным блеском позолоты выделявшийся на фоне остальных построек. Из открытых окон и дверей, украшенных изображением золочёных драконов и змей, вырывался на улицу одурманивающий аромат благовоний и отзвуки монотонного ритма молитвенных барабанов. (Бот* - одно из наиболее важных зданий храма, которое, как правило, содержит самые почитаемые статуи Будды. Полное описание см. в конце части 1, глава «Возвращение») Еле слышно шурша плотной тканью шафрановой кашаи, на пороге Бота появился Верховный Лама и спустился по ступеням к путникам. - Приветствую тебя, брат мой, - без лишней помпезности, удивительно проникновенно произнёс Чатри, обращаясь к Драко. Его губы растянулись в улыбке, обнажая белоснежную гармонику крепких зубов, и, поприветствовав Гарри с не меньшим радушием, он поклонился обоим. - Брат?! – с неприкрытым скепсисом переспросил Малфой, даже не пытаясь скрыть это. Вопросительно вздёрнув высокомерно-победные брови, он даже отступил, чтобы сразу же дать всем понять: он определённо против понебратских объятий! Затем нескромно обвёл невысокую и совершенно не аристократически смуглую фигуру монаха придирчивым взглядом, без всяких сомнений унаследованным им от его надменного земного отца. Однако Чатри это нисколько не смутило, будто бы он заранее знал, чего ожидать от их первой встречи. Наблюдая за Драко, Гарри то и дело кусал губы, стараясь подавить усмешку. Он прекрасно понимал его сомнения: ведь, по сравнению с его сливочно-белой кожей, Чатри казался практически негром! Сложно было бы даже предположить, что их могли перепутать в роддоме или найти хотя бы одну, объединявшую их, родственную черту. - Меня зовут Чатри́, - тем временем с добродушной, располагающей улыбкой представился монах, не предпринимая больше попыток приблизиться, чтобы дать долгожданному гостю свыкнуться с обстановкой. – Когда вы отдохнёте, нам необходимо будет о многом поговорить, Драко. Малфой коротко кивнул и встал рядом с Гарри, не отрывая цепкого, с любопытством «ощупывающего», взгляда от лица радушного незнакомца. - Я не сомневался в Вас, Избранный, - обратился к Гарри Чатри. – И благодарен, что Вы исполнили своё обещание. Теперь сын Лунного дракона сможет, наконец, пройти посвящение и принять своё наследие. Малфоя отчего-то позабавила подобная бравада и, не сдержавшись, он тихо цокнул языком и закатил глаза. - Поттер, - еле слышно шепнул он ему на ухо, - ты и тут успел вляпаться?! Что ещё за «избранный»? Гарри, посмеиваясь, только пожал плечами, так что за него ответил Чатри. - Как наследник Священного Лунного дракона, ты сам же и избрал его, Драко. Скоро ты всё поймёшь. После подобного заявления, лицо Драко удивлённо вытянулось, а с губ мгновенно стёрлась насмешливая ухмылка. По горлу недоумённо оцепеневшего Драко волной прокатился острый кадык. Казалось, он только сейчас начал по-настоящему осознавать, что всё это происходит всерьёз, и в их жизни вновь вот-вот случится очередной крутой поворот. Шутить и подтрунивать над этим странным малорослым загорелым чудаком как-то сразу расхотелось, но, глядя на спокойного, как коала, Поттера, Драко и сам, странным образом, больше не ощущал какой-либо тревоги или страха перед неизведанным. После того, как парни, пока отказавшись от плотного обеда, приняли душ и переоделись по погоде, Чатри увёл Драко в прохладу главного здания, а Поттера проводили в Кути для отдыха. Но Гарри не чувствовал себя уставшим, потому, всё же быстро перекусив фруктами, отправился бродить по обширной и экзотически красивой территории Вата. После прошлого своего визита, он уже не удивлялся и даже как-то начинал привыкать к тому, что каждый встречный на пути монах неизменно кланялся, приветствуя его. Не желая показаться невежливым, Гарри кланялся в ответ и вскоре стал невольно задумываться о преимуществах скупого приветственного рукопожатия - поясница уже начинала недовольно ныть с непривычки от частых поклонов. Умиротворённая атмосфера, будто эфемерное облако, опустившееся на это волшебное место, поражала, как и в первый его визит. Ощутимо напрягали только удушливая влажность и жара. Почему-то именно здесь Гарри чувствовал себя «горожанином на отдыхе», хотя до этого прекрасно уживался и в самых отчуждённых и безлюдных уголках планеты, пока не вернулся в Лондон. Однако даже это, захватывающее дух красочное буйство местной флоры и фауны, не смогло надолго отвлечь Гарри. И вскоре все его мысли вновь обратились к куда-то запропастившемуся Драко… Но, понимая всю важность их приезда сюда, он не расстраивался, только не знал, чем занять себя: рыться в «бездонной» сумке в поисках какой-нибудь увлекательной книги (если Драко, конечно, вообще их брал), особого желания не возникало, а телека тут точно не было. В конце концов, Гарри присел на скамью в тени раскидистого дерева и, попивая зелёный чай, так кстати предложенный местными, закурил. «Мда, - подумал он, щурясь от попавшего в глаз дыма, - это будет очень долгий день…». После позднего обеда и ещё одной прогулки, Гарри снова присел под деревом и, ковыряя носком сланца мощённую мелкими камешками дорожку, задумчиво смотрел в одну точку. И, вопреки собсственным опасениям, он даже не заметил, как вокруг начали громко стрекотать распевшиеся сверчки и цикады, приветствуя приближение вечера. Однако даже это, к сожалению, так и не принесло ожидаемой прохлады, хотя солнце покатилось за горизонт почти стремительно. Бао, не изменяя себе, появился абсолютно бесшумно и, вручив Гарри огромный фонарь, повёл его на задний двор, как ему показалось, каким-то обходным путём. Среди густых тропических зарослей, даже в свете удивительно яркого фонаря, узкая и извилистая, словно гибкая длинная змейка, почти не хоженая тропинка казалась едва различимой. Миновав все её плавные повороты, монах вывел Поттера к небольшому лазурному озерцу и объявил, что перед предстоящим обрядом ему стоит обмыться в этих священных водах. После такой непривычной жары и духоты, искупаться Гарри был точно не прочь, но его волновало кое-что поважнее этого. - Бао, а Драко тоже там? – не выдержав, поинтересовался он. - Не тревожьтесь за него, Избранный, - улыбнулся монах. - Ваш спутник уже совершил омовение и ожидает Вас в храме. Гарри не к месту подумал о том, что неплохо бы было пригласить и его, когда Драко тут плескался, но весть об их скорой встрече заметно его приободрила. Поэтому Гарри ринулся к воде, быстро окунувшись и так же наскоро проплыв до середины озерца и обратно, и уже очень скоро, облачившись в предложенные Бао одежды, поднимался по ступеням Бота. Вдоль расписанных фресками стен храма в позе «Лотоса» сидели монахи и в унисон распевали ритуальные катрены в особенно гортанной манере. Одеты они были в праздничные монашеские одежды, а между сложенных в молитвенном жесте ладоней зажимали «букет», состоявший из длинных горящих свечей, благовоний и живых цветов. Сняв перед входом обувь, Гарри, следуя подсказке Бао, пошёл по направлению к небольшому помосту, на котором стояла большая