Безумный вид любви I: Возвращение в Страну чудес

Алиса сидела на краю балкона своих апартаментов под открытым небом, её колени были подтянуты к груди, а на них лежал подбородок. Её спина была прижата к стене замка, обеспечивая ей некую опору, когда она смотрела вверх, наблюдая за звёздами вдалеке. Они приглушили ревущий водопад своим эфирным светом, и она с удивлением смотрела на пейзаж перед собой. Безмятежная тишина наполнила её сердце болью горя. Её матери понравилось бы такое место, как тот вид, который открывается перед ней. Она отчаянно искала бы картину этого зрелища, чтобы повесить её в неиспользованном кабинете отца. Именно здесь мама обычно вешала или ставила красивые вещи, рядом с которыми она любила сидеть и размышлять, когда она думала, что все остальные в доме были заняты. Алиса знала, что не случайно, они все были повешены в старой комнате её отца — место, где пахло его любимым сортом табака, землистым и сладким, и место, которое было заполнено безумными каракулями его диких идей, от которых её мать никогда не сможет избавиться; памятные записки, которые связывали её овдовевшую мать с её покойным отцом. Соединение, в котором больше не было необходимости. Ей стало интересно, удастся ли Маргарет и Лоуэллу избавиться от небольшой коллекции, накопленной мамой в кабинете, наконец, выбросить жёлтые и затхлые с возрастом бумаги, убрать зеркало, которое стояло перед его столом и усилить то, что он так любовно называл естественным светом солнца. Свет, которым он пользовался, пока солнце не проскользнуло за холмы, и ему не пришлось использовать пламя свечей. Её отец работал каждый раз, когда мог, но он всегда, казалось, был рядом, когда она нуждалась в нём. Он был заботливой рукой, которая успокаивала нервы её матери, когда младшая дочь сводила её с ума своей озорной натурой. Алиса снова посмотрела на звёзды и подумала, могут ли они увидеть её сейчас, её воссоединённые мать и отец, даже в Подземье, снова вместе. Если они были мудрыми то, скорее всего они навёрстывали время, потерянное вместе, когда их разлучила плоть человеческого существования. — О чём ты думаешь? — знакомый тихий голос вывел Алису из её мыслей. — Просто думаю о прошлом, месте, в которое я никогда не смогу вернуться, поэтому я не знаю, почему я провожу так много времени, возвращаясь в прошлое, — ответила Алиса, вытянув ноги по внутренней стороне выступа и сползая ногами на пол балкона. Террант стоял в дверном проёме, его сюртук теперь был снят, меняя форму силуэта. Он казался более нежным, менее безумным, когда стоял в своих залатанных брюках, в тонкую полоску рубашке с лавандовым воротником и тёмно-сером жилете. Она заметила, что он сменил свою дорожную одежду, и его волосы были немного приручены. Он освежился перед тем, как прийти к ней в гости, несмотря на то, что было уже довольно поздно, и не было нужды приходить поздним вечером, когда он, несомненно, устал после того, как проделал такое большое расстояние этим утром. Она тоже освежилась. Едва Мирана покинула её, Алиса закрыла дверь в свои апартаменты, лишившись прекрасного платья, которое сделал ей Террант, и, наконец, быстро направившись в ожидающую ванну. Вода всё ещё была горячей, и её мышцы вскрикнули от восторга, когда она погрузилась в мраморную ванну. Изнеможение было обнаружено в каждом дюйме её тела, и тепло только вызвало его присутствие. Она удивилась тому, насколько сильно она чувствовала себя такой, хотя и полагала, что тяжёлый плач внёс свой вклад в её боль. Она тщательно вымыла слёзы со своих щёк, грязь с ног и попыталась стереть воспоминания о утре со своих волос. Когда она вымылась так тщательно, как только могла, она вышла из воды и схватила удобно расположенное полотенце. Обернув мягкую ткань вокруг своего тела, она отправилась на поиски одежды, чтобы надеть её на вечер. Пара