Love of my life, you've hurt me

Так, мне после последней главы пришло сразу несколько отзывов о том, что у меня Джо похож на абьюзера и все такое. Понимаю, я, наверно, не четко показала это, но неужели никто не обратил внимание на тот момент в ванной, когда он остановился, увидев боль Бена, придержал его, и еще и подчинился его медленному, размеренному темпу. Это ведь о многом говорило. Но да ладно, в этой главе я все же решила показать это лучше, поэтому вам придется потерпеть еще одну нцу, благо, она тут не шибко большая. Вот. А вообще глава вышла очень эмоциональной, потому что у меня самой сейчас все бушует внутри. Бен широко зевнул, не стараясь даже прикрыться рукой. Он был безумно уставший. И отлично выебанный. Приятная ломота во всем теле и жжение в заднем проходе отлично подтверждали это. Проведя ладонью по влажным после душа волосам, Бен снова зевнул, переворачивая лопаткой в другой руке блин на сковородке. Приятный аромат разлился по всей кухне, вызывая скопление слюны во рту. Харди прислушался к шуму воды за дверью ванной и не сдержал улыбки. Они не давали спать друг другу уже три ночи подряд, позволив себе заснуть только пару часов назад, под самое утро. И в голове пробегала мысль о том, как они еще живы после этого. Как вообще могут на ногах стоять. Костюмы, приготовленные для сегодняшней премьеры, сейчас висели на стене у окна. Оба. Рядом. И от этого сердце сжималось от счастья. Все это было так непривычно и так нужно. Так тепло и уютно. Они давно нуждались в этом. Бен прикрыл на мгновение глаза, тихо выдыхая, чтобы спустить себя с небес на землю, где его ждал подгоревший блин. — Мм, как я люблю запах горелого! — Джо буквально выплыл из ванной, плавно подходя к Харди. — Бенни, сладкий, тебя нельзя подпускать к плите. — Отстань. — Покачав головой, Бен разлил новую порцию теста на сковороду, стараясь игнорировать слишком близко стоящего к нему Маццелло в одном полотенце на бедрах. — Ты сам вчера мне духовку чуть не спалил своей лазаньей. — Ну, я старался. — Пожав плечами, Джо схватил подгоревший блинчик с тарелки, намереваясь его съесть. Урчание в животе напомнило, что они не ели со вчерашнего дня. — А ты меня отвлек своими невероятными губами и охуенным ртом. Сам виноват. — Не ешь его, он горелый. — Вырвав блинчик из руки почти у самого рта Джо, Бен заменил его другим, а горелый запихнул себе в рот, тут же чуть не подавившись. — Глупый, зачем торопишься? — Ласково проведя ладонью по подрагивающей от сбившегося дыхания спине, Маццелло с удовольствием попробовал другой блинчик, чуть жмурясь. — Вкусно. С трудом проглотив кусок теста, Бен выдавил улыбку, вытирая рот тыльной стороной ладони. Он внимательно следил, как Джо медленно облизывает свои красивые, длинные пальцы, чувствуя дрожь по телу, отдавшуюся болью в заднем проходе. Джо и правда сильно постарался за эти дни. Постарался настолько, что Бен ходил уже с большим трудом. — Ты знаешь, я насмотреться на тебя не могу. — Голос Джо вдруг становится серьезным, а глаза светло-зеленого цвета, отчего Бену кажется, что еще немного и он ослепнет от такого яркого света. — И никогда не смогу насытиться. — Джо, я тоже. — Повинуясь порыву, Харди обнимает мужчину, мягко прижимая его к себе, и гладит горячими ладонями спину, стирая редкие капельки воды на ней. Ему вдруг стало жизненно необходимо выразить все свои чувства, утопить Маццелло в своей нежности. — Ты самое лучшее, что со мной случилось за всю мою жизнь. — Бенни… — Джо сминает призывно распахнувшиеся пухлые губы в собственническом поцелуе, прижимая податливое, любимое тело к столешнице, чуть ли не роняя тарелку с блинами на пол. — Не хочу отрываться от тебя ни на секунду. Бен тает под жадными прикосновениями сильных рук, тихо постанывая в ухо, пока Маццелло старательно вылизывает его