Рапунцель

      — Юнги, сын мой, подъём! — пришёл будить сына Чимин. — Время позднее, уже обед. Мы с Намджун-и ждём тебя внизу.       Юнги нехотя поднялся с кровати, протирая слипающиеся глаза. Да, этой ночью он абсолютно не смог выспаться. Мягкость кровати и уют комнаты не давали никаких преимуществ. Чимин, улыбаясь, посмотрел на Юнги и поцеловал его в лоб, обняв крепко-крепко. Его лицо светилось от счастья, а глаза радостно искрились. Хоть в глубине души Пак грустил, что не имел возможности заниматься его воспитанием, наблюдать за тем, как Юнги растёт и взрослеет, но сейчас он не мог нарадоваться тому, что сын сидит рядом, живой и здоровый.       — Скорее умывайся, и мы пойдём кушать, — светловолосый ангел оторвался от Юнги и легко и непринуждённо побежал вниз отдавать распоряжения прислуге.       Парень сидел и смотрел куда-то в одну точку с минуту времени, затем постарался привести себя в чувства и пойти в уборную. Чёрт, какая же она была светлая и красивая. Юнги невольно сравнивал обстановку с тем, что было в башне, и не мог поверить, что не будь он похищен, то постоянно бы находился среди предметов роскоши. Сейчас же всё казалось таким непривычным, будто он в сказку попал. Быстро умыв лицо и посмотрев на себя в зеркало, парень поймал себя на мысли, что долго не помнил, как он выглядит. А выглядит он довольно-таки очаровательно. Улыбнувшись собственным мыслям, Юнги на скорую руку переоделся и помчался вниз, несколько раз прокрутив в голове свою следующую встречу с Хосоком и их совместную жизнь после освобождения младшего. Чимин ведь поможет ему, верно?       — Моё золотце пришло! — вновь прискакал Пак, закружив Юнги в объятиях. Парень обнял его в ответ, хотя ему всё ещё было немного непривычно. Чимин усадил его за большой круглый стол рядом с собой. Юнги вновь начал вглядываться и изучать обстановку вокруг себя. Солнечный свет проникал в помещение сквозь огромные прозрачные стеклянные окна, которые занимали стены от пола до потолка. Было настолько светло, что многочисленные подсвечники в этот момент не имели никакого толку и поэтому не горели. Хрустальная люстра на потолке также служила лишь украшением. Довольно дорогим украшением. Стены, выкрашенные в белый цвет, вновь делали помещение более светлым. В целом вся комната была заполнена множеством белых вещей: белые лилии, белая скатерть, приборы из белого золота, белая посуда, белая обивка стульев, даже белое одеяние Чимина. Видимо, дизайн зачастую был его прерогативой, а Пак очень любил белый цвет и иногда перегибал с его количеством. Но Намджуну всегда были по вкусу любые идеи его любимого. Никаких возражений, никакого сопротивления, никаких пререканий.       Осмотрев помещение, Юнги обратил внимание на стол. Еда. Много еды. Крайне много еды. Крайне много всякой разнообразной и невиданной ранее еды. Хоть Чимин и говорил брать всё, что угодно, но скромность Юнги взяла вверх, и он съел лишь совсем немного мяса с овощами. Сейчас его мысли были забиты лишь Хосоком. Хотелось выскочить из-за стола и побежать к нему. Однако, он ещё не знал, что Хосок далеко не здесь.       Хосок сейчас приближался к морскому порту в компании Сокджина и Тэхёна. У них была одна цель, но разные мотивы. Тэхён целенаправленно двигался именно в это место. Не так давно Джин допустил мысль о том, что Чонгук может находиться совершенно не в лесу. Именно тогда голову Тэхёна посетила идея, что Чон может таким же образом, как и двадцать два года назад, покинуть страну на корабле. Если это так, то Тэ должен выяснить, для чего всё это делается. Забыть всё и исчезнуть? А подумать о других? Идея Джина надрать Чонгуку задницу уже не казалась слишком жестокой, ибо тот самолично напрашивался на это.       — Да, вот примерно так мы и познакомились, — уловил обрывок фразы Джина Тэхён. Он оглянулся и увидел, как Хосок широко улыбается, внимательно выслушивая старшего. Сокджин продолжал что-то рассказывать, смеялся и даже умудрялся иногда трепать волосы на голове Хосока. Эта картина вызвала улыбку на лице Тэхёна, который поначалу отнёсся к парнишке слишком холодно и даже агрессивно. Стоит стать мягче.       — Боже, а как он целуется здорово! — внезапно начал тему Сокджин и услышал звуки возмущения со стороны Тэхёна.       — Ты о чём с ребёнком беседуешь, Джин-хён?! — выпалил он, и на его щёчках нарисовался лёгкий румянец.       — Ребёнку уже шестнадцать. Он имеет право рассуждать о таких и не только таких вещах, — на этом моменте засмущался уже Хосок. — К тому же я уверен, что он сам уже целовался. Так ведь? — Джин тыкнул Чона в бок. Хо сначала не отвечал и просто смеялся, но старший дотыкал.       — Ну... было дело, — признался наконец Хосок. И тогда Джин начал донимать его расспросами, когда это дело было. Чон же его почти не слушал и лишь в красках представлял каждый свой поцелуй с Юнги, плюсом к этому фантазируя ещё какие-то. Сокджин снова тыкнул его в бок, задавая свой вопрос снова.       — Последний раз был вчера, — ответил парень. Джина и Тэхёна это в какой-то степени удивило, ведь сам Хосок во время разговора упоминал, что последним, с кем он общался, был Юнги. А до этого он не контактировал практически ни с кем.       — Я правильно понимаю, или...? — удивлённо проговорил Тэхён. Джин подхватил вопрос, и Хосок совсем растерялся под двумя внимательными взглядами. Когда он всё же раскололся и сказал, что поцелуи-то были с Юнги, Сокджин рассмеялся.       — Обалдеть лучший друг, — успокоившись, произнёс он. — А вообще... Ты наш человек, Чон Хосок, — он похлопал шатена по плечу и вновь потрепал по волосам. — Надеюсь, у вас поцелуями не ограничится.       — Я б дал тебе по лицу сейчас, но я на лошади, — внезапно вмешался Тэ. — Прекращай такие вещи с ним обсуждать. — Сокджин лишь смеялся в ответ, а Хосок смеялся вместе с ним. Наконец, и Тэхён подхватил этот смех. Хосок действительно солнечный и милый малыш.       Ветер с моря дул, из-за чего от холода мурашки носились по коже. Снег лежал сугробами вдоль дороги. И хоть солнце светило достаточно ярко, грело оно не очень сильно. Деревья позеленеют ещё не скоро, они были покрыты снегом, который постепенно таял. И пусть сейчас было холодно, но в присутствии любимого Сокджина и такого солнечного Хосока на душе Тэхёна становилось очень тепло, и его грусть скрашивалась заразительным смехом этих двоих.       Вдруг Тэхён резко прекратил смеяться и устремил свой взгляд вперёд. Джина это насторожило, но он быстро сообразил, что заставило Кима-младшего внезапно замолчать. Лишь Хосоку ничего не было понятно. Но для приличия он замолчал тоже.       — Хён, ты ведь тоже видишь лошадь Чонгука?