***
В целом Тэхен мог бы назвать этот день вполне приятным: его не спрашивали ни на одной паре, одногруппники не приставали с тупыми вопросами по поводу домашки, так еще и отменилась самостоятельная по морфологии, потому что преподаватель благополучно оставил все бланки дома. Этот день мог бы даже получить оценку «выше ожидаемого», если бы не одно, вечно раздражающее «но»: каким-то невероятным образом Чонгуку удавалось отыскивать Тэхена на каждой перемене, где бы тот не пытался спрятаться. Все началось с весьма опрометчивого, как потом понял Тэ, желания перекусить. Стоило только ему переступить порог столовой, как на все помещение раздался громкий крик: «Хен! Иди сюда». Поблагодарив Чонгука за несообразительность, Тэхен сделал вид, что это «хен» относилось к кому-то другому и поспешил ретироваться. Нахождение Чонгука в столовой во время большого перерыва в общем было вполне логичным, так что обвинять его в сталкерстве Тэхен не торопился. Но он задумался об этом, когда ему пришлось сбегать от Чона из библиотеки, деканата, с футбольного поля и внутреннего дворика, даже кабинета медсестры, к которой Тэхен зашел за таблеткой от кашля. Видимо, вчерашняя прогулка под дождем все же не прошла бесследно. Хотя хуже всего, конечно, было, когда он увидел знакомую спину, открыв дверь в туалет. Пришлось стремглав нестись на следующий этаж, потому как одиночество у Тэхена было явно в большем приоритете, чем мочевой пузырь и сохраненное достоинство. Когда все пары закончились, Тэхен, как можно скорее собрал свои вещи, чтобы побыстрее свалить из этого места и хотя бы в этот раз не столкнуться с Чонгуком, но, к несчастью, день стремительно скатывался к отметке «тролль», поэтому побег закончился сокрушительным провалом. — Хен, подожди! — услышал крик Тэхен, который в этот момент уже тянул на себя входную дверь. «За что???» — пронеслось в голове Тэхена. Он со всей силы зажмурился в надежде, что, когда откроет глаза и обернется, никого не обнаружит у себя за спиной. — Хен, постой. Я только куртку натяну и все. Можем в кафе сходить. Мне столько есть тебе рассказать. День прошел просто офигенно! — восторженно принялся рассказывать Чонгук. И Тэхен почти вздохнул обреченно от мысли, что ему вновь придется слушать это бесконечное тарахтение, когда вдруг неожиданно понял, что вообще-то он не обязан этого делать. Невежливо, конечно, и совесть потом заест, что отказался помочь новенькому. Но с другой стороны, лучше сразу на корню пресечь это общение. А то мало ли Чонгуку потом еще в голову взбредет Тэ в свои друзья записать. Хотя, судя по всему, он уже и так это сделал. Уже и хеном кличет так по-свойски. Поэтому, вдохнув побольше воздуха в легкие, Тэхен громко произнес: — Извини, конечно, но ты не хочешь хотя бы поинтересоваться, есть ли у меня вообще время куда-то идти с тобой? И, что более существенно, желание. Мало мне было твоих преследований целый день, так ты и теперь хочешь прицепиться. Да уж, получилось намного грубее, чем он планировал. За это совесть его тоже потом сожрет, ведь он не умеет ни отказывать, ни грубить. Но отсупать было поздно, да и Чонгук действительно достал сталкерить. — Но, хен, ничего я тебя не преследовал, — Чонгук от такой неоправданной реакции опешил. — Я вообще видел тебя сегодня только раз, в столовой. — И перестань звать меня хеном. Найди кого-нибудь другого, кто будет с тобой нянчиться, потому что я не собираюсь! — Хорошо, я понял, — голос Чонгука оказался обжигающе холодным, так что Тэхен даже вздрогнул от неожиданности. — Вот и отлично, — фыркнул в ответ Тэ и снова повернулся к двери, но когда он почти вышел за порог до него донеслось: — Но я думал, ты знаешь, что хамить другим, когда с тобой обращались вежливо, как минимум некрасиво, а вообще-то и унизительно. Не для меня. Для тебя самого, конечно. Прекрасно. Вот и первый четко сформулированный аргумент в копилку совести, которая через пару минут начнет сводить Тэхена с ума.***
