***
Было позднее утро, когда Реджина наконец встала с постели. Она проснулась и обнаружила, что рядом с ней пусто, но запах бекона, доносящийся из кухни, сказал ей, что Эмма ещё дома. На самом деле, они уже просыпались и нагуляли аппетит, прежде чем снова задремать. Набросив халат, Реджина босиком прошлась по комнатам в поисках Эммы. Прислонившись к дверному косяку кухни, она наблюдала, как Эмма стоит перед плитой и, тихо напевая, готовит яичницу. — Доброе утро, — промурлыкала Реджина через несколько секунд. Эмма обернулась и широко улыбнулась. Её волосы были собраны в беспорядочный пучок, а на глазах остались еле заметные пятна от туши. Блондинка явно покопалась у Реджины в шкафу и нашла какие-то штаны для йоги и огромную футболку. Реджина никогда не видела ничего более прекрасного. — Проголодалась? — спросила Эмма, указывая на готовящийся завтрак. — Ужасно, — признала Реджина. — Ничего удивительного, у нас была неплохая разминка, — улыбнулась Эмма, передавая президенту дымящуюся чашку кофе. — Еда будет готова через несколько минут. Я собиралась принести её тебе в постель, — добавила она, кивнув в сторону подноса, на который успела водрузить столовые приборы и специи. — Я могу вернуться в постель, если хочешь. — Хочу, — засмеялась Эмма. — Но сначала, — она пальцем подозвала к себе стоящую в дверях женщину. Реджина охотно подошла, поставив чашку на стол и приблизившись к блондинке. Руки обвились вокруг тонкой талии, и она прижалась губами к Эмме. А потом отступила назад. — Ты пользовалась моей зубной щёткой? — спросила она, безошибочно уловив приятную мятную свежесть. — Нет, только зубной пастой и пальцем, — хихикнула Эмма. — А что? — Потому что делиться зубными щётками отвратительно, — заявила Реджина. Эмма только рассмеялась. — Реджина, ты хоть представляешь, скольким количеством телесной жидкости мы обменялись за последние двенадцать часов? Твоя зубная щётка не сыграла бы никакой роли. — Ты мастер логично-противных замечаний. — Противных? — Ну, не тогда, конечно, — сказала Реджина. Она не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь проводила с кем-нибудь более приятную ночь. — Но ты так обобщила всё, чем мы занимались. С этим не поспоришь. Поэтому Эмма просто наклонилась, чтобы ещё раз поцеловать Реджину, прежде чем отойти и заняться яичницей, которая была близка к тому, чтобы сгореть. Завтрак в постель был прерван, когда зазвонил телефон в спальне Реджины. Игнорируя вопрос Эммы: «Кто ещё пользуется стационарными телефонами?», Реджина ответила на звонок, узнав, что её срочно вызывают на экстренное совещание. — Всё в порядке, — заверила её Эмма, одеваясь. — Ты же не можешь взять выходной от президентства? Долг зовёт. — Я знаю, но всё равно прости, — сказала Реджина. — Я попрошу отвезти тебя домой. Десять минут спустя Эмма сидела в затонированном автомобиле, возвращаясь к себе в квартиру, а Реджине сообщали о военной тактике, которая должна была быть развёрнута после того, как взорвалась придорожная бомба, и были взяты в плен американские войска.***
К тому времени, как Генри вернулся от своего друга, где они работали над школьным проектом, а на деле больше играли в компьютерные игры, Эмма сделала уборку и теперь сидела на диване, навёрстывая упущенные за выходные новости. — Привет, пацан, как прошёл вечер? — Хорошо, а твой? — спросил подросток, рухнув на диван рядом с матерью. — Хорошо, — небрежно бросила Эмма. — Ты виделась с Реджиной, не так ли? — ухмыльнулся Генри. Эмма покраснела. — Откуда ты узнал? — Потому что, во-первых, я знаю, что ты не упустишь возможности встретиться с ней, пока меня нет. И во-вторых, у тебя засос на шее. Эмма охнула и хлопнула себя ладонью по коже, словно пытаясь нащупать след. Генри рассмеялся над её реакцией, радуясь, что наконец-то обыграл свою слишком умную мать. Эмма нахмурилась, когда поняла, что это шутка. Они с Реджиной старались не оставлять следов, зная, что любые видимые признаки их ночи плохо скажутся на работе обеих. — Вылитый отец, — сказала Эмма, возвращаясь к газете. — А ты так влюблена, что даже не можешь это скрыть, — ответил Генри. — Я не влюблена. — Может быть, пока нет. Но вы обе, должно быть, очень заинтересованы в отношениях, раз так рискуете карьерой. Логика была железная, но Эмма проигнорировала заявление сына. Она признавала, что они с Реджиной обе рисковали, но было ещё слишком рано для слова на букву «л». Дополнительное