чаша «Дхармачакра»*. Над чашей парила в воздухе огромная хрустальная сфера, внутри которой был заключён красивый, явно выполненный с филигранной точностью, платиновый дракон. Словно ожив при появлении Гарри, дракон начал неспешно извиваться, с любопытством рассматривая всех собравшихся, и периодически топорщил свои мелкие заострённые чешуйки. (Дхармачакра* - Колесо жизни) Заворожено следя за его «танцем», Гарри уже потянулся рукой к многогранной сфере и лишь в последний момент одёрнул руку, услышав над ухом тихий издевательский смешок Малфоя. - Вечно ты суёшь свой гриффиндурский нос туда, куда не велено, Поттер. А после на запястье Гарри сомкнулись родные прохладные пальцы, и Драко потащил его куда-то за занавеску, где, по сравнению с ярко освещённым хрустальной сферой залом, оказалось довольно темно. Глаза неохотно привыкали к тусклому свету от нескольких тонких свечей, но несмотря на это, Гарри безошибочно определил, что в комнатке, помимо них, чуть поодаль находился ещё и Чатри. Поймав ладонь Драко, Гарри переплел вместе их пальцы и только тогда с удивлением разглядел, что на нём была надета белоснежная шёлковая кашая с одним оголённым плечом. И вид этого обнажённого беззащитного плеча, в сочетании с тонкой полоской заострённой ключицы, совершенно некстати навеяли нескромные мысли, отвлекая от всего остального. - И как это ты… - Гарри всё же «голодно» сглотнул и облизал пересохшие губы, - так быстро согласился сменить свой дизайнерский костюм на местный? Драко же, чувствуя на себе его откровенный, раздевающий взгляд, неловко поёжился и инстинктивно спрятал за спину руку с ненавистной уродливой Меткой. Ни ответные остроты, что приходили ему на ум, ни даже обожающий взгляд мужа не могли сейчас заглушить его истинных внутренних переживаний. В этой непривычной местной одежде – вынужденно полуобнажённый и лишённый прежней уверенности в себе - он ощущал себя безнадёжно запятнанным и недостойным этого священного места, об истинном значении которого успел узнать от Чатри, даже после омовения! И Гарри безошибочно прочёл всё это в его загнанном взгляде. - Пожалуйста, Драко, перестань, - практически одними губами произнёс Гарри и, наклонившись к его уху, прошептал: - Я люблю тебя! Он выпрямился и, заглянув в его глаза, остался доволен произведённым эффектом. Щёки Драко тронул едва различимый румянец, а в уголки губ закралась удивительно застенчивая, но счастливая улыбка. Но самое главное, что любимые серые глаза вновь светились игривым лунным серебром, так что Гарри сразу же окатило волной внутреннего жара. Их последующий интимный бессловесный диалог прервал Чатри, пригласив вернуться в основной зал. - Пора, - объявил он, запрокидывая голову к небу и глядя на то, как медленно разъезжаются в стороны треугольные своды зачарованного Бота. Когда одновременно погасли все зажженные в храме свечи, оставляя присутствующих только в естественном освещении покровительницы этой обители - полной Луны, Гарри заозирался. Все яркие краски были украдены, но тут его взгляд остановился на Драко, и он тихо охнул от удивления. То слабое свечение, что появилось на коже Драко на подступах к волшебному озеру, сейчас будто усилилось стократ. Теперь все оголённые участки его тела, так же, как впрочем, и у Чатри, источали чёткое мягкое мерцание, словно кто-то осыпал их мелкими неоновыми блёстками, резко выделяя обоих на фоне остальных присутствующих. В свой первый визит, Гарри не придал этому особого значения, отвлекаясь на общую диковинную обстановку и происходившие с ним чудеса, и теперь поражался собственной ненаблюдательности. Ведь даже невооружённым глазом было заметно, что эти двое – определённо неземного происхождения. Магия этого странного места пробудила в Драко его истинную сущность, и Гарри чувствовал поднимающийся в груди, необъяснимый трепет, что ему выпала честь быть избранным именно Им и стать частью его удивительной Судьбы. Чатри выступил вперёд и, тихо прошептав что-то, хлопнул в ладоши. Внезапно все окружающие звуки смешались, словно их стало засасывать обратной тягой в узкое горлышко невидимой бутылки, пока они вовсе не исчезли, наглухо закупоренные такой же невидимой пробкой. Звуки до сих пор крутящихся молитвенных барабанов, монотонное чтение катренов и даже стрекот ночных цикад – всё до мельчайшего шороха вдруг в одно неуловимое мгновение исчезло, словно они оказались в вакууме. Наступившая тишина казалась настолько непривычной и оглушительной, что у парней, не ожидавших подобного оборота событий, буквально зазвенело в ушах, как после взрыва звуковой гранаты. И именно поэтому спокойный, размеренный голос Чатри, нарушивший воцарившееся абсолютное беззвучие, показался им едва ли не громом среди ясного неба, а вместе с ним и вернувшиеся сразу после звуки окружающего мира. Всё ещё слегка ошеломлённые и дезориентированные, Гарри с Драко расфокусированно хлопали ресницами, пытаясь опомниться и привыкнуть к быстрой смене событий. Верховный Лама попросил их встать напротив друг друга по разные стороны от чаши «Колеса жизни», а сам встал в центре между ними. Светящаяся сфера с драконом стала постепенно раскручиваться и, словно напитавшись лунным светом, источать слабое свечение. И чем больше ускорялось её вращение, тем сильнее разгорался и холодный свет внутри неё, пока не добрался до всех отдаленных уголков храма. Гарри инстинктивно сощурился, но яркий свет, странным образом, вопреки его ожиданиям, не резал глаза. Когда смолкли молитвенные барабаны, а Чатри начал нараспев читать первые строки ритуальной мантры, откуда-то из глубины помещения гулко зазвучали мягкие удары там-тама, будто метроном, задающие ритм его непонятным словам. Вскоре Гарри заметил, что чаша «Колеса жизни» выгнулась над постаментом, словно раскрывшийся цветок, и будто подтолкнула вверх невидимым магическим импульсом, замедляющий свой бег, хрустальный шар, зависшей на уровне глаз главных участников церемонии. Как только сфера окончательно остановилась, дракон так же замер в величественной позе и только предвкушающе сопел, наблюдая за тем, как его вместилище заполняется наэлектролизованным, густым туманом, поглощающим её свет. С самого начала церемонии Драко не мог отделаться от мысли, что намерение Гарри - прикоснуться к хрустальной сфере – было не таким уж и дурацким. Он и сам боролся с необъяснимым желанием подойти ближе и проделать то же самое. Его непреодолимо тянуло к ней какой-то неведомой силой, однако он не стал рисковать, зная ещё по рассказам Люциуса, что нарушать ход магических ритуалов может быть очень опасно. Драко старался уловить суть происходящего, но пока не мог ничего толком понять. С подобной Магией он раньше не сталкивался, Чатри не произнёс ни единого знакомого заклинания, да и язык, на котором тот зачитывал мантры, был Драко явно не знаком. И потому, когда на померкшей сфере, до предела наполнившейся облачной дымкой, начали проступать знакомые латинские буквы, он мысленно возликовал. Эти символы разгорались всё ярче и ярче, и перед тем, как их кипенно-белый свет стал совсем нестерпим, Драко успел прочесть всего несколько строк:

