Раны сгоревшей надежды

Восточная Украина, 2020 год

Территория была вся во мгле от недавних взрывов и ситуацию ухудшало отсутствие солнца, что уже давно было скрыто за страшнейшей тучей, которая не давала свету проникнуть на землю. Это во многом мешало передвижению, делая видимость минимальной. Хорваты уже давно поняли, что украинцы — достаточно слабое войско, но в сегодняшней битве те явно решили взять не силой, а количеством. Но награда правила капитанами отряда — Лукой Модричем и Иваном Ракитичем. Вся команда понимала, что от разгрома украинцев зависит чуть ли не вся судьба их группы. Обошлись парой потерей своих, но результат того стоил. Сейчас осталось лишь найти приз, который теперь станет их убежищем, возможно, на ближайшие несколько лет. Ориентироваться было крайне сложно, хотя парни несколько раз обходили вход в бункер вокруг и уже запомнили дорогу. К счастью, сейчас нужный отряд был уничтожен, взрывы и расстрелы прекратились, но вскоре могла подоспеть следующая группа или полететь ещё одна бомба, поэтому следовало действовать быстро. Эта война не была похожа на две предыдущие. Танки и многомиллионная армия уступили своё место современной технике. Но, несмотря на это, битвы не могли длиться без наземных войск, ведь победить или хотя бы попытаться что-то захватить только с воздуха было совершенно нереально. А такие группы людей хорошо помогали, выполняя те задачи, которые не могли сделать информационные технологии и воздушные силы. До войны парни не знали друг друга, но уже около двух лет вместе ходят на маленькие операции. Пришло время чего-то крупного. И этот отряд мог бы так и погибнуть, сражаясь на границе собственного государства, если бы ими не заинтересовался полковник Златко Далич, проследив за их навыками, боевой подготовкой и твёрдо решив, что эти люди отправятся прямиком к границе России, дабы прорваться на чужую территорию. Перед такой операцией был подготовлен план и обдуманы все детали. Строить бункеры в такое время было бы самой провальной идеей, ведь на это нужно время, которого как раз-таки нет. Люди сначала воздвигали бомбоубежища, надеясь, что война никогда не наступит, но сейчас настало время прятаться в них. Но у хорватов была цель: обустроить базу на границе с Россией. И своего бункера они там не имели. К счастью, на помощь приходили неумелые украинцы, что были очень слабы, но, несмотря на это, имели хоть какое-то укрытие. На стороне парней была плохая видимость, из-за которой врагам сложно было ориентироваться, но сами хорваты обладали чутьём (особенно некоторые из них), умело пристреливая жертву в даже самых сложных условиях. Украинцы сами вышли из бункера, решив нападать. Это было глупо, ведь оборона у хорватов не хромала и хорошо отстаивала бои. Марио сидит за завалами, вслепую перезаряжая винтовку. Это было одной из отличительных особенностей этого парня — руки были очень натренированы, поэтому тот ощупывал оружие, зная, где находится какая-либо часть. Манджукич быстро высовывается из-за угла, направляя винтовку на растерянного украинца, что не мог найти врагов. Долго прицеливаться не пришлось — Марио это умел. Мужчина направил зоркий взгляд на врага. Убедившись, что он не находится под прицелом, Марио прикрыл один глаз, ещё раз сверяясь с прицелом. Тут же нажимает на курок, наблюдая как выстрел попадает в район груди. Украинец успевает вскрикнуть, но мужчина не жалеет его, тут же добивая бедного солдата выстрелом в шею. Ещё выстрел. Второе тело падает рядом, до того, как остальные успевают добежать, достать оружие и понять что происходит. Остаются ещё группа человек из шести. Те уже готовы дать отпор, хоть ещё не видят стрелка. Рядом с собой Марио слышит шорох, от чего он резко поворачивает голову и настораживается, готовясь выстрелить. — Да тихо ты, — родной голос Анте заставляет хорвата перестать беспокоиться и сейчас тот лишь наблюдает за действиями парня, который в это время достаёт из специального кармана небольшую гильзу, ловко