***
Сон не шёл. Принудительное засыпание не даёт желаемых результатов. Ха, а как по вашему тут уснуть, когда эмоции так и плещут, желая вырваться! Пришлось пить снотворное. Оно никогда парню не нравилось, отвратительно на вкус. Нехотя, очень сильно нехотя, мозг отключился. Вот уже перед глазами всё расплывается, веки наливаются свинцом, мир теряет краски и становится белым. Как это обычно бывает, осознание происходящего падает в сон последним, поэтому парень просто несколько минут стоял в непонятном ему пространстве, протирая глаза. Если одним словом описывать то, куда он попал, то вот оно: н и ч е г о. Абсолютно. Было бы понятнее, если бы Лар оказался в какой-нибудь темноте, если бы с потолков свисали цепи и звучали какие-нибудь страшные крики боли. А тут просто белоснежное, стерильное Ничего. Патлатый огляделся: нет ни стен, ни потолка. Как будто в молоке плаваешь. Парень встал на колени и пощупал поверхность, на которой стоял. Ан не-е, пол всё-таки есть! Кто его хоть и не сильно, но успокоило. — Ша-а-ак! — громко прокричал Ларри. Но ему отозвалось только это, отскакивая от невидимых поверхностей. Жуткие ощущения, ничего не скажешь. Не увидя никого вокруг себя, он пустился в путь. В долгий, долгий, долгий, до-о-олгий путь… Но всё равно Джонсону казалось, что он стоит на месте. Не было каких-либо предметов, знаков или ещё чего, что бы могло указывать ему направление. В итоге, посчитав это «высокоинтеллектуальное» дело бесполезным, шатен остановился. Ну вот, хотел помощи попросить, а тебе пустота. Но, всё же кажется, его услышали. Из-за спины раздался подозрительный шорох. Ларри вздрогнул от неожиданности и обернулся. Чуть поодаль стоял человек. На нём была тёмная одежда, глаза скрывали угольные пряди волос, лицо было уставшим и изнемождённым чем-то. Что-то подсказало патлатому, что это и есть чёрный пёс. — Эм, Шак, здравствуй! Я пытался тебя найти и в общем… — подходя к человеку, патлатый пытался на ходу правильнее выразить свою мысль. — Что-то не так с Салом. Я надеюсь на твою помощь. Пёс как стоял, так и продолжал стоять, не шелохнувшись. Заподозрив нечто неладное, Джонсон всё же остановился на значительном расстоянии и пытался понять, в чём же дело, издалека. Чёлка качнулась. Сверкнули золотые глаза, в которых плескалась вся ненависть и боль, что были во псе. — Почему… — тихо произнёс он. Лар невольно напряг слух. — Что? — Почему… — по телу черноволосого пробежала дрожь. — Почему ты ещё жив? От неожиданности Ларри отступил на шаг. Что происходит? Что произошло? Что, в конце концов, может произойти, и из-за чего так зол пёс? — Почему ты жив?! Почему ты не умер при рождении?! — черноволосый вмиг превратился в пса и накинулся на патлатого, свалив его и давя лапами на грудь. В голове всплыли правила из редких уроков Эддисона, когда он заявлялся на вечерние занятия. «Подчёркиваю! Никогда, слышите, никогда не смотрите психам в глаза. Будь они хоть нормальными и вполне доброжелательными, от бешенства не застрахован никто. Вы только сильнее разозлите их. Но, люди в гневе, ха-ха, могут поведать вам много всего интересного! Просто стоит применить психологическое давление.» Хотя у пса не шла изо рта пена и не горели безумством глаза, психом его трудно было бы назвать. Но попробовать стоит. — Почему ты меня так ненавидишь? — спокойно спросил шатен, смотря псу между глаз. — Потому что ты — Джонсон, — неожиданно Шак успокоился, но в глазах всё ещё пылала ледяная ненависть, а сам он продолжал давить лапами на рёбра. От недостатка кислорода перед глазами всё плыло и искрилось сумасшедшими красками. — Ты его сын, сын одного из основателей чёртова культа! — златоглазый опять начал злиться, но парень был так ошарашен тем, что он сказал, что не заметил перемен в настроении. — Что значит культа? — округляя глаза, тихо спросил патлатый. — Если бы не вы… Не вы, людишки, возомнившие себя подобными Богу, не было бы столько неприятностей, — прорычал ушастый, — Но с этим надо покончить раз и навсегда. Я не позволю совершить ту старую ошибку снова. Острые клыки впились в ключицу. Адская боль пришла с запозданием, но сил кричать не было. Пытаясь заглушить её, он закусил губу. Горячая густая кровь текла по шее. Хах, какая глупая смерть. Умереть от рук (лап) собаки, хоть и призрачной. Настоящая бойцовская хватка. — Ты ведь… тоже пытаешься спасти его… Но… я тоже пытаюсь. Позволь мне… помочь, — слабеющим голосом пробормотал шатен. Пролилось много крови. Говорить всё труднее, накатывала дрёма. Пёс всё сильнее сжимал пасть. Его раздирали противоречивые чувства. Думать было трудно, свежая кровь будоражила сознание. Ещё немного, и будет поздно, инстинкты возьмут верх… — Я… согласен на заключение сделки.***