полосатой пижамы была аккуратно разложена для её использования на королевской кровати. Когда она высохла, она надела одежду на своё очищенное тело, обнаружив, что хлопок как текстура успокаивает её кожу. Это вызывало у неё ещё большую усталость. Ей хотелось поддаться необходимости лечь, пытаясь забраться на кровать, натягивая пуховое одеяло на себя. Но сон был таким же неуловимым, как и несколько предыдущих ночей. Всё, о чём она могла думать, была её мать. Это привело её к тому, что она скинула одеяло, соскользнула с матраса и вышла в тихий ночной воздух, чтобы высвободить свои мысли в надежде, что они будут трепетать на ветру, оставляя её покой и желание спать. Террант снова заговорил, притягивая её обратно в настоящее и от звёздного неба, где она оставалась в плену своих мыслей, — Ты выглядишь немного более Алисой, теперь, когда у тебя была возможность переодеться в подходящую одежду, — предложил Террант, сняв шляпу с головы, поместив её на бедро и сохранив дистанцию. — Ерунда, платье, которое ты создал для меня, было идеальным, — наругала его Алиса, — Мирана была мудра, попросив тебя сделать ей свадебное платье; нет таких творений, которые были бы такими же, как твои. — Полагаю, это звучит правдоподобно, но не совсем. Мой отец усердно трудился, чтобы убедиться, что я хорошо справляюсь со своими проектами, а также с ручной работой, — он посмотрел вниз на цилиндр, маленькое хмурое выражение, пересекло его малиновые губы, — Он ожидал от меня многого, и он позаботился о том, чтобы моя работа была совершенной. Он сделал меня Шляпником, которым я являюсь сейчас, — хмурый взгляд превратился в тихую улыбку, его зелёные глаза всё ещё отмечали каждую деталь на шляпе. — Моя мама была примерно такой же, — Алиса отвернулась от него, притворяясь заинтересованной водопадом. Она подошла к перилам вокруг мраморного балкона, скрывая свои свежие слёзы, глядя на ревущие воды вдали, — Она всегда хотела лучшего для меня и от меня, — она могла слышать тяжесть своих слов, её горло горело от напряжённых попыток отбить слёзы. Густая тишина обрушилась на них, когда Алиса яростно хотела остановить слёзы, которые с тревожной скоростью образовывались в уголках её глаз. Террант на несколько футов стоял позади, глядя на шляпу в руках. — Боль когда-нибудь уходит? — наконец спросила Алиса, скрывая своё горе в руках, — Будет ли день, когда я не проснусь, с чувством, будто я утону в любую секунду? Шаги Терранта отзывались эхом по пустому балкону. Он прислонился спиной на каменные перила, лицом к лицу с Алисой, так, чтобы он мог смотреть на её лицо, а не на её профиль. Он был без шляпы, уязвимый без своего фирменного аксессуара. Его перевязанная рука потянулась, чтобы положить её на щит, который она сделала своими руками перед глазами, носом и ртом. Потёртый большой палец мягко ласкал кожу около её запястья, другой палец задел её указательный, когда он мягко разрушил её импровизированную защиту от окружающего её мира. — Ах, я могу лгать, — тихо проговорил он, — Но я не могу скрывать свою печаль всегда, рано или поздно она выйдет и прольётся горячими слезами, лучше всего это сделать сейчас, пока боль утраты, не слишком сильна, и ты увидишь, что тебе станет легче, — он протянул руку к её влажной щеке, — Да, будет трудно, но это всё пройдёт, нужно лишь подождать, — он прижал ладонь к её щеке и притянул к себе. Она уткнулась головой в его тёплое тело. — Я чувствую себя хуже из-за смерти матери, — призналась она в грудь Терранта, — Больше всего я скучаю по отцу, я не могу быть нечестной, но моя мама — мне кажется, что у меня и моей матери никогда не было возможности по-настоящему понять друг друга. Она оставила меня прежде, чем она по-настоящему поняла, что я делаю со своей жизнью, что даже я думаю, что делать со своей жизнью. Она сказала, что гордится мной, но