разбираясь с ней и, крикнув «Ложись!», кидает её в парочку оставшихся врагов. Слышится взрыв и пара трупов буквально разрываются на куски и по частям разлетаются в стороны. Надо было иметь устойчивую психику, чтобы пережить это. Некоторые молодые солдаты, например, пришедшие на войну по призыву, не выдерживали расчленённого тела врага, чуть ли не визжа от страха и желая вернуться в родной дом. Таким был и паренёк со светлой душой — Тин. Он никогда не мог выстрелить в живое существо, боясь причинить боль и лишить кого-то жизни. Детское личико и такие же черты характера. На войну, как и все молодые, пришёл «потому что заставили». Часто такой вот «недееспособный для сражений солдат» становился добычей для полководцев. Но не для Далича, а ещё для тех, которые решали, куда отдать парня. Ему бы в тыл, но послали на фронт, как балласт, который в нужный момент примет удар на себя, сохраняя жизни более сильных бойцов. Так пару дней назад и случилось. Шли на сражение с милым парнем, что был хорошим собеседником вне войны, а ушли без него. Когда выиграли с малыми потерями, сделали перекличку, высчитали погибших и обнаружили, что нет Едвая. Объявили минуту молчания в честь умерших товарищей. В отряде и так стало очень тихо, так ещё и главный болтун — Тин — никак не разбавлял это напряжение. Потому что его больше не было. Когда путь был свободен, Манджукич спешил войти первый, но его уверенность сдержал Ракитич, немного хмурясь, чего не было видно за военным респиратором, который собой напоминал пуленепробиваемую маску на глазах и непосредственно респиратор в части рта. Остальные выходят из своих укрытий, направляясь ко входу в бункер, который украинцы по своей глупости даже не закрыли. Модрич облизывает губы, осматривая отряд и распределяя их на две группы, ведь спускаться вместе было очень рискованно. А если это какая-то ловушка? Внутри всё равно были ещё украинцы. Так уже вскоре Лука спускался вниз на несколько десятков метров в сопровождении с Манджукичем, Домагоем, Даниэлем, Анте и Марцело. И если Модрич был максимально напряжён, а Ребич и Брозович готовы в случае чего дать отпор врагам, то Вида и Субашич шли позади всех, тихо перешёптываясь и иногда смеясь. Не то чтобы это выводило русоволосого из себя, но один раз он всё-таки сорвался: — А вы можете не разговаривать?! Мы так-то на задании! — хмурится командир, повернувшись с солдатам. Те сразу же заткнулись, смотря на хорвата, как паиньки, будто ничего не было. — Парни, ну серьёзно, — поддержал кареглазого Анте. — Сейчас появится какой-нибудь недоделанный украинец, сделает пять выстрелов и вторая часть отряда будет спускаться уже к трупам. Проявите терпимость. Анте понимал всю серьёзность ситуации, а вот Домагой и Дани, которые даже винтовки закинули на плечи, видимо, нет. Вида с Субой же губы поджали, и блондин ушёл вперёд, поправляя на спине стационарную радиостанцию, которую он любезно согласился нести за Даниэля. Идти пришлось долго. Но спускаться было легко. Можно было бы воспользоваться лифтом, но это было ещё рискованнее. А если они выйдут и их будет ждать засада? Или лифт «неожиданно» встанет? Вторая группа уже должна была выдвинуться. В конце концов они не могли делать такую большую паузу в несколько десятков метров. Слишком рискованно. Краска со стен облетала, из-за чего в некоторых местах виднелись белые пробелы. Но эти стены были хорошо укреплены и защищены от взрывов. Сама лестница располагалась как в обычном подъезде России. Обшарпанные ступеньки, которые, кажется, могут в любой момент провалиться, полы каменные и видно, что по ними проходило не мало людей, ведь камешки сглаживались, чем-то даже напоминая те блестящие места у памятников, которые надо потереть и загадать желание. Только здесь, в бункере, это выглядело не очень. Как будто попадаешь в прошлое, в те самые подвалы, которые в Хорватии тоже присутствовали. На каждом этаже была подписана цифра с минусом, указывая, насколько вниз опускаются солдаты. И