Когда выбор есть

Драко Малфой сидел в фамильной библиотеке менора и, как он делал теперь практически каждый день, наблюдал за Гермионой Грейнджер. Девушка уже не первый день тщательно пересматривала всю доступную ей в этом веке литературу по тёмной магии, делала для себя выписки и периодически прикрывала глаза, старательно запечатлевая каждую фразу, каждое слово в памяти. Иногда она чертила на пергаменте сложные схемы, пыталась что-то вычислить, применяла одному Мерлину известные формулы. Драко давно понял, что заинтересовавшую его лично информацию библиотека не содержит. Точнее, он многое вычитал, но детали в книгах отсутствовали. Впрочем, юноша был достаточно хорошо вышколен и догадывался, что некоторые вещи в роду должны были передаваться из уст в уста, и скорее всего, необходимая ему информация относилась именно к такой категории. Отец вообще не зря дрессировал его с детства, и словно губка впитывавшему его наставления, Драко зачастую казалось, что семейство Малфоев вполне могло бы объявить своим девизом: «Приглядываться и приспосабливаться». Как раз именно этим парень сейчас и занимался, а присмотреться юноше было действительно к чему. Люциус первый даже не скрывал, что относится к магглорождённой волшебнице вполне толерантно, более того, с каждым днём его наследник из двадцатого века всё больше и больше подозревал, что на самом деле очень многое упускает из виду, а о некоторых важных моментах просто не имеет ни малейшего понятия. Когда-то, именно об этом Грейнджер и сказала: нужно просто спросить. Проблема была в том, что сразу после того разговора Гермиона обнаружила материалы о крестражах и забросила хоть и интересную, но явно не приоритетную или необходимую ей на сегодняшний день «ерунду» о магии родов, угасающих семьях и патриархах нескольких ветвей, с головой окунувшись в проблему наиболее насущную: уничтожение тех самых крестражей. Плюс, теперь девочка уже точно знала, что как минимум одну частичку души Волан-де-Морта ей придётся найти способ уничтожить, не повредив его оболочку, а именно, её лучшего друга, Гарри Поттера. К просто гигантскому изумлению Драко, сам избранный, казалось, и в ус не дул. Если бы юный Малфой был на его месте и вдруг понял, что он – крестраж, парень был уверен, что непрестанно бы носом землю рыл, если нужно, закопался бы в книгах, но пытался бы найти выход из сложившейся ситуации и выжить. А так называемый «спаситель волшебного мира и потенциальный победитель Темного Лорда», однако, просто доверил эту ответственную миссию своей сообразительной и скрупулёзной подруге, а сам тратил свое время на что-то другое. Впрочем, это ещё раз доказывало Малфою, кто именно является мозговым центром всех операций Гриффиндорского золотого трио, вот только почему именно Поттер стал тем, кто в их группе явно принимает решения, Драко ума приложить не мог. Однако, подобные соображения в данный момент интересовали юного Малфоя только на уровне забавных наблюдений. На самом деле, он уделял намного больше внимания размышлениям о слишком очевидных разногласиях в том, чему годами учил его отец, и что он видел сейчас от нынешнего хозяина Малфой-менора. К сожалению, факт, что ответов на свои вопросы Драко нигде в библиотеке не смог найти, стал слишком очевидным очень быстро. Именно поэтому, юноша и пытался впитывать каждое слово своего дальнего предка, даже портрет которого в двадцатом веке висел не в основной галерее менора, и внимательно наблюдал за взаимоотношениями Люциуса первого и Гермионы Грейнджер, покамест делая свои выводы и ожидая момента, когда можно будет спросить обо всем у лорда менора напрямую. Почему Драко просто не просил аудиенции у вышеупомянутого представителя своего рода и не задал все интересующие его вопросы, парень и сам не мог бы сказать, но что-то его постоянно останавливало. Быть может, вбитый с детства страх, что подобный интерес может быть интерпретирован, как его заинтересованность магглорождённой волшебницей? Каждый раз, когда Малфой задавал себе вопрос, как отреагировал бы на подобные заявления его предок, мысли разбегались. И нужно заметить, что вдолбленные с юных ногтей понятия и идеи «чистоты крови» машинально выскакивали на первый план; лишь потом уже логическое мышление услужливо предоставляло хозяину информацию к обратному. Тем временем, Гермиона отложила в сторону книги и задумалась. Тонкие пальцы девушки сейчас выбивали на поверхности стола незатейливый мотивчик, а глаза задумчиво уставились в окно. Отложив в сторону перо и чернила, Гермиона даже не заметила, что тщательно исписанный ею пергамент сейчас находился в полной власти её бывшего школьного врага. Заметив столь яркую реакцию лучшей ученицы Хогвартса, Драко незаметно поднялся с места и обошел стол, остановившись за плечом Гермионы. Теперь, он мог отчётливо видеть исписанную фактами страничку, на которой красовались две колонки. В первой, под названием «Перманентные способы», были перечислены такие объекты, как яд Василиска, дьявольский огонь и меч Гриффиндора. А вот в названии второй колонки Драко увидел огромный знак вопроса, после чего аккуратным почерком Грейнджер было написано: «тьма к тьме, Авада»... После чего, девочка явно обвела непростительное заклинание несколько раз и вновь поставила большой знак вопроса. Драко не знал, что именно Гермиона подразумевала под второй колонкой. С первой же все было ясно: крестражи явно можно было уничтожить подобным способом, и метод, по мнению Гермионы, будет необратим. Что же она имела ввиду под Авадой? И почему именно это с первого взгляда необратимое