как она могла? Чем я заставила её гордиться? Моим противоречием, моими фантастическими сказками, моими неосуществлёнными мечтами? Какое наследие я оставила матери, чтобы она гордилась мной? Какие черты я взяла от неё, какие у меня есть доказательства того, что она вообще моя мать? — Я уверен, что она гордится тобой в отношении всех этих чёрт, Алиса. Я заметил, что-то, что, кажется, сводит с ума одного человека по отношению к другому, сближает его с ним, — Террант отпустил её щеку и обнял за плечи, крепко сжав, — Я уверен, что твоя мама также очень гордилась твоей мудростью, твоей решимостью и твоей сильной внешностью. Твоей находчивостью, твоей сообразительностью, и твоим интеллектом, и твоей смекалкой. Все вещи, которые делают Алису очень похожей на Алису, — Террант прижала подбородок к макушке её головы, выдыхая у корней её волос, — У матерей есть тенденция знать, что лучше для нас. Ты даже сказала, что твоя собственная мать заставила тебя пообещать, что ты вернёшься сюда. Вернёшься к нам. — Она это сделала, — согласилась Алиса, медленно отстраняясь от него. Террант встретил её взгляд, его руки всё ещё утешали её; якорь в море горя, — Вот, видишь, у тебя есть свой ответ. Она достаточно доверяла тебе, Алиса, чтобы поверить, что тебе будет лучше в фантастическом мире, которого она никогда не видела своими собственными глазами, потому что ты верила в него, — он улыбнулся ей своей улыбкой, — Хотя, возможно, она немного поспешила, видя, что все готовы снова вписать тебя в бой. Алиса нахмурилась, отстраняясь от его объятий, чтобы вернуться к краю балкона, — Можем ли мы не говорить об этом сейчас? Я бы предпочла забыть о своих обидах на Мирану, пытаясь справиться с моим горем относительно предыдущих потерь. — Конечно, я понимаю, — Террант опустил голову, повернувшись лицом к открывавшемуся перед ними пейзажу, и занял своё место рядом с ней, — Есть ли какой-нибудь способ, которым я могу помочь тебе справиться с этими потерями? — Расскажи мне о своей матери, Террант, — Алиса повернула голову, чтобы взглянуть на него. Террант вздрогнул от просьбы, он хотел, чтобы она спросила что-то ещё, — Я пойму, если ты не хочешь об этом говорить, но я так много рассказала тебе и очень мало слышала о том, откуда ты. Я понимаю, что произошло, и я не могу позволить тебе нести это бремя в одиночку или оставить эмоции в прошлом, но я знаю, что было время до этого. Террант посмотрел на заполненные слезами глаза Алисы, грустно улыбаясь, его зелёные глаза, просматривали горизонт, когда он больше не мог смотреть на убитую горем Алису, — Было время до этого. Точнее было время до разрушения, — Террант сделал паузу, его взгляд путешествовал на север к лунной чеширской улыбке, — Было время, когда я был так же раздражён на моего отца, как ты на свою мать. И было время, когда я любил свою маму так же сильно, как ты любила своего отца. Прекрасная дама, которая понимала мои собственные… идеи ещё до того, как я даже смог воплотить их все. — Мне грустно, что я никогда не увижу её, — мягко сказала Алиса, — Если она была так близка с тобой, как и мой отец, то мне грустно, что я не знаю человека, который повлиял на тебя больше всего. — Она была причиной, по которой я хотел изучать свою профессию не только изготовление шляп, но и других вещей. Она была швеёй, она очень искусно справлялась с иголкой и ниткой. Она могла делать лучшие плащи, платья и юбки для всех придворных. Я думаю, что это было то, что привлекло внимание моего серьёзного отца. Это были не её длинные оранжевые волосы, которые вились на её талии, или её большие голубые глаза, или даже ямочки на уголках рта, когда она смеялась, но это было то, как она протянула нитку с иголкой через ткань. То, как она стянула два куска ткани и объединила их. Она была такой же волшебной со своей одеждой, как он со