Когда выбор есть

Сделав глубокий вдох, Гермиона отложила в сторону салфетку и, собравшись с духом, выпалила: – Я слышала некоторые слухи, да и видела пару раз в книгах, что когда-то вы сватались к будущей королеве Англии Елизавете. Это правда? – Так вот в чем дело, – Люциус усмехнулся. – И позвольте спросить, юная леди, что именно в этом вопросе вы считали для меня оскорбительным? Что я сватался к королеве Англии, или что получил отказ? – Ну, вы же представитель одного из самых чистокровных родов волшебного мира, я и представить себе не могла, чтобы это было правдой. Ведь её величество Елизавета Первая не была волшебницей, – смущенно пробормотала Гермиона. – Понятно, – Люциус кивнул. – А я думал, вы боитесь оскорбить мою мужскую гордость, самомнение или намекнуть на поставленную под сомнение в таком случае неотразимость. – Я... – Гермиона потеряла дар речи, так и застыв с открытым ртом, а меж тем Люциус первый, лорд Блэк и леди Малфой разразились весёлым смехом. – Простите, моя дорогая, я просто шучу, – отсмеявшись, поднял руки вверх Люциус. – На самом деле, ни первое, ни второе не является таким уж большим оскорблением. Во-первых, я не могу сказать, что не преуспел в своих дерзких посягательствах, - мужчина весьма многозначительно приподнял бровь. - Правда, не знаю, пишут ли об этом ваши книги, но слухи, что мы, Малфои, в мире магглов оперируем да и просто вращаемся под другим именем, совершенно обоснованы. Вот и я вошёл в историю не магической Англии, не как лорд Малфой, а совершенно другой молодой человек. Думаю, его имя вам знакомо из учебников не волшебного мира, – Люциус первый вновь многозначительно подмигнул девочке. – А вот причина её отказа слишком проста: Елизавета не хотела, чтобы над ней правил король Англии. Она хотела быть именно королевой, той, кто творит законы и вершит историю. А быть королём-консортом мне тоже резона не было. В любом случае, всё это было очень давно, в моей далёкой юности, и теперь уже забыто. – То есть, вы хотели править Англией? Стать её королём? Но тогда я не понимаю, что вас остановило. Вы ведь могли спокойно в этом преуспеть, наложив на Её Величество Елизавету небезызвестное нам обоим заклинание... Почему вы просто не наложили на неё Империус? – Гермиона Грейнджер пристально наблюдала за аристократом. – Империус? На дочь знаменитой Анны Болейн? – Люциус Первый изумлённо приподнял бровь, теперь ужасно напоминая своих отпрысков. – Это практически нереально. Елизавета является одной из самых сильных женщин этого века и наложить Империус на неё элементарно невозможно, ни для кого. Её сила воли слишком могущественна. – Вы хотите сказать, что Империусу можно не подчиняться? - тут же уточнила для себя магглорождённая волшебница. – А почему вас это так удивляет? – ответил вопросом на вопрос аристократ. – В нашем веке мы зачастую пользуемся этим заклинанием, и практически все представители древних родов, особенно священных двадцати восьми, знают если и не контр-заклинание к нему, то как противиться. – Просто, в нашем веке оно считается непростительным и его не только не учат и запрещают пользоваться, но считается, что противиться ему невозможно. – Полнейшая глупость. Мы бы без него даже шанса не имели против святой инквизиции и немагических людей, с их-то дурацкими предрассудками. Впрочем, я вижу, что вас лично в основном интересует вопрос, «Как»? И да, юная леди, это комбинация силы воли и умения блокировать свои мысли. – Но окклюменция дается далеко не всем, – мягко проговорила Гермиона. – Для того, чтобы её применять, нужны природные способности. – Да и нет, моя дорогая, – Люциус усмехнулся. – Блокировать мысли можно научиться, если тренироваться с детства. Конечно, природные способности не помешают, но они не основное. Способность читать мысли доступна немногим, но вот строить барьеры можно научиться. Проблема в том, что этому обучают с очень раннего возраста. Как блокировать эмоции, боль, неудобства. Это всего лишь