«Восстать из мёртвых смогут сломленные лепестки, Коли любовь, что истинная Сила, всему была причиной. Слезой своею их благослови и обвенчай союз святой над Лунным миром…»

Пытаясь сквозь боль в глазах разобрать остальной текст, Драко едва не пропустил момент, когда Чатри попросил их с Гарри прислонить к сфере ладони и не отнимать до завершения ритуала ни при каких обстоятельствах. Стоило Гарри коснуться сферы, как вытатуированный магический дракон на его спине неожиданно сделал кульбит и, возбуждённо растопыривая когтистые лапы, заметался по своей «клетке», вынудив в итоге Гарри недовольно передёрнуть плечами. - Ни при каких обстоятельствах! – напомнил Поттеру Чатри, крепко обхватив его запястье и строго заглядывая в глаза. Драко же, наконец, сумевший официально прикоснуться к этой диковинке, понял, что этого мало! Ведь серебристый дракон, всё ещё неподвижно замерший внутри сферы, остался всё так же недосягаем… Так что Драко пришлось довольствоваться тем, что он хотя бы узнал: такая ли она на ощупь, какой он себе её представлял. Убедившись, что все готовы, Верховный Лама закрыл глаза и снова стал произносить какие-то замудренные мантры. Казалось, весь лунный свет, проникающий в помещение через разверзнувшуюся крышу, вдруг сжался в один узкий столп, устремившись с небес в хрустальную сферу, и чистейшая древняя Магия тот час же хлынула горячим потоком прямо в раскрытые ладони Гарри и Драко. Вырвавшись за хрустальные грани, она заструилась светящимися ручейками вверх по их рукам, побежав по венам и проникая в каждую клеточку на своём пути, пока не охватила всё тело. И как только, вместе с бурным потоком крови, магический контур замкнулся, откликнувшись ярким всполохом даже под зажмуренными веками, Гарри услышал вскрик Драко. Однако он даже не успел испугаться за супруга, так как секундой позже его спину пронзила такая жгучая боль, словно в неё вонзили свои ядовитые клыки сразу с десяток змей. Оглушённый и онемевший от боли, Гарри распахнул глаза, в надежде убедиться, что с Драко всё в порядке, но свет сферы всё ещё был нестерпимо ярким, и ему пришлось зажмуриться обратно. - Гарри! – услышал он вдруг, словно сквозь вату, искажённый оклик Чатри. – Только не отнимай руки! Потерпи, осталось немного… Изо всех сил стиснув зубы, Поттер утробно рычал, стараясь не нарушить запрет, и превозмогал боль, беспокоясь только о любимом. Как и обещал Чатри, вскоре всё стихло, знаменуя окончание ритуала, и он смог, наконец, длинно и утомлённо выдохнуть. Всё его тело покрылось испариной, кожу на спине покалывало, а в ногах ощущалась невероятная слабость, словно его знобило от простуды. Но, прежде чем он обессилено осел на пол, его подхватили с обеих сторон заботливые служители храма и накинули на подрагивающие плечи плед. Гарри еле-еле приоткрыл свинцовые веки, продолжая искать заторможенным взглядом Драко. - Драко… Где Драко? - сипло выдохнул он, еле шевеля пересохшими, искусанными в кровь губами, и отключился, повиснув на чужих руках. *\\* Очнулся Гарри, лёжа на животе, в небольшом домике, больше напоминавшем простенькую хижину, и не сразу понял, где он вообще и почему. Судя по всему, за незастеклённым окном день уже был в самом разгаре и душный, влажный воздух наполнял ленивым зноем простенько обставленное пространство его пристанища. Гарри застонал, пытаясь приподнять голову. Шея ужасно затекла, впрочем, как и всё тело, по ощущениям превратившееся в растёкшуюся на жаре жижу, но хуже всего оказался запах, пробравшийся в его ноздри с первым же осознанным вдохом. Гарри поморщился, моментально вспомнив этот приторный аромат – точно такой же мазью его натирали в прошлый визит, когда нанесли на спину зачарованное тату. С трудом отвернув голову от тумбочки, на которой стояла баночка со всё ещё открытой зловонной субстанцией, он, наконец, смог увидеть, что лежит на обыкновенной двуспальной кровати, вторая половина которой была сейчас занята только примятой подушкой и небрежно брошенной рядом белой рубашкой… Мысленно сложив все кусочки незамысловатого пазла, Гарри вскочил на ноги с широко распахнутыми глазами и криком: - Драко!? Однако ответа не последовало, зато моментально дала о себе знать неприятная слабость, всё ещё хозяйничавшая в его теле, так что Гарри тут же рухнул обратно на постель. Перед глазами хаотично пустились в пляс сверкающие «мушки», и ему ничего не оставалось, кроме как досмотреть их «сумасшедший танец» до полного опускания занавеса, прежде чем предпринять ещё одну попытку осторожно подняться. За то время, что он бесполезно валялся в кровати, его настигли и остальные человеческие слабости: жажда, урчащий от голода желудок и острая необходимость справить нужду. Выйдя из небольшой ванной комнатки, после освежающего душа, Гарри почувствовал себя намного лучше и решил отправиться на поиски Драко, а заодно и чего-нибудь съестного. Однако, ступив на небольшую террасу, выгодно расположенную в прохладной тени высоких деревьев, он был приятно удивлён, обнаружив на плетёном столике кем-то заботливо принесённую еду. Её аппетитный вид затмил даже неприятно обрушившуюся на него, будто бы с удвоенной силой, влажную жару местного климата. Благо, что хотя бы этот домик был практически полностью окружён раскидистой тропической растительностью, однако даже её благодатная тень всё равно с непривычки полностью не спасала от духоты и влажности. Колеблясь между желанием отправиться на поиски Драко и настойчивым заунывным урчанием желудка, Гарри подошёл к столику и заметил небольшую записку. Она оказалась короткой, но самое важное - она была от Драко, так что, немного успокоившись, он решил всё же сначала подкрепиться. Наевшись досыта, Гарри только прикурил сигарету, как на краю едва заметной дорожки, терявшей свой след в густых сочных зарослях, показалась знакомая высокая фигура, и у него сразу отлегло от сердца. На Драко был надет какой-то странный светлый то ли халат, то ли кимоно из тонкой дышащей ткани с длинными рукавами, но, чёрт побери, даже в столь экзотической одежде, он выглядел так же безупречно, как и в дорогом строгом костюме! Как, впрочем, и вовсе без него… «Подлецу всё к лицу» - ухмыльнулся про себя Поттер и раздавил в пепельнице окурок, безмолвно следя глазами за его грациозными уверенными движениями. Загадочно улыбаясь каким-то своим мыслям, Драко неторопливо поднялся по ступеням на террасу и царственно опустился в плетёное кресло напротив, не прерывая с Гарри зрительного контакта. - Привет, спящая красавица, - усмехнулся он, бесцеремонно забрав из рук мужа недопитый стакан сока, и немного пригубил, всё ещё как-то таинственно поглядывая на него исподлобья. - Привет, - произнёс в ответ Гарри, разворачиваясь к нему всем телом и с интересом изучая хитрое выражение его красивого лица. – Что-то случилось? Гарри нутром чуял, что Драко есть, что сказать, но ему