давление оказывало то, что если кто-то один из их окружения узнает об отношениях, об этом сразу прознает весь мир. Если бы они считали свои свидания непродолжительными и ничего не значащими, оно бы того не стоило. Как бы то ни было, у обеих женщин многое стояло на кону, но они обе, казалось, также думали, что всё, что было между ними, стоило риска. По крайней мере, Эмма знала, что чувствовала себя именно так, когда дело касалось её отношений с Реджиной. — Я тут говорила с папой, — сказала Эмма, уводя разговор в сторону. — Мы сократили список до трёх школ. Посмотри, какая тебе больше нравится, и мы подумаем о поступлении туда. — Мне не нравится, что ты сменила тему, но так уж и быть, поговорим о переезде в Лос-Анджелес. Правда, мам? Ты действительно не против? — Я буду безумно по тебе скучать, но да, если ты этого хочешь, можешь переехать в Лос-Анджелес. Генри бросился к матери и крепко обнял её. Эмма сдавила его спину, отчаянно пытаясь не думать о том, что, если эти планы осуществятся, она не сможет обнимать сына, когда ей захочется. Хотя это было не то же самое, она надеялась, что сможет утешиться объятиями Реджины, когда наступит осень и Генри уедет. Это будет через пять месяцев. Будут ли они с Реджиной всё ещё вместе? Эмма очень на это надеялась.***
Утром в следующую пятницу Реджину от документа отвлёк стук в дверь. Когда она дала разрешение войти, лёгкое раздражение от того, что её прервали, сразу испарилось, когда она увидела вошедшего. — Папа! — воскликнула Реджина, вскакивая на ноги и огибая стол, сжав мужчину в объятиях. — Привет, принцесса, — произнёс Генри Миллс, обнимая дочь в ответ. Реджина вдохнула родной запах, чувствуя, как напряжённое тело расслабляется в его объятиях. Это была долгая неделя, ещё более длинная из-за того, что она даже не успела поговорить с Эммой, не говоря уже о том, чтобы увидеть её. С прошлых выходных они только перекинулись несколькими сообщениями. — Я не знала, что ты в городе, — сказала Реджина, отпуская мужчину и ведя его к диванам и креслам. — Я приехал вчера вечером, хотел сделать тебе сюрприз. — Что ж, тебе это удалось. Как ты? Как дела в Мэне? — Много дел, — ответил он. — Но всё хорошо. Думаю, теперь всё улажено. Реджина едва успевала следить за политическими проблемами, с которыми разбирался её отец. С предыдущего воскресенья грянуло ещё несколько происшествий, в ходе которых американские военные были атакованы и либо убиты, либо взяты в плен. Более того, были две бомбардировки военных баз. Она начала думать, что за недавними успешными атаками противника стоит нечто большее, чем просто удача. — Я хочу с тобой поболтать, но только давай сегодня вечером? У меня встреча с министром обороны через полчаса. Нам нужно решить, как мы будем решать эту проблему на Ближнем Востоке. — Да, я видел, что сегодня утром был ещё один обстрел американской базы. Реджина мрачно кивнула. — Да. Я начинаю думать, что у них есть доступ к нашей разведке. — Твой взломщик? Президент покачала головой. — Мы удалили все эти документы, как только обнаружили брешь. Они либо устарели, либо поддельные. Все актуальные данные хранятся в Пентагоне. — Но если у них был доступ к ранним документам, они бы знали о наших базах, если бы не передвижение войск. — Верно, — кивнула Реджина. — Именно поэтому я думаю, что мы будем обсуждать перемещение некоторых наших ключевых баз. Я знаю, что обещала полностью отозвать наших военных, но политическая ситуация настолько нестабильна, что я пока не могу этого сделать. Нужно оставаться на месте, но я должна знать, что наши войска в безопасности. Не то чтобы она этого не ожидала. Она знала, что информация, украденная с её компьютера, рано или поздно попадёт не в те руки. Её приводило в бешенство, что ФБР и ЦРУ до сих пор понятия не имели, кто взломал её компьютер и кто его отслеживал. Единственным плюсом этой утечки военных данных, если это действительно так, было то, что должен остаться денежный след. Однако они до сих пор терялись в догадках. — Ну, я уверен, что ты примешь правильное решение, — сказал Генри. — Поужинаем сегодня? Ты можешь куда-нибудь выйти или это слишком проблематично? — Мне надоело есть у себя за столом или на кухне в одиночестве, — призналась Реджина. — Я поговорю с Грэмом, и мы что-нибудь придумаем. Где бы ты хотел поесть? Ресторан придётся закрыть, пока мы там будем, так что надо сейчас выбрать и предупредить их. — Может, в тот суши-бар? — предложил Генри. — Куда мы ходили с твоей мамой в тот день, когда ты решила баллотироваться в президенты. Реджина улыбнулась счастливому воспоминанию. — Прекрасно. Я пришлю машину за тобой в семь и встречу тебя там. — Жду не дождусь, — сказал Генри, вставая, а Реджина повторила его движение. — Увидимся, принцесса.***
