***
Красная дверь открылась с приятным скрипом. Салли переступил порог и… Что за хрень?! Перед взором предстала огромная зала, словно сошедшая со средневековых картин. Тяжёлые бархатные шторы обрамляли огромные окна, и ниспадали к паркету, по которому скользили пары, помещение освещали хрустальные люстры, по краю зала стояли 12 мраморных колонн, две огромные лестницы вели к площадке на другом конце залы. Иногда мимо парня проходили бароны и, посмотрев на паренька, никак не реагировали. И Салли вдруг неожиданно понял, что и сам одет в синий камзол. Он осмотрел себя; на нём была голубая блуза, в которых сейчас ходят девушки на официальные приемы, темно-синие штаны больше походили на раздутые шорты, белые чулки шли до самых туфель коричневого цвета. Парень схватился за лицо. Нет, маска на месте, всё хорошо. Салли стал с интересом осматривать присутствующих. Прекрасные дамы в пышных платьях стояли у одной из колонн, графы, бароны и другая знать обсуждали что-то в противоположном углу, в центре, под музыку вальса, кружились пары, в общем, народу было много. Но неожиданно взгляд зацепил нечто знакомое. Не очень далеко от него стояла компания мужчин, которая яро что-то обсуждала. Но ладно, очередная кампания, ничего того, на что можно обратить внимание, но есть одно НО. Самый активный собеседник стоял к Салу спиной. Но неожиданно он повернулся примерно в пол оборота. Длинные каштановые волосы, длинный нос, родинка под левым глазом. От удивления у голубоволосого округлились глаза. Что он здесь делает? Салливан стал пробираться через толпу к столь знакомой фигуре. То та куда-то исчезла. Вдруг музыка остановилась. На площадке, к короткой вели две лестницы, появились виновники торжества. Из двери появился… Шак. Чёрный, мать его, Шак. В чёрном костюме, как всегда спокойный он медленно спускался под руку с какой-то говорливой дамой. Она не закрывала рот ни на секунду, чем сильно бесила пса, но тот неплохо держался. Сал, как ледокол, пробирался сквозь толпу, расталкивая всё на своём пути, что бы добиться у этой твари объяснений за эту комедию. Но златоглазый заметил друга раньше, и, отлепив от себя дамочку, уже сам заспешил к нему. — Это что, блять, такое?! — прошипел Фишер, когда пёс поравнялся с ним. — Без понятия, — спокойно ответил Шак, осматривая то место, куда он попал, — Кстати, костюмчик к лицу. Сал зарычал. Темноволосый выставил перед собой руки в примирительном жесте. Но голубоглазый уже закипел. — Ты почему, тварь такая, не пришёл, не помог мне?! Да меня там чуть на ремни не покромсали, в лепёшку не раздавили! — в шёпоте читались нотки нарастающей истерики. Но пёс вдруг стал серьёзным, даже отчасти злым. — С каких это пор я должен спасать тебя?! Научись уже, в конце концов, управлять своими снами! — напирал желтоглазый. Салливан только хотел открыть рот для очередного восклицания, как раздался звон разбитого стекла. Огни в люстрах погасли и всё помещение поместилось в кромешную тьму. Стали раздаваться испуганные крики людей и злые вопли — призраков, что попали за красную дверь. Они метали по помещению и, коснувшись чего-либо, превращали всё с песок. С леденящими душу криками исчезали придуманные люди. Синеволосый окинул взглядом зал. Кто мог пропустить за красную дверь призраков. В голову лезли нелестные мысли. И тут он заметил, что в зале не было патлатого. Из раздумий Сала вывело чужое прикосновение. Точнее его уже тащили на руках. Шак поставил Салли на ноги у разбитого окна. — Лезь в окно, оно что-то типа бреши во сне. Выпрыгнешь — проснёшься, тем самым и спасёшься, — давал последние указания пёс, показывая на стекло. — А как же ты? — Сал волновался за друга, ведь это не кошмары, а самые настоящие приведения. — В отличие от вас, юная леди, я могу за себя постоять, — Шак шутливо поклонился. Но Салли начал возмущаться. — Я тоже могу сражаться! Я научи… — договорить парню не дали, а просто толкнули на встречу распахнутому окну. Синеволосый не смог устоять и, сильно накренившись назад, начал падать. Последнее что он увидел, это превращение друга в пса и летящее на него приведение.***
Что-то упорно трясло парня за плечо. Салли разлепил голубые глаза, чтобы понять, что его разбудило. — Аллё, пацан, просыпайся, конечная, — мужчина пытается разбудить странного пассажира. Сал всё же пришёл в более менее нормальное состояние и встав, побрёл к выходу вагона. Да, заснул Фишер в метро, из-за чего ему и снились такие странные кошмары. Ох, теперь он на этом транспорте месяц ездить не будет. Было глубоко за ночь и очень холодно, явно ниже нуля. В такой глуши транспорт вообще не встречался. Куртка хоть и зимняя, но грела плохо. Салли судорожно вспоминал, каким образом ночью оказался за пределами апартаментов. А, точно, он же ехал как раз домой, но, похоже задремал и проехал нужную станцию! Что ж, теперь