если вначале, когда было написано «-1», все спускались налегке, готовясь к битве, то уже к середине было не так весело. Всё-таки идти вниз тоже устаёшь. Особенно находясь в напряжении. Дани устало смотрит на какую-то надпись, написанную красной краской, где сначала идут большие буквы с восклицательным знаком, а потом какой-то текст. Парень тянется к Домагою, чтобы спросить, но замечает, что отстал от отряда, изучая бункер. Внизу было тихо, что заставляло напрячься. Лука смотрит на столик, за которым должен сидеть дежурный офицер, что проверяет документы всех входящих. Там было пусто. Модрич хмурится, прижимаясь к стене. Он готовит винтовку и через несколько минут перекатывается в открытую зону, выстреливая под стул. Пуля тут же пронзает чужое тело, которое уже было готово нанести первый удар, держа оружие. Русоволосый быстро переползает к убитому офицеру, начиная обыскивать его карманы. Было слишком предсказуемо, что враг спрячется именно здесь. А медлить было нельзя. Стоило бы отвлечься, так точно бы всех перерезали. Слышится ещё несколько выстрелов. У Луки руки вздрагивают, боясь, что могли подстрелить кого-то из его отряда, но он понимает, что нельзя отвлекаться, поэтому щупает уже мертвоё тело. Проходится по груди, спускается на тело, а там медленно и на ноги. Находит пару вещей. В основном пули и какие-то документы, которые быстро засовывает в карман и прижимается к столу, легонько высовываясь и тут же стреляя во второго солдата. — И это всё? — удивляется Домагой, явно не против сразиться ещё. — Ты даже винтовку не применил, — усмехнулся Марио, с осторожностью осматривая комнату. Коридор был очень широкий и уходил вдаль. Стены покрашены коричневой краски от чего становилось темно, но в то же время не раздражало глаза. В целом комната напоминала подводную лодку, ведь на стенах чётко отображались металлические плиты, как будто бы привинченные шурупами. Полы не отличались чистотой и были зашарканными, как и на лестнице. — Что с трупами будем делать, капитан? — интересуется Вида с долей иронии. — С трупами потом, — Лука ступает вперёд, внимательно изучая каждую нычку. Ну не могло быть такого, чтобы всего нескольких жалких солдат остались в бункере. — Капитан, да не переживай, украинцы слишком глупые, чтобы оставлять людей в бункере, — Марио проходит вперёд, не боясь, что враг мог хорошо затаиться. Послышались громкие шаги сверху и вскоре в коридор вбежал запыхавшийся Ваня с остальной командой. Респиратор тут же оказывается в чужих руках и наконец-то за столь долгое время можно разглядеть милое личико второго капитана, которое было обеспокоенным. — Вы чё вообще никакие команды не подаёте? — Ракитич подходит к Луке, кладя руку ему на плечо и пытаясь отдышаться. — Мы слышали выстрелы, а потом всё затихло и... мы испугались. Модрич сначала на него удивлённо смотрит, а позже тоже снимает респиратор, легонько улыбаясь парню и соприкасаясь лбами. — Всё хорошо, это мы стреляли. Всего несколько трупов, больше солдат не было. Но это кажется странным... Здесь должны быть ещё люди... Ваня смотрит в чужие глаза, тоже расплываясь в лёгкой улыбке и чувствуя некую лёгкость. Но Модричу в данной ситуации явно было лучше. Он всегда льнул в чужих объятиях и сходил с ума от этой близости с Ракитичем. Хотелось спрятаться от всего мира, уединиться где-нибудь, обнять и не отпускать. Каждое сражение Лука переживал за команду, за будущее и за окончание битвы, ведь оно могло быть как положительным, так и не очень... Но ещё больше он боялся потерять близкого человека. Человека, к которому привязался. Через боль в сердце разделял команды, надеясь, что видит второго капитана не в последний раз. Русоволосый думал насчёт своих чувств к Ивану. Что это? Дружба? Желание получать ласку? А может самая настоящая влюблённость? Но последнее Модрич категорически отрицал. Отрицал влюблённость в парня и замуровывал чувства, считая, что так будет лучше. Но с каждым разом страдал всё больше, боясь потерять. К тому