В семье не без онмёдзи

Как такое могло произойти? Может быть это братец Рюдзи опять решил над ней пошутить? Юра бежала, не глядя под ноги. Конечно, от брата она всего могла ожидать, но подобные шутки даже для него были уж слишком жестокими. Хотя... там, когда он бился с Нурой, он выглядел как человек, для которого вообще не существует моральных рамок. Что-то внутри говорило ей, что если Рюдзи посчитает, что для воплощения в жизнь его планов нужно будет устранить её, то он не остановится ни перед чем и лить слёз на могиле сестры не будет. Так что же мешает ему соврать, сказав, что семпай предал их? Слёзы стояли в глазах, мешая видеть дорогу. Кто угодно, но только не он. Ведь это Акифуса... Тот Акифуса, которого она знает, он всегда серьёзен, не позволяет себе даже на минуту отвлечься на что-то, пусть не самое важное, но интересное. Хотя однажды ей всё же удалось уговорить его сходить с ней в кино, семпай долго отнекивался, считая это не самым умным времяпрепровождением. "Мы можем потратить эти же два часа куда более разумно, Юра-тян. Можно заняться изучением ёкаев, можно пойти потренировать твои техники. Да в конце-концов тебе ещё уроки для школы на завтра делать". В этом был весь Акифуса, казалось, ничего не интересует его, кроме учёбы во всех её проявлениях. Ей тогда пришлось постараться, чтобы он согласился. Они купили по стаканчику поп-корна и сидели в тёмном зале, наблюдая действие, разворачивающееся на экране кинотеатра. Если бы хоть кто-нибудь в школе узнал о той их вылазке в кинотеатр, её бы точно прокляли, Акифуса пользовался повышенным вниманием девушек, хотя сам не относился к тем, кто излишне интересуется противоположным полом. Как бы там ни было, но сам Акифуса потом утверждал, что кино ему очень понравилось, хотя так ни разу больше туда и не ходил. А ещё он никогда не врал, есть категория людей, кому от природы претит ложь, таким он и был, из-за чего между ним и Рюдзи всегда были натянутые отношения. Рюдзи относился к нему с некоторым высокомерием, считая, что все слишком носятся вокруг Акифусы, а тот тихо презирал Рюдзи за склонность к вранью. Впрочем, уважая его способности, хотя ему и не нравилась его манера вести бой, стараясь на каждом шагу обмануть противника. Не мог он предать клан, Юра не верила в это. Она могла поверить во что угодно, даже в то, что её отец сам лично провёл обряд, превративший Мамиру в то, чем он стал. Но только не в предательство семпая. Ведь это же он, всё тот же Акифуса-семпай, такой талантливый и такой... красивый. Но то, что она видела впереди, говорило об обратном - Акифуса сражался с Рюдзи. - Юра-сан, там может быть опасно. Девушка резко затормозила, едва не упав. Повернулась, в стороне под кроной раскидистой ивы стоял Мамиру. - Мамиру-кун, это брат оставил тебя здесь? Она всё ещё не могла привыкнуть к тому, что весёлый и жизнерадостный Мамиру, с которым они часто играли в саду в свободное от тренировок время, превратился в полу-куклу, способную ходить, выполнять приказы и даже говорить,но абсолютно потерявшую способность думать и чувствовать. - Да. Он сказал предупредить Юру-сан об опасности. - Спасибо, Мамиру-кун, я пойду туда, а ты оставайся здесь, что бы ни случилось. Понял? Молодой человек послушно кивнул, его главным наставником и господином был Рюдзи-сан, но в его отсутствие он мог подчиняться любому представителю дома Кейкайн и, в сущности, ему дела не было до того, кто будет отдавать приказы. - Твоя задача: спасти Акифусу-сан или Рюдзи-сан, или обоих, если это понадобиться. Сможешь? - Смогу. Ками, как это трудно - видеть его вот таким и знать, что для него пути назад уже нет и не будет. Оставив Мамиру позади, Юра побежала туда, где шёл бой. Только бы Рюдзи не убил его... Только