Неделя Эммы была столь же насыщенной. Она сообщала о ряде атак на американские войска на Ближнем Востоке, но больше внимания уделяла политическим последствиям надвигающегося законопроекта о реформе оружия, который должен быть представлен комитету на следующей неделе. Невозможно было оставаться беспристрастным в отношении такого важного законодательного акта, и поэтому она просто не сделала этого. Ни для кого не было секретом, что она была демократкой и поддерживала обещание Реджины сократить вооружённое насилие, данное во время избирательной кампании. Однако то, насколько она была заинтересована в успехе законопроекта и в самом президенте, по-прежнему оставалось тайной. — Эмс, — сказала Руби, возвращая блондинку в реальный мир. — Прости, — ответила Эмма, возвращаясь к вступительному монологу, который она должна была написать для вечернего выпуска. — Думаешь о своей девушке, да? — поддразнила Руби. — Да, — признала Эмма, не желая ни отрицать, ни поправлять Руби в её формулировке. Они с Реджиной с этим пока не определились. В конце концов, они встречались всего две недели. — Ты наконец расскажешь мне о ней? — Не-а. — Обломщица, — надулась Руби. — Проныра, — парировала Эмма. — Хватит уже, работать надо. Пока они с Руби работали, мыслями Эмма постоянно возвращалась к Реджине. Дело было не только в том, что имя женщины регулярно всплывало во время обсуждения монолога, но и в том, что она поняла, что скучает по ней. Прошло целых пять дней с тех пор, как она попрощалась с Реджиной в Белом доме, и Эмма скучала по брюнетке больше, чем ожидала. Она чувствовала себя глупо, ведь их отношения только начались, но это было неоспоримо. Она скучала по Реджине Миллс.***
Поездка в ресторан тем вечером была первым моментом тишины, что Реджине удалось урвать за всю неделю. Но через две минуты, откинувшись на кожаные сиденья, она поняла, что не хочет тишины. Она хотела Эмму. — Алло? — послышался знакомый голос после нескольких коротких гудков. — Эмма, это я. Тебе удобно говорить? — Я выйду в эфир через десять минут, — в этот самый момент Эмма сидела за столом на площадке, отстёгивая микрофон на случай, если запись уже велась, и отбрасывая его в сторону. — Прости, я забыла, — Реджина ощутила вину из-за того, что даже не знала, когда выходит шоу Эммы. — Я просто хотела с тобой поговорить. — Не извиняйся. Я чувствую то же самое. Адская неделька была, да? — Да, — ответила Реджина. — Я еду ужинать с отцом и буду там с минуты на минуту. Я просто хотела позвонить тебе и быстро поздороваться. Я скучаю по тебе. Эмма оглянулась, чтобы посмотреть, не подслушивал ли кто-нибудь. Поблизости никого не было. — Я тоже скучаю по тебе, — прошептала она. — Когда я смогу тебя увидеть? — Не знаю, — призналась Реджина. — У меня полный аврал. Я едва успеваю поесть, не говоря уже пообщаться. — Надеюсь, ты себя бережёшь, — сказала Эмма. Реджина улыбнулась такой заботе. — Я в порядке, — заверила она. — Мне просто жаль, что мы не можем увидеться. Я знаю, что это не лучшее начало отношений. — Отношений? Раздался глубокий смешок. — Ты называла это отношениями ещё когда ничего не было, Эмма. Вот не надо скромничать. Эмма самодовольно усмехнулась. — Хорошо, не буду. И тебе не нужно извиняться. Я с самого начала знала, что твоя работа на первом месте. Должна быть. Я это понимаю. — Всё равно прости. На эти выходные всё уже распланировано. Завтра я играю в гольф с британским премьер-министром, а потом в воскресенье мне нужно подготовиться к первому заседанию комитета по реформе оружия, они соберутся в понедельник. — Я понимаю, — повторила Эмма, когда на площадке появилась Руби, хмуро взглянув на женщину, которая болтала по телефону за пару минут до выхода в эфир. — Мне нужно идти. Хорошо тебе поужинать. Позвони мне, когда сможешь, ладно? — Хорошо, удачи на шоу, — сказала Реджина, после чего звонок завершился. Она вздохнула. Она знала, что начинать что-то с Эммой будет трудно, когда дело дойдёт до свиданий и даже просто общения. Но чего она не ожидала, так это того, насколько это будет расстраивать. На