своей работой по изготовлению шляп. И, как это часто бывает, художник влюбился в искусство, прежде чем узнал человека, стоящего за этим, — улыбка подкралась к левому краю рта, полуулыбка, повторяющая печальное признание счастливых дней, времени, которое не было потрачено на то, чтобы смотреть за свою спину или искать бравного война, — Когда он узнал её, всё её очарование и совершенство, он полюбил её. Мой отец был трудным человеком; он с юности был воспитан в Запределье, и это была тяжёлая жизнь. Смерть была неизбежна для многих, и не было времени проливать слёзы. Он был стойким, пугающим и жёстким, но он не был недобрым или равнодушным. У него просто был другой способ быть таким. Алиса почувствовала, как по её щекам текут свежие слёзы, она приложила все усилия, чтобы поймать их в руку и отогнать. Однако Террант заметил этот жест и остановился, чтобы посмотреть на неё. Она взглянула на него сквозь слёзы, её щеки стали розовыми. — Прости, Террант. Я просто не могу не думать о том, что они звучат немного похоже на мою мать с отцом. Не идеальное зеркальное отражение, заметь, но мой отец был общительным, творческим и свободным духом, моя мать была правильной, уравновешенной и сдержанной. Я могу представить, что твой конфликт с твоим отцом имеет те же корни, что и проблема, которую я спровоцировала со своей матерью, — Алиса закрыла глаза, представляя, раздражённый вздох матери, когда она обнаружила, что младшая Кингсли снова отказалась от своих чулок и корсета и бегала по садам в своих лучших туфлях. Алиса была дочерью своего отца, и это пугало её мать до полусмерти почти каждый день и приводило её в бешенство на всех других. — Я могу только представить, — согласился Террант. — Как звали твою маму? — Тива, — Террант так долго не слышал этого имени, — Тива Фитц, до того, как она и мой отец поженились. Она родилась и выросла в Витценде, недалеко от дома моей семьи. — Она не была из Запределья? — спросила Алиса со скрещенными бровями. — Нет, я получил этот вспыльчивый характер от моего отца. Она была из хорошей семьи и выросла она в хорошем городе, и все думали, что она выйдет замуж за сына мэра. Пока ремесленник с другой стороны гор не вошёл в город и не привлёк её внимание. Мой отец был ещё молод в тот момент, и он искал новый дом, вдали от хаоса суровой жизни. Он знал, как делать шляпы от своего отца, хотя его мастерство мало кто ценил в Запределье. — Я могу себе представить, почему это не произошло, — слегка рассмеялась Алиса, — И вот он вошёл в город, и твоя мама безумно влюбилась в него? И он посмотрел на неё и подумал, что она может хорошо сшить подол? — Не совсем, — ответил Террант, — Он думал, что она выглядела нелепо, со своими яркими цветами, полосками и узорами в горошек. Только потом он увидел талант моей матери. — Я рада, что он это сделал. Ибо если бы он этого не сделал, я бы не просила тебя рассказывать мне эту замечательную историю, чтобы подбодрить меня, — она протянула руку и положила её ему на руку. Значит, они поженились, у них родился Терранта, и жили они долго и счастливо! — спросила она с весёлым смехом. — Нет, они поженились, и затем мой отец был выбран Королевским шляпных дел мастером Короля и Королевы Витценда, поэтому он перевёз их двоих в королевский двор, чтобы жить ближе к королевству, не заставляя мою мать переезжать далеко от её дома. В то время у моей матери был мой брат Пимлик, за тем моя сестра Палло, затем Террант и, наконец, Бим. Алиса нахмурилась, понимая, что она всегда думала о Терранте в единственном числе, никогда не задумываясь о том, что у него может быть брат или сестра, как у неё была Маргарет. Представление, что их было трое, заставило её сожалеть, что она никогда не была достаточно любопытна, чтобы спросить, — Четыре Хайтоппа, я бы хотела увидеть это. — Да. Многие из нас были