ментальная дисциплина. Рождённым вне мира магии это сложнее, ведь в то время, когда наши юные волшебники обучаются подобным трюкам, маги, рождённые в мире обычных людей, не имеют таких возможностей. А когда они появляются в нашем мире, для многих уже поздно. – Поэтому вы не доверяете магглорождённым? Они не могут защищать свои мысли и накладывать Империус и противиться ему? – Империус накладывать они могут, защищать свои мысли, правда, только если у них есть сильные способности, но проблема в другом, - выражение лица Люциуса стало серьёзным, и Гермиона инстинктивно поняла, что сейчас узнает нечто очень важное. - Что бы там кто ни говорил, магглорождённые происходят из Мира не магического, и Салазар Слизерин, как многие из нас, опасались и опасаются, что их преданность принадлежит миру не магов. То есть, поставленные перед выбором, они всегда изберут защитить своих родителей, братьев, сестёр, прочих близких им людей, а не абстрактный мир волшебников. Под пытками они нас выдадут, защищая своих кровных родственников. – И поэтому вы их всех просто презираете и не принимаете? – Зачем же обобщать? Зачем так категорично, милая? Магия слишком бесценна, чтобы ей разбрасываться. Да и все мы живём в одном мире, в конце концов, волшебники или нет. А то, что среди магглорождённых выживают только очень сильные, как и достигают нашего мира, так это известный факт. Конечно, шляпа Годрика отыскивает таких детей для нас, но мы в конечном итоге получаем только тех, кто достаточно умён и способен, чтобы выжить до начала обучения в Хогвартсе, то есть, до одиннадцати лет. Такие волшебники необычайно сильны магически, но не все сильны ментально, и поэтому мы им не доверяем. Впрочем, нашим родам нужна свежая кровь, магия, затерявшаяся в мире магглов, которая возвращается к нам через магглорождённых. Поэтому, если они соглашаются отказаться от своей маггловской семьи, забыть свои немагические корни, стать частью наших родов, конечно, через брачные контракты, мы принимаем их к себе, ведь тогда они становятся преданными не кровным родителям, а новому роду. – То есть, вы забираете их и заставляете забыть своих кровных родителей? Другими словами, накладываете Обливиэйт? - Гермиона смотрела на мужчину расширенными от удивления глазами. Впрочем, выражения лиц Драко, Беллатрикс и Гарри были не менее изумленными. – Ну, память стирать приходится только тем, у кого нет способности к окклюменции. Или, это делают ещё представители слабых родов, - спокойно вставил Лорд Блэк. – Ничего не понимаю, – Драко тряхнул головой. – Но как же чистота крови, и я сейчас цитирую далеко не только своего отца, «смешанной с грязнокровками»? Мне с детства талдычили, что я должен поддерживать чистоту крови, ни в коем случае не смешивать её с недостойной. – О чём ты, парень? – Люциус из 16-го века вопросительно приподнял бровь. – Чистота крови не имеет ничего общего с тем, чтобы смешивать её только с родственниками и постепенно вырождаться. Наш род никогда не стоял за магическую изоляцию, мы всегда принимали участие в делах мира магглов, оказывая существенное влияние на их политику. Конечно, в их мире мы известны под другим именем... Так просто удобнее. – Что? – младший Малфой в изумлении смотрел на своего предка, когда в разговор вмешалась Беллатрикс. – Малфои действительно высказывались против закона о магической секретности и изоляции, – её голос был необычно тихим и вкрадчивым. – Просто, вы очень быстро приспособились к новым правилам, когда те были приняты. Малфои никогда не идут против течения, малыш, и они всегда находят лазейки в любом новом обществе, присоединяясь к сильнейшим. Именно поэтому мои родители были не в таком уж восторге, когда твоя мать избрала вступить в род Малфоев. Именно поэтому, и у моей сестры Андромеды не было шансов на прощение и принятие. Малфои к тому времени, как и сами Блэки и Лестрейнджи, были слишком радикально на стороне Тёмного Лорда. – То есть, дорогая и любимая тётушка