заклинание было вынесено в отдельный столбик? Спросить, однако, Малфою не удалось. Очнувшись, Грейнджер поспешно вскочила с места, быстро собрала свои пергаменты и, даже не взглянув на Малфоя и поспешно бросив через плечо: «Мне нужно срочно поговорить с Гарри», выбежала из библиотеки, даже не потрудившись убрать на место используемые ею книги и свитки. За ужином оба Гриффиндорца были задумчивы. Гермиона отвлеченно ковыряла вилкой в тарелке, практически не прикасаясь к своей еде, а Гарри Поттер, хоть и тоже сидел с серьёзным видом, содержимое своей тарелки поглощал. Какое-то время проследив за обоими, Люциус отодвинул сторону свои обеденные приборы и негромко откашлялся, обращаясь к своим гостям: – Мне кажется, или вы все-таки обнаружили ответы на некоторые интересовавшие вас вопросы, мисс Грейнджер? – Да, милорд, – Гермиона кивнула. – Правда, остается очень большая неясность, и признаться по правде, меня это очень сильно смущает. – Боюсь, юная леди, что как раз неясности вы не сможете избежать, – печально усмехнулся лорд Малфой. – Сама тема создания крестражей и их уничтожение вполне могут быть названы довольно спорной и противоречивой темой. Думаю, что в магическом мире на сегодняшний день просто недостаточно опыта, чтобы предоставить вам чёткие ответы на ваши вопросы. Да и в будущем, смею предположить, его не прибавится. Наверное, придётся удовлетвориться построением теории, сделать определённые предположения, а вот опровергать или доказывать их уже непосредственно на практике. – В нашем случае это может быть слишком большой риск, – Гермиона вздохнула и, отчаявшись проглотить хоть кусочек, отодвинула свою тарелку. – Я вас прекрасно понимаю, моя дорогая, но вряд ли смогу что-то ещё предложить, - Лорд Малфой улыбнулся и развёл руками. – Вы итак нам очень во многом помогли, милорд, – серьезно проговорила Гермиона. – Я вам очень, очень благодарна. И боюсь, что если бы не вы, то наши «открытия» наступили бы слишком поздно, и мы были бы совершенно не готовы к неотвратимому или просто поставлены перед фактом, не имея ни малейшего представления, что делать, кроме очевидного. – Рад, что оказался вам полезен, моя дорогая юная леди, – Люциус первый слегка склонил голову набок. – Но мне почему-то кажется, что вы хотите задать мне вопрос о чем-то совершенно другом. И да, деточка, Вам не помешало бы научиться защищать свои мысли в будущем. С вашей организацией мышления и логикой, не думаю, что это окажется непосильным трудом, а зато бенефиты вы сможете сорвать грандиозные. Особенно если учесть, что ваш так называемый тёмный лорд, насколько мне известно от Беллатрикс, вполне себе преуспел в области легиллименции. – Да, Гермиона, тебя мог бы обучать Снейп. Правда, методы у него жестковаты, по принципу «швыряем с борта лодки в океан и надеемся, что выплывет», но почему-то же профессор Дамблдор попросил обучать меня именно его, – быстро проговорил Гарри и тут же пожалел об этом: он ведь только что разболтал вполне важную информацию перед обоими потенциальными врагами, Драко Малфоем и Беллатрикс Лестрейндж. – Боюсь, мистер Поттер, что это единственный способ обучать окклюменции. Конечно, не помешает сначала прочитать пару-тройку книжек и основательно подготовиться, но если времени в обрез, то только хорошенько разозлив и вызвав эмоциональный всплеск можно чего-то добиться, – снисходительно улыбнулся лорд Малфой. – Ваш этот Снейп, наследник Принцев, звучит всё основательнее и основательнее, – вдруг вставил лорд Блэк. – Правда, вот чем он не озабочивается совсем, так это, чтобы кому-то нравиться. Предпочитает управлять через страх? – В лучших традициях древних домов, – пробормотала Беллатрикс. – Явно, насмотрелся на сомнительные примеры. У него своих проблем и тараканов, правда, как пикси в бальном зале, и он их решать не собирается. Игнорирует годами. Но, вернёмся к нашему вопросу. Гермиона, о чём ты там хотела спросить лорда Малфоя? Мне теперь тоже любопытно, дальше некуда, так что, говори. Мисс Грейнджер смутилась. Признаться, наблюдение лорда её застало врасплох, и девочка теперь тщетно пыталась найти выход из сложившейся ситуации. То, о чём она хотела бы узнать, на самом деле было верхом отсутствия манер, и даже несмотря на всю свою поистине легендарную любознательность и просто элементарное любопытство, магглорождённая волшебница задавать именно этот вопрос не намеревалась. Но тем не менее, почувствовав её интерес и явное смущение и нежелание спрашивать, всегда проницательный лорд Малфой избрал не только не проигнорировать его, но и озвучить при всех. Гермиона находила это решение человека, которого уже давно начала уважать, интригующим. Прежде, Люциус первый всегда проявлял благоразумность и сдержанность, с чего бы ему сейчас откровенно лезть на рожон и провоцировать?! – Простите, милорд, вы проявили к нам такое гостеприимство, и я не хотела бы оскорблять вас подобной бестактностью, – с видом истинной леди выдавила из себя Гермиона. – Ничего себе, – от подобного заявления магглорождённой ведьмы Беллатрикс застыла с бокалом воды в руке на полпути к губам. – Это что же такого ты можешь спросить у лорда Люциуса, чтобы попадало под такое определение? Нет уж, теперь явно спрашивай, наша любознательная крошка, мне самой интересно. – Не беспокойтесь, мисс Грейнджер, не думаю, что Вы меня так уж смутите своим вопросом, – Люциус откровенно потешался над ней. – Так что там вы нашли такого, что и хочется, и колется, и мама не велит, как говорят магглы? Теперь, всё глаза устремились на Гермиону Грейнджер и в зале повисла мертвая тишина...