истерзанную зубами шею, словно извиняясь, и на последних крупицах разума успевает снять сковороду с плиты, дабы их внезапная страсть разожгла пожар в их телах, а не за их пределами. Джо хватает только ощущения подрагивающих пальцев на своих плечах и влажного дыхания, сопровождаемого стонами, чтобы одним рывком спустить свободные домашние брюки Бена до щиколоток и чувственно провести ладонью по полувозбужденному члену мужчины, губами ловя сорвавшийся с искусанных губ рваный выдох. Бен напрочь срывал ему крышу. Пробуждал в нем что-то темное, животное. Первобытное. Обхватив подрагивающими ладонями упругие ягодицы, Джо сильно сжал их, разводя в стороны, желая Бена так, словно не было до этого бессонных ночей, словно они только сейчас увиделись. — Мне кажется, мы никуда не пойдем. — Хриплый голос Маццелло прокатился по всему телу Харди, обжигающим грузом оседая внизу его живота. — Да ̴ а! — Вплетя дрожащие пальцы в волосы мужчины, Бен прогнулся в пояснице, ощущая горячий язык в чувствительном проходе своего уха. — Будь моя воля – приковал бы тебя к себе. — Полотенце давно уже сползло с бедер Джо, открывая налившуюся кровью плоть. Он плотно прижался ею к члену Бена, толкнувшись вперед и пачкая нежную кожу смазкой. Не имея никакой возможности соображать и говорить, Харди откинул голову назад, толкаясь бедрами навстречу чужой твердой плоти, и всхлипывает, когда Джо задирает на нем футболку, вгрызаясь в призывно торчащий сосок. Он сильно кусает чувствительную горошинку, тут же старательно зализывая место укуса, и наслаждается, как Бен извивается под ним, изнывает от желания прикосновения к своему требующему разрядки члену. Для них не существовало сейчас ничего, кроме их рук, губ и пылающей огнем кожи. Царапнув зубами нежное местечко над солнечным сплетением, Джо нетерпеливо спустился ладонями вниз, пробираясь пальцами к ложбинке и проводя по измученному входу, отчего Бен дернулся, неосознанно пытаясь уйти от прикосновения, и прикусил губу, вцепляясь побелевшими пальцами в столешницу за собой. — Ты чего? — С невероятным усилием Джо оторвался от шеи мужчины, убирая пальцы, и заглянул в глаза, чувствуя, как все расплывается вокруг от желания. — Тебе больно? Бен медленно кивнул, не в силах отвести взгляд, и облизал пересохшие губы. Он умирал внутри себя от дикого желания, пожирающего все его тело, но боль, острой иглой прошившая его тело, отрезвляла, поселяясь в тяжелой голове навязчивым гудением. — Больно. — Тихий, но уверенный голос отразился от стен маленькой кухни, оседая пылью на окнах. — Я не хочу так. — Да, разумеется, Бенни. Прости. — Мысленно выворачивая самого себя наизнанку, Маццелло отошел на два шага, вплетая дрожащие пальцы в свои влажные волосы, пытаясь держать себя в руках. — Я не подумал. Просто не могу быть спокойным рядом с тобой. Сердце Бена замерло, окутываемое невероятной нежностью к этому мужчине. Он скользнул взглядом по подрагивающему, покрывшемуся испариной телу и остановился на прижимающейся к низу живота возбужденной плоти, обильно сочащейся смазкой. Ладони Джо сжимались в кулаки, царапая кожу чуть ли не до крови, а глаза были зажмурены, из-за чего глубокая морщинка пролегла между сведенными бровями. Переступив через лежащие в ногах брюки, Бен ласково огладил щеку мужчины, приподнимая за подбородок и заставляя посмотреть себе в глаза. — Это не значит, что я не хочу тебя. — Большим пальцем он провел по нижней губе Маццелло, стирая капельку слюны, и опустил ладонь на его грудь. Туда, где бешено билось сердце, заточенное в грудную клетку. — Я забылся, настолько увлекся тобой, что не подумал о твоем состоянии. — Рвано выдохнув, Джо ласково огладил низ живота Харди, утыкаясь лбом в его лоб. — Ты позволишь мне сделать тебе приятно? — Джо, ты мне уже… — Пальцы на губах Бена не дали ему договорить, а