Когда выбор есть

Гермиона Грейнджер, магглорождённая волшебница, самая блистательная Ведьма за последние несколько десятков, а то и пару сотен лет, стояла перед зеркалом в Малфой-меноре. Усмехнувшись, Гермиона разгладила складки пышного кринолина, точной копии платья Красавицы из одноимённого мультика с чудовищем, только белого цвета. Девушка до сих пор отчётливо помнила, как неугомонный Гарри Поттер непринуждённо ворвался в комнату, где она сама, Нарцисса Малфой, миссис Грейнджер и Джинни-теперь-уже-Поттер, рассматривали фасоны свадебных платьев. А потом, насвистывая известную мелодию «Tale as old as time» из того самого мультика, Гарри положил перед ней на стол картинку платья Белль. Гермиона чуть сама не прибила Поттера Авадой, благо, они уже все знали, что он вполне может вернуться. После чего она с шумом выставила настаивающего, «что уж если его красавица-почти-сестра выходит замуж за бывшее чудовище, ставшее принцем, то и платье вполне подходит», Избранного за дверь. Впрочем, под изумлёнными взглядами самой Гермионы и её матери, внимательно рассматривавшая фасон платья, Нарцисса внезапно согласилась, что если убрать жёлтый цвет, это как раз то, что надо. Джинни её поддержала. За ужином, Гарри Поттер самодовольно осведомился, что все решили по поводу фасона, а потом долго смеялся, когда ему сообщили, что именно на этом платье теперь настаивает леди Нарцисса. – Спасибо, хоть не платье Золушки, – Гермиона тряхнула пышными волосами, ожидая десяток вопросов, но все за столом были вполне серьёзны. – Вы далеко не Золушка, мисс Грейнджер, – пробормотал Люциус Малфой, а портрет его предка тут же согласно кивнул. Гермиона запоздало подумала, что волшебница с палочкой, увлекающаяся трансфигурацией, это снова слишком близко к дому и вполне может быть не сказкой, а очередной историей магического мира. Впрочем, как и Красавица и Чудовище, да и Спящая красавица - мало ли таких зелий?! - и многие другие сказки. Гермиона и сама может стать «и доброй, и злой волшебницей» в каждой из них, знаний хватит. Немного позже, портрет Люциуса первого, которому делать теперь было практически нечего, а по рамкам путешествовать ему после долгих десятилетий под замком разрешили, с удовольствием рассказал ей и эти истории. Недоразумение по поводу платья было не единственным, что Гермиона сочла нужным выяснить до того, как согласится стать будущей леди Малфой. Правда, на этот раз разговаривал с ней сам Драко. После её небольшого «выступления» в библиотеке, парень сам нашел её в саду Малфой-менора, куда девушка убежала на то самое место, где они впервые поцеловались. Присев рядом с почти невестой и взяв её за руку, Драко заговорил без каких-либо вопросов с её стороны: – Гермиона, ты постоянно забываешь, что в мире магии всё подвластно именно этой магии. А ещё, воспитание детей волшебников очень существенно отличается от воспитания магглов. Нам никто не рассказывает сказки, что в мире правит любовь или все возможно. Мы чётко знаем, что далеко не все пути открыты для всех. Нас с детства учат, что долг – превыше всего. Особенно, детей чистокровных. Но тем не менее, наши родители не деспоты, и выбор всё-таки есть всегда. В твоем случае, здесь можно смотреть двояко, как я понял из разговоров с предками и твоей матерью. Люциус и все те книги, которые не открыли нужные страницы для тебя, считают, что магглорождённые самим волшебством и магией предназначены в нуждающиеся чистокровные рода, и поэтому вы к нам тянетесь. Как сказал мой предок, стоит лишь поманить пальцем. А вот твоя мать думает немного по-другому... Гермиона, которая к этому моменту уже с полной обреченностью во взгляде наблюдала за волнами на озере, слегка воспряла духом и обернулась к Драко. На лице чистокровного волшебника явно читалось, что умозаключения Джейн Грейнджер ему кажутся не менее логичными и имеющими место существовать, чем постулаты древних волшебников. Заметив, что выражение лица его наречённой невесты вновь изменилось, Драко продолжил: – Твоя мать считает, что нужно учесть два существенных момента. Один, это то, что она назвала «законом природы»: а природа стремится к балансу. Поэтому, магглорождённые и чистокровные запрограммированы, – Драко слегка запнулся на сложном слове, но всё-таки его одолел. – Стремиться друг к другу. А ещё, твоя мать говорила что-то про «психологическое объяснение». Джейн считает, что для магглорождённых волшебников, появившихся в нашем мире и пытающихся самоутвердиться, пусть подсознательно, но стать супругом чистокровных – это и есть последняя ступень осознания, что тебя приняли в это общество. И я знаю, что в твоем случае это