этой неделе она не раз ловила себя на мысли, что хочет всё бросить и просто кинуться в объятия Эммы. Она обнаружила, как это тяжело. Быть президентом; принимать решения о жизни и смерти; держать в своих руках судьбы тысяч американских солдат. Но потом она вспомнила, как усердно работала, чтобы попасть в этот кабинет. Вся её жизнь была на этом построена. Она не могла сдаться сейчас. Эмма стала для неё утешением, отвлечением, человеком, рядом с которым она могла забыть обо всём. Но для этого было отдельное время и место, а большая часть её усилий должна быть направлена на служение народу Америки. По крайней мере, Эмма это понимала. Но всё равно было тяжело, и особенно остро Реджина это ощутила, когда автомобиль проехал мимо поворота на улицу Эммы. Блондинки сейчас там не было, и всё же Реджина поймала себя на мысли, что хочет сказать водителю изменить курс, приехать к Эмме и на несколько часов исчезнуть в её квартире, став просто Реджиной, а не президентом. Затем машина скользнула дальше, неуклонно двигаясь к ресторану, где её уже ждал отец, сопровождаемый Грэмом, который всё приготовил к вечеру и лично забрал её отца. Реджина расслабилась, вспомнив, что едет провести время с единственным человеком в своей жизни, который не относился к ней, как к мировому лидеру. Они с отцом проведут вместе столь необходимое им время, съедят фантастические суши и вспомнят о маме. Свернув на улицу, где располагался ресторан, машина резко остановилась. Реджине не нужно было спрашивать почему. На дороге велась бурная деятельность, от каждой поверхности отражались красные и синие мигалки полицейских машин сопровождения, которые ехали впереди президента. Рация водителя затрещала. Он что-то сказал сидящему рядом спецагенту, но Реджине не было слышно из-за стеклянной перегородки. — Что случилось? — спросила Реджина, подавшись вперёд. Водитель ничего не ответил. Он мгновенно дал задний ход и тут же выехал на улицу. Реджина постучала костяшками пальцев по перегородке. Агент развернулся и открыл окошко для связи, как только машина начала быстро двигаться в том направлении, откуда они только что приехали. — Что происходит? — спросила Реджина, сердце колотилось, страх внутри неё нарастал. Зловещее предчувствие охватило её в тот момент, когда она увидела мигалки. — Была стрельба, мадам президент, — ответил агент. — Кто? — в горле пересохло. — Не знаю. По-видимому, кто-то стрелял в другую машину Белого дома, которая прибыла раньше нас. Живот скрутило. — Разворачивайтесь, — потребовала она. — Мадам президент, у нас приказ вернуть вас в Белый дом. — И как президент, я отменяю этот приказ, — выплюнула она. — Сейчас же назад. Мне нужно выяснить, что случилось. Мужчины обменялись взглядами, но оба, казалось, поняли, что не могут спорить. Автомобиль сделал разворот и снова проехал по маршруту. Реджина уставилась в окно, гул сирен становился всё громче. К тому времени, как они вернулись на улицу, на место происшествия прибыло больше машин скорой помощи и полиции. — Вам нужно оставаться в машине, мадам президент, — сказал агент. — Боюсь, я не могу выпустить вас ни при каких обстоятельствах. — Найдите мне Грэма, — отрезала Реджина. — Водитель, ближе к ресторану. Живо. Агент вышел и поспешил вниз по тёмной улице к группе полицейских. Реджина видела, как он показал свой значок, когда машина выехала на оживлённую дорогу. Она осмотрела улицу, отчаянно ища человека, который, как она знала, должен был быть в машине, попавшей под огонь. Где он? Он цел? Что случилось? Она была так занята поисками, что не заметила подошедшего Грэма, пока он не принялся махать руками, чтобы показать, что сейчас сядет внутрь. Реджина отодвинулась, чтобы впустить начальника службы безопасности. — Что происходит? — спросила Реджина, не успел он сесть. — Была стрельба. — Да, это я знаю, — фыркнула Реджина. — Кто… это кровь? — спросила она, заметив несколько красных пятен на белом воротнике мужчины. — Да, — сказал Грэм, натягивая чёрное пальто, чтобы скрыть следы произошедшего. — Но это не моя. Со мной всё в порядке. — Тогда чья это кровь? Кого застрелили? Грэм перевёл взгляд на женщину. — Он ещё жив. Его отвезли в центр Уолтера Рида. — Кого? — Реджина почти кричала. — Говори, кого! — Вашего отца, мадам президент. Несмотря на пуленепробиваемый автомобиль, близлежащая группа офицеров обернулась на машину, когда страшный крик президента разорвал ночной воздух.