Когда выбор есть

Как все юные девы, в детстве Беллатрикс мечтала о романтичном прекрасном принце на белом коне, ужинах при свечах, прогулках под луной, робких поцелуях и постели, усыпанной лепестками роз. И именно всё это подарил ей Том Реддл. Их первый поцелуй в день её шестнадцатилетия был таким, как описывают в самых розовых романах. Девушке казалось, что каждое прикосновение губ, лёгкое, как крылья пресловутой бабочки, плавно перерастающее в страстное, касания нежных, но сильных пальцев, поначалу, поверх тонкой ткани одежды, а затем скользивших вверх по предплечьям, вдоль гибкой шеи и чувствительной кожи, наконец, едва касаясь, державших её лицо в ладонях - всё было идеально и соответствовало мечте. Их первая ночь состоялась, когда Беллатрикс исполнилось восемнадцать. В тот день в гостиной Слизерина друзья и поклонники устроили настоящий праздник. Парни даже притащили запретный на территории школы алкоголь, ей дарили цветы и подарки, а Рудольфус, слегка робея и изо всех сил пытаясь не показать смущения, преподнёс шикарный браслет с изумрудами. Для всех вокруг старший сын Лестрейнджей давно уже считался главным кандидатом на её руку, если и не сердце, но в конце концов, кто из её родственников или знакомых вышел замуж по любви? Ну, быть может, младшей сестрёнке-Нарциссе повезёт, уже сейчас она смотрит на Люциуса Малфоя, словно он греческий Аполлон. К огневиски Беллатрикс не притрагивалась, она вообще терпеть не могла, когда её мозг затуманивался, а реакции притуплялись, но неизвестно откуда взявшееся маггловское шампанское, всё-таки, попробовала. А потом были фрукты, множество воздушных пирожных, умопомрачительный на вкус торт и маленькие вазочки с мороженым, всё это – приготовленное домашними эльфами семьи Рудольфуса и предусмотрительно доставленное в гостиную Слизерина по приказу почти-жениха. Все вокруг без устали твердили, что мисс Блэк должна чувствовать себя необыкновенно удачливой, если сумела привлечь внимание такого завидного парня, как наследник Лестрейнджей: высокого, красивого, представительного, не просто чистокровного, но достаточно родовитого, чтобы поспорить с самими Блэками, и без сомнения влюблённого в неё без памяти. И Беллатрикс ценила его чувства, прекрасно зная, что практически составила наилучшую из возможных для себя партию, быть может, лишь за исключением Люциуса Малфоя или Теда Нотта. Но Малфою слишком очевидно нравилась её белокурая младшая сестра, а в младшем Нотте её что-то насторожило. Много лет спустя, Беллатрикс в который раз убедилась, что предчувствие её не подвело: когда супруга Теда умрёт, едва успев подарить его роду наследника, а среди Пожиратели смерти будут ходить определённые слухи, что получив желаемое, Нотт просто от неё избавился. Но в день своего шестнадцатилетия Беллатрикс всего этого не знала и поэтому, застенчиво опустив ресницы, как и подобает благовоспитанной чистокровной леди, приняла подарок негласного жениха, ценя внимание и понимая, что ответить на чувства не сможет. Впрочем, Рудольфус и не рассчитывал на её чувства. Как большинство чистокровных аристократов, будущего Лорда Лестрейнджа вполне устраивало уважительное отношение, симпатия и покорность потенциальной супруги. А на роль «леди его рода» красивая, умная, талантливая и сильная ведьма подходила просто идеально. Когда празднование в гостиной Слизерина подошло к концу, Беллатрикс поднялась в свою комнату, в этот вечер уделяя тщательному расчёсыванию волос перед сном намного больше времени, чем обычно, не потому, что заботилась о прическе, а потому что выжидала. Покинув ванную комнату, девушка с удовлетворением убедилась, что её соседки по комнате уже безмятежно спали в своих постелях, и мисс Блэк тоже собралась последовать их примеру, но её взгляд случайно упал на дневник Тома Реддла. «С