Kerosene Dreams

— Ты сегодня поздно! В последнее время раздраженный Чимин стал чем-то настолько обыденным, что Тэхен даже не закатил глаза по давно выработанной привычке. — Не ворчи, — Тэ быстро клюнул Чимина в щеку, проходя мимо него, попутно снимая с себя мокрую куртку и вешая ее на крючок вешалки. Пак попытался потянуть парня на себя, чтобы задержать его в своих объятьях, но тот ловко выскользнул из его рук и, ни на секунду не затормозив, спешно пошел дальше. Чимин мрачно покачал головой: сегодня опять плохой день. — Еще и промок! Почему на твое здоровье не плевать только мне?! — он продолжил возмущаться проходящему вглубь квартиры Тэхену вслед, вытирая мокрые руки об джинсы. — Тебе бы тоже не стоило волноваться об этом, хен, — устало вздохнул Тэхен, падая в кресло гостиной и блаженно прикрывая глаза. Намокшая, даже несмотря на слой куртки, футболка теперь противно липла к спине от соприкосновения с ворсистой поверхностью, явно пропитывая влагой и ее, но Киму уже было все равно. Главное — он наконец мог позволить себе расслабить свое бренное тело после очередного тяжелого дня. Все еще недовольный Чимин встал позади кресла и, положив руки под футболку на напряженные плечи Кима, начал неторопливо и аккуратно разминать их. — Я же твой парень. Как я могу не волноваться, Тэхен-а? Ответом ему служила угрюмая тишина. И если бы Чимин не знал так хорошо своего парня, мог бы подумать, что тот, в самом деле, уже успел уснуть. Но, к сожалению, Чимин знал его слишком хорошо. Поэтому, сделав вид, что не заметил, как Тэхен проигнорировал его фразу, Пак продолжил: — Как дела в универе? Опять в последний момент изменили расписание? — Ага. Он даже не стал пытаться придумать какую-то новую отговорку. Врать Чимину стало чем-то столь же обыденным, как и закатывать глаза. А Чимин, в свою очередь, давно привык помогать своему парню лгать, самостоятельно подкидывая ему каждый раз всяческие отговорки, на которые Тэхену только и оставалось, что согласиться. Но ведь самое главное — Тэ все еще здесь, с ним. А раз так, значит, все в хрупком, нестабильном, но порядке. — Я оплатил сегодня новый счет Хёён, — решил сменить тему Пак. — В этот раз больше обычного. Тэ открыл глаза и запрокинул голову: предмет разговора, наконец, начал интересовать его. — Они говорили, что добавят новых лекарств, чтобы уменьшить боль, — после мучительной паузы хрипло проговорил Тэ. — Старые обезболивающие ей больше не помогают. — Мне жаль, Тэ. Правда. Надеюсь, в этот раз будет лучше, — Чимин умиротворяюще погладил парня по голове. — Есть будешь? Так и не дождавшись ответа, Чимин подошел к холодильнику и, вытащив из него недоеденное вчера рагу, поставил тарелку в микроволновку. По всему помещению разнесся запах тушеных овощей. — Фу, опять рагу, — Тэ сморщился, подимаясь из кресла и направляясь к столу. — Тебе же нравилось, — опешил Чимин. — Я специально для тебя сегодня еще сделал. — Я так сказал? — Тэхен недоуменно уставился на Пака и нахмурил брови, будто пытаясь вспомнить, когда он мог ляпнуть такую глупость. — Да. Вчера. Когда я спросил, нравится ли тебе, и ты ответил, что да, очень, — понуро отозвался Чимин и повернулся спиной к Тэ, опираясь руками о столешницу, в бессмысленной попытке проглотить свинцовый ком, застрявший в горле. Пора бы ему уже научиться различать оттенки интонаций Тэхена. Хотя в конечном итоге они все сливались лишь в один тон: удрученно-холодный. Совсем не такой, как прежде. Который он полюбил однажды и навсегда. Яркий, теплый, солнечный. И почему он все никак не перестанет надеяться на что-то? — Я купил тебе новые наушники, — раздался приглушенный голос Тэхена из-под стола: он наклонился к рюкзаку, чтобы достать упаковку. — Ты вроде говорил, что твои сломались. Вот почему. Потому что несмотря ни на что, Тэхен все еще заботится о нем. Если только это не… Если только это не его врожденная вежливость, не позволяющая пропустить мимо ушей чужую просьбу, чьей бы она ни была. Но Чимин предпочитал упорно верить в то, что Тэ все-таки проявлял таким образом особенное отношение именно к нему. — Да, спасибо большое! — Чимин просиял. И