же Лука понимал, что у Вани кто-то есть на Родине и там молятся, чтобы увидеть солдата живым. Почему «кто-то»? Да потому что кареглазый никогда не расспрашивал Ракитича про личную жизнь. Не хотел делать себе больнее. Но и второй при этом особо ничего не рассказывал. Но должна же быть половинка у человека, которому за тридцать. Модрич и сам, вроде, не был одинок. И возможно это тоже останавливало его. Лидер команды, а в душе не может выбрать: чувства к лучшему другу или обязанности перед законной женой. Смотрит с разных сторон, учитывая мнение каждого. А в итоге что? Лишь теряется, так и не решаясь даже поговорить об этом с кем-нибудь. Почему любовь — это такое сложное чувство? Вот и сейчас Модрич задумывается над этим вопросом, смотря в изумрудные глаза, что как-то непривычно отражаются от света лампы, создавая блики. — Если так переживаешь, то я могу разведать бункер с тобой, — предлагает Ракитич. Русоволосый вздрагивает, отходя от своих мыслей. Переживал сейчас Лука только за одного человека и его имя мы уже все знаем. — В каком смысле?.. — Ой, бля, пошлите уже, — Марио винтовку держит наготове, выходя вперёд, но рука Вани его останавливает. — Успокойся. Лука, я про то, что ты боишься, что в бункере ещё могут остаться украинцы. Кареглазый расслабленно выдыхает, отдаляется и грозно смотрит на Манджукича. Тот всегда отличался буйным характером. В бой шёл с большим рвением, но в свободное же время был очень ленивым, вместе с Домагоем шутил и развлекался. Капитанов это очень бесило, но команде не давало унывать даже в самые трудные минуты. Дани от скуки, кажется, уже корябал стену ногтем, но у него это, конечно, плохо получалось. Пока Иван с Лукой болтали, солдатам совершенно нечего было делать, ведь опасность всё ещё нависала над ними, да и делать что-либо без приказа не позволено. Хотя о каких вообще капитанах и приказах может идти речь, если они уже давно переступили черту рабочих отношений и стали друзьями. — Правда, идёмте уже, нам ещё в Загреб обо всём докладывать, — стонет Субашич, облокачиваясь на стену. Ваня с улыбкой отдаляется от Луки, пока Модрич отходит от своих мыслей и раздаёт команды: — Домагой, пойдёшь со мной. Суба, один справишься? — получив утвердительный кивок, капитан продолжил: — Найдёшь радиостанцию и проверишь генераторы. Русоволосый и дальше продолжил давать распоряжения, вскоре выдвинувшись изучать бункер. Домагой быстро отдал Субашичу портативную рацию, что он любезно согласился нести в дороге и, крепко обняв и сняв респиратор, чтобы поцеловать в лоб, догнал Луку, готовя оружие на случай, если враги всё-таки остались в бункере. Парень обернулся и взглядом проводил друга, который уходил с Шиме в другом направлении. Проводил так, будто это был их последний раз, когда они могли взглянуть друг другу в глаза. Лука же уже сам утягивает парня за форму, показывая, что нельзя отвлекаться. Пройдя некоторое расстояние, Модрич становится увереннее и думает, что, возможно, опасность им и вправду не грозит. Но продолжает сохранять бдительность. Вида же считает ворон, изучая потолок, стены и вообще всё что попадётся на глаза. От Марио набрался. Два легкомысленных придурка. Но русоволосый отдёргивает того, подходя к какой-то из дверей и указывая на надпись на украинском. — Переведи. Домагою довелось однажды жить на Украине из-за чего тот знал этот язык, а в шпионаже был неотъемлемой частью, ведь благодаря украинскому Вида говорил и на русском и мог даже в случае чего притвориться местным, но, скорее всего, быстро бы был раскрыт. Ведь нормально говорить на двух этих языках парень не умел и даже для одной фразы приходилось подбирать слова в голове, что сразу же выдавало его. Вида немного задумывается, осматривая табличку и пытаясь в голове лучше понять смысл слова, а потом кратко отвечает: «Радиостанция», направившись смотреть следующие комнаты. Лука же застрял на той двери, дёргая за тяжёлую железную ручку и удивляясь, что комната перед ним открылась. Неужели