Беллатрикс, – глаза Драко сузились. – Твои собственные убеждения были совершенно другие? Ты не была самой сумасшедшей из приверженцев Тёмного Лорда? Ты, бедная, хотела продолжать общаться со своей сестричкой Андромедой уже Тонкс? – Похоже, я была под влиянием Крестража, - Беллатрикс отвернулась. - В любом случае, это в прошлом... - Как и мы сейчас, - не удержался от шпильки Драко. – Простите меня, дорогие, но хотелось бы подытожить, и прошу, поправьте меня, если ошибаюсь... На данный момент, три рода в вашем веке официально находятся на грани исчезновения, – насмешливо проговорил Люциус Первый, вмешиваясь в разборки потомков. – Малфои, Блэки и Лестрейнджи? А мой потомок, который плыл по течению, сел на мель? - Простите и меня, но я ничего не понимаю, – Гермиона Грейнджер, наверное, первый раз в своей жизни выглядела полностью потерянной. Девушка уже не понимала ни одного слова из разговора этих троих. – Все бывает в первый раз, Грейнджер? – хмыкнул Малфой младший. – Впрочем, ты же самая умная ведьма нашего поколения, а мы сейчас в веке шестнадцатом. Не распространяется?! Гермиона бросила на него испепеляющий взгляд, внезапно осознавая, что Люциус Первый ей нравится намного больше чем Второй и Драко, вместе взятые... Сосредоточившись, девочка переводила внимательный взгляд с одного из собеседников на другого, пытаясь уловить главную суть разговора, и слишком быстро осознавая, что не одна она упускала самое основное. На очень даже предвзятый взгляд Грейнджер, Драко Малфой сейчас выглядел приблизительно также, каким она его далеко не раз и не два видела на уроках зельеварения, в тех самых ситуациях, когда он ни черта не понимал, но считал, что спрашивать – ниже его достоинства. Впрочем, Грейнджер давно обратила внимания, что так зачастую вели себя и другие чистокровные слизеринцы. Мысленно усмехнувшись, ведь сама она в таких случаях тянула руку и задавала вопрос, зарабатывая насмешки и подколки гордецов-змеенышей, но в итоге они все получали нужную информацию. Похоже, сегодня ситуация не будет ничем отличаться от сотен других случаев: Гермиона озвучит вопрос, а выиграют все. – Знаете, я уже давно заметила, что показывать незнание чего либо в вашей среде считается абсолютно недопустимым, – быть может, мисс Грейнджер и была вновь готова клюнуть на подготовленную для неё удочку, но пикси её побери, если она пойдёт ко дну одна и под очередные незаслуженные насмешки. – Сколько раз на уроках я замечала, что все вы, Слизеринцы, знаете не больше нас, магглорождённых, только сидите молча и с умным видом, хотя если приглядеться, вы понятия не имеете, что происходит. Но спросить, это ниже вашего достоинства. Что ж, как мы все знаем, мне задавать вопросы предположено судьбой, откуда я могу быть осведомлена в тонкостях вашего общества, поэтому, спрошу прямо. Лорд Малфой, не могли бы вы мне, а заодно и всем им, объяснить, что на самом деле все это означает? Поверьте мне, единственная идеология и практика, о который они все знают, это идеи чистоты крови. Всё, что они слышали с детства, это найти себе в спутники жизни кого-нибудь чистокровного, а шаг в сторону - преступление. Поэтому, суть разговора, быть может, все и уловили, в основном по содержанию, но тонкости не понимает никто. И ещё, мне просто интересно: почему дети магглорождённых волшебников и потомственных магов называются полукровками? Ведь полукровки, это по определению дети только одного волшебного родителя. А мы полноправные волшебники. Тогда, почему, скажем, Гарри считается полукровкой? Ведь в отличие от того же Северуса Снейпа, оба его родителя были волшебниками. – Браво, мисс Грейнджер, – Люциус даже несколько раз хлопнул в ладоши. – Не в бровь, а в глаз, каждый вопрос. Прежде всего, моя дорогая, мистер Гарри Поттер не полукровка, а чистокровный волшебник. Правда, в первом поколении, ведь родители его матери магглы. При этом подчёркивается, что его отец происходит из древнего рода длинной череды чистокровных