придётся чапать пешком. Фонарей нет, из света один фонарик телефона. Темноты-то он не боится, нечем, но ощущения ужаса остались. Синеволосый вдруг почувствовал чьё-то присутствие совсем рядом. Ускорил шаг. «Кто-то» не отставал. Фишер уже нёсся сломя голову, но чувство паранойи не уходило. Его схватили за плечо и на полном ходу развернули. Парень закрыл глаза, споткнулся, полетел на землю, невольно потянув за собой преследователя… — Ты чего так пугаешься, чел?! — раздался знакомый голос. Дыхание перехватило, что-то тяжёлое лежало сверху и это что-то никак не скинуть. Но, чёрт возьми, голос жутко знакомый. — Ларри, слезь с меня! — прохрипел протезник. Джонсон опомнился и встал, после чего помог подняться и синеволосому, — Ходи погромче, тебя не слышно! — Кстати, ты чего тут делаешь так поздно? Завтра у нас занятия, — Сал и Ларри шли по тёмной дороге, хотя до апартаментов Эддисона километры и километры. — Да ну их, эти занятия, всё как обычно: умножения, дроби… Лучше выспаться. — Ой, влетит на-ам… Ты то хоть что тут делаешь? — Да… Ну, в общем, решил прогуляться, воздухом подышать… — отмахнулся патлатый. — Эгей, правила не только знать надо, но и соблюдать, тараканья жопа! — хитро воскликнул Сал. — Ой, кто бы говорил! Сам же гуляешь! — обиженно прокричал Лар, на что его друг лишь покачал головой. — Не гулял, а пропустил остановку! — Каким образом можно пропустить её, если над ухом постоянно орёт этот непонятный голос метро?! — в последний раз непонимающе воскликнул Джонсон, после чего воцарилась тишина. Фишер раздумывал над ответом. — Заснул. — Хах, почему? — Ну, а что?! Живу на одном кофеине, засыпаю чуть ли не в ванной! — нагревалась истерика. Но патлатый сразу понял состояние синеволосого и заткнулся в тряпочку. Становилось всё холоднее и темнее. Салли натянул капюшон чуть ли не подбородка, а Джонсон как-будто и не замечал мороза. Чувствовалось, как конечности медленно отмерзали, но спасение пришло с неожиданной стороны… — Смотри, остановка! — Лар, высоко подкидывая колени, мчался через дорогу к маленькой будочке. Протезник еле поспевал за ним. А патлатый тем временем подошёл к скамейке и плюхнулся на неё с таким достоинством и удовольствием, будто это была наивысшая награда за его «труды». Синеволосый последовал его примеру. — Лар, ты просто святой человек: найти в такой глуши остановку… Хотя и бесполезную сейчас, — с восхищением сказал он, смотря на парня. Снег опускался на навес, ну хотя бы не на голову. Ветер тоже не задувал, хоть какой-то плюс. Было как-то… уютно? Тепло? Как как, а в сон клонило. Салли подтянул колени к груди и обхватив руками, зарылся «лицом» в них. Может засыпать нельзя, а дремать — можно. Звуки постепенно приглушались, свет не так сильно бил по глазам, парень окунался во что-то приятное. Но тут очнулся и уже в полудрёме почувствовал, что ему что-то твердят и куда-то тащат. Оказывается, пришёл автобус. Ларри пытался впихнуть задремавшего друга в машину. После 4-той попытки ему это удалось. Нашарив в карманах мелочь и заплатив за обоих (Сал был не в состоянии даже стоять) они прошли в самый конец автобуса и плюхнулись на сидение. Начался город. Мелькали огни фонарей, деревья, дома, это всё утомляло. Голова Сала медленно клонилась к стеклу, но после столкновения и звука удара фарфора он просыпался и вновь принимал вертикальное положение. И так несколько раз. Ларри обратил на это внимание. — Ну и сколько ты НЕ спал? — холодно спросил он. — Полторы недели. Кошмары, — пожал плечами тот. Лар недовольно уставился на него. — Нет, так дело не пойдёт. До апартаментов ещё далеко, так что постарайся заснуть в автобусе, а если что-то пойдёт не так, я тебя разбужу, — наконец сказал он. Салли улыбнулся одними лишь глазами. — Спасибо, бро, ты настоящий друг, — и отключился, приложившись протезом о стекло. Несколько минут Джонсон не мигая смотрел на синеволосого. Тот мирно сопел в обе дырочки, и даже духа кошмаров не было. Не каждый день (точнее ночь) увидишь такого спокойного и расслабленного Фишера. Обычно он постоянно как на иголках, носится, летит куда-то, не замечая ничего на своём пути. А тут застыл. И вдруг в на всю больную голову Джонсону приходит одна идея. Он осторожно поднимает руку и тянет к голове друга, лицо которого повёрнуто к окну. А потом аккуратно касается ремешков, дабы не разбудить Салли. Но тот резко мотнул головой и прижал руку к спинке сидения головой. Те самые ремешки, которые Ларри пытался расстегнуть теперь сильно давили на ладонь. — Клешни убрал, — не открывая глаза сказал синеволосый хрипловатым грозным голосом. Лар кое-как вытащил руку, приговаривая «Не парься, чел, всё окей». Так до апартаментов Эддисона доехали без приключений. Невнятно распрощавшись, уставшие подростки поплелись в свои комнаты. Завтра начнётся первый день занятий в школе при клинике.