в этом бункере всё было настолько просто? Зайдя внутрь, Модрич тут же достал рацию, сообщая Даниэлю, где находится комната, ведь тому надо именно сюда. Включив в комнате свет, всё сразу же стало намного светлее, чем в коридоре. На лампочках тут явно не сэкономили. Если бы они были ещё более светлые, то помещение точно бы напоминало больницу или лабораторию. Как капитан, русоволосый осматривает место на все возможные опасности, изучает стол и в принципе интерьер. Хотя, конечно, чего-то дорого и изысканного ожидать не стоило. Такие же тёмные полы и стены, криво уложенные железными плитами. Но комната всё же была просторной. В ней умещался стол, несколько шкафчиков и пара мониторов компьютеров. Конечно, их нельзя было назвать сверхсовременными, но изготовлены они были точно в течении последних нескольких лет. А в дальнем углу стояла пара больших генераторов, что обеспечивали энергией всё убежище. Даже розетки были предусмотрены. Пустые розетки. Модрич совершенно не понимал, зачем они нужны, ведь и заряжать-то особо нечего. Уходит капитан только тогда, когда в комнату заходит Субашич. Второй на него удивлённо смотрит, как будто Лука не осматривает кабинет, а хочет что-то украсть. — Обживайся, — хлопает Модрич парня по плечу, выходя в коридор и догоняя Домагоя, что уже изучал табличку на следующем кабинете. — Не смей уходить вперёд! Но Вида не обращает на него внимания. Ни на него, ни на дверь в следующую комнату. Его взгляд устремлён на появившегося в поле зрения связиста, что застрял в проходе на радиостанцию, смотря на Домагоя. — Вида, не отвлекайся, — хмурится Модрич. Да, командир был добрым, но самовольство Марио и Домагоя его очень сильно напрягали. — Что тут написано? — указывает парень на надпись и буквально прожигает переводчика взглядом. Суба заходит на радиостанцию, что заставляет блондина снова начать слушаться своего командира и сосредоточиться на надписи. — Ну, не знаю как тебе объяснить. Типа место главнокомандующих и... В дальнейшем объяснение Лука не нуждается, поэтому отодвигает парня, проходя в комнату, где стоял большой стол, на котором в рост легко мог поместиться такой маленький человек, как Модрич. При этом большую часть мебели составляли тумбочки с выдвижными ящиками, что стояли по краям и были соединены со столом, из-за чего тот был таким большим. Покрыт зелёной мягкой кожей. Как будто замша. Ножек не было видно как и того, что под столом, ведь это место было забито деревянными панелями. Рядом стоял другой столик, но поменьше. Также отбит зелёной замшей и низ тоже закрытый. Но в целом на этом месте было очень просторно. Модрич усмехается. Ему такие роскоши были не нужны. Вообще казалось, что бункер сделан не для украинцев, а для каких-то важных политиков. Русоволосый тут же по рации интересуется, как там Ракитич, объясняя ему как потом добраться до комнаты главнокомандующих. Хоть их и сложно было назвать лидерами, ведь главным всё же оставался Златко Далич, но внутренний контроль команды обеспечивали Модрич и Ракитич. За время своего изучения бункера, Модричу с нескольких раций сообщили о нахождении тех или иных комнат. Так уже были обнаружены кухня, два огромных склада, — один с продуктами, а другой с оружием, — казармы, медпункт, прилагающийся к нему госпиталь, и остальное. Но при этом что-то осталось неизведанным. И самое удивительное, что за всё это время не было обнаружено ни одного врага. Конечно, отвечать за всех Модрич не мог, ведь команда разделилась, и Лука не знал, что происходило у парней. Но, как утверждали солдаты, ни одной украинской тушки, как живой, так и мёртвой, найдено не было. Русоволосый же вместе с Ракитичем уже успели пройтись по всем этим комнатам и всё подробно рассмотреть. Бункер не то чтобы удивлял, а приводил в шок. Кто бы мог подумать, что в старой рухляди, где, казалось бы, кое-как могли уместиться пару комнат, находились апартаменты, в разы больше, чем ожидалось. Лука сам убедился в том, что продуктов на складе, что