днём рождения, Беллатрикс! Не составишь ли ты компанию мне сегодня? Я бы хотел лично поздравить тебя именно так, как ты заслуживаешь.» Конечно, девушка тут же присела возле распахнутого дневника, конечно же, незамедлительно обмакнула перо в чернила, с замиранием сердца выводя на странице короткое слово «Да»... Вспыхнув знакомым волшебным огнём магии, чернила впитались в страницу, словно капля долгожданной влаги в высушенную солнцем землю пустыни, и в следующее же мгновение Беллатрикс почувствовала, как знакомая воронка с силой втягивает её в себя, перенося в мир дневника, туда, где её ждал Том Реддл. Поместье Гонтов сегодня выглядело особенно нарядно и празднично. Прекрасные, достойные кисти лучших художников и воображения самых талантливых писателей, парк и усадьба светились в лучах заходящего солнца. Беллатрикс даже не подумала, что в её реальности уже ночь, наслаждаясь открывшейся перед взором восхитительной картиной. Том Реддл ожидал её у подножия парадной лестницы, одетый в строгий, чёрный костюм, белоснежную рубашку и неизменный Слизеринский галстук. Как обычно, наследник рода Гонт, носящий имя своего отца-маггла, выглядел безукоризненно, словно сошёл с обложки самых изысканных и дорогих журналов мод. Белозубо улыбнувшись, парень протянул Беллатрикс руку, которую она с замиранием сердца приняла, и одновременно вынул из-за спины белоснежную розу на длинном стебле. – Как ты знал? Это же мои самые любимые! – в восторге воскликнула Беллатрикс, принимая нехитрый подарок. Всё было, как в её самых романтических мечтах, как в самых любимых книгах её матери, которые девочка в детстве тайно таскала из библиотеки родителей, а едва подросла, пренебрежительно фыркала над их наивностью. И тем не менее, в день своего восемнадцатилетия, её тайный возлюбленный, призрак дневника, подарил ей именно такой вечер. Что ещё её ждало? С замиранием сердца Белла думала о мягких губах и сильных руках стоявшего перед ней юноши. К этому моменту, они не раз целовались при свете луны и звёзд, и каждый раз Беллатрикс отчётливо понимала, что это поцелуи её мечты. Его руки были сильные, ловкие, порой несмелые и всегда нежные. Белла не раз могла убедиться, именно как эти тонкие, аристократические пальцы чувствуются на её коже, когда он тренировал с ней очередное заклинание, прижимая спиной к своей груди, держа ладонь поверх ее собственной, показывая точные движения волшебной палочкой. А ещё, она чувствовала его прикосновения, когда в награду за отлично выполненный очередной урок, Том Реддл сжимал её лицо в ладонях и целовал, скользя своими идеальными руками по её плечам, талии или словно ненароком, его ладонь оказывалось на острой коленке, слегка поднимаясь вверх под форменную недлинную юбку до самой линии кружевного чулка. – Я всегда могу сказать, что именно тебе нравится, Белла, – Том тыльной стороной ладони нежно провёл по её щеке, и девушка замерла в предвкушении чего-то большего. – Быть может, предложить шампанское? Я так понимаю, что тебе понравился этот маггловский напиток, которым угощал тебя сегодня наш общий друг, романтик Рудольфус Лестрейндж? – Он ничего для меня не значит! – горячо воскликнула Белла. – Я имею ввиду, Руди! Просто, отец считает, что Лестрейндж отличная партия, но ты же знаешь, он мне не нужен. – Знаю, – Том продолжал ласкать кожу её лица, а второй рукой привлёк девушку к себе за талию. – Скажи мне, Беллатрикс, а чего хочешь ты? Рудольфус хочет тебя, его брату Рабастану ты тоже нравишься, от тебя не отказался бы и Тед Нотт, а кто нравится моей милой Беллатрикс Блэк? – Ты знаешь ответ на этот вопрос... Его тёмные, почти чёрные глаза затягивали, словно бездонные омуты. В который раз, Беллатрикс поймала себя на мысли, что Том способен читать её самые потаенные желания, что он точно знает, что она думает, о чём мечтает, чем живёт. И она не могла противиться ему, ни колдовским глазам, ни чувственным губам, ни сильным рукам. Тогда, к чему скрывать? Зачем не сказать вслух, если она всего лишь дает оболочку из слов тому, что ему итак известно? – Я хочу тебя, Том Реддл. Я хочу, чтобы мы были вместе... – Сегодня твой день, моя Белла, моя чёрная красавица, – ухмыльнулся тот, кто впоследствии станет лордом Волан-де-Мортом. Или, Том им уже был?