Невидимая сторона

      Олив заехала на берег Первого пляжа в Ла-Пуш и остановила велосипед. Она неспешно сняла свой шлем, любуясь видами и, оставив свой транспорт недалеко от берега, возле вынесенного океаном дерева, подошла ближе к воде, которая выглядела тёмной даже при свете солнца.       Океан был спокоен, волны неспешно разбивались о берег, оставляя после себя белую пену. Олив остановилась и, с наслаждением вдохнув свежий воздух, пахнущий йодом, счастливо рассмеялась. Свобода! Рядом чертыхнулась Хизер, которая споткнулась о торчащий из песка камень.       Олив была рада, что позволила подруге уговорить себя прокатиться на великах до Ла-Пуш. Ей было нужно увидеть это — великий Тихий океан и его необъятность, после которого, вампиры больше не казались такими всемогущими.       На пятнадцатилетие Олив, родители подарили ей велосипед, чтобы она могла совместить свою любовь к природе Форкса с чем-то полезным для здоровья. Олив не блистала в спорте и её возможностей хватало лишь на средние оценки по физкультуре, но родители, конечно же, хотели, чтобы она больше занималась физическим развитием, поэтому и подарили подарок с подтекстом.       Хизер же, была отъявленной спортсменкой и как оказалось, у неё тоже, где-то в гараже, завалялся велосипед её брата. Олив решила прислушалась к родителям, и они с Хизер договорились, что после каникул, начнут совместные велосипедные прогулки в Олимпике или где-то поблизости. В процессе рассуждения, к ним изъявили желание присоединиться и Анжела с Самантой, и они все вчетвером пошли покупать недостающую защитную экипировку в магазин Ньютонов. Но у девочек в последний момент поменялись планы и Хизер с Олив остались вдвоём.       Наконец, с первого дня каникул, подруги начали по утрам кататься на велосипедах, в основном по краю леса Хох, в парке Олимпик. Олив сначала было очень тяжело выдерживать длительные маршруты, которые составляла Хизер, но через неделю на великах, она втянулась в этот процесс и искренне полюбила такое времяпровождение. Под конец второй недели, Хизер предложила ей прокатиться в Ла-Пуш и искупаться. Олив сопротивлялась, ссылаясь на слишком большое расстояние, но Хизер её все же уговорила. И вот, они уже стояли у прибрежья и любовались невероятным пейзажем. Погода стояла изумительная, вообще, всё для Олив казалось прекрасным в последнее время, а если точнее с самого начала летних каникул.       Каникулы ознаменовались не только окончанием учебного года, но и тем, что Каллены уехали из Форкса до осени. Синоптики обещали, что в их регионе лето будет аномально солнечной и теплой, да и Элис видела в будущем, что обещанный прогноз верен и по этой причине Каллены укатили то ли в Аляску, то ли в Сибирь… Неважно, главным для Олив было то, что она распрощалась с ними на целых три месяца.       Олив и не замечала, насколько была напряжена с тех пор, как Каллены появились в Форксе. Они с ними вроде как и «сдружились», но инстинкт самосохранения Олив не давал ей расслабиться, когда рядом с нею находились такие опасные существа.       После поездки в Порт-Анжелес, как Олив и думала, Каллены решили, что она стала им другом или что-то вроде того, и прямо-таки загорелись желанием проводить с нею как можно больше времени и поэтому, она стала видеться с ними почти каждый день. И не только в школе. Элис стала приезжать к ней домой на выходные, когда у Олив не было планов. Вампирша хоть и говорила что не могла видеть её будущее, но ей всегда было известно когда Олив была свободна и знала когда она врала о несуществующих планах. Хотя, она же была ходячим полиграфом.       Элис говорила с нею обо всём подряд: о магазинах, о покупках, об одежде, о людях, о путешествиях по странам, о впечатлениях… Короче, в основном, болтала только она, полностью подавив волю Олив, которой только и оставалось, что слушать. И иногда, устав от вечной болтовни Элис, Олив активировала «Сталкера» и уходила в лес, чтобы хоть как то передохнуть.       Через месяц, она смирилась с присутствием Калленов в своей жизни как с неизбежным злом и просто плыла по течению, пытаясь извлечь от общения с ними, хоть какую-то пользу.       