уникальными. Пимлик достался нрав и внешность моего отца, и Бим был хорошим сочетанием этих двух. Палло и я были лучшими и худшими копиями нашей матери. В нас было полно её изюминки, характера и внешности, — он смеялся, вспоминая свою сестру и себя в детстве, — Я не думал о ней годами; мы привыкли доводить отца до белой горячки своими умениями и уловками. Он боялся обучать нас в своей мастерской, пытаясь научить нас оттачивать нашу семейную торговлю. Ему не нравилось, что Палло и я выбирали пёстрые и яркие цвета с безумными узорами. Он думал, что всё должно быть простым и ясным, способным рассказать свою собственную историю по форме и точности, а не по оттенку. Мы думали, что идея обыденности была довольно скучной, было гораздо лучше, быть немного не в себе. Как и мама. Я помню… — Террант замолчал, покачав головой, — Нет, это было так давно. Мне уже ничего не вспомнить. — О, пожалуйста, скажи мне. Твои воспоминания заставляют меня чувствовать себя намного счастливее, — Алиса подбадривала его, подталкивая локтём. Он вздохнул, но продолжил, — Я помню, что однажды отец довольно жёстко отругал меня за то, что я сделал довольно бессмысленную шляпу; она была не очень хорошо изготовлена и разработана, но это была первая шляпа, которую я сделал сам. Он быстро отбросил её в сторону и отчитал меня за то, что я уделял больше внимания неприятностям, чем своей профессии, и что мне нужно было бы тратить больше времени и энергии на свою работу, если я хочу быть серьёзным шляпником, — он снова просмотрел на вершины гор, словно ища слова, написанные звёздами, — И моя мама взяла её в свой собственный магазин и с гордостью положила её на верхнюю полку своих аксессуаров, утверждая, что это была самая красивая шляпа, которую я когда-либо делал, и она была так горда, видеть, что её сын был очень талантлив в таком молодом возрасте. Она поддерживала меня, превращая самые тяжёлые моменты в самые терпимые. Я бы не стал шляпником, если бы не её ободрение и терпение, — Террант нахмурился, — Мой брат серьёзно относился к своей профессии и очень усердно работал, получая признание от моего отца. Я думаю, что отец был немного разочарован тем, что у него был сын, который не был так легко податлив, который любил смелость вкуса своей матери, а не традицию шляпника. — У нас с твоей матерью было бы очень много общего, — ответила Алиса, — Я уверена, что твой отец очень гордится тем, что ты сделал с именем Хайтопп тем, до куда ты прошёл в своей работе, и тем за что ты стоял, — Алиса повернулась лицом к Терранту, — По крайней мере, он должен быть. — А как насчёт твоих родителей? — спросил Террант. — Англия в своё время сильно отличается от Подземья, — вздохнула Алиса, — Мой отец, Чарльз Кингсли, происходил из семьи богатого торговца. Его отец помогал развивать торговые пути из богатой торговли в Индии, перевозя товары по всей Европе из Средиземного моря. Мой дед сделал своё состояние на создании торговли, мой отец предполагал идти дальше, расширяя его. — Это звучит как все виды чудесных приключений и сказок, которые нужно рассказывать, — размышлял Террант. — Действительно, у обоих были истории, которые они могли рассказать. Я слышала многие из них, когда была маленькой девочкой, и мне было разрешено находиться в присутствии джентльмена и слышать такие грандиозные истории, — Алиса пожала плечами, — Моего отца привлекло внимание моей матери из-за его трудовой этики, его доброты и его богатства. Моя мать была из богатой аристократической семьи, и мой дедушка по материнской линии хотел, чтобы у неё была хорошая часть наследства. Моя мать была одной из трёх девочек, и к ужасу моего деда, у него не было сыновей, чтобы отказаться от состояния, которое он заработал в судостроительном бизнесе. Он помогал в продаже кораблей торговым компаниям, и именно так он наткнулся на моего