– И желание моей прекрасной леди для меня закон. «Чёрная красавица»... Беллатрикс Блэк усмехнулась: он всегда так её называл, играючи переводя имя Белла с итальянского и подчёркивая значение фамилии по-английски. Иногда, он просто называл её «Красавицей». А иногда, нараспев говорил: «Белла-белиссимо-Беллатрикс». Впрочем, взгляд девушки уже затуманился, и она вдруг осознала, что больше не находится в парке перед парадной лестницей фамильного особняка поместья Гонтов... Оглядевшись, Беллатрикс обнаружила, что они стоят в центре просторной, красивой, явно хозяйской спальной комнаты поместья. Сквозь полуопущенные шторы в комнату проникает яркий свет, играя в цветном стекле окна под потолком. Второе окно, практически во всю величину стены, выходило в сад, открывая взору вид на ухоженные сады, бьющий водой фонтан и видневшееся вдалеке озеро. Под самым потолком комнаты парили свечи, наполняя их будущую обитель любви тонким, розовым ароматом. А быть может, аромат исходил от многочисленных букетов цветов, расставленных повсюду в старинных вазах? Подобные им Беллатрикс видела, когда они с отцом навещали поместье Малфоев. Девушка даже не задумалась, откуда Том Реддл мог бы знать о так понравившихся ей вазах, не задалась она и вопросом, как они оказались в поместье Гонтов. Меж тем, Том медленной, кошачьей походкой подошел к ней сзади, тихий, словно хищник, и такой же притягательный, завораживающий и смертельно опасный. Ему нельзя было противиться, во всяком случае, Беллатрикс никогда не была способна, да и не хотела. Приблизившись к ней так близко, что девушка кожей чувствовала тепло его тела даже сквозь одежду, Том скользнул ладонями вверх по её предплечьям и, нежно очерчивая контур от локтей вверх, до хрупкой девичьей шейки, безвольно склонившейся набок в ожиданий его губ, сейчас лишь опалял кожу горячим дыханием. Он вновь спустился вниз к локтям, и подхватив их пальцами, заставил девушку закинуть руки себе за шею, сцепив пальцы на затылке. Теперь её спина была выгнута и прижата к его груди, а всё тело мгновенно наполнилось приятной негой, и прикрыв глаза, Беллатрикс не сопротивлялась желанным прикосновениям, а парень улыбнулся возле её виска, прижимаясь губами к бешено бьющийся жилке. Грудь Беллатрикс взволнованно вздымалась от зажигавшейся внутри страсти, а дыхание срывалось: лёгкие то захватывали слишком много воздуха, то были не в силах выдохнуть его обратно. Том, прекрасно ощущая её реакцию всем телом, покрывал повёрнутое к нему лицо, щеки и виски горячими поцелуями, сводя с ума своей неспешностью, опускаясь к изгибу шейки, туда, где теперь билась тонкая голубая жилка, выдавая бешеное сердцебиение своей распаленной в страсти, невинной хозяйки. Она хотела его, больше всего на свете желала принадлежать ему, и тот, кто очень скоро станет Тёмным Лордом, был об этом прекрасно осведомлён. Годы спустя, Беллатрикс узнает, что Том Реддл с юного возраста владел легилименцией и пользовался искусством читать мысли, но в это мгновение, его таланты и не требовались: лишь наблюдательность вполне опытного юноши, никогда не пренебрегавшего возможностью попользоваться ангельской красотой своего отца-маггла, и слишком очевидная реакция тела неопытной, влюблённой в него девочки. Или, всё-таки это было что-то другое? Да и красота его скорее была дьявольской... Меж тем, парень развернул её в своих