Несколько раз они с Элис и Розали снова ездили в Порт-Анжелес, но уже прихватив с собой еще и Хизер. После, подруга призналась Олив, что сёстры Каллен ей вроде как понравились и это стало её ошибкой, потому что Элис захотела дружить и с нею.       Чуть позже Розали тоже стала приходить домой к Олив, вместе с Элис, под неправдоподобным предлогом проследить за сестрой, но потом она ускользала от них и проводила всё время с близнецами. Эмма была просто в восторге от неё и от её способностей успокаивать гиперактивных Хью и Эрика. Олив же, сначала, хотела оградить братьев от вампирши, но мальчики так искренне полюбили её да и Розали рядом с ними становилась настолько чертовски милой... Эдвард когда то сказал ей, что после Карлайла, у Розали был самый лучший контроль и Олив видела, что даже несмотря на это, вампирша всегда приходила к ним с ярко-золотыми глазами и уходила сразу же, когда мальчики получали ранки. Видя все ее старания, только для того чтобы пообщаться с близнецами, Олив не смогла найти в себе силы прогнать ее.       Время от времени приезжала и миссис Каллен, но она всегда была гостем матери Олив, а к самой девушке она не лезла, просто приглашала ее приходить к ним домой. Одного раза Олив хватило, так что она отнекивалась как могла. Джаспера же Олив не хотела видеть в своем доме, ни под каким предлогом. Ей рассказали, что он самым последним из семьи перешел на кровь животных, и, что ему до сих пор было сложно сдерживаться. Вампиры сами понимали это и не приводили его в дом Амберов. Вместо этого Олив виделась с ним в школе, и он очень интересовался ее способностью, которая могла скрыть ее запах настолько, что она буквально была первым человеком, которого он не хотел съесть.       А про Эммета Олив не знала, она и не спрашивала. Может, он не приезжал вместе с девушками из-за солидарности к Джасперу? Но Олив этот факт только радовал, потому что Эммета ей хватало и в школе. Узнав от Эдварда о том, что Олив не любила, когда к ней подкрадывались, Эммет решил, что это очень весело, пугать до усрачки бедную смертную девушку выскакивая из самых неожиданных мест. После нескольких раз Олив удостоверилась, что мозг у него точно был недоразвит, хоть он и говорил, что был обращен в двадцать лет.        Эдвард, обычно, не приезжал к ней домой вместе со всеми. Он, почему-то предпочитал редкие разговоры тет-а-тет и приходил, когда после школы Олив ходила в лес. Их общение длилось несколько месяцев, но она так и не смогла избавиться от чувства неловкости, которое она испытывала рядом с ним.       Первое время он лез с вопросами личного характера. Например, спрашивал, что она чувствовала к отцу, который писал книги не о ней, а об Аманде, или размышлял о причине пробуждения ее силы, которая, возможно, заключалась в том, что родители уделяли ей мало внимания в детстве. Олив, конечно же, очень сильно злилась на него и пыталась донести, что это было очень невежливо, спрашивать у людей о их личной жизни, о мыслях, и вообще, лезть не в свое дело. Он делал вид что прислушивался, но пагубную привычку так просто было не искоренить. Он иногда подлавливал ее, когда она была расслаблена и после обычных вопросов, задавал ей что-то личное. Олив на автомате отвечала, но заметив свою ошибку, сердилась на Эдварда и уходила в «Сталкер». После он извинялся, а затем вообще перестал задавать лишние вопросы.       Но чем дальше шло их общение, тем больше их разговоры становились всё депрессивнее и депрессивнее. Они в основном говорили о вампиризме и Эдвард все больше стал вдаваться в свою псевдофилософию о грехе, о душах, о жажде, об убийствах…       Олив и раньше была не в восторге от их общения, хотя и находила их полезными, в некотором роде, но после того, как их разговоры все больше и больше уходили на эту тему, она стала ими тяготить.       