отца и моего деда по отцовской линии, джентльмены Кингсли. Он не только был свидетелем труда любви моего отца, что было их торговым бизнесом, но могло также подтвердить, что у него было хорошее состояние. Человек с хорошей репутацией и высокого класса идеально подходил для его дочери. Моей бабушке, маме моей матери, понравилось, что он был немного более крепким и общительным, чем моя скромная мама, поэтому она решила, что бал идеально подойдёт. Эти двое были вынуждены ухаживать и вскоре поженились. — Звучит так, как будто катастрофа, — нахмурился Террант. — Во многих отношениях так и было, — кивнула Алиса, — Многие пары, которых я встречала, были вынуждены вступить в брак, чтобы сохранить родословную или богатство, что в конечном итоге приводило к ссорам между ними. Моя мама благодарила свои счастливые звёзды, что она была благословлена дружбой с моим отцом, — Алиса думала о нежных прикосновениях, которыми её родители делятся между собой, нежные поцелуи в щеку её матери, которые были оплачены, когда её отец возвращался домой с работы. Ничего экстравагантного или эффектного, но достаточно, чтобы показать впечатлительному ребёнку, что её родители любят друг друга, — Иногда я думаю, что она проклинала те самые звёзды, что её младшая дочь оказалась такой же упрямой, мятежной и непослушной, как и её отец. К сожалению, то, что было воспринято как индивидуальностью в моём отце, считается вызывающим для молодой леди, такой как я. — Какой ужасно отсталый образ мышления, — размышлял Террант. — Есть причина, по которой эта земля всегда была немного перепутана и противоречива мне. Моя мама делала всё возможное, чтобы вырастить меня с моей независимостью вместо того, чтобы лишить меня её, — Алиса подумала о нескольких упрямых и умных девочках, которых она знала в юности, которых затем отправили в школу-интернат или представили к ним суровых гувернанток, которые вскоре сломили их дух и привели их в идеальную форму. Приговор, которого её мать всегда избегала для Алисы, несмотря на неодобрение современников её матери. — Я полагаю, что всегда трудно, когда родитель хочет лучшего для своего ребёнка, но тот же самый ребёнок в то же самое время очень противоположен им, — размышлял Террант. — Я могу только представить себе раннюю могилу, в которую я отправила свою мать. Мой отец заключил контракт в одной из своих многочисленных поездок, чтобы встретиться с европейскими дипломатами и торговыми лидерами, и когда он умер, она осталась с двумя дочерьми, которых нужно было воспитать и компания, которой нужно было управлять. Нужно сказать, что компания недолго оставалась в руках моей матери. Она продала её близкому другу и соинвестору моего отца, который помог моей матери оставаться финансово стабильной в отсутствие моего отца. Моя мама была более независимой и самостоятельной, чем я думаю, — размышляла Алиса, — Но это тот случай, когда человек оказывается втянутым в кризис и вынужден иметь с ним дело без какой-либо посторонней помощи. Мне было всего десять, когда умер мой отец, и я была безутешна в течение нескольких месяцев спустя. Я боролась со своими видениями Подземья, больше не было никого, чтобы утешить меня и понять, не давая мне настороженный взгляд. Я потеряла своего лучшего друга в этом мире, и в этом возрасте я не могла с этим смириться. Моей матери пришлось вернуть меня в прежнее состояние, одновременно имея дело с печалью Маргарет, и, наконец, своей собственной. — Траур никогда не бывает очень справедливым или очень лёгким, — ответил Террант добрым голосом. Он положил руку ей на плечо, нежно заверяя её. — И так просто похоронить вместо того, чтобы нести, — согласилась Алиса, одна слезинка скатилась по её щеке. Она отмахнулась от неё, — Странно думать, что она никогда не вернётся ко мне, а я к ней. Воспоминания о попытке справиться