объятиях, прижимая спиной к стене и снимая переплетённые замочком у себя на затылке руки, и за запястья прижал их к стене над головой часто дышащий от возбуждения девушки, тут же перехватив их левой рукой. Беллатрикс подчинилась, даже не думая сопротивляться, сладкой патокой растекаясь по его телу, мягким пластилином прижимаясь к сильной, мускулистой груди юноши и ощущая себя героиней романов с полок библиотеки наивной и романтичной матери. Правая рука Тома, та самая, что безупречно владела волшебной палочкой и была способна произвести на свет любые заклинания, от трансфигурации старой засохшей ветки в пышный букет роз до Круцио и Авады Кедавры, сейчас переместилась на её талию, исследуя каждый дюйм гибкого тела. Сильные пальцы ласково поднялись к вырезу платья, и когда только её школьная форма успела превратиться в струящиеся по фигуре, плотно облегающее грудь и талию платье из тёмно-зелёного, тонкого шёлка, и нежно очертили контур глубокого декольте, замерев в уголке, там, где откровенный фасон открывал взгляду соблазнительную ложбинку, а высоко поднятые над головой руки девушки подчёркивали нежные, упругие полушария с напрягшимися вершинками. Внезапно, Беллатрикс поймала себя на мысли, что даже не знает, какое белье на ней надето. С утра девушка помнила, что выбрала простенький, но добротный тёмный комплект, незамысловатый и довольно скромный. Сейчас же она пожалела, что не остановила свой выбор на спрятанном в самом дальнем уголке шкафа кружевном подарке Нарциссы. Заговорщицки улыбаясь, младшая сестрёнка вручила ей изящную коробочку из самого дорогого магазина неглиже Косого переулка, подмигнув и намекая, что очень скоро Беллатрикс вполне может найти применение сексуальному подарку коварной мисс Блэк-младшей. – Не сегодня, так завтра, Рудольфус обязательно сделает тебе предложение и наденет на палец фамильный перстень, – читала ей наставления белокурая нимфа, всегда считавшаяся безупречным ангелом в семействе Блэк. – А потом, сама знаешь, придётся отдавать то, что он уже считает своим. Так что, будем считать, ты готова. Поздравления младшей сестренки, заработавшие предусмотрительной Цисси недвусмысленное указание места, куда она может взять и засунуть свой подарок, теперь всплыли в затуманенном сознании Беллатрикс, и девушка с сожалением подумала, что стоило бы надеть изысканный набор. – Всё будет так, как ты хочешь... Голос Тома Реддла звучал у самого уха, или он послал слова прямо ей в мысли? Беллатрикс уже ни в чем не была уверена, все тело горело от смелых прикосновений парня и замирало в предвкушении ласк ещё более дерзких. Тёплое дыхание щекотало легкие завитки пушистых волос на виске, но Белле казалось, что каждый волосок на её теле реагировал на его близость. Девушка подалась вперёд, кошечкой выгибаясь и всем телом прижимаясь к груди Тома, и парень отпустил её запястья, позволяя горячим ладошкам опуститься на свои плечи, сжать их, словно маггловский спасательный круг, когда он прижался губами к её губам, тут же с готовностью распахнувшемуся навстречу поцелуям. Он ласкал её уста своими, достаточно мягкими, но настойчивыми, при этом нежно, но вполне уверенно проникая языком вовнутрь и исследуя податливый ротик девы. Беллатрикс была готова к большему. Её пальцы скользнули в шелковистые, тёмные пряди на затылке парня, непроизвольно сжимаясь в кулачки и притягивая Тома ещё ближе к себе, но если Реддл и чувствовал боль, то виду не подал. Усмехнувшись в её рот, он лишь углубил поцелуй, и Беллатрикс почувствовала, как одна её грудка аккуратно легла в его ладонь. Не сдержав стона наслаждения, Белла лишь крепче сжала его волосы, а Том принялся аккуратно гладить её сквозь ткань платья и бра, сжимая напрягшийся в ответ на его прикосновения и тут же затвердевший сосок между пальцами, не больно, но