нравилось его игривое настроение, однако и «играть по чужим правилам» он вовсе не собирался. Так что, когда Драко, вместо прямого ответа, только неопределённо пожал плечами, нагло допив весь сок, Гарри намеренно скопировал его жест, так же безразлично пожав плечами, и, притворившись, что его всё устраивает, обронил только простое: - Ну, ладно. Однако, когда он потянулся к пачке за новой сигаретой, Малфой всё же не сдержался и, психанув, скрестил на груди руки. - Ну и скотина же ты, Поттер! - С чего бы это? – смешливо фыркнул Гарри, подпирая голову рукой. - Ты…ты, - Драко явно злился, перебирая в голове всевозможные ругательства, и, наконец, определился: – Ты – упрямый, бесчувственный пень! Вот ты кто! - Ну, насчёт «бесчувственного» - это ты зря, - с улыбкой рассуждал Поттер, наслаждаясь всплеском его эмоций. - А в остальном – не хуже тебя, Драко. Я же вижу, что ты жаждешь мне что-то рассказать. Так не томи! Или ты ждёшь, что я буду тебя умолять?! – уже откровенно издевался он, хитро щуря глаза. – Зря. Не в моих правилах, ты уже должен был это заметить, Драко, - Гарри быстро прикурил и, глубоко затянувшись, продолжил: - Большую часть своей жизни я был только марионеткой в чьих-то руках. Но впредь я этого не допущу! Даже тебе не позволю. Я буду брать от жизни всё сам. Что захочу и когда захочу. Жёстко и безоговорочно. И да…опережая твой вопрос, отвечу: даже в постели… Закончив на столь неожиданной ноте, Гарри с удовольствием наблюдал, как щёки Драко резко вспыхивают румянцем, а серые глаза смущённо прячутся за веером полуопущенных ресниц. Оставшись довольным произведённым эффектом и тем, что ему всё же искусно удалось в последний момент не позволить своей короткой вспышке красноречия накалить обстановку до абсурдной ссоры, Гарри потушил сигарету и мягко улыбнулся. - Так ты всё-таки расскажешь мне, что с тобой стряслось, пока я спал, а, Драко? Малфой раздражённо смахнул со лба длинную прядь и, явно нервничая, тихо произнёс: - Нет, не скажу, - провокационно заявил он, за что был мгновенно награждён хмурым взглядом исподлобья, однако тут же реабилитировался: - Лучше я покажу… - он положил на стол левую руку, и Гарри тот час же напрягся, инстинктивно впившись пальцами в подлокотники своего кресла. Не поднимая глаз, Драко начал закатывать рукав, красиво и взволнованно покусывая губы. Обнажив предплечье, перемотанное изящным виссоном*, он глухо прошептал: - Развяжи. (Виссон* - тончайшая ткань. Белая, реже золотистая. Драгоценная ткань древности, употреблявшаяся для одежды первосвященников, царей, фараонов, центурионов, патрициев, также в неё заворачивали мумии фараонов. Неоднократно упоминается в исторических источниках, в Священном Писании) Сжав челюсти, Гарри сглотнул и, вскинув на Драко взволнованный взгляд, попытался понять по выражению его лица, чего ему ждать. Но это оказалось совершенно невозможно. Внешне Драко казался беспристрастным, и только его учащённое дыхание говорило об обратном. Потянув за край тончайшей, источавшей странный, незнакомый запах, ткани, Гарри как можно быстрее размотал её и ошеломлённо уставился на то, что она скрывала. Приводившая в ужас их обоих, отвратительная метка Волан-де-Морта, уже несколько лет уродовавшая собой девственную, аристократически сливочную, нежную кожу Драко, бесследно исчезла! Гарри не верил собственным глазам! Вместо Метки на предплечье Драко теперь красовался аккуратный, выполненный с удивительной филигранностью и мастерством, серебристый дракон - точная копия того, которого они видели внутри хрустальной сферы на вчерашней церемонии в храме. Видит Мерлин, Гарри не считал себя сверхчувствительным или излишне романтичным, но в этот момент…что-то нахлынуло, и на глаза навернулись слёзы. - Драко, - неверяще произнёс он, чувствуя, как его душат эмоции. – Он…он прекрасен… Гарри провёл по тату подушечкой указательного пальца и в то же мгновение ощутил, как по его собственному телу пробежала щекочущая, мощная волна вожделения, а дракон на спине нетерпеливо заёрзал. Губы Драко приоткрылись, выдавая и его неожиданно сбившееся, учащённое дыхание, и его самого с головой. Впившись в серые глаза хищным взглядом, Гарри моментально считал этот однозначный сигнал его тела и, уверенно поднявшись, потянул Драко к себе, всё же желая удостовериться наверняка. Поднеся его ладонь с обручальным шрамом к своим губам, оставил на ней лёгкий поцелуй и, обняв за талию, томно улыбнулся: - Теперь ты точно только Мой! - Не рассчитывай испугать меня своими собственническими замашками, Поттер, - беззлобно съязвил Драко, тая от того, как нежно губы Гарри порхают по его коже. – Ты ведь тоже теперь так просто от меня не избавишься. Так что в этот раз ты всё-таки конкретно влип, Герой! - Навсегда, - без всякого сожаления выдохнул Гарри, прожигая его потемневшим взглядом, и, неожиданно склонившись, провёл языком по серебристому дракону на его предплечье. Ноги Драко тот час предательски подкосились и, задохнувшись от головокружительного возбуждения, он издал такой непристойный стон, что Гарри едва сдержался, чтобы не овладеть им прямо здесь и сейчас. Но Драко опередил его, уже и сам балансируя на грани: просто сгрёб его футболку в кулак и потащил в дом. Неистово целуясь, словно в намагниченном тоннеле, они почти яростно тёрлись друг с друга, срывая на ходу одежду. В едином сумасшедшем порыве сцеловывая сладкие обоюдные стоны, то прикусывали губы, то резко переключались на шею, плечи – любой оголившийся участок разгорячённой кожи, не тревожась о возможных следах и отметинах от слишком сильных укусов или нажимов, рискуя и вовсе не дойти до заветной постели. А когда всё же оказались в спальне, Драко неожиданно выскользнул из объятий мужа вёрткой, грациозной змейкой и, пихнув Гарри в грудь, опрокинул его на лопатки. Тяжело дыша, Гарри широко распахнутыми глазами смотрел на то, как Драко лихо перекидывает через его бёдра ногу, седлая сверху и бескомпромиссно перенимая контроль над дальнейшим ходом событий... Как подтягивает их переплетённые руки к лицу и, высвободив свою, погружает его пальцы в свой горячий рот… Не моргая, смотрит в нагло ухмыляющиеся графитовые глаза Малфоя, пока тот намеренно ещё более томительно и медленно посасывает и облизывает его пальцы. И всё же Гарри не мог долго оставаться безучастным. Свободной рукой он заскользил от лица Драко вниз по длинной шее и, не задерживаясь, дальше к гладкой, взволнованной груди, то спускаясь, то вновь хаотично блуждая по любимому телу, оглаживая напряжённые мышцы и лаская его притягательное подтянутое тело, пока сам он плавился под натиском чувственной ласки юркого влажного языка. - Берёшь от жизни всё сам, говоришь?! – вдруг услышал он ехидный смешок Драко и открыл затуманенные страстью глаза, даже не заметив, когда успел их закрыть. - Ч…что?! – с трудом переспросил Гарри, сглатывая и явно сейчас не понимая, чем заслужил этот лукавый взгляд прищуренных серых глаз. – «Жёстко и безоговорочно»?! «Даже в постели»?! - не унимался