с тем же осознанием с моим отцом свежи, и они горят с каждым моим вздохом; тихо в толпе и громко в тишине. — Это исчезнет, Алиса, пока не станет мягким ожогом в моменты, когда ты об этом думаешь, — губы Терранта скривились в кривой улыбке. — Я не могу многое сделать во имя смерти моей матери или в честь моего отца, но я чувствую себя так плохо, что твоя потеря никогда не была предана правосудию, — призналась Алиса. — Ты победила Бармаглота, Алиса. Никакой дальнейший вред не может быть причинён любому гражданину Подземья. Они все были бы рады узнать, что ты победила, — Террант покачал головой, закрыв глаза, пытаясь отбросить наводняющие воспоминания о своём прошлом обратно туда, где он их запер. — Но Ирацибета всё ещё угрожает нам, и она может причинить ещё больше боли. Конечно, я могу что-то с ней сделать, Террант. Может быть, Мирана права; может быть, я должна выйти и сразиться с ней ещё раз, — Алиса повернулась к дверям своей комнаты, — Я могу что-то сделать, чтобы исправить ошибки. Террант схватилась Алису за руку, когда она отошла от него, его пальцы прижались к её одетой конечности. Она повернулась к нему лицом, её голубые глаза широко раскрылись, когда она поймала его бешеный взгляд, — Нет, Алиса. — Но это будет означать, что твоё прошлое будет оплачено, — настаивала Алиса. Почему он был так упрям, не позволяя ей отомстить за него, когда раньше он настаивал на том, чтобы Мирана остановила свою сумасшедшую сестру? — Ты это уже сделала Алиса, ты спасла нас, ты убила зверя, — зелёные глаза мерцали горящим оранжевым на бледном свете, — Ты не должна бороться на этот раз, это не твой бой. Есть другие способы, которыми мы можем преодолеть это. Алиса вздохнула, расслабившись. Террант отпустила её руку, — Хорошо. Мы будем искать другие пути. Но я выйду на бой, если не будет другого пути. Шляпник скрестил руки, его густые оранжевые брови пересекались, когда он нахмурился, — Хорошо. Я не могу остановить решительную Алису. Я знаю, что война давно проиграна. — Хорошо, тогда всё решено, — Алиса протянула руку. Террант закатил глаза, прежде чем пожать её руку, тряся её одним твёрдым покачиванием. Было заключено перемирие, было заключено соглашение, к его большому нежеланию. — Ты выглядишь уставшей, Алиса, очень уставшей, — он протянул руку, поглаживая дорожку слёз на её щеке. — Я начинаю чувствовать призыв ко сну, теперь, когда я сегодня выплакала ещё один бассейн, — ответила Алиса, зов полного истощения, который она искала ранее, теперь тянет её мысли. — Не стыдись печали, Алиса. Есть времена для горя, как и для радости; счастья, последнего гораздо больше, чем первого, — с улыбкой ответил он, — Я должен оставить тебя, — он наклонился, чтобы взять шляпу, которую он оставил на полу возле входа на балкон, прежде чем подойти к ней, чтобы утешить её. — Пожалуйста, скажи мне, что завтра ты будешь рядом, — спросила Алиса, её рука потянулась, чтобы схватить его за рубашку. — Я обещаю тебе это, моя дорогая Алиса, — он взял её за руку и нежно поцеловал, — Спи спокойно. — Я расскажу тебе все мои чудесные сны утром. — С нетерпением жду этого, — сказал он, сузив глаза. Он отпустил её руку, прежде чем повернуться и оставить её в покое в её комнате. Алиса подошла к туалетному столику, когда услышала, как за ним закрылась дверь, взяв в руки платок, чтобы смыть липкость слёз. Когда последний ручей был вытерт, она вернулась к гигантской кровати, снова взбираясь на одеяло и погружаясь в мягкий матрас. Сон пришёл быстро, чтобы украсть её сознание. Её глаза стали невыносимо тяжёлыми, когда её светлые волосы коснулись подушки. Как только она обосновалась в своём пуховом окружении, она погрузилась в самый глубокий сон, который она когда-либо испытывала с тех пор, как покинула корабль, с которого она сошла несколько дней назад. Она не шевелилась до утра.