другая рука настойчиво повернула его спиной к мужчине и мягко прислонила к столешнице, вынуждая опереться на нее руками. — Джо? Поцеловав Харди в затылок, Джо плавно опустился на колени, покрывая поцелуями линию вдоль позвоночника от затылка до поясницы и чувствительную кожу на боках и бедрах. Чувствуя эту ласку, эти робкие касания теплых пальцев к своим ягодицам, Бен неосознанно прогнулся, пытаясь максимально прижаться к горячим губам мужчины на своей коже. Чувственно прикусив покрывшуюся тонкими рубцами от ударов ремня кожу на ягодицах, Джо аккуратно развел их в стороны, замирая. — Джо, мне… — Покраснев в одно мгновение от столь интимного, откровенного действия, Бен попытался сжаться, закрыться. Это все было слишком для него, но сильные руки мягко, но уверено удержали его на месте, не давая отодвинуться. — Пожалуйста, просто доверься мне. — Снова разведя ягодицы мужчины, Маццелло подул на сжавшееся колечко мышц, припухшее от слишком активного внимания члена Джо к нему, и не сдержал улыбки, когда сверху раздался тихий всхлип, а бедра Харди призывно дернулись назад, против его воли. — Тебе понравится. И после этих слов он мягко обвел кончиком языка колечко, прижимаясь к нему губами. Ласково проводя языком вдоль всей ложбинки от копчика до мошонки, Джо опустил одну руку к своему члену, сжав его у основания и с трудом сдерживая громкий стон. Бен терялся в ощущениях, все это казалось ему чем-то из ряда вон выходящим, чем-то настолько откровенным, настолько пугающим. Но жар, расползающийся по всему телу, выворачивающий наизнанку. Этот жар окутал собой все вокруг них, делая воздух тяжелым, влажным. Харди казалось, что за все эти дни, что они буквально не вылезали из постели, Джо подарил ему уже все удовольствия мира. Но как он ошибался сейчас, нетерпеливо поддаваясь бедрами навстречу горячему, влажному языку, вылизывающему его самое сокровенное, самое интимное место. Ноги Бена подкашивались, из-за чего ему пришлось перенести почти весь свой немалый вес на руки, которые дрожали так, что могли вызвать, казалось, землетрясение. Почти ничего не соображая, он пытался прижаться задницей как можно ближе, изнывая от сладостных спазмов внизу живота, вызываемых горячим языком на чувствительном колечке мышц. Этот невероятный человек, забирающий всю его боль, исцеляющий все раны, вызывал сейчас внутри Бена самое сильное чувство любви, буквально разрывающее его на части, взрывающее легкие. Он и не думал, что можно любить сильнее. Но сейчас это чувство будто пробивало собой крышу его многоквартирного дома, устремляясь куда-то вверх, сквозь облака к звездам. Яростно дроча себе рукой, Маццелло несдержанно постанывал, опаляя влажный от слюны проход и, не сильно прикусив тонкую кожу ложбинки, мягко пробрался кончиком языка внутрь, вызывая из груди Бена оглушающий крик. Чувствуя ласковые поглаживания языка изнутри, Харди окончательно терял связь с реальностью, почти падая на пол, не в силах больше держать себя. И если бы не вовремя подхватившие его руки Джо, то он бы, наверно, разбил себе голову о белоснежный кафель кухни. С трудом, но удержав размякшего в одно мгновение Бена, Маццелло как можно бережнее уложил его на пол, переворачивая на спину и замечая растекающуюся сперму на животе мужчины. — Ох, черт… Бенни. — От одного только вида разомлевшего после яркого оргазма Харди, Джо кончил, пару раз сильно проведя по своему изнывающему члену. И это все, произошедшее сейчас, заставило его задохнуться от желания покрыть все это тело поцелуями, обласкать каждый уголок, каждый свой укус, засос. Каждый удар ремнем. Все его нутро скрутило от ярости к самому себе, и Маццелло не придумал ничего лучше, как выплеснуть все разрывающие его чувства на Бена, в порыве приступа сильной любви приникая к его расслабленным бедрам, вылизывая