тоже удивлял своими размерами, достаточно, срок годности не истёк (конечно, с некоторыми возникли проблемы и эти вопросы стоило решить), мешки с крупами были не прогрызены грызунами, а банки с консервами не вздулись. Запасы еды лежали на железных полках, каких был целый склад. Мешки наверху, специально от вредителей, что-то упаковано в ящики. Здесь свет более блеклый. Видимо, посчитали, что не так важна хорошая видимость. Кухня была достаточно вместительной, хотя в ней не было чего-то особенного. Плита в виде бочки, где внизу сбоку находилось отверстие для разжигателя, верх был открытый и чем-то напоминал мангал. Внутри находились железные прутья, образующие собой круг, на который ставили посуду. Рядом стояли столы и неподалёку были шкафчики с тарелками и столовыми принадлежностями. Также на полках лежали какие-то приправы. Рядом находилась столовая. Дверь была раза в два больше тех, что стояли для других комнатах. Специально рассчитано на двух человек. Внутри стояли самые обыкновенные деревянные столики. Грязные и ободранные от времени. Где-то ещё были некоторые вещи от прежних солдат. Но места здесь было достаточно для их маленькой группы. Хорваты уже успели расположиться в казармах, капитаны по рации сообщили о происходящем в Хорватию и сейчас вместе с Субашичем изучали программный строй бункера. — Значит смотрите, — объясняет Дани, — можем перепрограммировать и тогда будет английский голос. Сейчас украинский. Лука внимательно всматривается в монитор, переводя взгляд на Ракитича, что стоит с таким же задумчивым лицом. — А о чём он вообще сообщает? — Ну, предупреждения о бомбах, их размер, мощность, время, через которое они долетят до земли, рекомендации, что следует делать и всё в этом духе. Оба капитана понимали, что голос, доносившийся в громкоговорителях, нёс в себе важную информацию. Если для обычного человека мощность боеголовок это всего лишь цифры, то спецу она могла дать много важной информации. Знаете, как в задачах. Зная одно, по формуле мы можем найти другое. Только разве школьные задачи могут сравниться с ситуацией, от которой может зависеть не одна жизнь? Командиры головы поднимают, взглядами встречаясь. Модрич тут же смущается, когда Ваня ему по-доброму улыбается, поэтому решает как-то сгладить это, пока не вышла неловкая пауза: — Но ты же сможешь сделать английский? Дани, ты должен понимать, как это важно для нас. Теперь уже Субашич задумывается, внимательно изучая программу на мониторе. — Ну, да, я могу, но мне понадобится время. — У тебя оно будет, — кивает Ракитич. — Только побыстрее, — тут же поддерживает Лука. Даниэль молчит и командиры решают оставить его наедине с аппаратурой, чтобы разобраться. Лукита выходит первый, тут же поворачивая налево, чтобы зайти в их с Ваней личный кабинет и наконец-то отдохнуть. Но отдых тут же прерывается появившимся из-за угла Домагоем, который как бы знал, как капитаны не одобряют его походы к Дани, поэтому пытался прокрасться незаметно, но был сразу же обнаружен. Серьёзно, Вида уже был похож на мартовского кота, которого неумолимо тянуло к Субе. Второй же был более пассивным и лишь принимал всё это внимание к себе. Был не против, но первый редко лез, лишь строил глазки и улыбался. В принципе, всё оставшееся время Модрич с Ракитичем выносили трупы, вместе с Брозовичем, что являлся дежурным офицером, выясняли, как устроена панель управления дверьми, чтобы закрывать их и открывать. Команда вместе расчищала комнаты от прежних жильцов, проверяла каждый уголок, устанавливала правила и графики и строила планы на будущее. Во всяком случае, сейчас они могут не волноваться, ведь находятся в надёжном убежище, которое закрыто на стальные двери. Ближайшая угроза в виде украинцев была повержена и сейчас лишь оставалось прорвать границу России. Но будет ли это так просто? Какие ещё сложности их ждут впереди? Никто не знает. Единственное, что они понимают, так это то, что война затронет всех и не одна нация не останется в стороне.