Тэхен в общем никогда не считал себя мизантропом, но порой наступали моменты, когда всем, чего ему хотелось, было одиночество. Это желание стало возникать чаще с тех пор, как завязалась вся эта фигня с Чимином, но Тэхен бы солгал, если бы сказал, что оно не появлялось и раньше. Причиной тому была ненависть Тэхена к тем состояниям, в которые другие люди, порой с умыслом, а порой и ненамеренно, вгоняли его. Он ненавидел эту человеческую способность одним словом заставлять другого человека чувствовать себя редкостным мерзавцем. И именно это сорок минут назад и сделал Чонгук. Тэхену сколько угодно могли не нравиться другие люди, и он мог сколько угодно жаловаться на это Чимину, в те редкие дни, когда тот оказывался наименьшим злом по сравнению со всеми остальными, но он никогда не мог себе позволить выказывать свою неприязнь прямо и открыто. К двадцати годам он до безупречности отточил свое мастерство отвечать максимально вежливо в любой ситуации. Хотя стоит уточнить, что это относилось ко всем, кто не входил в круг его друзей или близких, но таковыми являлись только Чимин и Хёён; правда, с последней он всегда был искренне вежлив, а Чимин — это Чимин, поэтому в общем можно считать, что он поступал так действительно в абсолютно любой ситуации. Кто-то мог бы назвать подобное лицемерием; Тэхен и сам часто задумывался об этом. Но в конечном итоге он все-таки приходил к выводу, что то, что ему кто-то не нравится, — это только его проблема, поэтому не стоит вываливать весь свой негатив на человека. Тэхен не знал, откуда это было в нем, но сколько он себя помнил, вежливость всегда стояла у него на первом месте в вопросах отношений с другими людьми. И поэтому сейчас Тэхен отказывался понимать, как он мог позволить себе сказать такое Чонгуку, который, в сущности, был ни в чем не виноват. Всего лишь пытался подружиться. За пасмурными мыслями Тэхен и не заметил, как пришел прямо к дому Чимина. Он все еще напрочь отказывался называть это место своим домом. Было восемь часов вечера, и теперь идти куда-то еще было откровенно лень, даже несмотря на то, что без Чимина он сегодня провел меньше часов, чем планировал. Но какая разница, по большому счету, если всем, о чем он сейчас мог думать, была эта дурацкая, выбивающая из колеи ситуация с Чонгуком, неважно, с Чимином он будет в это время или где-то еще. Поэтому глубоко вздохнув, Тэхен поднялся на нужный этаж и открыл дверь, входя в квартиру. Сегодня, несмотря ни на что, все же был неплохой день: из кухни доносились знакомые голоса; видимо, Чимин в сотый раз пересматривал «Сплетницу». А значит, у него будет еще пара минут спокойствия, пока он будет стаскивать кроссовки. — Привет, — устало пробормотал Тэхен, проходя к любимому креслу. — Твою мать! — от неожиданности Чимин аж подскочил и непроизвольно схватился правой рукой за сердце. — Боже, ты так напугал меня! — пытаясь отдышаться, воскликнул он. — Извини, — прозвучал безразличный шепот. — Ладно, все в порядке. Я рад, что ты вернулся пораньше, — Чимин улыбнулся, выключая телевизор. — У меня сегодня было первое занятие с Джиён, той восьмиклассницей, о которой я тебе вчера говорил. — Да, я помню. Чимин удивленно вскинул брови: обычно все сказанное им в плохие дни Тэхен пропускал мимо ушей; но он не стал это комментировать. Запомнил, и хорошо. — Мне понравилось. Ей, конечно, многое надо нагонять, но видно, что ее не просто заставляют, а ей тоже хочется учиться, а с такими работать всегда приятно. Сегодня мы с ней решали вводные тесты, чтобы я мог определить, на каком она уровне. И Джиён упорно делила семьдесят на