и целуя чуть солоноватую кожу. Покрыл поцелуями стертые до крови колени, и спустился ниже, к ступням, чтобы обхватить губами каждый палец на них. С трудом пришедший в себя Бен, чуть приподнял голову, пытаясь найти глаза Джо, но не смог выдержать ее тяжести и лег обратно, наслаждаясь этой нежностью. Он чувствовал легкие касания губ к своим ногам, к своим бедрам, низу живота и это не возбуждало, нет. Это было выше простого желания заняться сексом снова. Плавясь, утопая в ласке, Харди чуть выгибался, пытаясь дотронуться кожей до нависшего над ним мужчины, уже активно одаривающего вниманием его подрагивающий низ живота, и плавно переходящего через солнечное сплетение на грудь, а оттуда к шее, полностью ложась сверху и утыкаясь носом в ямочку на выпирающих ключицах, чтобы вдохнуть в себя любимый аромат. Обхватив руками Маццелло за спину, Бен прижал его к себе как можно ближе, наслаждаясь тяжестью его тела. — Тебе понравилось? — Голос Джо звучал приглушенно, а губы задевали кожу, вызывая щекотку. — Да, Джо, это было просто… — Задохнувшись от эмоций, Харди будто забыл все слова на свете, кусая губы. Он просто не знал, как еще объяснить то, что он чувствовал к Маццелло в тот момент. Это чувство просто не имело названия. Оно будто еще не было изобретено. Не было понято. Не было испытано никем ранее. — Я понял, Бенни. — Мягко поцеловав Харди в щеку, Джо нехотя оторвался от него, поднимаясь и помогая встать все еще ослабленному от ощущений Бену. — Мне кажется, что мы с тобой годовой запас воды потратили за эти три дня. — Плевать. — Накрыв губы мужчины своими, Харди потянул его в сторону душа. До выхода у них оставалось чуть больше двух часов, и это время они лучше потратят на то, что действительно им сейчас необходимо намного больше, чем еда и сон. *** Прикрывая покрасневшие, усталые глаза от слишком ярких софитов, направленных прямо в лицо, Бен шел по красной дорожке, которая была совсем не красного, а насыщенного фиолетового цвета, и рассыпался на части от счастья, слушая полные радости и восторга крики толпы, окружившей их. Они махали им руками, подпрыгивали и широко улыбались. Только недавно весь их каст закончил фотографироваться у огромного стенда при входе, и разбрелись кто куда. Повинуясь порыву, Харди позволял своим ногам вести его сквозь толпу людей, которые так или иначе принимали участие в создании этого фильма, и мечтательно улыбался. Вот он проходит мимо одного из продюсеров, Грэма Кинга, слыша обрывки его слов про то, что фильм обязательно должен был начинаться и заканчиваться сценой выступления на Live Aid, и не может сдержать улыбки, понимая, как много эта сцена значила не только для всех них, не только для Фредди, память о котором они пронесли через всю эту картину, но и для самого Бена, ведь именно с этой сцены он погрузился в огромный водоворот эмоций, которые ему подарил и продолжает дарить Джо. — … снимали без перерыва восемь или десять дней. — Продолжал Грэм, возле которого невольно завис Харди. — Ребятам-актерам не сладко пришлось, но, в конце концов, это того стоило! Постояв еще немного, он прошел дальше, оказываясь неподалеку от Рами, беседующего с репортерами. — Для того чтобы войти в образ - я читал книги. — Внутри Харди появилась искренняя радость за этого человека, ставшего ему отличным другом за все это время. Рами великолепно сыграл Фредди. И никто не смог бы сыграть его лучше. — Изучал интервью, смотрел записи выступлений. Буквально все, что мог найти! Но больше всего понять Фредди мне помогли его стихи. Они – отражение его души. Для меня это было все равно, что читать его личный дневник. Не в силах убрать улыбку с губ, Бен двинулся дальше, проходя рядом с одним из самых важных людей в истории создания этого фильма и вообще в истории всей рок-музыки, Брайана Мэя. — В начале