мстительный Малфой, цитируя недавнее утверждение Гарри и беспощадно ерзая на его бёдрах, а затем и вовсе стал ритмично насаживать его истекающий смазкой член на свой сжатый кулак. Не выдержав, Гарри издал утробный полустон-полурык и, запрокинув голову, скомкал в кулаках белую простынь. Однако Драко быстро склонился к его лицу и безапелляционно заявил: - Так вот: сегодня поведу я! Гарри не успел даже толком опомниться или воспротивиться, как Драко самодовольно ухмыльнулся и, приставив его член к своему входу, стал постепенно, но неумолимо, насаживаться на него. - Твою ж…мать! Чёрт, Драко! Что ты творишь?! – тут же зашипел на него Гарри, вскидываясь и кладя руки на его бёдра, чтобы удержать от неосмотрительных или резких движений. - Что хочу! – только и было ему ответом. И эти менторские, рычащие нотки в голосе Драко странным образом вскружили голову Гарри ничуть не меньше, чем невероятные ощущения от того, как его член уверенно растягивал упругие стеночки, всё глубже проникая в манящий, шёлковый жар. Опустившись до самого основания, Драко всё же упёрся в грудь Гарри ладонью и, опустив голову так, что его лицо теперь было скрыто за завесой длинной чёлки, глубоко задышал, пытаясь свыкнуться с ощущениями, после своих через чур поспешных действий. - Всё в порядке? – тихо уточнил Гарри, всё-таки немного мысленно негодуя из-за его столь импульсивного решения. Драко ничего не ответил, просто, немного повременив, вильнул на пробу бёдрами, а затем уже смелее стал набирать темп. Гарри снова почувствовал, как очень быстро начинает терять связь с реальностью, постепенно расслабляясь и отдаваясь во власть своего упрямого и настырного Принца. Грудь его высоко вздымалась всякий раз, когда Драко насаживался на него до самого основания, и Гарри со свистом втягивал воздух сквозь сжатые зубы, боясь кончить раньше времени только от одного его властного и одновременно разнузданного вида. Отчётливо почувствовав, как член внутри него стал почти каменным в преддверии оргазма, Драко неожиданно остановился, откинулся назад на согнутые в коленях ноги Гарри и, дождавшись, когда тот откроет глаза, нагло ухмыльнулся. - Хочешь кончить сейчас? – сбивчиво зашептал он, наслаждаясь мученическими стонами Поттера, всё ещё по инерции вскидывающего бёдра в надежде на продолжение. – Так хочешь или нет?! – уже требовательнее переспросил Малфой, так и не дождавшись внятного ответа. - Да! Да, блядь, Драко! Что за вопрос?! – ощетинился Поттер, почти рыча, и хотел было привстать на локтях, но Драко пресёк его попытку, с силой толкнув обратно. - Прекрасно, я тоже… - невозмутимо пропел он, будто бы ничего не случилось, и, попутно задев короткими ногтями торчащие тёмные горошины сосков Поттера и сорвав с его губ тихий стон, выпрямился. А затем лёг обратно на его согнутые ноги, ещё больше выставляя себя напоказ, и, лишь слегка двигая бёдрами, стал демонстративно ласкать собственный член так, чтобы Гарри окончательно свихнулся от возбуждения. Мда, похоже, он явно недооценил находчивость и упрямство своего Драко, с улыбкой и «ужасом» подумал про себя Гарри, пряча зажмуренные от собственной позорной капитуляции глаза в изгибе локтя, и его сопутствующий стон прозвучал почти жалобно. - Сдаёшься, Герой? – самоуверенно мурлыкнул Малфой, однако тут же запнулся и охнул от того, как жёстко и требовательно дёрнулся внутри него напряжённый член Гарри. А в следующее мгновение Поттер резко сел и, схватив Драко за запястья, с силой завёл его руки за спину, обездвиживая. - Решил показать клыки, Малфо́й?! – теперь уже настала очередь Гарри издевательски ухмыляться. – Предлагаю один раз: соглашайся на ничью!? - Вот ещё! – недовольно фыркнул Драко, пытаясь высвободиться из его захвата. - Ну, что ж… - с театральным разочарование вздохнул Гарри. – Ты сам напросился… И Гарри щёлкнул пальцами. Запястья Драко тут же оказались накрепко связаны шёлковой лентой, оставляя его беззащитным и лишая всякой инициативы, а руки Гарри, наконец, освободившись, сразу по-хозяйски легли на его бёдра. Малфой огрызался, угрожал проклятьями и пытался брыкаться, но положение его было откровенно невыгодным, если уж он действительно грезил посоревноваться с Гарри во владении инициативой. Не то, чтобы Гарри не желал ему уступать… Откровенно говоря, ему даже понравилось сегодняшнее бурное начало. Однако Драко сам всё испортил, перегнув в определённый момент палку и бросив вызов, который Гарри уже просто не смог игнорировать. Теперь же… Теперь Гарри ощущал, как пенится в крови азарт, смешанный с диким возбуждением! И, казалось, он только нарастал от того, насколько яростно возбуждённый Драко, всё ещё не сдаваясь, строптиво и ожесточённо ёрзал на его члене, туго обхваченном горячим, шелковистым нутром. Гарри перенёс вес на выставленную позади себя руку, а другую запустил Драко в волосы на затылке и властно потянул, заставляя открыться его журавлиную шею. Однако целовать её не стал, всё ещё пытаясь подавить «сопротивление» непримиримого и дерзкого Малфоя, а просто сходу набрал быстрый и жёсткий темп, буквально вколачиваясь в него и насаживая его упругую дразнящую задницу на свой член уже без всяких «телячьих» нежностей и церемоний. Отрывисто вскрикивая и с трудом успевая сделать очередной вдох, Драко мелко вздрагивал и сжимался вокруг него всякий раз, когда Гарри, высекая внутри него яркие искры, намеренно менял угол и, входя на всю длину, бил прямо по чувствительной простате. В какой-то момент боль от затёкших запястий, злость, острое, незнакомое удовольствие и, вновь обрушившиеся на него, горячие поцелуи Гарри - всё смешалось в один сумасшедший калейдоскоп настолько, что Драко даже не заметил, как они уже на равных, без связывания и споров о доминировании, слились в объятиях и неумолимо задвигались в унисон, одновременно приближаясь финалу. Больше не чувствуя, что сперма вырывается из него пульсирующим потоком, Гарри всё ещё тяжело дышал, дожидаясь, когда под его закрытыми веками перестанут мелькать разноцветные всполохи, а во всём теле поутихнет дрожь от оглушительного и яркого оргазма. Такой же взмокший и приятно изнеможённый, Драко лениво растянулся на его груди и, едва не мурлыча, словно довольный кот, объевшийся сливок, потёрся об неё разрумянившейся щекой. Всё ещё витая в послеоргазменной неге, Гарри выдавил из себя слабый стон, почувствовав, как мышцы Драко туго сжали его опадающий член, словно норовя напоследок выжать из него всё до последней капли. Драко и раньше так делал, негласно заявляя ему о том, что не желает отпускать, даже после длительного занятия сексом всю ночь напролёт. Однако Гарри никогда не жаловался и всегда отвечал улыбкой на последующие упрёки самого Малфоя, будто это именно по его, Гарри, вине они сегодня опять не выспались! А вообще, Гарри испытывал какое-то парадоксальное, запредельное удовольствие всякий раз, когда оставлял частичку себя внутри Драко. Он думал, что это что-то из ряда врождённого животного инстинкта. Пусть так, думал