Восход утраченного запаха жасмина

- Любовь никогда не порождала ненависти, Силахтар. То, о чем ты сейчас говоришь, недопустимо, действительно. Я понимаю и знаю что ощущаешь. Любовь - это когда хочешь с кем-то переживать все четыре времени года. Когда хочешь бежать с кем-то от весенней грозы под усыпанную цветами сирень, а летом наблюдать с ним восход яркого солнца и легкое покачивание морских блестящих волн, когда осенью преодолеваешь в присуствии того самого любимого человека грусть и нахлынувшую тоску, что изъедает душу, а зимой именно с ним смотришь на горячие языки пламени, что выпрыгивают из камина. Во время этих слов перед глазами султанши был образ Кеманкеша, как будто все - посвящение ему. Кесем Султан приподняла уголки губ, холодные глаза потеплели. Охранник Повелителя смотрел на женщину и невольно восхищался ею, забывая обо всем. - Я вижу, ты разочарован, - продолжила Валиде, отгоняя от себя дивные воспоминания, - Пусть это тяжело, но ты выбрал себе девушку, жену, а значит, принял все ее достоинства и недостатки. Силахтар, только ты сможешь изменить ее. Я уже бессильна. Да, любовь - это слабость. Но это и невероятная сила, которая дает лечение от всех болезней. Поверь мне. Вы вернетесь к прошлому. - Вы великолепная женщина, Валиде Султан, - завораженный, признался охранник Повелителя, в этот миг совсем по-другому смотревший на правительницу всего мира. Теперь она была для него ангелом, хоть и в черном облачении скрытого образа. Кесем Султан направилась к выходу, стража открыла снаружи ей двери. Султанша обернулась, кинув последнюю фразу, что засела у Силахтара на всю жизнь: - Любовь будет жить вечно, если она настоящая. Войдя в свои покои, Кесем Султан присела возле огня, погрузившись в мысли и раздумия. Впервые она чувствовала себя счастливой. Сказав в наставлениях то, что чувствует, султанша убедилась в том, что не сожаления и сомнений. Занявшись на несколько часов бумагами, расправляясь по очереди с каждой, правительница не заметила, кау быстро ушло драгоценное время. Хаджи-ага потревожил женщину, обращая на свои слова внимание: - Валиде Султан, Атике Султан пришла в себя, ей ничего не угрожает. - Где она сейчас? - В своих покоях, лекари уже ушли. И все-таки султанша считала, что она должна поговорить с дочерью. Пусть все слова окажутся бесполезными, но попытка будет сделана. Появившись в комнате Атике, Кесем Султан присела на край ее кровати. Дочь великой правительницы выглядела изможденно после долгих трудов многих хатун. Светловолосая заметила присуствие матери и начала отстраненно говорить: - Вы пришли оправдываться? Как будете теперь замаливать свои грехи? Убив родную дочь? Уходите, смерть моего ребенка будет на вашей грязной совести. Вы мне не Валиде отныне. - Тебе не противно? - давя боль в груди, спросила женщина. - Я обо всем знаю. И о вашей ничтожной натуре, и о греховности поступков с Кеманкешем Пашой. Старшая султанша встала, распрямившись и приобретая холодное выражения лица. - Твой ребенок жив, - с этими словами Атике посмотрела на маму, - И Силахтар догадался обо всех твоих сегодняшних действиях. К счастью, он не на столько испорчен людьми и желаниями о власти. - Вы и его смогли подчинить себе? - закричала светловолосая, хватаясь за живот, скорее, демонстративно. - Думай как хочешь. Однако на следующей недели состоится ваш никях, которого вы оба хотели и хотите до сих пор. Вздохнув неслышно, женщина собралась с мыслями и недвусмысленно сказала напоследок: - Только в одном ты не ошиблась. Я больше не твоя Валиде. Не смей меня так больше называть. И снова чувство страха после ухода мамы. Только теперь этот страх был смешан еще с чем-то неизведанным. С незащищенностью. Чаще всего мы не замечаем стены, которая оберегает от опасностей и фатальных ошибок. Однако потеряв ее, очень сожалеем, виня сначала всех, кроме себя. Атике Султан положила голову обратно на подушки. Кеманкеш Паша сидел после небольшого, но впечатляющего разговора с Силахтаром-агой. Видимо, охраннику Повелителя нужно было открыться и поделиться трагическими известиями. Но воин распереживался, вспоминая слова друга. ~(вспоминает)~ - Кеманкеш, не знаю, что делать. Атике оказалась совсем не такой, какой ее видел я. Мне казалась она олицетворением невинности и чистоты. Каждый ее светлый волос я готов был