было много сомнений. Нам все говорили «Вы просто обязаны это сделать!» — Этот чудесный человек на протяжении всех съемок оказывал одну из самых сильных поддержек им всем. — И мы думали: «Что? Правда?». Но потом поняли, что кто-нибудь снимет фильм про нас и, скорее всего, не очень хорошо. Поэтому решили, что лучше уж мы сделаем это сами. Для нас это была возможность отдать должное Фредди! И это было лучшим решением. С этими светлыми мыслями Бен движется дальше, неосознанно ища в толпе Джо, но не может нигде его найти. Он оглядывается по сторонам, похожий на потерявшего маму ребенка и натыкается на вставшую рядом с ним девушку-репортера, робко подносящую к нему микрофон: — Поделитесь впечатлениями о том, каково было играть легендарного Роджера Тейлора? — О, да. Да, разумеется! — Сердце начинает предательски биться, а в горле все пересыхает от волнения. — Когда смотришь все эти видео, наблюдаешь за самим Роджером Тейлором – это, конечно, бесценно, когда играешь реального человека. Но, с другой стороны и лимитирует, потому что тебе нужно в точности все это воспроизвести. Мне раньше никогда не приходилось играть людей, живущих в наше время. Поблагодарив Бена, девушка резво переключилась на еще одного из их продюсеров, спрашивая его о работе над фильмом. Пребывая в какой-то эйфории, Бен совсем потерялся среди людей, многочисленных голосов и ослепляющего света. Все перед глазами превращалось в одно большое пятно, и он вдруг испугался, что сейчас просто не сможет найти дорогу до зала, где должны будут показать их фильм уже совсем скоро. — Хэй, мальчик, тебя там мама твоя потеряла! — Тяжелая теплая рука обняла его за плечи, притягивая к себе. Обернувшись на звук голоса, Харди смог разглядеть счастливое лицо Гвилима и почувствовал спокойствие внутри себя. — Ты чего тут завис? Мы тебя уже обыскались. Джо вообще себе места не находит. — Просто все это так прекрасно, Гвил! — Обведя зачарованным взглядом обстановку вокруг них, Бен не сдержал эмоций, обнимая друга. — Ты прав, это невероятно! — Обняв Харди в ответ, Ли похлопал его по спине и, держа за плечи, повел сквозь толпу прямо в руки стоящему у входа в зал Джо. — Мамочка, можете больше не волноваться! — Ох, я не знаю, как вас благодарить! — Облегченно улыбаясь, Маццелло принял все еще находящегося под впечатлением от всего происходящего Бена и сжал его предплечье. — Мой мальчик такой рассеянный. Дружно засмеявшись, Джо и Гвилим посмотрели на порозовевшего Харди и все вместе двинулись в зал, где их уже ждали Рами с Люси, Том и Майк Майерс. Сев рядом с Джо в передних рядах, Бен вцепился до побелевших пальцев в подлокотники кресла, вдруг понимая, что ближайшие три часа будет смотреть на себя. На Джо. На всех них. И это было очень волнительно. Ему было одновременно и любопытно, и страшно увидеть себя, потому что он знал, что заметит свои пусть и незначительные, но ошибки. Заметит, как во время съемок сцен всегда подсознательно искал взглядом Джо, где бы тот ни стоял, и никогда не получал взгляд в ответ. В груди все на мгновение сжалось, но почти сразу все потеплело внутри, стоило Маццелло незаметно сжать его бедро, чуть поглаживая. И все дурные мысли забылись, улетая вместе с ветром прямо в небо. — Не переживай, ты был прекрасен в роли Роджера. — Горячий шепот опаляет ухо Бена, отчего по телу бегут мурашки. — Ты весь прекрасен. Слова застревают в горле, а глаза начинает щипать. Бен думает сейчас только о руке Маццелло, ласкающей его бедро, его чарующем низком голосе и о том, что еще каких-то четыре часа и они расстанутся на полтора месяца, а может и больше. Он сжимает чуть влажными пальцами ладонь мужчины и переплетает их пальцы. Плевать, пусть видят все, ему просто жизненно необходимо показать, что Джо для него самый важный и нужный человек на свете. Маццелло