Она далеко не была психологом и не разбиралась в душевных травмах, но была уверена, что Эдварду была нужна помощь. Олив же всегда была только наблюдателем и старалась никогда не лезть в чужие проблемы и тем более разбираться с ними. В конце-то концов, ей было всего лишь пятнадцать! Почему это она должна была его разубеждать и говорить, насколько прекрасна жизнь? Ведь у Эдварда была куча родственников, которые и должны были выслушать его и помочь. Но почему-то Каллены не разбирались с этим и Олив совершенно не понимала почему. Она попыталась намекнуть Элис на счёт этого, но та просто отмахнулась. Сама Олив не могла помочь Эдварду с его проблемами и просто перестала ходить в лес, и избегала его вплоть до их отъезда       Но все это сейчас было неважно, потому что она была свободна от Калленов на все лето и могла наслаждаться жизнью.       Искупавшись в океане всего лишь несколько минут — погода хоть и была теплой, но вода оказалась просто ледяной — и просохнув, они с Хизер решили вернуться в Форкс удивляясь тому, что на пляже не было ни туристов, ни местных жителей. Хотя, было ведь только десять утра.       Вернувшись домой, Олив приняла душ и спустившись на кухню увидела оставленную ею завтрак, приготовленный для отца. Еда была нетронутой.       Олив нахмурились и вздохнула. В начале июля миссис Амбер и близнецы уехали во Францию, к родственникам, Олив осталась под предлогом проследить за отцом, который не поехал в Европу, так как был в процессе написания одиннадцатой, заключительной книги о приключениях Амели. Сроки сдачи чернового варианта были очень сжатые, так что он дни напролет сидел за компьютером и строчил, строчил, строчил… Олив следила за тем, чтобы он не пропускал прием пищи и заставляла ложиться спать, если он слишком перебарщивал с работой.       Олив поднялась обратно наверх и, постучав, вошла в кабинет отца. Он был не за своим рабочим столом, как обычно, а перед большим окном, на своем старом потертом кресле. На всю комнату стоял громких храп. Ухмыляясь, Олив на цыпочках подошла к нему и, вытащив телефон из кармана джинсов — сфотографировала его. Удостоверившись, что она хорошо запечатлела и откинутую назад голову и разинутый во всю ширь рот, Олив принесла из своей комнаты пушистый плед, накрыла им отца и, задернув шторы, чтобы отец не обгорел, покинула кабинет.       До обеда Олив прибиралась в доме и потом начала готовить обед. Раньше она совершенно не умела готовить, на что мать капала ей на мозги тем, что в будущем она не сможет вкусно накормить мужа. Олив противилась первое время, но все же, ей пришлось сдаться и научится хотя бы самому элементарному.       Когда она уже садилась за стол, сверху спустился помятый отец. Он давно не стриг свою бороду, и его курчавые волосы, были безнадежно спутаны.       — Привет, милая. Прости что уснул как только ты ушла и не позавтракал.       — Да, ничего. Как спалось? — спросила Олив, положив ему на тарелку сырный сэндвич и салат.       — Замечательно. Приснилось, что я, наконец-то, закончил книгу и улетел в космос.       — Хороший сюжет для твоего следующего романа. Можешь начать, как только на свет выйдет последняя «Амели».       — О, нет, нет, нет! Только не это, сначала я должен отдохнуть, лет так пять и хорошенько отоспаться.       На эти слова, Олив просто улыбнулась ему. Он сел напротив неё и с аппетитом приступил к еде. Олив, кое-что вспомнив, вытащила из кармана телефон и, покопавшись в нём, протянула его жующему сэндвич отцу.       — Что это? Оливия Бэй Амбер! Немедленно сотри это! — укоризненно воскликнул Нейтон, увидев на экране телефона свое непрезентабельное фото. Он и не знал, что настолько запустил себя.       — Ни за что! Ты тут такой смешной. И вообще я его уже отправила и маме, и Аманде. Пусть они тоже посмеются, — она, смеясь, отобрала у отца свой телефон, когда он попытался удалить фото.       Мистер Амбер еще побурчал немного что-то про непослушную дочь, но потом печально вздохнул. Он всегда так делал, когда речь заходила об Аманде.       