довольно жёстко. Его вторая рука придерживала девушку за шею, поглаживая и направляя их поцелуй, применяя достаточно силы, чтобы Беллатрикс отчётливо ощущала: любое её сопротивление приведёт к ощутимым последствиям. Впрочем она и не думала сопротивляться. Из-под полуопущенных ресниц, девушка затуманенным от страсти взглядом видела, что парень за ней внимательно наблюдает, отмечая реакцию её тела и самодовольно улыбаясь. Том отпустил её шею, уверенный, что девушка и сама теперь знает, как его целовать, и тут же переместил руку на талию, где, впрочем, она тоже задержалась недолго. Тёплая ладонь тут же опустилась ниже, сжимая ягодицу, поглаживая и заставляя Беллатрикс прижаться к его паху, а потом скользнула под юбку, сгибая ногу в бедре, притягивая её еще ближе. Он был возбуждён, прямое доказательство чему девушка, прижатая к низу его живота, отчетливо чувствовала. Подхватив её на руки, Том переместился к постели, и Беллатрикс почувствовала, как горячая кожа коснулась прохладных простыней. Когда он успел снять с неё платье? Беллатрикс даже не заметила, но сейчас поняла, что на ней надето то самое кружевное белье, подарок коварной Цисси. - У твоей сестренки отличный вкус, - выдохнул у самого уха змей-искуситель, но девушка даже не удивилась. - Ты знаешь... - Что это подарок Нарциссы? Конечно, ведь я знаю о тебе всё. Казалось, его губы были везде. Они скользили поцелуями вдоль линии шеи, безошибочно находя её самые эрогенные точки, а Беллатрикс обнаруживала, что находит каждый поцелуй блаженством. Задерживались в ложбинке между грудей, и девушка, чьи руки Том вновь завёл за голову, прижимая к постели, выгибалась навстречу горячему языку, играющему с чувствительной кожей. Слушая её нетерпеливые вздохи, её прерывающееся дыхание, Том всё так же ухмылялся, не спуская с неё глаз. Его правая рука была свободна путешествовать по телу раскрывшейся перед ним девушки, и сейчас он вновь прикрыл ладонью её грудку, а его рот занялся второй. Сквозь прозрачное кружево покрывая поцелуями нежный холмик, Том без труда заставлял неопытную девушку извиваться под ним, словно в лихорадке, шептать его имя, молить, сама не зная о чем. Впрочем, Том отлично знал, о чём просит разгоряченное его ласками тело. И отпустив грудку, правая рука молодого мужчины переместилась на животик, выводя подушечками пальцев замысловатые узоры, а потом, скользнув к самой щиколотке, вернулась вверх по ноге, сгибая её в колене. Его губы продолжали целовать груди, теперь чередуя их, а язык затевал затейливую игру с твёрдыми жемчужинами сосков, пальцы уверенно скользнули под тонкое кружево трусиков, повторяя движения его языка. Беллатрикс теперь стонала в голос, а парень усиливал натиск, словно ожидая от неё чего-то, и чем больше она извивалась от наслаждения, тем быстрее двигались его пальцы. Внезапно, девушка почувствовала, как что-то внутри взорвалось, накрывая волной наслаждения, и вскрикнув, забилась в экстазе, выгибаясь в его руках. Мужчина внимательно наблюдал за ней, не отпуская заведённых за голову рук, и Белла догадалась: ему нравится, что она полностью в его власти. Внезапно, осознание, что она полностью раздета и открыта его взору - даже тонкое кружево теперь исчезло с её тела - коснулось сознания. Она попробовала свести колени, прикрыться, но Том крепко держал её запястья, а вторая его рука не покидала своего места между её ног. - Моя хорошая девочка, - прошипел Том и поцеловал её в губы, а потом слегка переместился, прижимая своим весом. Он заставил её развести колени ещё шире, и внезапно девушка ахнула, когда одним плавным движением, парень вошёл в неё, заполняя полностью. Впрочем, ожидаемой боли не было, еще не остывшее от недавней волны оргазма, тело само дернулось ему навстречу, и Том тут же начал двигаться в ней, заполняя сильными