сжимает его пальцы в ответ и из последних сил держится, чтобы не накрыть эти чудесные губы своими. Его грудь тяжело поднимается и опускается от сбившегося дыхания, а ноги сводит от легкой судороги. Они так и сидят, поглядывая друг на друга и сжимая пальцы, пока зал постепенно наполняется людьми. Рядом с Беном опускается Роджер, бросив мимолетный взгляд на их руки на бедре Харди, и улыбается куда-то в сторону своим мыслям. И Бен не чувствует никакого осуждения с его стороны, продолжая держать Джо за руку. И слова ведущих пролетают сквозь них, не задерживаясь внутри головы ни на секунду. А когда свет в зале гаснет, то появляется чуть больше смелости и Бен поднимает между ними подлокотник, чтобы прижаться к Джо максимально близко и впитывать его тепло, пытаться пропитаться им настолько, чтобы хватило на все время их разлуки. И, разумеется, ему все равно этого будет недостаточно, но сейчас это приносит то чувство счастья, которое стягивает тонкие ниточки между ними особо сильно. А Джо незаметно для всех снова переплетает их пальцы, которые так и остаются переплетены вплоть до самых последних титров. С большого экрана раздаются знаменитые фанфары, которые замечательный Брайан Мэй преобразил своей игрой на гитаре, и сердца всех присутствующих замирают в память о Фредди. Главной причины этого фильма. И именно сейчас Бен благодарен ему очень и очень сильно. Вопреки своим страхам, во время просмотра фильма и, в особенности, сцен с самим собой, Бен чувствует лишь легкое волнение, и даже гордость за себя. Он справился. Все они справились. Каждая сцена, каждое движение, каждое слово наполнены этой безумной энергией, которую им всем когда-то подарил сам Фредди. Бен с улыбкой наблюдает за их перепалками, особенно за самым любимым моментом, где Роджер пытался отстоять свою песню. А еще краснеет, когда видит сцену, в которой на заднем фоне Рами в роли Фредди Маццелло в костюме престарелой дамы настойчиво заваливает его себе на колени и шлепает. И только они оба знают, что произошло после, и как это было горячо поначалу и больно в конце. В этот момент Джо особо сильно сжимает его ладонь, поглаживая ее большим пальцем. Он все помнит. И понимает. Сейчас понимает, как заставлял страдать этого глупого, влюбленного в него мальчишку. Как тянул его к себе и тут же отпускал, не отстегивая при этом поводок. И как Бен пронес эту любовь к нему, Джо, через всю боль, которую ему пришлось пережить. И не растерял ни капли. Когда наступает сцена перепалки Фредди и Роджера, Джо заметно напрягается, потому что через каких-то пару минут наступает момент, где показывают курящего за барабанами Бена в роли Тейлора и играет песня Another one bites the dust. И Маццелло постепенно уплывает, не в силах оторвать глаз от Харди, который в этот момент выглядит просто нереально. Даже волшебно. Определенно, это будет его любимая сцена во всем фильме. А когда уже наступает сам концерт Live Aid, то весь зал, кажется, с трудом сдерживается, чтобы не начать петь вместе с Фредди. Настолько все правдоподобно. Настолько красиво, что на глазах выступают слезы и проливаются уже под последнюю песню, сопровождающую титры. The Show Must Go On. Бен приходит в себя только через, кажется, целую вечность, чувствуя слезы на щеках и сжимающую его пальцы ладонь. Он медленно поворачивает голову к Джо, а после и к остальным, видя, как те тоже плачут, не скрывая своих эмоций. Своей любви к Фредди. И грусти от его потери. Плечи Роджера, сидящего рядом с ним, подрагивают, а ладонь прикрывает мокрые глаза. Повинуясь порыву, Харди сжимает его плечо и получает полную благодарности улыбку: — Замечательно все вышло, да, сынок? — Да. — Бен сдерживает себя, чтобы не разрыдаться прямо сейчас, и улыбается, ободряя великого барабанщика. — Я думаю, Фредди бы понравилось. Из зала они