— Так, по сторонам не глазеть, теней не нервировать, шерсть не рвать, — давал последние указания пёс. — Айяйяй, что я говорил про шерсть?! — Прости, но мне ноги девать некуда, — извинился парень. После того, как Ларри восстановил сознание, они уже собирались выйти на помощь. Проблемы возникли в методах передвижения. Лар предлагал отправиться в участок пешком, но Шак обрезал идею на корню, объясняясь тем, что воздух живого мира для него, как яд. Поэтому решили пойти по Призрачному миру. И вот уже 15 минут патлатый пытался уместиться на довольно-таки худой спине пса, оседлав его. — Всё? — Шак взглянул на парня своим золотым глазом, дабы желая удостовериться, что тот готов. — Не свалишься по дороге? — Не уверен… — Отлично. Вмиг перед глазами возникла распахнутая настежь красная дверь. Золотая ручка недовольно поблескивала, что, мол, расходились тут. Пёс подскочил и огромными скачками, чуть не сбросив с себя орущего Джонсона, направился на встречу. Тёмный коридор, собственно, как и проход между царством Морфея и Той Стороной, они проскочили, едва заметив. Но, забыв все предупреждения черноволосого, Лар не успел отвести взгляд от чужого мира. Как и каждому существу, у которого бьётся (билось)* сердце и в груди сверкает (сверкала) душа, этот мир казался никаким. Просто чужеродным, никак не совместимым с обычной реальностью. Проще говоря, Инь и Янь. Сначала патлатый испугался и чуть не слетел со спины пса. Тот в последний момент успел схватить парня за шиворот и помочь ему. — Что я говорил! Если отпустишь меня, то здесь я тебя не найду! — прорычал Шак. Ларри виновато уставился в затылок псу. — Главное, что бы они тебя не обнаружили. Не зря волновался. Двигаться стало всё труднее, их словно что-то держало. Пришлось остановиться, чтобы не терять сил на пустую гонку на месте. Вокруг уже собрались любопытные призраки, любящие совать свой нос в чужие дела. Ими заинтересовались и тени: их тьма угадывалась за каждым бесцветным деревом, а шакальи глаза недобро горели. Они учуяли добычу. — Чёрт, — рыкнул пёс. — Не надо было себя так громко вести. Если они нас не разорвут сейчас же, то нам крупно повезёт. — Они могут напасть на тебя? — наивно спросил шатен. — Ты как бы дух. — Эти отродья зла никогда не признавали власти, — фыркнул в ответ златоглазый, поглядывая за ленивыми на первый взгляд, движениями злых духов. — Переходим к плану «Б». Зверь резко крутанулся. Джонсон почувствовал, как будто с них сдирается липкая паутина. Движения уже больше ничто не сковывало. Патлатый вздохнул полной грудью, когда Шак позеленел. А прохожие, некогда представленные в виде застывших очертаний, с интересом поглядывали на несовершеннолетнего психа верхом на подозрительной собаке. Не желая больше привлекать к себе внимания, пёс помчался дальше. А Лар, будучи в своей стихии, заметно осмелел. Уже не просто от страха выдирая шерсть из и так помятой собаки, а ехал «верхом», щеголяя и красуясь. Даже позволил выпустить себе несколько фразочек. — Мчись как ветер, мой верный конь! — а вот и одна из них, и при этом парень размахивал рукой, как будто в ней был, по крайней мере, меч. Шак, вынужденный терпеть всю эту клоунаду, грозился прикончить патлатого, как только доедут. Хотя, чего таить, фраза оказалась куда как кстати. Зверь по хлеще всякого заправского зайца, перескакивал через редкие облезлые кусты, песочницы, лестницы, испуганных прохожих, что валились на землю, завидев этих сумасшедших. Но скакать пришлось уже недолго. — Приехали, — буркнул довольный черноволосый, резко остановившись. Ларри, по инерции, перелетел через его голову. Пёс тихо булькал от смеха в сторонке, посматривая на сконфуженного и удивлённого шатена, что всё ещё продолжал лежать на асфальте перед участком. — Ха-ха, очень смешно, — с сарказмом пробурчал в ответ, отряхиваясь и смотря на наличие повреждений. — Отомстил? — Эгей, месть — это вам не хухры-мухры! Это серьёзное мероприятие, требующее соответствующей умственной и физической подготовки! — хохоча, возразил пёс. — Пойдём, у нас ещё одно дело осталось.