толчками. Они достигли вершины блаженства вместе, Беллатрикс закричала, а Том Реддл лишь на мгновение блаженно прикрыл глаза, переживая вспышку оргазма. Он по-прежнему не отпускал её запястья, а девушке так хотелось его обнять, сжать плечи, прижать к себе... - Том... - выдохнула Беллатрикс, но парень покачал головой. - Я хочу, чтобы в такие мгновения ты называла меня «Мой Лорд». - Да, Мой Лорд, - Белла послушно опустила ресницы, и Реддл, наконец, отпустил её руки. - Это тебе, - прошептал он и надел ей на палец увесистый перстень. - Перстень рода Гонт... Теперь, ты всегда будешь носить его, когда станешь навещать меня здесь. ... Её первая ночь с Руди была совершенно другой. И боль пришла, резкая и сильная, словно кинжалы... Беллатрикс отвернулась от окна. В библиотеке теперь они были вдвоём с Гермионой, Драко и Гарри давно удалились, еще до её рассказа, отговорившись делами, или просто решив, что чтения на этот день достаточно. Белла задумчиво взглянула в глаза магглорождённой волшебницы и продолжила: – Мой первый раз с Томом был просто девичьей мечтой. А ведь мне никогда прежде и в голову не приходило, что это потому, что всё и произошло в мечте! Мне даже не было больно. Потом Том из дневника настоял, чтобы я вышла замуж за Рудольфуса. В нашу брачную ночь, Руди тоже пытался быть нежным и терпеливым, но по сравнению с Томом, это было ужасно. Да и я никогда не любила Руди. Гермиона молчала, отчасти, анализируя новую информацию, но большее потому, что просто не знала, что сказать. Теперь сумасшедшая преданность Беллы становилась понятна: Беллатрикс с детства любила Тома, а встретив не очень старого Волан-де-Морта, явно тогда не изменившегося ещё до неузнаваемости, поскольку не все крестражи были ещё созданы к тому моменту, да и он не возродился согласно странному обряду и всё еще пользовался своим телом, сердцем узнала в нём своего возлюбленного. Впрочем, Беллатрикс не ждала её ответа, продолжая говорить и подтверждая версию Гермионы: – Когда мне предложили вступить в ряды пожирателей и я увидела Тёмного Лорда, я мгновенно узнала его. К тому моменту он сильно изменился, наверное, сказались результаты создания нескольких крестражей, но он по-прежнему был необыкновенно красив и харизматичен. Уж не знаю, была ли у него возможность пообщаться с дневником и узнать обо мне, но меня он выделил сразу. Поначалу, Рудольфус страшно ревновал, нет, он никогда не поднимал на меня руку, как и не повлияла его ревность на верность Тёмному Лорду, но он не мог не заметить, что мое сердце принадлежит Господину. Так мы его тогда называли, – Беллатрикс растянула губы в едва заметной улыбке, быстро взглянув на Грейнджер. – Кстати, как ты думаешь, то кольцо, что Том в мечте надел мне на руку, могло стать Крестражем? Это ведь перстень Гонтов. – Думаю, что да, – тут же кивнула Гермиона. – К тому моменту Том уже расправился и со своим отцом, и дядюшкой. Я имею ввиду, к моменту создания дневника. Кстати, мне кажется, Том Реддл-старший и стал той жертвой, что легла в создание Дневника. – А это очень символично, – Беллатрикс кивнула. – И получается, что мы только что вычислили ещё один предмет. Кстати, медальон Салазара Слизерина хранился у нас в семье, я когда-то рассказала о нём Тёмному Лорду. Уверена, что это ещё один крестраж. Гермиона кивнула, внезапно поняв, что их неожиданный союз с Беллатрикс и Малфоями оказался необыкновенно продуктивен. Сначала Люциус первый разложил им всё по полочкам, при том, Грейнджер могла поклясться,что Дамблдор не собирался делиться с ними информацией об истинной сущности Гарри и настоящем значении шрама. Девочка уже давно обдумывала эту информацию, плюс, досконально изучила все доступные книги из библиотеки Малфоя, прочно запечатлев их в памяти. В её веке, ей вряд ли удастся освежить прочитанную