возносить до небес. - Все мы ошибаемся, Силахтар. Но у тебя нет выхода, ребенка спасли? - Да. - Тогда ты снова найдешь радость в жизни. Пойми, дети - наилучшее в жизни после любви. Возможно, все это изменит вас. И забудутся недомолвки и обиды. Время лечит, а любовь не умирает. - Кеманкеш, мне такие же слова сказала только что Кесем Султан. - мужчина задумался, - Знаешь, сегодня я совсем на нее по-другому посмотрел. Валиде Султан совсем не такая, какой кажется для всех. - Ты что имеешь в виду? - заметно, нахмурясь, спросил Мустафа, моментально ловя себя на безумной ревности. - Она в первую очередь женщина, Кеманкеш. Не смотря на власть и ум. Сердце Кесем Султан занято, скорее всего, покойным Султаном Ахмедом. Больше никто не сможет покорить ее. Чувства до сих пор живут, это невероятно. - Не нам об этом рассуждать, Силахтар, - не желая слушать больше, отрезал бывший янычар. - Скажу честно, Кеманкеш. Не будь она Валиде Султан и будь чуть моложе, я бы влюбился по уши и добился бы ответных чувств. Но не судьба. ~(завершение воспоминаний)~ Если первоначальные слова воин помнил смутно, то последние врезались в его сознание острым ножом. Еще этого не хватало. Мало того, что охранник Повелителя открыто восхищался Кесем Султан, так еще и говорил об этом Кеманкешу. Мустафа на мгновение понял, что ревность будет сопровождать его всегда. Даже тогда, когда она совершенно неуместна. Открылись двери и Паша по привычке встал из-за стола. Валиде Султан, оглядываясь в коридоре по сторонам, зашла в покои воина. Послышался звук закрывшихся малых «ворот». Женщина остановилась перед янычаром на расстоянии четырех метров. Мужчина поднял глаза. Встретившись теплыми взглядами, они даже не двигались. Кесем Султан еще не успела угомонить нахлынувшие разочарованные впечатления после разговора с дочерью, поэтому и выглядела она разбитой, как будто кто-то умер. Правительница села на диван, что располагался недалеко от того места, где стояла султанша. Она откинулась на стену, запрокинув голову и с трудом сдерживая слезы. Валиде рукой разрешила Мустафе присесть рядом с ней, что мужчина и сделал. Это молчание говорило о многом, не нужно было красноречивых слов. Кеманкеш осторожно взял ладонь женщины и зажал в своих. Свободной рукой она быстро сняла мешающую тяжелую корону и положила рядом, немного оттолкнув ее от себя. Султанша так же сжала кисть Мустафы, только, неожиданно для него, до боли сильно. Грудь начала нервно и учащенно вздыматься. Не смотря на все попытки скрыть печаль, воин увидел состояние любимой. Она немного приоткрыла рот, чтобы максимально незаметно хватать недостающий воздух. - Не держи все в себе, Кесем. Эти слова янычара были словно ключом от стального замка, который прятал нечто ценной и тяжелое. Слезы одна за другой выкатывались из глаз женщины. А тихий горький вздох, казалось, облегчил эту ношу. Кеманкеш приблизился к ней и обнял. - Слышишь, успокойся, - утешал Мустафа правительницу, как маленького беззащитного ребенка. - Я отказалась от собственного ребенка, Кеманкеш, - уже рыдая, сказала Кесем, уткнувшись лицом в плечо мужчины. - Это на время, потом снова все наладится, обещаю, - успокаивал разбитую султаншу воин, гладя ее по волосам, пытаясь не причинять неудобств и физической боли. - Я уже без тебя не справлюсь, Кеманкеш, - отстранилась после небольшой паузы женщина, - Атике обвинила меня в греховности, и она права. Сказала, что я захотела развлечься. - Молчи, Кесем, прошу, - взмолился Мустафа, видя, с каким усилием ей даются эти слова. - Да, я совершила грех, который никогда не смогу искупить. Я сама не знаю как это получилось. Но не жалею, не откажусь. Правительница улыбнулась, подарив весь мир воину. Вдруг Валиде почувствовала покалывание и схватилась за живот. Кеманкеш не на шутку испугался. - Что случилось? Позвать лекарей? Женщина, которую, видимо, быстро отпустило, разравнялась и кинулась в объятия мужчины. Только в них она ощущала спокойствие и счастье. - Бывает, Кеманкеш. Я перенервничала. Не переживай. - Хорошо, - целуя ее в ароматные шелковистые волосы, проговорил Мустафа. - Встретимся завтра вечером в Мраморном павильоне, мне это очень нужно. Ты ждал меня там когда-то, - продолжая улыбаться, предложила султанша. - И не дождался, Кесем. Надеюсь, в этот раз я приду не напрасно. Вернемся к прошлому.