выходят почти самыми последними. Обнимаясь, каждый поздравляет друг друга и говорит, как все они здорово справились. А после, когда они четверо отделяются от общей толпы, Бен прижимает к себе их всех по очереди, особенно долго задерживаясь с Рами и Гвилом, которые не могут скрыть грусть от того, что он не сможет быть с ними в такое важное для них и для самого фильма время. — Ты пиши нам, не исчезай! — Малек похлопывает его по спине, шмыгая носом. Его глаза сейчас блестят от слез, освещая все вокруг. — Наш общий чат мы не зря создали. Хоть так ты будешь с нами. — И звони, как только выдастся возможность. И желание нас услышать. — Ли треплет его светлые волосы, на макушке, с грустью улыбаясь. — Гвил, у меня всегда есть и будет желание всех вас слышать! — Харди ободряюще улыбается, стараясь откинуть все мысли о том, как ему будет не хватать этих ребят. — Мы, кстати, тут придумали кое-что! — Вклинивается между ними Рами, не сдержав смешка. — Это идея Джо! — Какая идея? — Бен в удивлении оборачивается к Маццелло, ловя смешинки в его глазах. — Мы возьмем одну из твоих фотографий, которые сегодня сделали перед показом, и распечатаем в полный рост! — Гвилим, которому не терпелось озвучить эту идею, опережает открывшего было рот Джо. — И ты будешь напечатан на картоне! Будешь так присутствовать вместе с нами везде. — Вы, ребята… — От переизбытка эмоций и любви к этим людям, Бен не может сдержать смеха и слез одновременно. Это все выглядит странно, но именно в тот момент эти эмоции переполняли его. — Вы просто охренеть какие. Повинуясь порыву, он притягивает их всех разом к себе, насколько хватает длины его рук. Джо прижимается к нему сбоку и, пользуясь моментом, проводит кончиком носа по его виску, прикрывая глаза. Эта идея пришла к нему еще вчера, и он поспешил поделиться ею с Рами и Гвилом. И те с охотой поддержали его, назвав эту его идею одной из лучших. — Так, ладно, время идет, а Бену и Джо еще нужно попрощаться. — Отстранившись, Ли смотрит на часы на своей руке, кивая Малеку. — Наедине. — Да, точно. — Согласно кивнув, Рами еще раз напоследок сжал плечо Бена и направился с Гвилом к выходу. — Не смей забывать про нас! — Слушай, меня действительно увезут прямо сейчас, с парковки. — Когда они остались наедине, Харди повернулся к напряженно смотрящему на него Маццелло, не скрывая вины в глазах. — Там уже, наверно, машина ждет. — Пойдем тогда туда. — И обхватив пальцами запястье Бена, Джо уверенно повел его на парковку через черный вход, чтобы избежать все то, что может отнять у них драгоценные минуты. И не мог посмотреть на него, вплоть до самой парковки, отрезавшей их от всего внешнего мира, от всей эйфории, витающей в атмосфере. Вокруг них совсем никого не было, что позволило Джо в ту же секунду, как они там оказались, прижать Харди к ближайшей стене, и впиться в его губы со всем отчаянием. Со всей своей любовью. И жадно впитывал все то же самое, что отдавал ему Бен, отвечающий на поцелуй. Они целовались, смешивая нежность и страсть. Кусая друг другу губы в кровь, и тут же зализывая ранки, моля о прощении. Их зубы встречались все чаще и чаще, а стон один на двоих оглушил, кажется, всю парковку. — Я пиздец как буду скучать по тебе. — Джо жадно исследует тело Бена под рубашкой голодными руками, тратя последние минуты на то, чтобы запомнить каждый изгиб, каждый рельеф на его теле. — Я тоже, Джо! До безумия. — Харди тихо стонет, плавясь под горячими руками мужчины. Он мягко оглаживает его шею, притягивая к себе, и в исступлении покрывает его лицо поцелуями. И только они знают, каких усилий им стоит оторваться друг от друга, когда вдалеке слышится шум мотора машины, приехавшей за Беном, чтобы отвезти его домой за вещами, а потом сразу в аэропорт. — Хочу фото на память. — Голос Джо чуть срывается, а руки