Гарри, как будто пытаясь собственнически заявить всем остальным «конкурентам» всеми возможными способами, что Драко неотъемлемая часть его жизни, и что отныне и навсегда принадлежит только ему! Хотя до сих пор ни разу не признался Драко в этой своей маленькой, извращённой слабости. Однако всякий раз, после подобной непредвиденной «схватки» темпераментов, Гарри не был уже столь твёрдо уверен: кто же из них порой больше похож на настоящее похотливое животное… Стоило Драко получить своё, как тот блаженно расслаблялся и улыбался так тепло и почти кротко, как больше всего любил Гарри и за что готов был до конца своих дней терпеть все его Малфоевские закидоны и вспыльчивый характер. Время в этом затерянном Ирие* не подчинялось никаким общеизвестным законам природы. Оно то текло привычно и равномерно, то своенравно неслось вперёд, неумолимо окуная жителей Вата в долгожданную прохладу тропического вечера, то будто бы совсем лениво перетекало, как густая янтарно-солнечная патока, от яростно-красочного рассвета к буйной палитре не менее впечатляющего заката. (*Ирий – в восточнославянской и восточнопольской мифологии древнее название рая и райского мирово́го древа; мифическая страна, находящаяся на тёплом море на западе или юго-западе земли, где зимуют птицы и змеи) Не считая приёмов пищи и редких прогулок по обширной территории Вата, Поттер практически целыми днями валялся на их личном кусочке песчаного пляжа, подставляя жарким лучам солнца своё обнажённое мускулистое тело и периодически бесстыже сбрасывая даже плавки. А иногда нагло сгребал в охапку хохочущего и сопротивляющегося Драко, по большей части скрывавшегося под спасительной тенью огромного пляжного зонтика, закидывал его на плечо и, смачно шлёпнув по бледной, «напомаженной» всяческими солнцезащитными зельями, аристократической заднице, забегал вместе с ним в лазурно-прозрачную воду внутреннего озера. Так что вполне ожидаемо, что очень скоро кожа Гарри приобрела ровный, насыщенный шоколадный оттенок. Но он не жаловался. Для него акклиматизация прошла довольно быстро и гладко, а палящие лучи стали казаться почти ласковыми даже в послеполуденное время, как и для всех остальных постоянных жителей Вата. Зато для обладателя чистейшей аристократической крови и благородной светлой кожи, паникёра-Малфоя, новоявленное и полюбившееся увлечение мужа обернулось настоящей катастрофой! Раз. Всего лишь один раз он дал слабину, поддавшись на уговоры Поттера (а тот, как оказалось, умел уговаривать! Да так сладко, что у Драко всякий раз ёкало в животе при одном воспоминании о его «стараниях»!), и таки решился немного подзагореть… Вместо ожидаемого красивого загара, Драко поначалу неравномерно порозовел, а к вечеру и вовсе стал больше напоминать переспелый томат. Он почти сумел внушить себе самообман, что это временно, что его коже с непривычки просто может понадобиться чуть больше времени, чтобы потемнеть. Однако, когда к ночи его охватил настоящий озноб и любое, даже самое невесомое, прикосновение только усиливало жжение и боль, а на утро, вдобавок, Драко к своему вселенскому ужасу стал позорно облезать, как какой-то змей, сбрасывающий старую кожу…то решительно заявил, что во всём виноват Поттер и это «плебейское развлечение» не для него! Малфой навсегда останется Малфоем! Хоть Малфоем назови его, хоть нет. Гарри же, глядя на его капризно-надутые губы и ярко розовую сгоревшую полосу на переносице, украдкой хихикал, но вынужден был с ним согласиться и достойно принять заслуженное наказание. Ему пришлось извести не один пузырёк какой-то местной мази с маслами экзотических цветов и растений, возвращая коже Драко прежнюю, сливочно-нежную бледность. - Осторожнее! – шипел на провинившегося мужа Малфой, при этом царственно лёжа на животе и, превозмогая боль, опираясь на локти. Рука Гарри, обильно смазанная заживляющей массой, немедленно замерла, но вскоре вновь продолжила свои покорные, медленные движения. С осторожностью ювелира он оглаживал его обгоревшие плечи и проводил скользкой ладонью меж заострённых, красиво приподнятых, словно сложенные крылья, лопаток вдоль цепочки позвонков вниз к маленьким милым ямочкам на пояснице. Двумя пальцами, бережно приспускал резинку трусов и невольно замирал, хищно впиваясь взглядом в оголившиеся, нетронутые солнцем округлые половинки ягодиц. И лишь поймав на себе осуждающий прищур недовольных серых глаз поверх плеча, припадал к ним губами, подолгу выцеловывая каждый драгоценный сантиметр кожи, в миллионный раз «извиняясь» и пытаясь загладить вину. В конце концов, Драко сжалился и, приподняв бёдра, непрозрачно намекнул на то, что позволяет себя раздеть. Чем Гарри, естественно, не преминул тот час же воспользоваться. А после приходил в чистейший восторг всякий раз, когда Драко несдержанно охал и зарывался, пылающим стыдливым румянцем, лицом в подушку, стоило только его языку, дразня, потеребить инстинктивно сжавшееся колечко мышц, прежде чем приступить к углублённому риммингу. Гарри и сам не заметил, как в какой-то момент к действиям его проворного языка подключились уже и смазанные пальцы, а опомнился, только когда стоны Драко стали действительно громкими и недвусмысленно одобрительными. Больше не сдерживаясь, Гарри заменил пальцы своим членом и, с ответным стоном скользнув в любимое тело, очень скоро довёл их обоих до взаимного исступления. В конце концов, вернув своей коже прежний благородный оттенок, Малфой смирился с мыслью, что ему так и останутся недоступны «некоторые опции», пусть даже он и был их завсегдатым противником, как, впринципе, и все в его аристократическом роду. В этот раз это был скорее вопрос принципа, некое соревнование в их вечном противостоянии – Драко ни в чём не хотел уступать Поттеру. Пожалуй, эта детскость, словно вредная привычка, так никуда и не исчезла с возрастом. Теперь же, рядом с загорелым, темноволосым и ещё более резко, чем прежде, контрастирующим на его фоне Поттером, Драко всё чаще возвращался к своим давним размышлениям о том, насколько же они всё-таки были разными… Белое и чёрное, словно Инь и Янь, но оттого лишь ещё более необходимые друг другу, как неотъемлемая часть целого! Гарри был всем, что Драко было нужно для полного счастья. Теперь он это знал наверняка. И наоборот: годы, проведённые бок о́ бок с Асторией, с детства вышколенной под «будущую супругу богатенького сынка», но так и не обретшей и толики того достоинства, что по своей природе источала та же миссис Малфой, по образу которой, собственно, и выстроилось понимание Драко об идеальной женщине – все эти мучительно долгие три года теперь ещё больше казались ему зря потерянным временем. Временем, которое он потратил, потакая воле отца и пытаясь сломить собственные убеждения, которых по праву рождения иметь и вовсе не смел. Время, которое убедило его ещё сильнее в том, что он находится не на своём месте, не рядом с тем, кого в действительности желал, о ком грезил буквально с пелёнок. Не с тем, кто, наконец, помог