Пустота

На часах около шести утра, самое время идти бегать. Это немного приводит мои мысли в порядок, но сегодня явно не мой день. Все мои мысли там — у палаты Измайлова. Невероятного чёрта с голубыми глазами. Вчерашний день оставил неприятный след в моей памяти; рука, что болталась в повязке, невероятно мешала, ребра болели — и все равно все мысли были в палате Гриши, не смотря на боль и неудавшуюся пробежку. Нет сил ждать больше у меня, нет, я должна поехать к Измайлову. Под предлогом работы, конечно же. Ведь заявиться просто так я не могу. Я не его девушка, не его сестра… Слова Ники все не как не выходят из головы. С одной стороны понятно, что большая часть из них основана на слухах, что гуляют по отделу о нас с Гришей, но доля правды в этом есть. Скорее всего, Гриша захочет об этом поговорить, но не сейчас. Не сегодня и не в этом месте. Я — не он, я ещё не научилась так ловко сбрасывать злобную маску, мне ещё трудно это делать за пределами своей квартиры. Ну ничего, тебе всего 25, ещё научишься. Водить машину одной рукой очень сложно. Когда меня останавливали такие неприятности? Сейчас сниму эту чертову повязку и пусть прогуляются в жопу со своими рекомендациями. Захожу в перевязочный кабинет, где была вчера. Девушка удивлённо смотрит на меня. Я смотрю на него взглядом мол «Чего ждёшь? Снимай». Она снимает повязку и я наконец-то могу разогнуть руку. Теперь я иду в палату Гриши. Его медсестра сказала, что он уже проснулся и все хорошо. Открыв дверь я захожу к нему.  — Ну привет, Рыбкина. — Чуть улыбнувшись говорит Измайлов.  — Ну, привет, Измайлов. — Отвечает девушка. Сажусь на кровать и смотрю ему в глаза, он делает то же самое. Так продолжается долго, и все рамки длительности нормального зрительного контакта уже давным давно были нарушены. А я ещё ехала говорить с ним о работе… Да уж, тут явно не до работы. Сегодня его выпишут и послезавтра он уже будет на работе.  — Костром пахнешь. — Говорит он.  — Поверь, костра дороже ты не видел. Наш пироманьяк сжег отдел.  — Володька там от инфаркта не умер ещё? — Рассмеявшись спросил Измайлов.  — Было бы ещё смешно, если б не было так грустно. Сгорели помещения, где хранилась вся инфа, компы с базами тоже. В общем, всё наше крыло сгорело к херам, — сказала Алиса.  — Я конечно, знал, что он жесткий тип, но не думал, что все обернётся так… Нужно приступать к плану «Б». — Ответил парень. — Как ты? — Спросил он, смотря на меня.  — Норм. — Тихо ответила. Ну, а что ещё сказать? Как бухала полночи и думала о том, что было бы неплохо изменить свою жизнь? А потом ещё полночи думала о том, что он говорил мне. Да уж, Рыбкина, у тебя такие тараканы в голове, что ни одному нормальному человеку в жизни в них не разобраться. Хотя, Измайлов не человек, если верить терминологии Яковлева, то он демон, а я ведьма. Ох уж этот Володя… Он ненавидит нас обоих, но при этом очень любит, и мы оба это знаем. Как же странно все бывает — люди, которые ненавидят тебя, любят сильнее всех. А Гриша…?  — Тебе сегодня выписывают? — Спросила Алиса.  — Так точно, капитан Рыбкина. Можем подождать врача и он освободит меня. — Сказал парень.  — Видите, майор Измайлов, не зря на машине приехала. — Чуть улыбнувшись ответила девушка. Врач оформляет Гришу, а все ещё не понимаю: «Как так?» Вот только вчера он с операции и по-хорошему ему тут валяться ещё неделю, но, кажись, я знаю, как он выписался. Да уж, деньги решают многое, но, к сожалению, не всё. Если бы можно было купить то, что избавило бы меня от отца, я бы сколько угодно и кому угодно заплатила, но, увы, это невозможно. На самом деле, это невероятно несправедливо — я не могу быть с любимым человеком из-за него. За что отец испортил мне жизнь? Может, на мне есть какое-то проклятье? Не знаю… Но я рада, что мы общаемся, рада, что он верит мне и всегда, когда ему плохо, из большого количества друзей он выбирает именно меня. Может, потому что мы отражение друг друга? Я помогаю Грише спуститься вниз. Да уж, помогать кому-то, когда и сам спуститься с лестницы не можешь, то ещё зрелище. Но мы оба благополучно преодолеваем три этажа больницы и садимся в мою машину. Гриша что-то шутит по поводу того, как мы долго спускались, но я слишком залюбовалась им. Слишком долго смотрела в его глаза, на беспорядок на голове. И как так получается? Пока я одна, весь мир, кажется, против меня, и я одна, а когда он рядом, кажется, что мир не так уж и жесток ко мне, и все не так уж плохо. Вот это и есть любовь, да?  — Ну что, малышка, поехали. — Сказал парень. — Адрес помнишь? — Усмехнувшись спросил он.  — Не переживай, Измайлов, твой адрес я точно не забуду. Дорога до дома Гриша составляет всего двадцать минут, но эти минуты превращаются в Ад, когда ребра ноют от трещин и тело болит от синяков. Измайлову не лучше, он с трудом сидит на сиденье — шов дает о себе знать. Теперь понятно, почему он захотел, чтобы я была рядом с ним. Он не привык, чтобы его видели слабым хоть кто-нибудь, даже самые близкие. Именно поэтому он выбрал меня, мне он не боится показать настоящего себя, несмотря на то, что я — дочь врага. Получается, я одна из самых близких людей для него? А ты, Рыбкина, можешь ему открыться. Конечно, только он видел меня настоящую, такую, какая я есть на самом деле. А ещё мы вчера очень перепугались друг за друга. Когда я увидела кровь на футболке Измайлова и придерживала его, чтобы он не упал, думала, что ничего хуже быть не может, мне никогда ещё не было так страшно. Так страшно потерять кого-то родного.  — Алис, ты же останешься? — Спросил Гриша то ли утверждая, то ли и вправду интересуясь.  — Надеешься, сплавить меня куда-то? Не выйдет, врач просил перевязку тебе сделать. — Сказала девушка.  — Тебе, вообще-то, тоже. — Кивнул он на корсет девушки, который был скрыт под футболкой. Пальцы немного подрагивают, когда я начинаю разматывать бинт, закрывающий ужасную рану на его теле. Он чуть морщится от моих прикосновений, но все равно улыбается, будто видит что-то очень хорошее. Размотав бинт, я начинаю вспоминать всё, что говорил врач. Найти антисептик в квартире Измайлова было тем ещё квестом. Он смеялся, когда я материлась, пытаясь хоть что-то найти в его аптечке. Невозможно, когда вокруг такой бардак! Найдя всё необходимое, я всё с той же аккуратностью начинаю обрабатывать ровный шов, неосознанно начиная говорить, как Измайлов. Он продолжает морщиться и улыбаться мне непонятно как и зачем, но почему-то это происходит именно так. Наконец, с перевязкой было покончено и мы оба выдохнули. Я села рядом с Гришей и, повернув голову ко мне, смотря прямо глаза, он прошептал: «Спасибо».  — Ну что, Рыбкина, теперь ты. — Сказал он.  — Я-то уж как-нибудь сама, майор Измайлов. — С улыбкой ответила девушка.  — Эй, я, вообще-то, тоже помочь хочу. — С наигранной обидой сказал парень.  — Так и скажи, что на меня голую посмотреть хочешь.  — Очень хочу, раздевайся. — Ответил Гриша. Кажется, Измайлов не шутит. Он встает с дивана и пододвигается ко мне. В его глазах нет влечения, скорее, искреннее желание помочь. Я аккуратно снимаю футболку. Как же рада, что сегодня я одела тот самый топик, а не лифчик. Не знаю, чем он уж мне так нравится, наверно, его многочисленными лямочками, которые образуют красивое сплетение. Расстегиваю корсет и убираю к футболке. Гриша смотрит на мои ребра, лицо его выражает злость. Я сама начинаю развязывать бинт, но Гриша перехватывают мою руку и продолжает сам. Он слишком аккуратно снимает бинт и смотрит на то место, где по его определению сломаны ребра. Несколько черно-желтых синяков указывают ему на нужное место. Измайлов берет новый бинт и начинает затягивать его на мне. Да уж, терпеть это больно, даже когда сама себя перевязываешь. Я мужественно закусила губу, а он тихо что-то приговаривал. Когда с перевязкой было покончено, я вновь застегнула корсет и надела футболку.  — Что с нами происходит, Алиса? — Спросил парень.  — Я не знаю… — Ответила девушка.  — Я не должен, но меня тянет к тебе магнитом. Я пытался быть с Алёной, чтобы забыть тебя, но не вышло. Почему все так?..  — Я думала об этом. Когда я одна, мне кажется, что я падаю куда-то вниз, а когда ты со мной, мне кажется, я где-то высоко над той пропастью, будто лечу.  — Вся на волосок от падения и полёта… — процитировал любимое стихотворение Измайлов.  — Именно так. — Улыбнувшись ответила девушка. Я смотрю в его глаза, а он в мои. Ну да, для полной романтики только свеч не хватает. Однако, мы просто сидим на кухне. За окном смеркается и в кухне полумрак. Рядом лежит его Кольт и мой ПМ. А позади нас, на столе, лежит аптечка, рядом с нами сильнейшие обезболивающие. Такая себе романтика, правда? Мне нравится. Я люблю, когда все просто, все по-настоящему. Я не люблю притворяться с Измайловым, с ним мне хорошо и без своей маски, впрочем, как и ему без своей. Вот мы сидим тут, открыв своё сердце, что было спрятано за тысячи замков, и никто из нас не боится показать, как ему больно, как ему трудно. Мы оба понимаем всю невозможность нашего союза. А как бы хотелось… Я бы постаралась стать самой лучшей для него. Да, вряд ли готовила бы ужин и стояла весь день у плиты, но постаралась бы сделать всё, чтобы он больше не чувствовал боли, чтобы ему больше не было так же одиноко как и мне. Вот опять ты, Рыбкина, как в том стихотворении. На волосок от падения и полёта. — Рыбка, что нам делать? — Вот и я не знаю, товарищ майор. — Ответила девушка, положив голову ему на грудь. Гриша целует Алису так, будто они не виделись целую вечность и ещё столько же не увидятся. Говорят, что совершая те или иные действия, мы оказываемся в другой реальности с немного другими людьми и с немного другим миром. В эту секунду, в этой реальности они сливаются в страстном поцелуе, кусая губы друг друга и доводя до такого состояния, что перед глазами появляются звездочки от нехватки воздуха. Минута пройдет и они окажутся в другой реальности, но такие минуты определенно будут и будут повторяться. Наверно, поэтому Алиса Рыбкина, всегда будет на волосок от падения и полёта.