сразу стало легче. И ком в горле уже не такой удушающий. Микроволновка щелкнула, и Пак, вытащив тарелку с едой, направился к столу, чтобы забрать свой подарок, который Тэ по инерции продолжал крутить в руках, глядя куда-то сквозь них. — Ты чего не ешь? — Чимин отвлекся от распутывания проводов и поднял глаза на Тэхена, теперь пасмурно ковырявшего вилкой в рагу. — Если совсем не нравится, могу сделать что-нибудь другое. Что ты хочешь? — Да нет, все нормально. Я просто устал, — Тэхен вздохнул и принялся инертно поглощать ужин, думая о том, что, на самом деле, тот действительно был довольно неплох и, пожалуй, не стоило обижать Чимина, кривя лицо, но извиняться не собирался. Он, и правда, очень устал. — А тебе, наверное, еще и домашку делать на завтра, да? — сочувственно произнес Чимин, с сожалением глядя на сидящего перед ним парня. — А, нет, я уже в каф… — Тэхен осекся и кашлянул, — в смысле в кабинете на дополнительной паре все сделал. — Понятно. И вновь очередная ложь. Теперь он делал это практически без особых усилий. Осталось совсем немного, только подчистить хвосты, и не останется ни одного выдающего его следа. Идеальное преступление готово. — А мне сегодня с сайта позвонили, дали нового ученика, — радостно начал Чимин, решивший приложить все усилия, чтобы этот день не развалился окончательно так же, как сейчас стремительно рушился их разговор. Он изо всех сил старался склеить это все. Их диалог, их отношения. И он тоже чертовски устал от того, что был единственным, кому это было нужно. Но разве так не было с самого начала? Когда они только заключили… Неважно. Он точно не опустит руки сегодня, когда Тэхен в общем и целом вел себя не хуже обычного, а с учетом принесенного подарка, можно сказать, в чем-то даже и лучше. — Это девочка, восьмиклассница. Ей в следующем году экзамен сдавать, но ее родители решили озаботиться вопросом репетиторов заранее, так что мы будем заниматься с ней дважды в неделю. В основном, вероятно, по скайпу. Но, возможно, она и к нам начнет ходить, — бодро продолжил Пак. — Их, правда, геометрия в основном интересует. А ты знаешь, я давно ее никому не объяснял, так что придется самому посидеть над учебниками. Но это ничего. Так даже интереснее в общем. Иногда нужно заставлять мозги шевелиться. Круто, правда? — Чимин улыбнулся, втайне надеясь тем самым вызвать улыбку в ответ. Напрасно. — Круто, хен, — абсолютно безэмоционально ответил Тэхен и поднял на Чимина пустые, безжизненные глаза. — Я спать пойду, ладно? — Конечно, милый, как хочешь, — Чимин спешно отвернулся в сторону раковины, унося со стола пустую тарелку. Лишь бы не видеть, как Тэхена передернуло от этого обращения. Когда Пак обернулся, в комнате никого уже не было, а еще через секунду хлопнула дверь в спальню. И ничего. Даже доброй ночи не пожелал. Все-таки сегодня был действительно плохой день. Хуже, чем всегда. Обычно Тэ хотя бы пытался сделать вид, что ему не тошно здесь находиться. Пытался улыбаться, пытался искренне, насколько мог, интересоваться, как прошел день Чимина, а потом ждал его, чтобы вместе пойти спать, чтобы прижаться друг к другу, делясь теплом, в остывшей за день постели. И Чимин спрашивал себя из раза в раз в плохие дни: может быть, стоит прекратить? Может быть, стоит наконец отпустить его? Ведь кому из них, на самом деле, было хуже? Но стойкое собственническое чувство, кричащее, что Тэхен принадлежит только ему и никому больше, что когда-нибудь и сам Тэ это поймет и перестанет сопротивляться, не давало сломаться и отпустить. Оно заставляло продолжать улыбаться, продолжать рассказывать глупые новости, готовить еду, убирать квартиру, создавая иллюзию уютного любовного гнездышка, и глотать обжигающие слезы, что сыпались градом, смешиваясь с потоком воды из крана. А Тэхен лежал, свернувшись клубочком, на самом краю холодной кровати, слушая мерный бой часов, будто на краю пропасти, где была и вся его жизнь последние два года, в попытке поскорее заснуть. Чтобы еще один день наконец закончился и он смог завтра сбежать из этого места. Даже несмотря на то, что знал, что потом все равно придется вернуться.