не первопричина. В первую очередь ты ведь всегда самоутверждаешься своими достижениями, но на подсознательном уровне возможно и такое, вероятность есть. – Хорошо, у меня здесь сплошная психопатология, но хоть понятно. А ты по какой причине так быстро подчинился? И вдруг, словно по щелчку пальцев: то ты ненавидишь таких, как я, то вдруг абсолютно не против брака. Как мне тебе верить? – Гермиона вопросительно посмотрела на парня, и тот вздрогнул от боли, плескавшейся в её глазах, которые девушка на тот момент ещё не успела научиться защищать окклименцией. – А вот тут был полностью прав твой отец. Кстати, Шляпа бы однозначно направила его на Слизерин, смотрит в корень и ходит конем. Все очень просто: ты действительно была для меня запретным плодом, который влёк, как магнит, – Драко снова сделал неопределённый жест кистью руки, явно давая понять, что и это выражение добавил в свой лексикон не так давно. – И мне с детства внушали, что магглорождённые волшебницы и волшебники ниже нас, но ты ломала эти стереотипы. Ты ведь всех нас, чистокровных, обходила в школе по всем статьям. Да и плюс к тому, ты всегда была прехорошенькая, даже если внешность и не была для тебя главным коньком. А после рождественского бала трёх волшебников правда всех нас ударила, как Авада в лоб. Но я все равно знал, что между нами пропасть, хотя поверь мне, не такой идиот, чтобы не осознавать: меня к тебе тянет, ты мне нравишься. А потом начались все эти события, и твой отец очень правильно отметил. Я действительно «получил индульгенцию действовать так, как желало изначально моё сердце». Вот и всё. Можешь называть это, чем угодно, но по-моему, это судьба. – Драко Малфой, это ты мне сейчас так своеобразно в чувствах признался? – Гермиона вопросительно приподняла бровь. - И пару-тройку комплиментов рассыпал? – А можно сказать и так, – ухмыльнулся парень, а потом потянулся за поцелуем. В этот раз они никуда не переместились, но на ужин опоздали знатно. И Гермиона больше не задавала вопросов. *** За последние годы события в магическом мире и среди друзей Гермионы развивались молниеносно. Сперва, словно гром среди ясного неба прозвучала новость, что две магглорождённые ведьмы нашли способ победить Аваду Кедавру. Грейнджер настаивала отдать должное Лили Эванс, а ушлые Малфои лишь усмехались, полностью соглашаясь и поддерживая: одна гениальная магглорождённая - это сенсация, а вот две подряд... это уже намёк на закономерность, способную изменить само мировозрение в магическом мире. Первым свою личную жизнь построил Гарри Поттер. Их свадьба с Джинни Уизли стала «событием века», символом надежды на лучшие времена. В Джинни сирота-Гарри наконец приобрёл семью, которую так долго искал. Любящие Молли и Артур, готовые заменить ему собственных родителей, множество братьев и постоянно пополняющихся в семье их супруг-сестёр, плюс, сама Джинни обещала быть «второй Молли». Она уже предвкушала свой собственный очаг, детей, заботу о муже. И да, оказалось, Гарри Поттеру нужна была пусть не такая яркая и умная ведьма, как Гермиона, с её амбициями и стремлениями, а именно маленькая, домашняя Джинни. Гермиона даже не удивилась, когда еще одно «небольшое предсказание», или «данное направление» Люциуса первого сбылось. Беллатрикс Блэк действительно активно обратила внимание на Северуса Снейпа. То ли он соответствовал мрачному, сильному типу мужчин, к которым она стремилась, то ли на каком-то уровне её тянуло на полукровок, то ли Мисс Блэк нравились мужчины постарше... Гермиона не могла бы с точностью сказать, что именно стало причиной, но Беллатрикс сделала именно то, к чему её сперва не очень деликатно подталкивал живой лорд Малфой из 16-го века, а затем его портрет. Ну, а перед таким страстным ураганом, коим являлась Беллатрикс, на самом деле не мог устоять ни один мужчина. Конечно, если у него было сердце, а не только чёткий расчёт. Впрочем, мисс Грейнджер подозревала, что даже сам Волан-де-Морт когда-то особенно сильно не сопротивлялся. Беллатрикс стала достойным пополнением возобновлённого рода Принцев. И уж явно к всеобщему удивлению, Снейп оказался совсем не против, чтобы его «захомутали», как выразился Гарри Поттер. Забавно, но Люциус Малфой выразил те же самые сантименты, только немного в других словах, а вот Нарцисса, немного печально улыбнувшись, покачала головой: - А может быть, Северус просто хочет, чтобы кто-то, наконец, любил и ценил его тоже. Гермиона сперва не могла понять, о какой любви может идти речь: брак был обговорён вообще чуть ли не портретом с учебником, но именно этот портрет вновь объяснил ей: - Мисс Грейнджер, вы молоды и романтичны, а