волшебников. Уже во втором поколении о магглорождённости его матери забывается. И поэтому, ваши дети, моя дорогая, если будут от волшебника, тоже будут считаться чистокровными. Правда, так называемый многовековой послужной список чистокровности слегка пострадает, но это опять же зависит от того, как посмотреть. Обычно, мы такое называем «свежая кровь». И по волшебному потенциалу подобные дети ни на грамм не слабее, а даже сильнее наследников двух чистокровных родов. Вообще, если не афишировать подобное на всех заборах, никому до таких деталей дела нет. Наоборот, дети от брака с магглорождёнными волшебницами – очень ценное приобретение для других древних родов, почему их обычно и расхватывают чуть ли ни при рождении. То есть, о них сговариваются заранее: любой род жаждет получить свежую магию, которая способна перечеркнуть даже пару-тройку поколений браков с близкими родственниками. – Тогда, почему все это не делают? – тут же возмущённо встрял Гарри Поттер. - Зачем так зацикливаться на пресловутой чистоте крови?! – Гарри, родственница твоего дяди Вернона, кажется, разводит породистых собак, – вопреки ожиданиям, на вопрос друга ответила Гермиона. – Подумай, что именно она в аналогичных ситуациях рассказывала о своих практиках? – Ааа, понял, – Гарри кивнул. – Чтобы видимость безукоризненной родословной сохранить, не потерять признаки породы, но и не дать псам зачахнуть. – Чистокровные собаки, а? Чудный пример... И эта особа ещё волновалась, когда спрашивала Люциуса про его посягательства, пусть и не очень удачные, конечно, на королеву Англии, – хмыкнул в свой бокал с вином Лорд Блэк. – Ну, родственники Гарри породистых жеребцов не разводят. Они, всё-таки, из среднего социоэкономического класса, – смущённо пожала плечами Гермиона. – А пример понятен, принципы-то одни и те же. Уж простите, милорд, но я столько с одиннадцати лет наслышалась об эксклюзивности и чистокровности, что должна была для себя изучить предмет, пусть даже и через аналогии. Правда, в магическом мире я ничего на эту тему официального не нашла, сколько ни рылась в книгах Хогвартса, пришлось искать в библиотеках магглов. Ну, а там ясно, какая информация была доступна на тему брида и чистокровности... – Бросьте смущаться и оправдываться, мисс Грейнджер, – неожиданно заговорила леди Малфой. – Наш друг Сигфрид совсем не обиделся, скорее, нашел это ироничным, но далеко не лишенным справедливости. Так оно всё и есть, дорогая, только вот я бы на магглорождённых волшебниц, введённых в род, смотрела не как на безродных дворняжек в вашем таком ярком примере, а как на введение оригинального брида, «дикого типа», без каких-либо примесей. И слишком часто это делать не нужно, хотя введение новой крови прибавляет могущество и силу. Особенно, если в род берешь самых лучших, сильнейших, умнейших. К числу которых, и вы, моя дорогая, и мать мистера Поттера однозначно относитесь, это уже давно всем понятно. И Поттеры в вашем недалеком прошлом тоже были не дураки, ведь из того, что я слышала от юного мистера Малфоя и Беллатрикс следует, что у них на тот момент с двух сторон появилось слишком много девушек из Блэков. Нет, Блэки это, несомненно, прекраснейший и сильный род, но две бабки из одной семьи одновременно, это перебор. Отец Гарри, Джеймс, был под угрозой, особенно если учесть некоторые их родовые особенности, и в первую очередь, ментально. Другими словами, он должен был быть немного неуравновешенным, вспыльчивым, лезть на рожон и вообще, немного неадекватным. В такой ситуации и нужны магглорождённые ведьмы, что Джеймс и его родители и учли. Результат исправленной ситуации у нас тут налицо. Гермиона и Гарри молчали, вспоминая известные им рассказы про мародёров и их взаимоотношения с окружающими, как полную противоположность спокойному и уравновешенному Гарри. Обычно, это объяснялось окружающими, что характером он в Лили Эванс, но леди Малфой явно перевернула всё под другим углом. Не спешил вступать