литературу, поэтому каждое слово теперь было надёжно отпечатано в её сознание. Да, шрам на лбу Гарри – это практически подпись, что он крестраж. Единственное, в чём Гермиона не была уверена, знал ли это Дамблдор. Хотя, Люциусу заняло не так долго, чтобы догадаться. Но тогда получается, что все Пожиратели Смерти в её времени, особенно не менее сообразительный, чем его предок, отец Драко, тоже должны были понимать? – Ты сейчас думаешь, знают ли о Гарри, как о Крестраже, мой братец-Люциус и все его соратники? Скажу точно, не знает. Для того, чтобы сложить информацию воедино, как это смог сделать здешний лорд Малфой, во-первых, нужны глубокие познания тёмной магии, а у нас у всех они отсутствуют. И во-вторых, нужен кто-то, который бы, как ты не так давно, озвучил вывод про Крестражи и соединил его с дневником. Одним словом, нам всем не хватало маленькой ведьмы-умницы-отличницы с аналитическим умом. А её наш весьма предусмотрительный профессор Дамблдор стратегическая засунул в Гриффиндор и удостоверился, что её мозги будут служить его светлому рыцарю, Гарри Поттеру. А если ты думаешь, мог ли догадываться о Поттере директор, то думаю, что если даже он и не знает наверняка, то сильно подозревает. Правда, этими подозрениями он не поделится ни с кем. – Почему? – моргнула Грейнджер. – Потому, что это однозначно значит, что Гарри в конечном итоге должен умереть. – Не должен, я найду другой способ. Должны быть ещё какие-то зацепки, пути избавления от частички души тёмной сущности. – Знаешь, я уверена, что ты справишься, – вдруг чётко проговорила Беллатрикс. – Кстати, как ты думаешь, если моё тело омолодилось до этого возраста, значит ли это, что проблемы, которые у меня развились позже, тоже исчезли? Ведь в конце концов, я не могу пользоваться некоторыми непростительными, которые выучила, тренируясь и убивая, когда была старше. – Что ты имеешь ввиду? - Грейнджер насторожилась. – Во время первой магической войны я была в сражении с одной магглорождённой девчонкой. Сильной ведьмой, могу сказать точно. Анна была с Рейвенкло. Нас было несколько, устроивших на неё облаву, мы применяли непростительные, а некоторые неженатые на тот момент мужчины грозили ей физическим насилием. К тому моменту я уже привыкла и не реагировала, плюс, была приучена думать о магглорождённых, как о низших волшебниках. В общем, после очередного Круцио и обещания братишки моего мужа, Рабастана, что под Империусом она исполнит все его потаённые мечты, Анна прокляла нас всех. По сути, она сказала, что такие выродки не достойны иметь потомство и продолжать свой род, потому что мы все уже не люди. После этого дня мы обнаружили, что не можем иметь наследников. Забавно, но именно Северус пытался нас успокоить, что в мире магглов есть другие способы, и мы даже как-то сходили с ним в клинику. Анна оказалась умнее. Она стерилизовала нас так, что ни одной плодородной клеточки в наших телах не осталось. Могущественная ведьма. И умная, как ты. – Что вы с ней сделали? – Гермиона точно знала, что боится услышать ответ на этот вопрос. – Мы? Ничего не успели, – Беллатрикс сжала губы в тонкую линию. – Анна использовала какое-то заклинание и остановила собственное сердце. Кстати, даже без палочки. – Заклинание бесплодия было произнесено, когда ты была старше, в принципе, оно не должно ещё иметь эффект на твоё тело, - безжизненным голосом отчеканила Грейнджер. - Но когда мы вернёмся в наше время, нужно проверить тебя в той самой маггловский клинике. Все зависит от того, как построил своё молодильное зелье профессор Снейп, и как наложила проклятие Анна. Сомневаюсь, что она догадалась добавить что-нибудь для подобной ситуации. То есть, омоложения. - Спасибо, и до ужина? - прикрыв глаза и кивнув той, кого теперь считала своей подругой, Беллатрикс покинула библиотеку.