вот ваш профессор уже умудрённый опытом и хорошо разбитый о жизнь человек с горьким прошлым, - Гермиона подозревала, что этот Люциус уже умудрился перекинуться словом или целой беседой с Дамблдором. Благо, профессор уж слишком загорелся желанием с ним встретиться еще после их возвращения из 16-го века. - И в этом прошлом у него была та самая «любовь всей жизни», о которой бредят романтики. Хватит с него подобного. Сейчас, ему нужна семья, жена, наследник. Пусть он не сможет пылать к ней такими же чувствами, как горел в юности к Лили Эванс, но и не надо. Воспитанная в наших традициях и с детства подготовленная, что любовь к мужу - это не обязательно романтическая страсть, Беллатрикс даст ему именно то, что ему нужно. Причал и гавань. Плюс, оба достаточно страстны и преданны, всю жизнь доказывающие эту преданность кому-то, пора уже найти её и в отношении себя. Гермиона с широко распахнутыми глазами внимала задумчивой тираде мудрого Лорда, а тот продолжил: - Понимаете, у них у обоих в жизни уже была безответная любовь, граничащая с помешательством, безумием. И ими обоими благодаря этой любви достаточно успешно манипулировали, при том, вполне бессердечно. Северус - это не Рудольфус Лестрейндж, не холодный зверь, более того, он вполне во вкусе Беллатрикс. А Северус, к своему огромному удивлению, найдёт в ней свою Нарциссу. Преданную семье и роду... Всё будет хорошо, и они смогут полюбить друг друга нежной, прочной, хоть и не слепой, безумно-романтичной любовью. Но ведь у них в прошлом именно такая любовь уже была, и оба порядочно обожглись... А для самой Гермионы всё оказалось намного проще, чем кто-нибудь когда-либо подозревал. На самом деле, не так уже отличны были манеры волшебной аристократки и любой хорошо воспитанной магглы, количество бокалов, вилок и ножей за столом не менялось в зависимости от мира и того, раскладывали ли их домашние эльфы. Если во главе угла не стоят претензии к чистоте твоей крови, то всё остальное можно легко преодолеть. И поэтому вдруг оказалось, что мисс Грейнджер – вполне достаточная «леди». А её волосы теперь назывались пышными и волнистыми, плюс, они вошли в моду, и половина ведьм магической Англии изменила себе причёску на «а-ля-мисс Гермиона Грейнджер». Даже манеру Гермионы влезать в так называемые «разговоры мужчин», на которую практически все в средневековом по обычаям магическом сообществе раньше хмурились, быстро перестала быть камнем преткновения. Гермиона Грейнджер, единогласно признанная «самая умная ведьма за последние Моргана знает, сколько лет», по единодушному мнению всего волшебного мира, имела право вставлять свои пять кнатов, когда и куда ей заблагорассудится, и к ней с вниманием прислушивались. А Люциус Малфой с гордостью сообщал всем, кто оказывался в поле слышимости, что будущая «леди его рода», несомненно, в один прекрасный день станет министром магии Туманного Альбиона, а сперва начнёт свои труды в отделе тайн. А ещё, мама вновь оказалась права. Больше Гермиону не тянуло ни к одному чистокровному, кроме Драко Малфоя. Едва осознав это, девушка тут же обвинила во всём надетое ей на пальце кольцо. Наверное, её заколдовали? Ответ к огромному удивлению магглорождённой волшебницы предоставила ей Джинни Уизли. Девушка спокойно пожала плечами и проговорила: – Зачем им это? Во-первых, любовь наколдовать нельзя, ты сама знаешь. А во-вторых, она испокон веков в списке причин для брака между чистокровными занимает место вообще не на пергаменте. Другими словами, любовь никто не берет в расчёт, от слова совсем. Плюс, кольцо, которое ты носишь, это вообще не перстень невест. В любом случае, больше Гермиона Грейнджер не обращала внимания ни на Рона Уизли, всячески пытавшегося вновь захватить её интерес, ни на Маклаггена. Даже Виктор Крам, срочно прибывший по каким-то своим делам в Англию, обнаружил, что «Хогвартс-экспресс покинул платформу». С каждым днём Гермиона Грейнджер все больше увлекалась Драко Малфоем. Как сказала умница мама, это и была та самая судьба. Сам же парень просто светился от счастья, даже не опровергая теорию родителей девушки: магглорождённая волшебница ему изначально нравилась, а теперь он имел возможность быть с ней. На свадьбе Билла Уизли и Флёр Делакур, Гермиона веселилась и танцевала с бывшими поклонниками, а потом на палатку напали Пожиратели смерти. В тот же миг, девушка почувствовала тонкие пальцы маленького домашнего эльфа семейства Малфоев. Существо подняло на неё огромные, серые глаза, и в следующее мгновение Гермиона и Гарри Поттер переместились в Малфой-менор. Больше Гермиона не покидала стен этой крепости до последнего момента.