в разговор покамест и Люциус. На этот раз, тишину нарушил Драко. Глубоко втянув воздух через ноздри, он сделал медленный, намеренный выдох, и обернувшись к Гермионе, принялся чеканить, словно отвечал очередной зазубренный урок перед профессором Снейпом: – Оказывается, в Магическом мире была предусмотрена одна забавная ситуация. Уж не знаю, сам ли Мерлин додумался, Моргана помогла, или её величество магия подсуетилась, но человеческая гордыня была учтена. В результате, если несколько родов оказывается на грани исчезновения без полноценных, совершеннолетних наследников, и один человек в силу связей и переплетений на родовом древе становится патриархом, похоже, трёх семей, магия предусмотрела некоторые правила. В принципе, это слишком близко к идее того самого вырождения и инбридинга, которые ты мне уже пару-тройку лет при каждой возможности в лицо бросала, Грейнджер. Короче, именно тогда нужно как-то освежать кровь. – Слушай, малыш, где ты откопал такие детали? – Беллатрикс поджала губы, внимательно глядя в глаза племянника. – Я ведь тоже всю библиотеку перерыла, но такого не нашла. – Это я уже понял, – губы Драко растянулись в такой широкой улыбке, которую Гермиона у него никогда не видели. - Забыла, что у меня на руке кольцо наследника Малфоев? Похоже, что с некоторыми книжками мне почитает ознакомиться именно по праву будущего патриарха рода. Иначе, странички просто не открываются и разделы исчезают. Я обратил на это внимание ещё когда мы с Грейнджер одни и те же томики листали. Ей открывались пять страниц, а мне пятьдесят пять. Тогда я и догадался, что даже книги у нас в библиотеке предоставляют выборочные знания, а кое-чем делятся только с тем, с кем нужно. – Ну, я вообще не понимаю почему они разрешили мне дотронуться до себя, – едва слышно пробормотала Гермиона. – Я все ждала, когда меня за палец укусят, или всю руку отцапают, а они только знаниями делились. – Догадалась всё-таки, – Драко качнул головой. – А я всё думал, дойдёт или нет. – Что именно до меня должно было дойти? – Гермиона подняла на него уставший взгляд. – Что по логике твои книжки не должны меня даже близко подпускать? А домашние эльфы слушаться? Так это было логично. Чего я так и не могу понять, это почему меня здесь даже стены принимают. – У вас на руке надето одно из семейных колечек рода Малфой, моя дорогая, – хладнокровно объяснил Люциус.– Мы ими уже лет двести не пользовались, потому что дочерей в нашем роду не было с момента введения последней магглорождённой в род. В этом случае же девочки рождаются не для нашего бенефита, а для других родов. У Малфоев всегда первым рождается наследник, в принципе, как и у многих старинных родов. Потом, должны быть девочки, чтобы сближаться с другими семьями, но мои предки вычислили, что это значительно понижает впоследствии выбор потенциальных невест: ты же итак в родстве с половиной магического мира. Поэтому, вот уже лет двести мои предки останавливаются после истинного наследника, правда, берегут его, как зеницу ока. Но этот маленький маневр позволяет нам без труда находить потенциальные пары, не опасаясь близкого родства. Или, невесту можно привести из-за границы. Вообще-то, Малфои происходят из Франции и прибыли сюда с Вильгельмом-завоевателем, поэтому очень долгое время мы были защищены тем, что сами, по сути, были новой кровью для магической Англии. В общем, в двух словах, даже стены в этом доме видят вас с колечком на руке, как принадлежащую роду. – Очень забавно, – Гермиона машинально покрутила на пальце тонкий ободок с изумрудом, но снять его не смогла. – Вы не сможете его снять,– Люциус улыбнулся. – Это тоже своеобразная магия рода. Надеюсь, скромное украшение вам понравилось. – Не волнуйся, это кольцо дочерей рода, а не невест, – очень громким шепотом проинформировала Гермиону Беллатрикс. – Так что, будь благодарна хоть за это. С Малфоев станет надеть на тебя без твоего же ведома и другой перстень, а так они тебе хоть на будущее