ему понять то, кто же он есть на самом деле, и что такое подлинные счастье и взаимная любовь. И мучительные воспоминания об этих утерянных годах с Асторией до сих пор приводили его в ярость! Благо, что теперь, нежась в тёплых и надёжных объятиях мужа, Драко не видел для себя никакой иной счастливейшей Судьбы, нежели рядом с Гарри. После той неудачной попытки напитать свою привередливую кожу агрессивным витамином D, Драко решил заменить «бесполезное валяние на пляже» более плодотворными занятиями. Гарри, наконец, свыкся с мыслью, что в этом зачарованном месте Драко ничего не угрожает и стал спокойнее относиться к тому, что некоторую часть дня они могут находиться порознь. Драко начал проводить больше времени в Боте, беседуя с Чатри в прохладных, пропитавшихся ароматом благовоний и пестрящих позолотой, помещениях или вчитывался в книги и свитки с древними писаниями, чтобы наверстать всё об этом удивительном затерянном мирке и братстве Лунного дракона. Однажды, выйдя из воды, Гарри застал Драко в тени зонта за чтением одной из таких книг. Тряхнув мокрыми, слегка отросшими волосами, он зачесал из назад пальцами-«гребнями» и лёг рядом с ним животом на горячий песок. Драко казался очень увлечённым, с жадностью перелистывая ветхие страницы и озадаченно сводя на переносице брови так самозабвенно, будто удушливая влажная жара больше нисколько ему не мешала. Гарри потянулся всем телом, стараясь привлечь его внимание, и перевернулся на спину. Однако, судя по абсолютному отсутствию ответной реакции, спустя пару минут бесплодного ожидания, сделал для себя немного огорчающий вывод, что чтиво, по всей видимости, было на редкость захватывающим, раз уж Драко до сих пор не замечал либо же сознательно игнорировал его присутствие. Тогда Гарри лёг обратно на живот и, подперев голову рукой, стал просто любоваться его сосредоточенным лицом, до смешного напоминавшего выражение лица Гермионы в читальном зале библиотеки, и улыбался всякий раз, когда Драко точно так же раздражённо заправлял за ухо вновь выбившуюся прядь. Гарри решил оставить его в покое. В конце концов, они, наконец-таки, вырвались в свой первый самый настоящий отпуск, где каждый волен был делать что хочет, когда захочет и сколько захочет! И если Драко хотелось во что бы то ни стало прочесть эту мудрёную книгу именно сейчас, то Гарри не собирался этому препятствовать. У них впереди теперь была вся жизнь, а ещё раньше – ночь. Сейчас же он просто смотрел, как его любимый, одетый только в лёгкую майку и белые шорты, сидит с книгой в руках, и откровенно наслаждался каждым мгновением. Ведь для абсолютного счастья разговоры вовсе не были обязательным условием... Размышляя о том, о сём, Гарри поймал себя на приятной мысли, что, казавшийся на первых курсах ужасно заносчивым и вредным, нынешний Драко с каждым, совместно прожитым, днём открывался для него с какой-то совершенно новой, неизвестной ранее стороны… Ну, разве мог он себе тогда представить, что Драко Малфой, купивший своё место ловца в слизеринской команде по квиддичу за счёт новых Нимбусов, познав собственную истинную значимость в будущем, не станет впоследствии задирать до небес свой малфоевский нос, как это случалось всякий раз, когда тому удавалось хоть в чём-то обойти своего «ненавистного Святого Поттера», а будет смиренно торчать в какой-то глуши под большим пляжным зонтиком и, самозабвенно погрузившись в чтение, по-босяцки зарываться пальцами ног в горячий песок?! Нет, тот Малфой, хвала Мерлину, остался в прошлом. А этот, Драко, поражал и предвосхищал все самые смелые надежды Гарри, навеки покорив его сердце и заставляя раз за разом испытывать чувство гордости и благоговения. Гарри не мог не согласиться с Нарциссой: Драко очень повзрослел, полностью освободившись от гнета отцовской опеки. Хотя, зная его страстную пытливую натуру, не стоило исключать, что и при других обстоятельствах, он нашёл бы способ раскрыть в себе подлинные качества человека, которым всегда стремился стать, и которому Гарри с радостью готов был ещё тогда, в Хогвартсе, отдать всего себя, свою любовь и преданность. Однако оставалось и то, что не на шутку тревожило Гарри... В последнее время Драко всё чаще бесшумно выскальзывал из постели по утрам и свежеумытой «змейкой» так же тихо уходил встречать рассвет. Проснувшись от неосознанного беспокойства, в первый раз Гарри чертовски перепугался, бегая по спящей округе с зажжённым Люмосом, пока не нашёл его на пляже. С тех пор он часто заставал Драко по утрам у воды одинаково задумчивым и неподвижно уставившимся на линию расцветающего горизонта. И сколько бы Гарри ни спрашивал, что того так тревожит, никогда не получал честного и внятного ответа, кроме явных формальных отговорок о том, что «вообще-то, соблюдение режима полезно для здоровья», и что «каждый рассвет – это своеобразное начало не только нового дня, но и жизни», да и, в конце концов, что же он не может просто полюбоваться рассветом?! Так что Гарри в итоге сдавался, со вздохом усаживался за спиной Драко, обнимал и тоже смотрел вдаль, пытаясь взглянуть на красоту заморских рассветов Его глазами… Считается, что самое тёмное время суток наступает именно перед рассветом. Ведь солнце встаёт не сразу. Сначала тьма разрезается серой предрассветной мглой. Ты остаёшься один на один с замершим пространством и неясными очертаниями предметов. И в этот момент ты осознаёшь, что движение заключается лишь в тебе самом, внутри тебя, одновременно с тем, что невидимое пространство движется вокруг тебя даже в эту самую секунду далеко за пределами планеты. Как только силуэты становятся всё отчётливее, из тропической чащи начинает постепенно доноситься металлический стрекот цикад, живущих на деревьях и растениях, способных дать им пищу. Ещё через мгновение появляются первые оранжево-красные проблески, предвещающие чудо рождения нового дня. Затем верхний край солнечного диска начинает упрямо разрезать серое небо откуда-то изнутри до тех пор, пока светило полностью не отделится от водной глади и не озарит ласковыми лучами ярко-голубое небо. И в итоге Гарри вновь уступал. Он готов был признать – это поистине завораживающее по красоте зрелище! Помимо ранних отлучек Драко, ещё большую обеспокоенность Гарри вызывали и его периодические задержки у Чатри. Он не мог отделаться от дурацких мыслей, что Верховный Лама мог в это время тайком всячески уговаривать Его Драко порвать все связи с современным цивилизованным миром и…остаться здесь, как наследник Лунного дракона и, соответственно, его правопреемник. В такие моменты Гарри невольно вспоминал о деспотичных наставлениях Люциуса и его одержимости непрерывностью рода. Конечно, Чатри казался Гарри полной противоположностью Люциуса! Но одному только Мерлину было известно, о чём тот столько времени всякий раз беседовал с Драко. А вдруг он, пусть ненавязчиво, но всё же внушал Драко мысли о необходимости продолжения их таинственного наследия, раз уж у самого не вышло?! Ему и так было невдомёк, как