пять и получала сто двадцать. В общем я даже могу понять ее логику, но видел бы ты ее лицо, когда она поняла, в чем ошибка, — воодушевленно рассказывал Чимин. — Было весело. А вообще, знаешь, ей бы неплохо и с тобой позаниматься. Как с филологом. А то я всякого начитался, когда она скидывала мне фотки решений задач. Может, ты смог бы? Я не настаиваю и не заставляю, просто предлагаю. Если у тебя есть свободное время, конечно. Тэхен ничего на это не ответил. Он сидел в кресле, запрокинув голову и нечитаемым взглядом уставившись в потолок. — Тэ! — чуть громче сказал Чимин. — Ну что, хен? — все-таки отвлекся от своих невеселых размышлений Тэхен. — Я задал тебе вопрос. Ты вообще меня слушал? — обиженно возмутился Чимин. Тэхен решил не отвечать. Все ведь и так было очевидно. — Знаешь, ты мог бы хоть немного постараться. Потому что то, что сейчас происходит, определенно, не то, о чем мы договаривались в самом начале. И я… — Хен, — резко перебил его Тэ, — у меня сегодня был ужасно паршивый день. Хуже просто некуда, понимаешь. А теперь еще и ты со своими загонами. Извини. Я не должен был так с тобой поступать сейчас. Это ведь невежливо! — последнее слово Тэхен буквально выплюнул. Видеть такие живые, пусть и негативные, эмоции Тэ Чимину не приходилось уже очень давно, поэтому, отложив все обиды в сторону, как он чаще всего и делал, он обеспокоенно спросил: — В чем дело, Тэхен-а? Кто-то тебя обидел? — Не меня. Это я. Я обидел его! — сокрушенно ответил Тэхен. Он не любил делиться переживаниями с Чимином, но сегодня был как раз один из тех дней, когда тот был меньшим злом по сравнению со всем остальным. На этот раз по сравнению с самим Тэхеном. — Брось, Тэ. Я же тебя знаю. Нет никого, кто бы выбирал выражения тщательнее тебя. Ты никого не можешь обидеть. «Никого кроме меня». — А сегодня смог. Ладно, неважно, хен. Я не хочу об этом сейчас. Давай лучше посмотрим что-нибудь, а потом вместе пойдем спать, — примирительно проговорил Тэхен и, подумав немного, добавил, — вчера мне было холодно засыпать без тебя. Чимин точно знал, что ему не было, но оценил попытку, и поэтому радостно принял предложение. В конце концов сегодня Тэхен и так поделился с ним своими эмоциями больше, чем за последние несколько недель вместе взятые. Надежды Тэхена на то, что фильм поможет ему отвлечься, как и на то, что в крайнем случае он отвлечется на Чимина, который обязательно начнет раздражающе-«незаметно» жаться теснее, не оправдались. Совсем. Он то и дело мысленно возвращался к тому, что произошло, поначалу думая о том, как же сильно он ненавидит Чонгука за это тупое пожирающее чувство вины, но чем дольше они смотрели фильм, тем отчетливее Тэхен понимал, что на самом деле послужило причиной такой его реакции на парня. Тот пытался подружиться. И для него, очевидно, это было такое же обычное дело, как есть или спать. И так же когда-то было и для самого Тэхена. Когда-то, до того, как начались эти их отношения с Чимином. Когда он был способен радоваться всякой ерунде, болтать без умолку, гулять ночи напролет, а не разваливаться в старом кресле, будто ему не двадцать лет, а все девяносто. Когда он не измерял счастье в количестве проведенных в одиночестве часов. Когда не смотрел на все вокруг потускневшим взглядом. И Чонгук сегодня так отчетливо напомнил ему его самого еще два года назад, что Тэхену стало страшно. Конечно, нынешнее положение бесконечно удручало и убивало его, но, понимая, что он не может ничего изменить, Тэхен постарался привыкнуть к этому. Получалось плохо, но все же получалось. А теперь Чонгук с этой его дружбой грозил все испортить, чего Тэхен категорически не мог допустить. Поэтому завтра он найдет Чонгука и извинится перед ним, но четко даст понять, что он не тот, с кем Чону стоит общаться.