выбор оставили. – Благодарю вас, мисс Блэк, похоже, держать язык за зубами вас даже Дементоры не смогли научить, – прохладным тоном процедил лорд Малфой. Беллатрикс поджала губы, но промолчала. Ответила лорду Малфою сама Грейнджер: – Не беспокойтесь, милорд, я давно уже поняла, что второе, то есть, ваш фамильный «перстень невест», это слишком большая честь, чтобы не подчеркнуть при возможности, – своей холодностью улыбка Гермионы могла бы посоревноваться не только с Малфями, но и с самой сказочной снежной королевой и не остаться в проигрыше. Люциус и его супруга лишь вполне открыто улыбнулись и отсалютовали магглорождённой волшебнице своими бокалами с вином. Меж тем, Драко откашлялся: – Если вы не против, то вернёмся к основному вопросу. Единственное, чего я не смог найти во всех этих книгах, это как именно вводить магглорождённых в род. – Чего не понятно-то?– снова вклинилась в разговор уже успевшая заскучать Беллатрикс, пожав плечами. – Предлагаешь ей фамильный перстень, становишься на одно колено, во всяком случае, не помешало бы, и делаешь предложение. – Он имеет ввиду, не так явно, – Лорд Малфой одарил помолодевшую мисс Блэк презрительным взглядом. - Беллатрикс, - поддержал его Сигфрид Блэк, предостерегающе глядя на своенравную девушку-потомка, и та послушно опустила глаза. - Практически, есть два способа принять магглорождённых в род, – меж тем, продолжил Люциус, усмехнувшись. – Самый простой, буквально принять магглорождённую волшебницу в род после замужества. Таким образом, мужчина забирает её себе, но на родословной она оказывается без «Корней». Священные 28 этим пользуются редко, потому что слишком очевидно. Есть ещё один способ, и это излюбленный метод Блэков. Они принимают магглорождённых к себе, как приемную или побочную дочь, после чего волшебница выходит замуж и становится женой мужчины из другого древнего рода, а её дети, по сути, первое чистокровное поколение, возвращаются через замужества в семью. Именно поэтому на их родословной так много того, что кажется браками между близкими родственниками, на самом же деле, это вернувшиеся через договор дочери магглорождённых. – Даже боюсь спросить, каким способом пользуемся мы? – с нескрываемым сарказмом в голосе поинтересовался Драко. – Малфои предпочитают второе или третье поколение принятых в другой род, – Люциус даже бровью не повёл. – Таким образом, на нашей родословной нет безродных пятен и всё кажется слишком чисто. Ведь каждая магглорождённая была официально принята в чужой род, правда, одно или два поколения до того. – Почему я даже не удивлена, – еле слышно проговорила Гермиона, слегка растянув губы в ироничной усмешке. – Потому что они хитрые лисы и приспособленцы, – с готовностью подсказала Беллатрикс. – Зачем так грубо, мисс Блэк? – Малфой старший одарил бывшую мадам Лестрейндж прохладной улыбкой. – Совсем не обязательно быть прямолинейным, как копье. Порой, когда идёшь в обход, достигаешь цели гораздо легче и быстрее. – Ну, а напрямую Малфои никогда никого не принимали в род? - вдруг поинтересовался Драко. – Забавно, что ты спрашиваешь, – Люциус Первый бросил быстрый взгляд на Гермиону, задумчиво поглаживая пальцами подбородок. – Мы стараемся не допускать такой острой нужды в свежей крови, но, похоже, в вашем веке вы все вывернули наизнанку. Впрочем, Магия Родов достаточно умна, даже если волшебники проявляют непроходимую тупость. Когда несколько родов, как минимум три, находится на грани исчезновения, притом, очевидно смешивая свою кровь без обновления на протяжении нескольких поколений, Сама Магия заставляет нас вводить во все три рода свежую кровь. – То есть, жениться на магглорождённых? - уточнила Гермиона. – Или полукровках, даже не обязательно носящих имя магического рода. На самом деле, при желании, наследники могут в такой ситуации получить фамилию матери и считаться чистокровными. - Но при чём здесь мы? Точнее, вы? - Гермиона вновь покачала головой. - Вот при чём, - Драко