у Нарциссы получилось провернуть всё это, если подобное «благословенное оплодотворение» настоящая редкость, доступная далеко не каждому. Но вот почему Гарри уже действительно всю голову сломал, но так и не понял, так это: каким образом этот Лунный дракон счёл именно их с Драко союз возможным? Почему благословил их? Как допустил именно его, Гарри, кандидатуру стать Избранником своего наследника?! Не говоря уже о том, что этот союз априори по своей земной природе не может быть плодовитым, ведь в вопросе формирования их совместного магического рода, ни о каком магловском суррогатном материнстве и речи быть не может! Магия древнего рода никогда не признает незаконнорожденного наследника. Да и в Волшебном мире, насколько Гарри было известно, тоже не продвинулись за столько лет в решении подобных вопросов… В немногочисленном, по общемировым меркам, волшебном сообществе, ревниво оберегающем исконные традиции и кодекс секретности, поощрение однополых союзов всё ещё считалось прямой угрозой вымирания, хотя ни для кого было не секретом, что подобные связи всё-таки имели место быть испокон веков. Единственный случай, когда они с Драко заговорили о детях, вышел очень спонтанным… Драко не любил вспоминать те дни, что в забвении и не по собственной воле прожил с нелюбимой женщиной, однако всё же однажды случайно обмолвился, что Мерлин миловал его, так и не дав им совместных детей. И что показалось Гарри особенно любопытным…это замечание Драко о том, как однажды Астория, видимо чем-то растроганная, лично призналась ему, что один из её предков когда-то проклял весь их род! Проклятие, спустя годы, передалось и Астории, что сделало будущие роды крайне рискованными, но всё же…возможными. Однако Астория оказалась очень расчётливой и хитрой особой, ведь она вскоре смекнула, что если не родит Малфоям наследника, Люциус «с неё живьём не слезет»! Он и так всегда настойчиво напоминал в семейных разговорах о желанном наследнике и продолжателе рода, а после того, как узнал о Гарри, так и вовсе помешался на этом. А так как по всем медицинским показателям сам Драко был вполне здоров и репродуктивен, то Астория очень старалась угодить свёкру и, не желая расставаться с красивой жизнью, не оставляла попыток зачать. Только порвав с ней и решившись на откровенный разговор с матерью, Драко, наконец, узнал обо всех тонкостях спонтанно выбранного им брачного ритуала. По её словам получалось, что этот обряд исключал возможность брачующихся соединиться с кем-либо другим не только в ином магическом браке вплоть до смерти избранника, но и иметь детей от кого-либо другого! Это была одна из причин, по которой они с Люциусом так и не прибегли к подобной клятве на крови, после того, как Цедрелла Уизли (Блэк) преподнесла Нарциссе свой Дневник с описание брачного ритуала в качестве запоздалого свадебного примирительного подарка. Ведь Нарцисса уже тогда, оббежав всех самых именитых колдомедиков и тяжело перенеся нескольких неудачных беременностей, опасалась, что у них с мужем может так и не получиться произвести на свет наследника традиционным способом… Да и к тому же, она слишком любила Люциуса, чтобы настолько эгоистично лишить возлюбленного всякой возможности на продолжение рода в будущем, в случае их разрыва. И тем сильнее было её материнское огорчение, что Драко так поторопился, всё-таки пойдя именно этим Путём! Единственная - без преувеличения! - надежда Нарциссы заключалась лишь в том, что ритуал так и не был должным образом завершён, так что шанс у Астории всё-таки оставался… Однако, пообщавшись с Гарри и узнав его получше, она поняла, отчего Выбор её сына был очевиден и неизбежен. После того короткого разговора, Гарри с Драко больше не затрагивали тему детей. Однако Гарри осознавал, что когда-нибудь этот вопрос всё же вновь всплывёт на повестке и станет болезненно насущным… Для себя лично он давно решил, что ни за что не хотел бы иметь детей ни от кого другого, кроме Драко Поттера-Малфоя! А так как это оказалось ещё и невозможно, то он предпочитал успокаивать себя тем, что подумает об этом всерьёз, когда придёт время. И всё же его гриффиндорская натура не давала ему окончательно отбросить собственные сомнения и угрызения совести! Ему было жутко совестно за то, что так или иначе, но он стал виновником той безвыходной ситуации, в которой они в итоге оказались. Ведь не будь он так взбалмошен и зациклен на желании просто пожитьбез своей миссии по свержению Волан-де-Морта, то, возможно ничего бы этого не случилось… Гарри считал именно себя тем, кто изначально поселил в голове и сердце Драко сомнения. Ведь это он всегда настаивал на том, что у Драко был Выбор! Так или иначе, но это он, Гарри, подтолкнул его к тому, чтобы Драко восстал против отцовской воли, чтобы пошёл наперекор традициям своего рода и в итоге…обрёк его, здорового молодого мужчину, на подобную страшную участь «последнего в своём роду»! Ведь Драко тогда не понимал всей ответственности своего Выбора и поступка! Не мог знать, что Магия их брачного ритуала не позволит им завести кровных детей от другой женщины, если бы на то когда-нибудь была бы их воля… И хотя Гарри тоже этого не знал, но всё равно подспудно ненавидел себя за это! Он мечтал дать Драко всё в этом мире, а получалось, что отнимал едва ли не большее. Даже Чатри не смог его утешить, не в силах дать однозначный ответ: будет ли в их случае Магия Лунного дракона так же бессильна?! Дело было не только в том, что ритуалы на крови считались одними из самых сильных даже в древнейших учениях магов-монахов, но ещё и в том, что и благословение Лунного дракона однополые пары тоже прежде никогда не получали… Гарри устал тайком мысленно убиваться на эту тему. К сожалению, он уже не мог ничего изменить и уповал лишь на то, что Драко однажды не возненавидит его за это… Отогнав от себя невесёлые мысли и порядком устав ждать, когда на него обратят внимание, Гарри подкрался ближе к Драко и поцеловал в привлекательно оголённое бедро. - Не хочешь поплавать? – предложил он, пробираясь «паучьими» пальцами под край его свободно скроенных шорт. Драко лукаво улыбнулся и, наконец, поднял на него глаза. Чуть склонив голову к плечу, он долго и очень внимательно разглядывал Гарри. Затем протянул к его лицу руку и, слегка надавливая, провёл подушечкой большого пальца по приоткрытым губам. Не в силах считать его настроение, Гарри игриво улыбнулся и, нарушая момент, спросил опять: - Так как насчёт поплавать? Со мной, а? Однако, ничего не ответив, Драко захлопнул книгу и вздохнул так, как вздыхают, пробуждаясь от красочных снов и осознавая уже наяву, что им никогда не суждено сбыться. А потом вдруг одним рывком сорвался с места и, навалившись сверху на обалдевшего Гарри, стал целовать так неистово и голодно, словно ждал этого целую вечность. Лишь вдоволь насытившись близостью любимого, Драко мазнул разгорячённым дыханием по его загорелой шее и, мягко прихватив губами мочку уха, просяще зашептал: - Поехали домой, Гарри!