дрожат, когда он вытаскивает из кармана брюк телефон. У него не с первого раза получается их сфотографировать, потому снимки выходят размазанными. Но когда Харди прижимается к нему теснее, бережно обнимая за талию, то именно в этот миг телефон останавливает время, превращая этот момент в памятное фото. Бен с минуту смотрит на Джо, который также не спускает с него глаз, и тут же спохватывается, начиная бить себя по карманам. — Вот, возьми. Это дубликат моих ключей от квартиры. — Сунув связку в ладонь Маццелло, Бен еще раз порывисто обнимает его. — Останься там до самого вашего отъезда. Не хочу, чтобы ты жил в отеле. Еще и с Френки посидишь. — Бенни… — Сжимая связку ключей в руке, Джо смотрит на Харди во все глаза, не понимая, чем он вообще все это заслужил. Чем он заслужил такого человека, как Бен. — Не переживай, моя квартира – твоя квартира. — Проведя ладонью по руке мужчины, Бен мягко улыбнулся. — За Френки заедет Энди через несколько дней, как раз тогда, когда вы улетаете в Нью-Йорк. — А ключи? — Джо дергается к машине, в которую уже почти сел Бен, вцепляясь в верхушку двери. — Ключи оставь себе. Они твои. — Улыбнувшись ошарашенному Маццелло, Бен дождался, когда тот уберет руку и закрыл дверь, смотря на него через окно на протяжении всего времени, пока машина выезжает с парковки. Джо остается стоять там еще некоторое время после и сжимает в руке связку ключей, согревая холодный металл. Этот момент он запомнит на всю свою жизнь. Когда самолет взлетает, Бен утыкается лбом в прохладное стекло иллюминатора и прикрывает глаза. В отличие от прошлого их прощания, он не чувствует той грусти, что сковывала его на протяжении всего времени. Вместо нее в груди разливалось приятное томление от осознания того, что у них действительно все хорошо. И эти три дня, что они провели вместе – были лучшими. Он будет скучать по Джо невыносимо и чувства, которые он испытал и еще испытает с ним, будут поддерживать его на протяжении всего времени. На вечеринке в честь премьеры Джо веселится вместе со всеми. Ему катастрофически не хватает рядом с ними Бена, но он не показывает этого ни единой эмоцией. Они переживут это, он не сомневается. Нужно просто немного терпения. И думать о их разлуке сейчас совершенно ни к чему, так он только хуже сделает и себе, и Бену. И друзьям, которые беспокоятся за него. Но уже спустя час, отплясывая среди хлопающей и подбадривающей его толпы, все беспокойство развевается, уступая место веселью сейчас и приятной грусти потом. Джо чувствует себя легко и непринужденно, он болтает со всеми обо всем и ни о чем, успешно отвлекая себя от мыслей о Бене. И чувствует, как в груди поселилось что-то очень теплое, приятное, благодаря этим трем незабываемым дням, которое теперь всегда будет с ним. Когда Джо возвращается под утро в квартиру Харди, где его встречает Френки, заглядывающая за его спину, чтобы увидеть там своего хозяина, он обнимает ее, поглаживая по лоснящейся шерсти на боку, и проходит вглубь квартиры, опускаясь на любимое кресло Бена, которое так облюбовал Джо за эти три дня. Он устало прикрывает глаза, откидывая голову назад, и втягивает воздух носом. Все вокруг пахнет Беном и Джо не может перестать жадно вдыхать и вдыхать его запах, пытаясь насквозь пропитаться им. Френки устраивается у него на коленях, утыкаясь мокрым носом в руку, и тихо вздыхает, засыпая. И уставший Маццелло вскоре следует ее примеру, проваливаясь в глубокий сон без сновидений. В день, когда он покидает квартиру Бена, собираясь поехать в аэропорт, Джо прихватывает красный свитер Харди, который тот носил в один из дней их совместного пребывания здесь. Маццелло просто не мог удержаться, чувствуя на нем запах Бена, потому уверенно закинул его в свой чемодан и, улыбаясь, покинул квартиру, точно зная, что еще вернется сюда и не раз.