вздохнул и принялся объяснять. - Когда Сириус погиб, в роду Блэков не осталось мужчины наследника. А поскольку последняя из официальных Блэков, когда Рудольфус и Белла «помолодели», оказалась замужем за моим отцом, а я всё ещё остаюсь несовершеннолетним, то патриархом семьи Блэк стал мой отец. Ведь Снейп вдруг взял и омолодил обоих наследников рода Лестрейндж и Беллатрикс в придачу, сделав их несовершеннолетними. Андромеда с семейного древа была официально выжжена и её наследники не учитываются. Тётушка Белла, как сестра моей матери, став несовершеннолетней, тоже попала под законную опеку моего отца. А потом, Снейп настоял, чтобы мы спрятали обоих Рудольфуса и Рабастана в Малфой-меноре. Всё было бы прекрасно, но с точки зрения Магии, это автоматически означает, что таким образом отец принял опеку и над этими двумя молокососами, притом, в данный момент, буквальными. Таким образом, отец получается патриархом трёх родов. Гермиона Грейнджер переводила изумлённый взгляд с одного волшебника на другого. Ощущение, что всё, что ей было до сих пор известно, оказалось не так, было настолько остро, что, переглянувшись и уловив изменившееся выражение её лица, Беллатрикс и Драко просто прыснули от смеха. – Что, Грейнджер, наконец ты столкнулась с тем, о чём никогда в жизни не слышала? А я уже думал, не доживу, – отсмеявшись, вполне дружелюбно проговорил Драко. – Можно подумать, тебе это не в новинку, – тут же ощетинилась Гермиона. Люциус первый закатил глаза на их очередные разборки и в свою очередь принялся объяснять: – Когда патриарх древнего рода становится главой трёх кланов, то есть, «Патриархом Трёх родов», магия заставляет нас вводить как минимум в два рода свежую кровь. Обычно, род самого патриарха забирает самое свежайшее и более полное вливание, впрочем, для этого последним в роду должен быть мальчик, – спокойно проговорил старший Малфой, глядя на магглорождённую волшебницу, давно поняв: даже если Гермиона и лишилась своих магических способностей в 16-м веке, в своем времени она не только достаточно сильная, но и самая умная. Достойное вливание в его собственный род, раз уж потомки допустили такую очевидную близорукость и, откровенно говоря, тупость, как оказаться на грани вырождения. Да и маленькому снобу, его «достойному потомку», не помешает все услышать практически по слогам. – А по буквам продиктовать уже нельзя было, и потребовать, чтобы я записал раз десять? Я не настолько глуп, – недовольно пробурчал Драко. – Ты не глуп, мальчик, тебя просто слишком хорошо выдрессировали, хоть и не в ту сторону. Правда, как всегда, Её Величество Магия оказалась умнее. - Вернёмся к актуальному вопросу, - Драко избрал не развивать тему. - То есть, если я правильно понял, сейчас отцу нужно выбирать между идеями чистоты крови и законами магии. Ведь магия настоятельно рекомендует, а в отношении магии это значит, что не подчиниться просто невозможно, что все три рода должны быть обновлены кровью, другими словами, магглорождёнными и полукровками, - заключил юный Малфой. -Совершенно верно, - одобрительно кивнул его блистательный предок. - В любом случае, я поделился с тобой всем, что ты, как наследник рода, должен был уже знать. Главное, не забывай, вернувшись обратно, а если твой папенька, мой тёзка, всего этого не знает или начнёт возражать, прокляну к драккловой матери. – А как, простите, о том, что случится в нашем времени, станет известно в этом веке? – не скрывая сарказма в голосе, хмыкнул младший Малфой. – Драко, не тупи, – Гермиона Грейнджер устало вздохнула и закатила глаза. – Он уже сейчас наложил это проклятие, а если твой отец сделает не так, как должно, то оно просто активизируются в нашем времени. – А ты действительно умна, малышка. Не зря тебя Уизли нутром учуяли. Вот уж кто поистине предохраняет свой род и делает его только сильнее, – усмехнулся Люциус. – Впрочем, мне кажется, что вы уже выучили тот урок, для которого прибыли в моё время. Пора возвращаться...