бы успеть, поговорить с ним, спросить почему. Но подойдя на достаточно близкое расстояние, она всё поняла сама. Акифуса не был больше самим собой. Лицо молодого человека оказалось странным образом испещрено многочисленными неровностями, отчего теперь больше походило на кору дерева, чем на человеческую кожу. Глаза больше не светились тем мягким светом, к которому она так привыкла, они были как ночь черны, их взгляд скользнул по ней и даже не задержался, то ли не узнавая свою подопечную, то ли не считая нужным обращать на неё внимание. - Ага, пришла. Как видишь, твой обожаемый Акифуса готов положить тут нас всех, - сказал Рюдзи, не оборачиваясь, чтобы не упустить из вида противника, но практически кожей чувствуя её присутствие. - Брат, что стало с ним? - Юра была шокирована тем, что увидела, никак не меньше, чем тогда, когда брат сказал ей о предательстве семпая. - Техника дома Ясо. Она завладела им полностью. Ну или почти полностью, я не знаю. Об этой технике Юра практически ничего не знала, Акифуса предпочитал не распространяться о ней, а она и не спрашивала. В каждой из малых семей клана были свои секреты, и клан Ясо не был исключением. Говорили, что меч, который Акифуса создал сам, в своей основе содержал силу нескольких ёкаев, запечатанных в мече самим создателем. Говорили, что этот меч опасен для любого, кроме самого мастера, его создавшего, потому что мог подчинять себе того, кто возьмёт его в свои руки. Но судя по тому, что Юра сейчас видела - для мастера этот меч тоже был опасен. Акифуса словно стал единым целым со своим мечем, практически обратившись сам в ёкая. - Боритесь, Акифуса-семпай! - вдруг выкрикнула Юра, будучи не в состоянии больше молча смотреть на это. - А собственный брат тебя значит не волнует? Ох, Юра, - покачал головой Рюдзи, умудряясь при этом отбить очередную атаку противника. - Ты же видишь - он не сам, он под контролем этой силы! Наконец-то всё встало на свои места - Акифуса не мог предать клан, не мог предать её ... её веру в него. То, что завладело им, это оно сейчас сражалось против брата, а вовсе не семпай. Неожиданно Акифуса остановился и закашлялся, сплёвывая на землю под ногами слюну вперемешку с кровью. По спине Юры пробежал леденящий холодок. Однако, это не помешало молодому человеку (или уже правильнее будет сказать молодому полуёкаю?) вновь атаковать, а Рюдзи вновь отбивать атаку. Прямо на глазах Юры происходило что-то странное и даже жуткое - лицо Акифусы ещё больше менялось, искажаясь и уродуясь. Словно что-то страшное стремилось вылезти из его тела, вздымаясь уродливым бугром и всё увеличиваясь в размерах. Ещё немного и стало понятно, что это вовсе не бугор, а ёкай, уродливый и злобно усмехающийся, уже чувствовавший себя абсолютным победителем. Так значит, меч стал только проводником, открыв Акифусу для этого монстра? Не рановато ли он радоваться начал? Юра рассердилась не на шутку. Если до этого в ней были: страх, сомнения, непонимание, то теперь все эту чувства вытеснила злость на того монстра, который посмел покуситься на её семпая и теперь так близко подвёл его не только к позору, но и к гибели. Ей ли не видеть, что семпай практически на грани? Его тело не приспособлено для такого вторжения, и сейчас оно едва выдерживало. - Потерпи, Акифуса-семпай, мы этого так не оставим! Поверь мне! Девушка знать не знала, слышит ли он её сейчас, в смысле слышит ли её Акифуса, а не этот урод одноглазый, который захватил его тело. Она больше не могла оставаться в стороне и молча наблюдать за этим жутким поединком между двумя дорогими ей людьми, она должна была что-то сделать, и она знала, что именно она сделает. Если и это не поможет, то им троим уже ничего не поможет, живыми им из этой битвы не выйти.