Аманда не приехала на каникулы. Она оповестила их, что на всё лето уезжала со своим парнем на кругосветное путешествие. Олив не была удивлена, ведь сестра никогда не была фанатом Форкса. Она ненавидела здешнюю погоду и постоянно мёрзла, а из-за слабого здоровья, почти все время, ходила с насморком. Родители несколько раз пытались отправить ее в элитную школу-интернат для девочек в Сиэтле, но она всегда отказывалась, и все прекрасно знали причину её отказов — лучший друг и по совместительству её парень, Адам Вебер, старший брат Анжелы. Он был любовью всей её жизни, и никто не был удивлён, когда они вместе поступили в Чикагский Университет, хоть и на разные факультеты. Они были самыми блестящими выпускниками средней школы Форкса за последние десять лет и все кругом твердили, что их ждало блестящее будущее.       Олив знала, что отец очень по ней скучал и что он был очень расстроен, когда Аманда сказала им, что летом не сможет приехать в Форкс. Никто этого не говорил, но было понятно что Аманда была его любимицей. До ее отъезда они всегда проводили много времени вместе и имели свои, только им понятные шутки, он разрешал ей читать свои черновики, когда как даже Эмме не было разрешено этого делать, он брал у нее советы как повернуть сюжет чтобы было интереснее... Но его фаворитизм и не был удивителен, ведь Аманда была его героиней не только в реальности, но и в его воображаемом мире. В детстве Олив это очень задевало, но со временем она привыкла.       Олив попыталась отвлечь отца от грустных мыслей:       — Мы сегодня с Хизер немножко поменяли маршрут нашей велосипедной прогулки. Побывали в Ла-Пуш и искупались в океане. Было чертовски холодно.       — О, Ла-Пуш! Давно там не был, — встрепенулся отец и заинтересовался темой.       — Да, помню, ты одно лето практически оставался там ночевать, и мы с Амандой иногда ездили туда с тобой. Еще помню, что мы всегда останавливались у старого мистера Атеара. Что ты там вообще делал? Это было так давно, что я уже и не помню подробностей.       — Бэмби, не расстраивай своего отца и не говори мне, что не знаешь, почему я консультировался с квилетами.       — Э-э, ты о третьей части «Амели»? — неловко протянула Олив. Если честно, она терпеть не могла книги отца в детстве, потому что он писал только об Аманде, и ни слова о ней, сколько бы она не канючила. Олив выросла, но прочитать про приключения «Амели» она так и не удосужилась, только знала общий сюжет каждой книжки. — Но там же совсем не про квилетов.       — Ну, конечно, потому что это вымысел! Вымышленный мир — вымышленные персонажи. Конечно, Амели-Аманда к этому не относится. А насчёт квилетов, я не настолько беспечен и лишен фантазии, чтобы писать о реальном племени. Неизвестно, как еще поступили бы фанаты, прочитав это. Они, вероятно, заполонили бы здешнюю резервацию! А с квилетами я так поступить не мог, потому что им нравится жить спокойной и размеренной жизнью.       — А, понятно, — закивала Олив, пытаясь успокоить, отчего-то, слишком разошедшегося отца. Она не знала, что его это так заденет. Хоть она и гордилась тем, что была наблюдательна, она никогда особо не интересовалась делами отца. — Значит, ты просто консультировался о… о чём?       — Просто расспрашивал о разных легендах и историях разных племен, об их культуре и суевериях, о быте, об отношениях между племенами и о прочем. И в «Ведьмочке», я не использовал ни одну из их легенд. Я просто хотел прочувствовать всю атмосферу и создать что-то своё, но с уважением относясь к культуре индейцев.       — Окей, это разумно. А что у них за легенды?       — О, их величайшее множество. Например, Куоттии. Он мог преобразовывать людей во что угодно, и наоборот, что угодно — в людей, и считался прародителем многих племён. Он вроде святого для индейцев. По преданию, здешнее племя создал именно он, превратив пару волков в людей, от которых и зародились квилеты… Еще о великанше Даскии, которая похищала детей, собрав их в короб, а потом пожирала. А ещё, у них много легенд о Апотамкине — необычайно сильном и быстром демоне, иногда, называемого просто Хладным, из-за холодной кожи. Он нападал на людей и животных, обычно в ночное время, и пил их кровь. У них еще множество других преданий и легенд. Если тебе интересно, можешь покопаться в моих старых рукописях, я все их сохранил.       Олив сидела с расширившимися глазами, переваривая слова отца.       Холодная кожа? Кровь?